А ты все веришь, что жизнь потеряет смысл, если он уйдет. Camila Cabello — Crying in the Club
— Сколько с меня? — безразлично проговариваю, вынимая кошелёк из кармана рюкзака. Сидящая за стойкой девушка так же безразлично вбивает цифры в кассу, подняв на меня взгляд и взмахнув своей рукой с дорогим маникюром. — Десять тысяч вон, — говорит она и выжидательно следит за каждым моим движением. Десять тысяч вон? За то, чтобы подравнять кончики волос? Да это просто грабёж. — Чёлку вы за сто тысяч пострижёте? — холодно усмехаюсь я, но деньги протягиваю, хотя улыбки или намёка на неё со стороны девушки не встречаю. — Благодарю. — Всего доброго. Приходите к нам ещё. — Ага, не в этой жизни. На улице снова поднимается ветер, а небо чернеет подобно моей душе. Гадко и мерзко, но это не сравнится с тем, что испытываю я. Я не знаю, как это так получается, но каждый раз, когда я думаю, что хуже уже не будет, это хуже случается. Вот и сегодня. Очередные слёзы, и всё из-за кого? Всё из-за того же Чон Чонгука, который не позволяет мне зажить спокойной жизнью. Думала ли я в начале наших с ним отношений, что всё может обернуться подобным образом? Нет. Я слышала о том, что любовь не вечна и иногда люди изменяют своим любимым. Ну, вот так случается. Но я всегда наивно полагала, что нашу любовь это обойдёт. Не обошло. Стоя на перекрёстке дорог в ожидании, когда загорится зелёный свет, я вдруг слышу сигнал своего телефона. Ни с чем не спутать, очередное оповещение инстаграма. И хотя мне давно стало плевать на это приложение, я уже год там не появлялась, руки всё равно тянутся за мобильным. Мазнув пальцем по экрану, я судорожно вбираю воздух в рот. Хосок решил сообщить всем своим подписчикам, что он весело проводит время в компании Тэхёна и ещё каких-то неизвестных мне парней. Вот как, значит. Ну хоть кому-то весело. Только я хочу убрать телефон в карман, как невольно кое-что понимаю. Они всё знали. Хосок, Чимин, Юнги… Тэхён. Они всё знали с самого начала, о том, что Чонгук с Нам Соль, но ни один не сообщил мне? Вот так просто… скрыли всё это, посчитав, что я ни о чём не узнаю? Или духу не хватило? Но отвратительнее всего то, что ничего не сказал Тэхён. Пока я стояла перед ним, как наивная дурочка, и болтала глубокие речи о своих чувствах, он просто скрывал всю правду от меня? И не просто кто-то, а Ким Тэхён. Человек, от которого всю правду хотелось бы узнать в первую очередь. Неожиданно злость берёт надо мной верх. Игнорируя шагающих мимо прохожих, которые торопятся перейти на другую сторону улицы и случайно в процессе задевают меня плечами, я крепко сжимаю телефон в ладони и как можно скорее ищу знакомое имя среди контактов. Ударив пальцем по зелёной кнопке на экране, я дрожащими руками подношу аппарат к уху, при этом жёстко кусая губы. Гудки за гудками, а у меня сердце в груди стучит как заведённое. Почему-то глупо надеюсь, что он просто… забыл сказать? Что-то вроде: «О, Мэй Джей, ты прости, из головы вылетело! Да, Чонгук теперь встречается с Нам Соль, представляешь?». Идиотизм. Снова загорается красный свет, и машины рвутся вперёд. — Алло? — невнятно доносится на той линии спустя почти минуту, и я слышу тупой смех и клацание бутылок друг о друга. В этой какофонии звуков легко угадывается пьяное бормотание Хосока где-то на фоне, но всё моё внимание сосредотачивается на одном единственном голосе. — Какого чёрта, Ким Тэхён?! — цежу я, крепко стиснув зубы. Мне не хочется делать поспешных выводов, но не могу избавиться от чувства, что меня просто обманули. — Ты ничего не забыл мне сообщить?! — Что? — растерянно отвечает парень, кажется, изо всех сил пытаясь расслышать меня в шуме домашней вечеринки. Поверить не могу… Чон снова бухает в начале недели. — Что слышал! Какого хрена ты не сказал мне, что у Чонгука кто-то появился?! — Я чувствую на себе взгляд