Я тянусь к тебе связанными руками, Неужели мы танцуем так, словно пылаем в раю? Astrid S — Hurts So Good
Дрожащими руками натянув через голову первую попавшуюся футболку с глупым принтом и маленькой дыркой где-то на боку, я хватаю с кровати джинсы и так же быстро в них влезаю, каждые несколько секунд с опаской посматривая на дверь. Сердце в груди бьётся как загнанный в клетке зверь, а кровь то ли стынет от страха, то ли кипит от злобы. Наконец-то переодевшись из своей дурацкой пижамы, в которой мне было крайне некомфортно из-за коротких шорт, являющихся объектом внимания двух чёрных глаз, я останавливаюсь посреди своей комнаты и прикрываю глаза, вся обращаясь в слух. В квартире тихо. Только из гостиной доносится едва уловимый шелест одежды и редкие покашливания. Мы одни. Один на один с Нам Соль. По правде говоря, понятия не имею, что мною руководило, когда я позволила ей переступить порог дома. Когда проводила в гостиную и убежала в спальню, позволив какой-то незнакомке остаться без присмотра в моей квартире. Ведь кто знает, на что она способна? А ещё… как она вообще посмела заявиться сюда после всего, что она сделала? После того, как втоптала меня в грязь. Разрушила наши с Чонгуком отношения. Отняла у меня единственного любимого человека. Вздрогнув из-за того, что отросшие ногти больно впились в кожу ладоней, я снова открываю глаза и перевожу дыхание. Так или иначе — выйти мне придётся. И придётся с ней поговорить. Конечно, ни в коем случае я не позволю ей провести здесь и пяти минут, поэтому сейчас мне просто нужно выпроводить её на улицу. И обойтись без насилия. Мама не обрадуется, увидев капли крови на ковре. Уверенно взмахнув ресницами, я твёрдым шагом выхожу из комнаты, уже придумывая в голове, что я скажу, как только окажусь перед ней в гостиной. Захлопнув дверь, так, чтобы она была в курсе, что я иду, я выглядываю из-за угла. Сидит. Всё ещё в своём сером пальто. Даже странно видеть Нам Соль такой… одетой. Она выглядит слишком непривычно в юбке-карандаш до колен, белой рубашке, застёгнутой почти на все пуговицы, и с лёгким, почти что незаметным макияжем. Это не идёт ни в какое сравнение с её откровенными нарядами и ярко-красными губами, которые, наверное, навечно отпечатались в моей памяти. Особенно я помню, как эти красные пухлые губы жадно целовали в дёсны моего парня. Мерзость. — Ну наконец-то. Я думала, ты вечно будешь от меня прятаться! — громко усмехаясь, восклицает Нам Соль, чуть привставая на диване, чтобы сесть поближе к краю. Поближе ко мне. Положив обе ладони на полы своего пальто, будто намереваясь его снять, она внимательным взглядом скользит по моей одежде, немного прищурив глаза. Я, моментально стушевавшись, уже жалею о том, что не надела какую-нибудь шубу или папин рыболовный комбинезон, лишь бы не чувствовать себя перед ней голой. Это странно, но её чёрные глаза будто способны видеть сквозь одежду. Или это у меня паранойя развилась на фоне стресса. — В коротких шортиках ты выглядела симпатичнее, чем в этих застиранных джинсах, — в наглую выдаёт она, изогнув губы в ухмылке. Я едва ли удерживаюсь от того, чтобы испуганно вжать голову в плечи. Не то чтобы эта девушка сильно меня пугала или вроде того, но ещё с первой нашей встречи я заметила, что следить за своим языком она попросту не умеет. В каком параллельном мире это совершенно нормально — вот так нахально оценивать незнакомых тебе людей, при этом не скрывая даже того факта, что ты откровенно пялишься? — Давай мы по-быстрому со всем разберёмся и ты скорее оставишь меня в покое, ладно? — сухо выговариваю я, обходя диван и садясь в кресло-стул. Так, чтобы подальше от неё, но при этом следить за каждым её движением. Девушка же на мои слова лишь выразительно ведёт бровью и таки снимает пальто, укладывая его на диван около себя. Мои глаза невольно пробегаются по её загорелой шее, но как только взгляд встречается с её, я тут же прочищаю горло и