рядом стоящей женщины, которая неодобрительно сводит брови на переносице и в открытую пялится на меня, нагло подслушивая наш разговор. Хотя я и не пытаюсь скрываться. Ещё чуть-чуть, и начну кричать во весь голос. Уж слишком ранит то, что близкий друг, которому я, к тому же, нравлюсь, знал о том, что мне было необходимо знать, но просто промолчал. — Ч… Чего? Мэй Джей, — кажется, искренне пугается Ким, но я не верю. — О чём ты говоришь вообще? — Ржущий Хосок только подливает масла в огонь. — О том, что мой парень сосётся с этой шлюхой на дворе школы, а мой друг даже не посчитал важным мне об этом рассказать! — как-то совсем грубо получается, и я пинаю носком ботинка стоящее поблизости дерево, тут же морщась от боли. За спиной раздаётся шокированный возглас обалдевшей от жизни женщины. — Чонгук?.. С кем? — его голос на секунду пропадает, зато врубается громкая музыка, которая почти окончательно пресекает любую возможность спокойно всё обсудить. — С Нам Соль, и хватит делать вид, что ты ничего не понимаешь. Я ни за что не поверю в то, что Чонгук не прибежал к тебе, чтобы похвастать тем, какую красотку он завалил! — Боже, откуда всё это во мне? Всегда догадывалась, что общение с Хосоком до добра не доведёт. — Послушай… не понимаю… идёт речь! — окончательно пропадает в отголосках музыки и галдежа пьяных парней Тэхён. Злость достигает своего пика. Я бы могла продолжить этот разговор, но такое чувство, что мне просто плюют в душу смехом, ором и дурацким клубняком. Им там весело, а я порчу всё настроение. Ну так не пойдёт, нет. — Мы можем… встретиться и поговорить нормально? — Нет, Тэхён, потому что я не хочу никого из вас сейчас видеть. Продолжайте веселиться, у вас это отлично получается! — выплёвываю я, кривя губы от отвращения. Мерзко представлять, в каком сейчас раздолбанном состоянии находится Хосок, ещё более мерзко понимать, что Тэхён там сейчас с ним. — Я тебе перезвоню, ладно? — словно цепляясь за последний шанс объясниться, просит Ким серьёзным голосом, кажется, отойдя в сторону или просто сменив локацию. — Не могу ничего разобрать, потому что… — Не нужно мне звонить вообще. Пока! С остервенением сбросив вызов, я засовываю телефон в карман куртки, просто отрубив его на случай назойливых звонков, и смаргиваю выступившие на глазах слёзы. Нет, не от обиды. От злости. Развернувшись на пятках к дороге, вдруг понимаю, что эта женщина всё ещё стоит на месте и греет уши, разинув рот. Ну просто обалдеть можно. Поравнявшись с ней у края зебры, я морщу нос. — И не стыдно тебе, девочка, матом на всю улицу орать? Вот же молодёжь пошла! Ещё молоко на губах не обсохло, а уже такие слова знают, только про секс и болтают! Да ты хоть взрослых-то уважай, уши вянут!.. К моменту, когда она принимается размахивать в воздухе руками, широко выпучив глаза и привлекая к нам лишнее внимание, загорается зелёный свет. Поэтому я, уже ступив одной ногой на дорогу, оборачиваюсь к ней через плечо. — Да пошла ты. И просто ухожу, стараясь никак не замечать громких воплей мне в спину.* * *
Вся неделя проходит невероятно скучно и однообразно: завтрак, уроки, репетиторы, уроки, ужин, сон. И так по кругу, до самой субботы. Когда мозги уже, кажется, скукожились и сварились от поступающей информации, а измазанные в ручке пальцы устали выводить цифры и буквы в тетради. Сил нет, настроения нет. В животе пусто, потому что у мамы окончательно поехала крыша, а от зелени и овощей меня уже тошнит. Из-за семейной диеты в доме постоянно разрастаются скандалы голодного папы и худеющей мамы, потому что тот пытается принести в дом что-то действительно съедобное, вроде жареной курицы, купленной по дороге домой с работы, но всё в итоге оказывается в мусорном ведре. А потом они оба срываются на мне. Все сообщения и звонки от Тэхёна я игнорирую, и хотя понимаю, что это глупо — рубить с плеча и не давать ему даже возможности всё объяснить — и некрасиво с моей стороны, не в одних родителях копится негатив. Я сама чувствую себя заведённой бомбой. Нервы накалены до предела, голова болит нещадно целыми днями, кровь разве что не бурлит. Такое чувство, будто из меня высосали всю радость, оставив только печаль и гнев, которые переплетаются с чувством голода. В общем — сущий кошмар. А ещё мне пишет Джиён, но после того, как она объявила, что положила глаз на Ким Тэхёна, я чувствую себя как-то странно. С одной стороны, ну и что? Ну нравится он ей, что дальше? Они не встречаются, и она никогда не узнает о нашем поцелуе. Более того, я не влюблена в Тэхёна. Отвратительно это признавать, но для него в моём сердце просто нет места. С другой стороны — я чувствую дурацкую вину. Она так светилась, когда рассказывала мне о нём. О том, что в последнее время они стали чаще общаться, и всё благодаря тому, что у них появилась общая тема для разговора — я. О том, что Ким очень добр с ней и даже поделился карандашом на физике, когда её собственный просто сломался напополам во время самостоятельной работы. Даже о том, что за ним невероятно интересно наблюдать исподтишка, когда никто, а особенно он, не видит. И всё это… так трепетно и по-детски, что у меня болит сердце от осознания того, что у подруги нет и шанса. Поэтому любую нашу с ней переписку я до сих пор пресекала почти на корню, ссылаясь на то, что у меня куча домашней работы — что вполне себе правда — или что мама зовёт меня есть — а вот это не правда, ни разу. Но сегодня всё несколько иначе. Ещё тогда, в парке, Джиён предложила нам с ней погулять. Развеяться на выходных. Сходить по магазинам или просто посидеть в каком-нибудь кафе. Я согласилась быстро, умно рассудив, что это станет отличной возможностью привести бардак в голове в порядок. Правда, у меня есть иные планы на этот вечер. И я уверена, что Джиён меня охотно поддержит. И как удачно совпало, что родители в эти выходные решили поехать с приятелями за город, чтобы отпраздновать чей-то день рождения. Отбросив в сторону надоевшую мне книгу, я плавно поднимаюсь с кровати и на носочках иду к зеркалу. Затормозив прямо напротив своего отражения, я, прищурив глаза и наклонив голову вбок, серьёзным взглядом обвожу своё тело. Мамина диета дала свои плоды. Или же во всём виноват тот факт, что я сильно перенервничала за последнее время. В любом случае, мой когда-то выступающий живот заметно ушёл, жирка между ляжками тоже стало меньше, а лицо осунулось совсем. Даже скулы теперь различимы. Конечно, синяки под глазами и бледный цвет кожи красоты не сделает, но я начинаю улыбаться. Да, чувствовать себя худее всегда приятно. И короткие волосы теперь как влитые. Или же я просто привыкла. Стянув через голову футболку и избавившись от пижамных штанов, я сажусь в одном нижнем белье на пол, предварительно схватив со стола свою уже запылившуюся косметичку. Нанеся кое-как ровный тон тонального крема, чтобы придать коже какого-то цвета, я становлюсь более-менее похожа на ещё живого человека. Затем, покопавшись в куче косметики, половине из которой самое место в мусорном ведре, я всё же нахожу чёрный угольный карандаш для глаз. Первый блин выходит комом. То есть, совсем хреново. Неровная линия тянется чуть ли не до виска из-за дрогнувшей руки, и мне приходится с остервенением стирать следы неудачной попытки с правого глаза. Но когда через некоторое время я добиваюсь желаемого результата и на меня в отражении смотрят два тёмных подведённых глаза, я невольно охаю. Чёрный цвет придаёт моим блестящим глазам некой… пусть и мрачной, но таинственности. И я выгляжу внушительнее. Да, старше. Самый элементарный макияж в мире делает меня похожей на взрослую. А подкрашенные ярко-красной помадой губы прибавляют сексуальности. Рот растягивается