хлопаю ресницами. — Здесь жарковато, не находишь? — выдыхает она, откидываясь на диване и закусывая нижнюю губу белоснежными зубами. В квартире стоит вполне себе нормальная температура благодаря открытым окнам, поэтому я никак не реагирую на её фразу. — С чем ты хочешь разобраться? Я думала, что должна помочь тебе с биологией, — поняв, что шутить я не настроена, спрашивает Нам Соль. — Ты думаешь, я поверю в нелепую случайность? Что вот так случайно именно тебя из всех людей мистер Ха прислал со мной позаниматься вместо него? — громко фыркаю я и ёрзаю на кресле. Нужно быть полнейшей дурой, чтобы в самом деле поверить в подобное совпадение. Я не знаю, как ей удалось это провернуть, но уверена, что Нам Соль не просто так пришла сюда. Возможно, она думает, что ей удастся в очередной раз надо мной посмеяться и поиздеваться. Не дождётся. — Ох, Мэй Дже-е-ей! — пропевает она, положив одну ладонь на грудь. — Откуда в тебе столько злобы? Ещё пару недель назад из тебя и слово было трудно вытащить, а сегодня ты прямо в ударе. — Закинув ногу на ногу, она наклоняется вперёд и ставит один локоть на колено, с улыбкой наблюдая за мной из-под бровей. — Я только одного не понимаю. За что ты так со мной? На этот раз не сдержавшись, я громко хохочу, схватившись за ручки кресла, чтобы в порыве эмоций не полететь лицом в пол. Это просто уморительно! Она не понимает, почему я так к ней отношусь! За что злюсь, почему ненавижу её, по какой причине не могу находиться рядом с ней дольше минуты! Невероятно! — Хватит придуриваться, — резко став серьёзной, цежу я, заглядывая девушке напротив прямо в глаза. Мне кажется, от этого столкновения двух взглядов в комнате моментально становится тесно. А ещё напряжение такое, что его можно почувствовать всем телом. И меня почти трясёт, потому что внизу живота начинает покалывать из-за накапливающегося раздражения. Мне натурально хочется расцарапать ей лицо за то, какая она… невозможная. — Ты забрала у меня Чонгука, что теперь тебе нужно? Хочешь посмеяться надо мной? Поиздеваться? Тебе нравится смотреть на то, во что я превратилась из-за тебя?! — Ах, так дело в Чонгуке, — скорее утверждает, а не спрашивает она, кривя губы и закатывая глаза. Мне не понятна такая её реакция, поэтому я лишь щурюсь. — Хочешь верь, хочешь нет, Мэйджи, — снова это имя, от которого сердце пропускает удар, — но я пришла сюда исключительно по просьбе моего преподавателя, мистера Ха, который заболел и очень нуждался в замене. А я у него на хорошем счету, поэтому не могла упустить шанс блеснуть своей готовностью оказать помощь в любой момент. Я, знаешь ли, очень отзывчивая! — И снова она улыбается, облизывая губы. Удивительно, как она ещё не съела свою помаду, так часто она водит по губам языком. Словно издеваясь. Это раздражает. Раздражает, потому что я представляю, как часто этот язык бывает во рту Чонгука, когда они самозабвенно целуются где-нибудь и предаются страсти… Фу. Отвратительно. От одних только мыслей создаётся впечатление, что меня обмазали грязью. — Преподаватель? — слух невольно цепляется именно за это слово, игнорируя всё остальное. Мистер Ха, мой репетитор по биологии, преподаёт у Нам Соль? — Да, мой преподаватель из университета. Что тебя так удивляет? — Значит, ты учишься? — вырывается у меня прежде, чем я себя одёргиваю. Нам Соль, наконец-то, меняет своё положение на диване и снова откидывается назад, на этот раз поставив локоть на спинку дивана и подперев кулаком щёку. Среагировав автоматически, я тоже двигаюсь в кресле, чтобы было удобнее. Никогда не любила в нём сидеть. Неудобно. А под таким пронзительным взглядом вдвойне некомфортно. — Учусь и работаю. Ты хочешь узнать меня получше? — вопрос прямо в лоб. Поморщившись, я отрицательно качаю головой. Мне ничего о ней знать не нужно. И так достаточно того, что я видела своими глазами. — И кем же ты работаешь? — тем не менее, продолжаю я. Кажется, мой язык совсем