в улыбке, когда я деланно позирую перед зеркалом, туда-сюда виляя шевелюрой и посылая собственному отражению воздушные поцелуи. В груди что-то аж порхает от осознания того, что я чуть ли не впервые нравлюсь себе. Я совершенно не похожа на типичную Мэй Джей, и это мне нравится больше всего. Отыскать в гардеробе хоть что-то, что может выглядеть соблазнительно или привлекательно, оказывается трудно. Все мои джинсы, футболки, водолазки совершенно не вписываются в понятие «сексуально». Это даже не женственно, просто блёкло и скучно. И я даже начинаю жалеть, что вместо волос сожгла не свой шкаф. Но всё же мне попадается одна старая чёрная юбка с полупрозрачными кружевными краями, которую я когда-то купила к нашей с Чонгуком первой годовщине. Правда, ни разу её так и не надела. Влезть мне в предмет одежды удаётся только благодаря недельной полу-голодовке, и всё же я с удовольствием разглядываю то, как крепко юбка обтягивает мои бёдра, заканчиваясь в паре сантиметров над коленями. Немного подумав, тяну её выше, чтобы голой кожи было больше. Да, вот так в самый раз. С верхом сильно заморачиваться становится лень, поэтому я просто беру одну из своих чёрных рубашек и, расстегнув побольше пуговиц, ещё раз смотрюсь в зеркало. Конечно, не взрыв сексуальности, но для первого раза и так сойдёт. Я довольна. Я себе нравлюсь. Я изменилась. Действительно изменилась. Усевшись снова на кровати, пишу смску Джиён на скорую руку, сообщая ей о том, что я готова и собираюсь выходить из дома. Затем, бросив телефон в небольшую сумку с прочей мелочью, которая только попалась под руку, для видимости, я в тапках выхожу из комнаты. Из прихожей доносятся уже привычные уху споры и крики, поэтому я закатываю глаза и вздыхаю. Это я ещё и отпроситься на улицу у них должна. — Ты из-за своих диет уже совсем умом тронулась! Конечно там будет еда! Это день рождения! — откровенно задолбавшись, ворчит папа, уже одетый в куртку и с ключами от машины в руках. Если мне хреново сидеть на одних овощах, ему, должно быть, это сродни пытке. — Ну тогда я вообще никуда не поеду! — психует мама и тем не менее продолжает натягивать на ноги сапоги. — Хотя нет, я поеду, но есть там не буду! Даже не жди! И кусочка в рот не возьму! — Нет, ну ты нормальная вообще? — раскрыв ошалело рот, восклицает папа и разводит руками. — Так, всё… С меня хватит. Я буду ждать тебя в машине. И он просто уходит, громко хлопнув дверью. Мама сначала возмущённо хватает ртом воздух, а затем раздражённо запахивает пальто. Полагаю, в ответ она хлопнет дверцей его машины. Вцепившись пальцами в косяк двери так, чтобы было видно только мою голову, я громко прочищаю горло, привлекая внимание родительницы. — А ты чего из своей берлоги вылезла? Тоже решила на мать поорать? — сухо спрашивает она, подхватывая с пола большой подарочный пакет. От скрытой обиды в её голосе у меня что-то вздрагивает внутри, но я игнорирую это «что-то», всё равно сейчас не время. — Нет, хотела отпроситься погулять, — отвечаю я и прикусываю губу. Но тут же вспомнив о том, что у меня, вообще-то, накрашены губы, я одёргиваю себя. — Какой гулять? Уже восемь часов вечера, — ворчит мама, но на меня не смотрит, вместо этого стоит у небольшого зеркала, в последний раз разглядывает своё отражение и поправляет размазавшуюся тушь. — Так я это… во дворе, с Джиён, — вру я. — Иди, но только до девяти. Всё, пока! — отмахнувшись рукой, бросает мама и, глянув на меня лишь вскользь, выбегает за дверь.* * *
Когда впереди мелькает знакомая чёрная макушка головы, я раздражённо выдыхаю облачко пара, сверяясь со своими часами на телефоне. Она опоздала на пятнадцать минут, вынудив меня, как идиотку, стоять у дороги в одних только колготках и короткой юбке при таком холоде! На меня столько раз покосились осуждающим взглядом прохожие, что под землю провалиться хочется. Как бы не хотела я выглядеть сексуально и примерить на себя новый образ, я всё равно чувствую себя немного… не в своей тарелке. К яркой помаде и слою подводки ещё нужно привыкнуть. — Блин, блин, блин! Прости, пожалуйста, у моей мамы случился нервный срыв прямо за рулём, когда ей позвонили с работы! Так ещё и чуть не въехали в зад какой-то машины, представляешь! — бормочет Джиён, когда осторожно подбегает ко мне. Так, чтобы не свернуть себе ноги из-за каблуков. Боже, вот же додумалась обувь с каблуками напялить! — С тобой только о чём-то договариваться, Джиён… — фыркаю я, переминаясь с ноги на ногу и икая от холода. Слава богу, я остановила свой выбор на тёплых, но симпатичных сапожках. Роста они мне не прибавят, зато, хоть и немного, греют. — Пошли уже! Я хватаю подругу под руку и тяну вперёд, но чувствую сопротивление, поэтому удивлённо оборачиваюсь назад. — Постой, Мэй Джей… — потупив взгляд в землю, зовёт Ким и закусывает верхнюю губу. Ну начинается. Этого стоило ожидать. — Ты… Ты уверена? Может, нам не стоит? Мы же ещё не совершеннолетние, да и вообще… — Боже, Джиён! — прикрикиваю я, когда щёки уже начинает щипать от холода. Не хватало ещё, чтобы она струсила прямо сейчас, когда мы уже приехали на другой конец города. — Никому, кроме нас с тобой, не нужно знать о том, сколько нам лет. Если ты будешь поменьше трепать языком, то всё будет в порядке! Девушка виновато дует губы и осторожно заправляет прядь волос за ухо. В ответ на её молчание я качаю головой. — Не будь такой… скучной, — слетает у меня с языка, и я вздрагиваю вместе с Джиён. Такое чувство, будто эта фраза касается не только Ким, но и меня самой. Не быть скучной. Да, именно этого я сегодня хочу. Побыть другой Мэй Джей и просто забыть обо всём. — Ладно, прости! — выпаливает подруга и сама стискивает мою ладонь своей, направляя нас вперёд, к зданию с яркой вывеской, у входа в которое уже толпится развеселённый народ и стоит высокий, напрягающий одним своим видом охранник. Признаться, я так же не уверена, как Джиён. Я не знаю, каким образом нам пройти внутрь и не получить по шее за отсутствие достаточного возраста в паспорте. Я столько кино пересмотрела, где главные герои, ведомые желанием начать новую жизнь, шли именно по клубам. Не всякий раз подобные вылазки заканчивались чем-то хорошим, но сейчас меня это не пугает. Я хочу. Хочу сделать то, чего никто не смел бы от меня ожидать. Я только попробую. Когда мы встаём в очередь за какими-то галдящими девушками… скорее, даже, женщинами, сзади нас тут же пристраивается кто-то ещё. И этот кто-то явно не понимает, что такое «личное пространство», потому что мне в спину постоянно врезается чей-то локоть, а звонкий и, определённо, пьяный смех режет слух. Джиён морщится вместе со мной и жмётся ко мне боком, отчего я чувствую, как её немного потряхивает. В этой толпе мы похожи на двух серых мышек, и даже каблуки Джиён ничего не меняют. Внезапно я совершенно перестаю верить в то, что нам удастся обойти охрану, поэтому и душа холодеет от осознания того, как глупо нас сейчас будут отчитывать за дурацкую попытку вкусить взрослую жизнь. — Документы? — громким басом проговаривает мужчина в чёрной одежде, глядя на нас сверху вниз и выставив вперёд руку. Он изгибает одну бровь, явно готовясь озвучить какой-нибудь едкий комментарий или просто пнуть нас под зад. В любом случае, чувство не из приятных. — Мы не таскаем с собой документы, — как можно тверже пытаюсь ответить я. — Ну тогда будьте добры расчистить путь, вы задерживаете очередь, — усмехается этот амбал и грубо пытается отпихнуть нас обеих в сторону, отчего мы с Джиён удивлённо и возмущённо охаем, но тут вдруг нам на плечи из-за спины ложатся чужие руки, а сзади прижимается крупное тело. Моментально одеревенев, мы с подругой испуганно поворачиваем головы назад и