без костей. И я забыла о том, что ещё минуту назад была нацелена выгнать её и больше никогда не вспоминать о том, как её зовут. — Мастером массажа в салоне, — честно отвечает девушка, ничуть не смущаясь из-за того, что я сейчас откровенно её допрашиваю. Нахмурившись, я закусываю губу, хотя наружу так и просится язвительный комментарий о её профессии. Мастер массажа, значит. Наверное, работать руками у неё отлично получается. В груди противно колет, но я проглатываю скопившуюся слюну и нервно убираю пряди волос, которые лезут в глаза, за уши. — Теперь ты, наверное, спросишь, сколько мне лет. Двадцать три, — перебив меня, когда я уже открываю рот, чтобы, действительно, узнать её возраст, говорит девушка и грациозно встаёт на ноги, мгновенно возвышаясь надо мной. — Ты очень любопытная. Это мило. Чувствуя себя в невыгодном положении, я тоже вскакиваю на ноги, что ничего не меняет, потому что я по-прежнему ниже её. Внезапно, по совершенно непонятной мне причине, я чувствую, как мои щёки начинают гореть. Почему — из-за смущения, ведь она наклоняет голову вбок и «лапает» своим взглядом моё лицо, или же из-за того, что меня злят все её мерзкие комментарии, в духе «Это мило», «Ты красивая»? Когда она делает шаг в мою сторону, чтобы стать ближе, я изумлённо пучу глаза и опускаю голову, уставившись нам в ноги. Сейчас я должна сказать, что ей пора уходить. Она и так провела непозволительные минут пятнадцать в моём доме. На моей территории. В месте, где я должна чувствовать себя в безопасности, а не как в открытом океане, где поблизости плавают акулы-людоеды, в любой момент способные одним движением острых челюстей сожрать и не оставить от меня и следа. Из-за своего же нелепого сравнения Нам Соль с акулой я вспоминаю слова Чонгука о том, что при встрече с акулой нужно бить её в нос. Улыбка сама по себе тянет уголки моих губ вверх. Я помню, мы тогда сидели у меня дома. В комнате был выключен свет, родителей не было, потому что они решили провести уикенд вместе, прямо как мы с Чоном, а вокруг нас была разбросана куча подушек и разнообразных снэков, которые притащил вечно голодный Чонгук прямо в мою постель. И смотрели мы как раз фильм «Челюсти». Его тоже выбрал Чонгук, любитель пощекотать себе нервы. Несмотря на то, что я долго отпиралась и умоляла его включить «Дневник памяти», мне пришлось сдаться, но я взяла с него слово, что он будет обнимать меня до конца фильма. И он своё обещание сдержал. Хохотал мне на ухо, конечно, как сумасшедший, стоило мне дёрнуться и завизжать из-за очередного страшного, на мой взгляд, момента, но ни на секунду не выпускал из тёплых объятий, сидя за мной и вжимая меня спиной в свою крепкую грудь. Тогда он пообещал мне, что если мы оба окажемся посреди океана и будем окружены стаей акул, то он каждой из них надерёт зад и не позволит мне умереть. Сомнительное обещание, но сердце мне согрело, подарив надежду на то, что мой любимый человек никогда не позволит кому-то меня обидеть. А теперь… почему же его нет рядом сейчас, прямо здесь? Когда объект моих ночных кошмаров, человек, из-за которого я пролила много слёз, стоит передо мной и, не скрывая этого, просто смеётся надо мной и моим раскрасневшимся лицом? — О чём ты сейчас думаешь? — тихо спрашивает брюнетка, покачиваясь на носках. Я медленно веду глазами по её торсу к её лицу, понимая, что на этот раз она не смеётся, но в её чёртовых глазах всё так же играют огоньки. — Ты вдруг улыбаешься… — Ни о чём, — отрезаю я и впиваюсь пальцами в ткань своей футболки, чтобы успокоить натянутые нервы. Вот только не надо сейчас в очередной раз рыдать из-за Чонгука. Не перед ней. Не перед Нам Соль. Больше она твоих слёз не увидит. Слишком много чести для человека, который даже не понимает, сколь сильно он ранит своими поступками. — Тебе уже пора уходить. — Вот как? — взглянув на висящие на стене часы, она придирчиво морщит нос. — А мне кажется, у нас с тобой ещё целые сорок минут занятия в запасе. Как считаешь? — Я ничем не буду с тобой заниматься! — взрываюсь-таки я, избавляясь от тупого наваждения и возвращаясь в то состояние, в котором находилась пятнадцать минут назад. Злость и раздражение. Только такие эмоции вызывает во мне Нам Соль. Ничего больше. — Ну, я бы не была так уверена на этот счёт… — вставляет она непонятный комментарий и в очередной раз ухмыляется, только на этот раз я обхожу её вокруг и становлюсь у дивана, спиной к парадной двери, на которую указываю своей рукой. — Бери своё пальто и проваливай! Я сообщу маме, что так никого и не дождалась на замену мистеру Ха, и платить тебе никто тоже не будет! Уж прости, если ты не привыкла уходить с пустыми руками от клиентов, — выплёвываю я, словно яд, сама не понимая, откуда это во мне. Наверное, будь это кто угодно другой вместо Нам Соль, и я бы почувствовала себя виноватой, постыдилась собственных слов. Но сейчас мне всё равно. Мне неспокойно, когда я рядом с ней, а я не хочу в очередной раз заходиться в истерике из-за её проклятых глаз, которые мне уже сниться скоро начнут. Мне необходимо, чтобы она покинула мой дом. — Сейчас же! На секунду оторопев от моей внезапной вспышки, девушка проходит к дивану и берёт с него пальто, чтобы неспешно его надеть. Вдруг задрав повыше свою юбку, она ставит одну стройную ногу на мягкое сидение дивана, открывая вид на красивые бёдра, а затем аккуратными пальчиками поправляет складку на колготках, и всё это она делает, внимательно заглядывая мне в лицо. А мне кажется, что я прямо сейчас провалюсь под землю. Я ей не соперница. Я могу накричать на неё, могу прогнать из своего дома, могу оскорбить, но я никогда не смогу соревноваться с ней в красоте или сексуальности. Не знаю, делает она это намеренно или же нет, но каждое её движение буквально кричит о том, что всё это слишком сексуально. Слишком развратно. Слишком пошло. Она одевается пошло, она красится пошло, она ведёт себя пошло. И ведь парням это нравится. Это нравится Чонгуку, который повёлся на неё. Это нравится Хосоку, которые сказал, что все парни «ценят женскую красоту». Он не говорил такого обо мне. Я бледное пятно. Во мне нет ничего из того, что есть в Нам Соль. И если в субботу я в самом деле решила попробовать примерить на себя её образ и даже её имя, то я самая настоящая идиотка. — Я уйду, — мелодичным голосом проговаривает девушка и проходит мимо меня, обдавая шлейфом сладких духов, которые я почувствовала, почему-то, только сейчас, в коридор, чтобы обуть свои длинные сапоги, — но позволь кое-что сказать напоследок, Мэй Джей. Затормозив в проёме двери, разделяющей коридор с гостиной, я сильно хмурю брови, по-прежнему витая где-то между реальностью и своими мыслями, в которых я всё так же не могу справиться с осознанием того, что мне никогда не стать Нам Соль. И пока что я не уверена, хорошо это или плохо. — Ты можешь злиться и можешь ненавидеть меня, — натягивая один сапог на ногу, всё же продолжает девушка, так и не дождавшись моего согласия или хотя бы кивка головы. — Ты обижена и задета тем, что твой парень предпочёл тебе другую девушку. Это нормально. — Слышится звук застёгивающейся молнии. Взмахнув волосами, Нам Соль подпирает плечом косяк входной двери и берёт в руки второй сапог. — Но ты зря думаешь, будто я виновата в том, что ваши с Чонгуком отношения были разрушены. — Лоб начинает болеть от того, как сильно и долго я хмурюсь. — Мы с ним встретились спонтанно. Случайно, ты ведь помнишь. Оказалось, что между нами много общего... Мы познакомились поближе, погуляли вместе. И он много говорил о тебе. Я жадно вбираю ртом воздух. Наконец, застегнув второй сапог, Нам Соль выпрямляется и берёт свою сумку с рядом стоящего столика. Закинув кожаные ручки на сгиб локтя, она поворачивается ко мне и замирает. — А ещё о том, что с тобой временами сложно. Ты любишь мешаться под ногами и делать всё по-своему. Не выносишь