тут же чуть ли не сталкиваемся носами с неизвестным мужчиной с затуманенными глазами и широкой улыбкой на губах. Он подмигивает нам, и я, покрутив глазами, понимаю, что рядом с ним стоят ещё двое таких же мужчин. Хотя меня сразу одолевает плохое предчувствие, я не пытаюсь вырваться, пока не до конца понимая, что ему нужно от нас. Зато Джиён, кажется, готова шлёпнуться в обморок от неожиданности. — Начальник, ты это, не пугай девчонок-то! — развесёлым тоном говорит он, и его компания заливается смехом, зато охранник недовольно кривит губы. — Они с нами будут. Нельзя же такой красоте пропадать, — последнюю фразу он произносит уже тише, чуть повернув голову в мою сторону и опалив ухо горячим дыханием. Мой привыкший к перегару Хосока нос сразу улавливает запах алкоголя, и ноги становятся почти ватными от этого осознания, но я лишь молча облизываю губы, когда встречаюсь с ним взглядом. Я знаю, что это не просто так. Они не просто так позволяют нам войти в клуб вместе с ними, а наверняка уже настроившись на то, что выйдут они всё так же с нами, только уже изрядно опьяневшими и на всё готовыми. Но кто сказал, что мы обязаны играть по их правилам? Поэтому, несмотря на то, что меня вдруг начинает тошнить от противного запаха и лежащей на моих плечах руки, я выдавливаю победную улыбку и в наглую смотрю на охранника. Вижу, что он колеблется, не хочет впускать двух глупых девчонок, которые даже нормально соврать не смогли, но когда позади нас начинают недовольно верещать другие посетители, ему ничего больше не остаётся, кроме как буркнуть «Проходите!». Как только мы оказываемся внутри клуба, в уши ударяет громкая музыка, и я на секунду морщусь, пытаясь привыкнуть к шуму. Не люблю я, когда уши готовы взорваться от громких звуков, но ведь я пришла сюда именно за этим. Пришла забыться. Лучше способа не придумаешь. Аккуратные пальцы Джиён сжимают мои, когда мы сдаём свои куртки в гардероб. И всё незаметно для троих мужчин, которые стоят прямо за нами и о чём-то переговариваются. Мне их не слышно, но я чувствую чужое тепло за спиной. Оно одновременно и напрягает, и будоражит сознание. Говоря откровенно, за всё это время я успела соскучиться по этому ощущению. — Они так и будут за нами ходить? — приблизившись к моему уху, шепчет Джиён, громко сглатывая. Я так же наклоняюсь к ней. — Не обращай внимания. Они не долго будут крутиться рядом! По крайней мере, на это я надеюсь. Ведь по-любому найдутся девушки поинтереснее нас с Джиён. Внутри самого клуба не так многолюдно, как я себе это представляла, но определённая давка всё равно присутствует. Люди танцуют в середине танцпола, подпевают популярной музыке, трясут телами, а у барной стойки целый ряд из желающих надраться. Именно туда нас неожиданно подталкивают наши новые… не совсем ещё знакомые, подхватив за талию. Когда меня вжимают животом в барную стойку, я поджимаю губы и сглатываю образовавшуюся слюну. Человек позади заметно превосходит меня в размерах, и от этого становится не по себе. Особенно потому, что я не могу видеть его лица. Поэтому я кое-как разворачиваюсь в сторону танцпола, попутно больно ударяясь бедром о стоящий рядом стул. Но вижу я перед собой сначала широкую грудь, и только затем пугающе улыбающегося мне мужчину с чёрными волосами. К своему ужасу осознаю, что он отдалённо похож на Чонгука, и из-за этого у меня неприятно стягивается узел в животе. — Как тебя зовут? — спрашивает он так громко, чтобы мне было слышно, и медленно упирается руками в стол, по обеим сторонам от меня. Мне ужасно хочется отвернуться, но я этого не делаю. Наоборот, заставляю себя улыбнуться. Внезапно мелькнувшее в голове имя будто бьёт током по телу. — Нам Соль, — отвечаю и тут же поджимаю губы, не веря в то, что сказала это. Почему именно оно? — Какое красивое имя! — восклицает он. — А я Богом, красавица. Что