того, что иногда ему хочется побыть наедине со своими друзьями, без тебя. И не позволяешь ему чувствовать себя настоящим мужчиной. Рядом с тобой он как мальчишка. Мальчик на побегушках. Разве это любовь, когда твой партнёр чувствует себя так, будто его посадили на цепь? — изогнув бровь, девушка чуть улыбается, а я начинаю тяжелее дышать. — Ведь именно так всё и было. Пока он не встретил меня, — удар в самое сердце. — Мне удалось открыть ему глаза на многие вещи, и я действительно рада тому, что смогла на него повлиять. Ненавидь меня, оскорбляй, но именно я помогла Чонгуку почувствовать себя в кои-то веки свободным от дурацких оков. Она шагает ко мне, а я отступаю назад, но затем застываю на месте, отказываясь двигаться, потому что я пообещала себе терпеть. Больше не реветь и стойко выносить каждую попытку сделать мне больно. Стуча каблучками по полу, Нам Соль приближается и останавливается буквально в шаге. Вздыхает. — Но даже несмотря на всё это, он продолжает тебя любить, — тихо выдаёт, и я в буквальном смысле вся вздрагиваю, моментально теряя связь с реальным миром. Она что, только что сказала, что Чонгук всё ещё любит меня? Кажется, моё лицо смешно преображается, а возможно, я бледнею, но девушка усмехается себе под нос и качает головой. — Да. Поэтому, Мэй Джей… Мы одновременно моргаем, когда она наклоняется немного, чтобы быть со мной на одном уровне. — Если и ты его любишь, то люби. Хочешь быть с ним — будь. Зачем зря лить слёзы и унижаться? Гораздо проще будет и тебе, и всем остальным, если ты поскорее повзрослеешь, — шепчет она так, будто нас кто-то может услышать. Напоследок взмахнув длинными ресницами, она поспешно разворачивается и идёт на выход, но я будто вдруг оживаю и скорее хватаю её за руку, заставляя девушку затормозить. Обернувшись через плечо, она смотрит на место соприкосновения наших рук, а затем усмехается. — Подожди… Я не понимаю, ты только что пыталась сказать, что бросишь Чонгука, чтобы мы с ним снова были вместе? — чётко проговаривая каждое слово, просто не веря своим ушам, почти кричу я. Это просто… у меня даже дух захватывает от одной только мысли об этом. Но моё лицо удивлённо вытягивается, когда девушка осторожно вырывается из моей хватки и качает головой с улыбкой на лице. Когда наши глаза в очередной раз сталкиваются, я проглатываю образовавшийся ком в горле. — Я этого не говорила… Я имела в виду, что и тебе найдётся место. Словно обронив эти слова, она тут же уходит прочь, захлопывая за собой дверь.* * *
— Ой, извините!.. — сдавленно бурчу я, отскакивая назад, когда передо мной появляется женщина с детской коляской. Посмотрев на меня с непоколебимым выражением лица, она лишь кивает головой и идёт себе дальше. Проводив чужую спину взглядом, я устало вздыхаю и засовываю руки в карманы куртки, тут же пряча подбородок за высоким воротником. Сегодня теплее, чем было, например, вчера, но я всё равно ёжусь из-за порывов ветра, уже жалея о том, что решила напялить юбку. Идиотка. Нет, даже вдвойне идиотка, потому что я в самом деле решилась на… это. Осторожно глянув сначала влево, а затем вправо, я быстрым шагом перехожу дорогу по зебре, засматриваясь на сменяющееся под моими ногами чёрное на белое. Хотелось бы верить, что и в моей жизни всё чёрное когда-то превратится в белое. Пусть даже не сразу. Я готова потерпеть, лишь бы в один момент просто отпустило и я смогла зажить нормальной жизнью. Боже, я уже даже дорогу нормально перейти не могу без дурацких рассуждений и никому не нужных «ах, если бы!». Завидев перед собой знакомую прозрачную витрину и заваленные товарами полки, я тут же сглатываю и чуть замедляю шаг, не понимая, как поступить будет правильно — развернуться и убежать на всех порах домой или же совершить задуманное? Как там говорят, лучше сделать и пожалеть, чем пожалеть о том, что не сделал? А подходит ли это правило под всю мою жизнь? Иногда мне кажется, что лучше просто вообще ничего не делать и сидеть дома, в безопасности и тепле. До сих пор ещё ни одна моя грандиозная затея не заканчивалась чем-то хорошим. Почему-то сегодняшний день не кажется исключением. Но всякие сомнения просто улетучиваются, как только я вижу его. Да, его. Того самого «его», от которого сердце ходуном, а ладони становятся до постыдного влажными. И в животе так тянет, что я готова заплатить любые деньги, лишь бы меня вылечили от этой любовной лихорадки, или как ещё назвать это безумное удовлетворение от одного только вида широкой спины, чёрных, теперь уже коротких, волос и сильных рук, которые держат какую-то доску. Мне страшно представить, что со мной произойдёт, если он сейчас… Повернётся! Среагировав просто моментально, я изо всех сил отталкиваюсь ногами от земли и бегу в сторону, прячась так, чтобы меня ни за что не было видно. Только не ему. Проходящий мимо мужчина с собакой на поводке странно на меня косится, но ничего не говорит, однако с любопытством заглядывает в витрину хозяйственного магазина. Стыдливо опустив голову, я облизываю губы и прикладываю руку к груди. Нужно успокоиться. Так не пойдёт. Если я прямо сейчас готова упасть в обморок от волнения, то что будет, если я в самом деле переступлю порог и встречусь с ним лицом к лицу? Почему раньше я смотрела ему в глаза и плавилась от нежности и любви, а сейчас кажется, что это будет сродни пытке? Возможно ли, что я приняла неправильное решение и такая реакция является знаком свыше. Что-то вроде «беги, пока не поздно»? Мой телефон взрывается рингтоном так же резко, как ушедшая чуть вперёд собака, завидевшая голубя, начинает лаять, поэтому я испуганно охаю и во все глаза смотрю перед собой, не сразу соображая, что к чему. Какого чёрта мне всегда начинают звонить в самые неподходящие моменты?! — Ты не вовремя… — выдыхаю я, опустив взгляд в землю и держа телефон у уха. Хотя я ответила на вызов, знакомый голос тишину не разрезает, поэтому я отодвигаю мобильный и недоуменно смотрю на экран, но секунды идут, а Тэхён всё молчит. — Алло? — Мэй Джей? Ты в самом деле ответила? — то ли угрюмо, то ли удивлённо, Ким Тэхёна никогда не разберёшь. Зато сразу после я слышу шум посуды. Ужинает, наверное. — Ещё бы я не ответила. Ты мне в двадцатый раз звонишь, — без капли злости отвечаю я, прекрасно осознавая, откуда столько скепсиса в голосе друга. На носочках, я осторожно выглядываю из-за угла и смотрю внутрь магазина, с радостью обнаруживая, что Чонгука поблизости нет. Облегчённо выдыхаю. Так спокойней. — Я просто хочу поговорить, но ты не даёшь мне и шанса. Игнорируешь меня, избегаешь. Я даже домой к тебе приходил, но твоя мама сказала, что у тебя диарея и из туалета ты вылезешь только через неделю… — Чего?! — громко вскрикиваю я, тут же накрывая свой рот ладонью, а затем хлопая себя по лбу. Я точно помню тот день, когда Ким пришёл ко мне домой, но тогда я просто отказалась выходить из комнаты и велела маме что-нибудь ему наплести, чтобы он ушёл. Кто ж знал, что она выдумает что-то… такое! Как стыдно-то. — Это не правда, я просто не хотела тебя видеть… Повисшее молчание не демонстрирует особой радости в ответ на мои слова. Я даже чувствую себя виноватой. Нет, конечно, уже прошло много времени с того момента, как я почти что послала Тэхёна на три буквы и сказала ему, чтобы он мне не звонил. Я вспылила, признаю. Он не был обязан ничего мне говорить. Но осадок остался. Иной раз думаешь, а кто же тогда, если не твой друг, должен делиться с тобой принципиально важными для тебя новостями? Но сейчас это уже в прошлом. — Тэхён, слушай, проехали, ладно? Я уже не злюсь на тебя, и вообще, я была не права… — Я ничего не знал, Мэй Джей, — перебивает меня парень, и я замолкаю, поджав губы. — После твоего звонка я написал Чонгуку, и да, я узнал, что он с кем-то начал видеться… или встречаться… Суть в том, что я до сих пор без понятия, с кем именно! И хочешь верь, хочешь нет, я тоже