ты любишь пить? Ещё один непростой вопрос. Я не заядлая пьянь, вроде Хосока, и хотя раньше уже пила, мне не приходилось задумываться над тем, что именно себе наливать. Чонгук всегда контролировал всё — что я пью и сколько. Поэтому… — Водку! — кричу я и начинаю неловко улыбаться. Богом сначала смотрит несколько секунд, а затем вдруг начинает хохотать, в процессе вжимаясь в моё тело ещё сильнее. Господи, даже дышать нечем. — Ты просто чума! — смеётся он и, неоднозначно погладив большим пальцем ямку под моей спиной, отодвигается, чтобы сделать заказ у бармена. Поскольку он встаёт между мной и Джиён, мне не сразу удаётся её обнаружить. Но её взволнованное лицо само образуется в воздухе, и я улыбаюсь, показав два больших пальца вверх. Подруга мой энтузиазм не поддерживает, только качает головой, а потом тут же вскрикивает, когда к ней льнёт друг Богома. Подумав, что Джиён тоже найдёт способ повеселиться, я перевожу взгляд на барную стойку, где уже стоят две рюмки водки. — Ну что, выпьем на брудершафт? — томно спрашивает мужчина, оперевшись всем весом на согнутый локоть и подняв вверх свою рюмку. Взяв в руки порцию алкоголя, я некстати вспоминаю, что, вообще-то, сегодня так и не поела. А можно ли пить на голодный желудок? И что такое «на брудершафт»? — На брудершафт! — кивнув головой, как китайский болванчик, кричу я, стукаюсь своей рюмкой о рюмку моего партнёра на сегодняшний вечер, а затем одним махом пригубляю всю жидкость. Мерзкий запах не сразу ударяет в ноздри, но когда это происходит и водка сваливается прямо в желудок, меня настолько корчит, что я едва ли не взвизгиваю. А открыв глаза, вижу перед собой удивлённо смеющегося брюнета. Он ещё секунду следит за моими жалкими попытками сделать вид, что всё нормально, а затем так же выпивает залпом целую рюмку и, ни разу не поморщившись, ставит её на стол, посмеиваясь вслух. Облизнув губы, мужчина резко наклоняется вперед, прижавшись своей щекой к моей, и в очередной раз опаляет моё ухо горячим дыханием, отчего мне приходится вцепиться пальцами в барную стойку, чтобы не свалиться на пол от неожиданности. — Когда двое пьют на брудершафт, они берутся под руки и целуются, — шепчет он, а потом отодвигается немного, чтобы заценить моё раскрасневшееся лицо. Кажется, его это веселит. Боже. Сердце стучит как заведённое. Ко мне открыто подкатили, что ли? Но мы ведь только познакомились, только встретились… А ещё меня до сих пор мутит от привкуса водки на языке. Что вообще происходит? Богом намеренно наклоняет своё лицо к моему и даже прикрывает глаза, а я задерживаю дыхание и вдруг… пихнув его в грудь обеими ладонями, стряляю глазами в сторону танцпола. — Потанцуем, может? — взволнованно кричу. Несколько секунд мужчина недовольно буравит моё лицо взглядом, но затем смотрит на своего рядом стоящего приятеля, который окучивает мою подругу, и подмигивает ему. — Пойдём! — кивает он. Не придав никакого значения писку Джиён о том, что она выпила что-то солёное, я на подкашивающихся ногах иду следом за Богомом, который крепко удерживает меня за руку, будто боится, что я от него сбегу. Куда же тут бежать, если вокруг столько людей? Мы останавливаемся почти в центре и тут же оказываемся крепко прижаты друг к другу. Моё лицо почти врезается в его грудь, отчего я сдавленно стону и стискиваю зубы. От него пахнет чем-то помимо алкоголя… каким-то можжевельником, кажется? Не самый удачный выбор одеколона. Мне им дышать не нравится, поэтому я хочу отодвинуться, но лишь выгибаюсь в спине, тем самым становясь с ним только ближе. Богому это нравится, он кокетливо улыбается мне и перекладывает обе свои ладони на мою спину, осторожно оцарапывая короткими ногтями ткань моей рубашки. У меня внизу живота стягивает узел и становится тепло. Я знаю это ощущение, но… оно мне противно. Да, возможно, меня немного