не ожидал того, что он так быстро найдёт себе кого-то после вашего расставания. Мне… искренне жаль, что всё так вышло. И я знаю, что тебе, наверняка, было очень больно из-за всего. А я даже поддержать не смог. Прости меня… — Судорожный вздох на том проводе делает больно. Меня буквально терзает ощущение, что он не должен ни в чём извиняться. Его вины в наших запутанных с Чоном отношениях нет. — Я серьёзно, не нужно извиняться. Это ты меня прости, я дура, — шепчу я, прикусив губу. — Накричала на тебя, ещё и игнорировала. Это было по-детски. Я действовала на эмоциях. — Извинения приняты! — радостно в ответ, и я игриво закатываю глаза, чувствуя, как огромный груз спадает с моих плеч. Я уже говорила, Ким Тэхён не умеет злиться. Только если вас не зовут Чон Хосок. К счастью, моё имя Ли Мэй Джей и у меня есть неиспользованное право на второй шанс. — Ну ты хитрый, специально ждал, когда я извинюсь? — обиженно тяну я, хотя сама начинаю улыбаться. — Может быть, — смеётся он, снова стуча ложкой по тарелке. Я громко цокаю. — Эм, Мэй Джей, если ты хочешь увидеться и ещё раз обо всём поговорить, или же просто погулять… Ну ты знаешь, вдвоём… То мы могли бы встретиться. Я как раз почти закончил… Не дав ему договорить, я отталкиваюсь ногой от стены здания, к которому прислонялась всё это время, и качаю головой. — Нет, Тэ, не стоит. У меня, вроде как, уже есть на сегодня планы?.. — проговариваю я, но мои слова звучат больше как вопрос. — В четверг я снова выхожу на учёбу, так что увидимся уже в школе. — Стой, ты сейчас занята чем-то? Ещё раз взглянув в сторону магазина, я делаю глубокий вдох. — Да. Кажется, я собираюсь совершить самый дурацкий поступок в своей жизни. — Грустно улыбнувшись, я нервно взъерошиваю волосы рукой. — Позже созвонимся, ладно? И, не дожидаясь какого-либо ответа, я уверенно срываюсь с места и крепко берусь за ручку входной двери. Сейчас или никогда. Всё или ничего. Нет, нет, нет!.. Не могу! Я недостаточно всё обдумала! Моментальная паника захватывает моё сознание, стоит колокольчику над головой громко зазвенеть и двери неуклюже захлопнуться за моей спиной, потому что ручка выскальзывает из запотевшей ладони. Резко обернувшись лицом к выходу, я закусываю губы. К горлу подбирается тошнотворное ощущение, а в животе образуется узел. Глупое решение. Это было глупое решение! Ещё глупее, чем то, что я позволила Нам Соль войти в мой дом и запудрить мне мозги! Но я понимаю, что отступать становится слишком поздно, когда позади раздаются шаги. — Добрый вечер. Вам чем-то помочь? — доносится до ушей, и я сглатываю. Не узнал. Он меня не узнал, и у меня ещё есть возможность, так же не поворачиваясь, сбежать. Пусть трусливо, зато я точно смогу уснуть этой ночью, а не буду в очередной раз сходить с ума из-за невозможного потока мыслей. Но, кажется, моё тело живёт отдельно от мозга. Едва передвигая ногами, я поворачиваюсь лицом к человеку, который одним своим словом может разрушить мой мир, а вторым построить его заново и сделать даже лучше, чем было прежде. И я не уверена, какое слово я услышу сегодня. — Мэйджи?.. — растерянно выдыхает Чонгук, быстро захлопав ресницами. А я ничего не могу на это ответить, просто смотрю на него, будто не признавая. Какой же он… красивый. В огромной розовой толстовке с капюшоном, чёрных рваных на коленках джинсах и его любимых серых тимберлендах — он выглядит так прекрасно, что у меня волосы дыбом встают. Как может человек быть воплощением идеала? Мне так хочется провести рукой по его блестящим волосам, по его мягкой коже и по шее с выступающими венками. Наступит ли когда-то такой день, когда я не буду удивляться тому, насколько Чон Чонгук прекрасный? Переступив с ноги на ногу, парень ставит какую-то коробку на стол и отряхивает руки, просто вытирая их о свои бёдра, запакованные в джинсы. Снова подняв на меня глаза, он с открытым ртом рассматривает меня с ног до головы, а я, незаметно для самой