заводит чужая близость, но всё равно, мысленно я хочу расстояния между нами. Мы слишком близко. Двигаясь в такт музыке, мы продолжаем тереться друг от друга. Только если я ненамеренно, то Богом откровенно лапает меня, и его руки уже скользят ниже, к моему едва прикрытому заду. Внезапно идея надеть короткую юбку кажется мне просто ужасной. И эта рубашка… Он что, пялится на моё декольте? — Ты мне нравишься, Нам Соль… — страстно выговаривает мужчина, склонившись надо мной. Теплые губы касаются мочки моего уха, и я широко распахиваю глаза. — Такая невинная… — Я… — вырывается само, когда ощущение дискомфорта достигает пика. Сглотнув, я довольно резко разворачиваюсь в его руках и вжимаюсь спиной в его грудь. Лишь бы не видеть это лицо. Он так похож на Чонгука, чёрт возьми. Это всё шутки разыгравшегося сознания? — Да, вот так ещё лучше… — продолжает шептать он, теперь уже положив свои ладони на мой живот. Проворные пальцы находят выемку между двух нижних пуговиц, и тут же к моей коже прикасается холод, который жалит лучше любой осы. Я сама удивляюсь тому, как резво дёргаюсь. Но больше, чем холод пальцев, меня пугает его оттопырившийся пах, который теперь врезается мне почти что в зад. В горле сразу образуется ком, и я испытываю тошноту. Нет, не так. Всё должно быть не так. Мне не нравится. Не нравится то, что ко мне жмётся какой-то выпивший незнакомец. Не нравится, что каждое его прикосновение настолько грязное и отвратительное. Он мне вообще не симпатичен, и он не похож на Чонгука. Чонгук был со мной нежен, даже если не всегда и не в последнее время, но он всё равно запомнился мне нежным и любящим. Даже его холодные руки дарили именно тепло. А этот… этот словно пытается взять меня прямо здесь, посреди танцпола и среди всех этих людей. Жуткий страх окутывает меня с ног до головы, поэтому я упираюсь своим локтем в грудь Богома и ловлю рукой его ползущую к моей груди ладонь. — Нет! — вскрикиваю и изо всех сил отталкиваюсь. Как загнанный олень, развернувшись снова к нему, я вижу в глазах напротив только похоть и грязь. Как я вообще позволила ему прикасаться ко мне? — Давай выпьем… Ещё выпьем! — старательно перекрикивая музыку, лепечу я. Мужчина напротив явно раздражается. Он не убирает свои лапы с моих бёдер, хмурит брови и облизывает губы. Затем опускает глаза на топорщащуюся ширинку и фыркает. — Ладно. Выпьем ещё, — отвечает, наконец-то, и отпускает, чтобы пойти к барной стойке. Бросив на меня предусмотрительный взгляд, он идёт дальше. В это же время я пытаюсь найти Джиён. Господи, я оставила Джиён совершенно одну с его приятелем! Ладони в одночасье холодеют. Нам нужно убираться отсюда. Это изначально было плохой идеей — прийти в этот клуб, чтобы притвориться дофига взрослыми. Нам здесь не место. И Джиён тем более. У меня, кажется, сердце в пятки проваливается, когда я не нахожу подругу у барной стойки. И приятеля того тоже нет. Я вижу только спину Богома, который заказывает нам с ним выпить. Где же… Где она?.. Так, Мэй Джей, только не разводи панику. Не нужно. Да, у тебя кружится голова от выпитого алкоголя, но ты ещё способна нормально соображать. Сейчас главное найти Джиён и скорее бежать от совершённых тобой ошибочных решений. — Мэй Джей… — вдруг раздаётся сбоку, когда меня кто-то хватает за руку стальной хваткой. Испуганно вскрикнув, я быстро оборачиваюсь, но, к своему счастью, натыкаюсь на Джиён. — Джиён! — радостно выдохнув, я крепко стискиваю обе её ладони. — Давай уйдём отсюда! Но девушка не отвечает. Только опасно покачивается и вдруг валится на меня, ударяясь своей головой о мой подбородок. Успев поймать её, но с трудом удержавшись вместе с ней на ногах, я шокировано хлопаю ресницами, ничего не понимая. Не могла же она напиться до такого состояния за какие-то полчаса? — Мэй Джей… мне, кажется, что-то подсыпали в стакан…