себя, делаю маленький шажочек в его сторону. Меня будто невидимой силой к нему тянет. Сглотнув, парень снимает с головы капюшон, являя свету своё лицо. Свои блестящие глаза и розовые губы. Ему действительно идёт его новая причёска. Казалось бы, он просто постриг волосы, потому что те слишком отрасли. Но всё равно сердце ходуном. — Что ты здесь делаешь? — продолжает сыпать вопросами парень, на секунду обернувшись через плечо, чтобы осмотреть магазин на наличие других посетителей. Но мы, то ли к счастью, то ли к несчастью, совершенно одни. И если где-то в углу зала не корпит над чем-то отец Чонгука, это значит, что его тоже здесь нет. Вот теперь я по-настоящему начинаю сходить с ума. У меня не получается говорить. Язык просто отказывается шевелиться. Вместо этого я тупо смотрю перед собой, на Чонгука, жалобным взглядом бегая по его лицу, и мну пальцами рукава куртки, просто не зная, куда их деть. Мне кажется, мы вот так стоим где-то с минуту, пока до Чона не доходит то же самое. — Ты хочешь поговорить? — тихо спрашивает он, немного наклонив голову и в нервной манере сгибая пальцами перед грудью. Не помню, когда в последний раз видела его таким… напряжённым. Обычно, это я краснею и смущаюсь. Ответить — ну или просто кивнуть — я не успеваю, потому что дверь снова открывается и колокольчик звенит, оповещая о новом посетителе. С огромной неохотой оторвав взгляд от стоящего передо мной парня, я отскакиваю в сторону, пропуская вперёд пухлого мужчину, который сдержанно здоровается и направляется прямо к полкам с товарами, махнув рукой Чону и тем самым говоря ему, что он должен следовать за ним. Неловко вжав голову в плечи, я смотрю на то, как Чонгук кивает мне и удаляется следом за своим клиентом. Я остаюсь наедине с собой, пока двое общаются где-то в конце зала о непонятных мне инструментах или вроде того. Поскольку стоять, как вкопанная, на месте — это тупо, я неуверенно шагаю вдоль полок, делая вид, что мне хотя бы немного интересен представленный ассортимент. На самом деле, я и наполовину не понимаю, зачем нужна большая часть всего этого. В магазине Чонов я была всего несколько раз. Чонгук не очень любит, когда его отвлекают от работы, да и мистер Чон этого не одобряет, поэтому шанса ознакомиться с хозяйственными товарами у меня не было. Вот и сейчас, медленно перебирая ногами, я просто вожу пальцами по ценникам с названиями и мысленно играю сама с собой в «Угадай, что это за хрень». Но отвлечься получается ненадолго. Я знаю, что сейчас, закончив помогать своему покупателю, Чонгук снова вернётся ко мне и мы будем вынуждены разговаривать. Самое страшное — это то, что я понимаю, о чём нам необходимо говорить. Я провела долгие несколько часов после того, как Нам Соль ушла, раздумывая о том, что правильно, а что нет. К окончательному выводу я так и не пришла, зато успела придумать сто тысяч объяснений брошенной Нам Соль фразе: «…и тебе найдётся место». И ни один из вариантов не показался мне утешительным или… нормальным. Да, совершенно вероятно, то, что я задумала, это не нормально. Но ведь я пришла сюда. Я до самого вечера мучила себя напряжёнными «за» и «против», а потом у меня разболелась голова и я устала. Устала всё время всё взвешивать. Возможно, хотя бы однажды нужно пойти ва-банк. Уловив краем глаза движение, я удивлённо поворачиваю голову, понимая, что взволнованный Чонгук выглядывает из-за высоких полок, будто он ищет меня. Боится, что я ушла? Опешив, я растерянно хлопаю глазами, а затем по-дурацки машу рукой, тут же пряча её за спину. Чонгук на это лишь чуть улыбается и тут же скрывается, потому что пухлый мужчина идёт прямиком к кассе. Сделав глубокий вдох и прикрыв на мгновение глаза, я убираю ладонь с какой-то коробки и робко шагаю в сторону той же кассы, чтобы не теряться из виду. — Ваш чек, приходите ещё, и всего вам доброго! — проговаривает дежурную фразу Чонгук, забирая деньги у покупателя. Тот благодарит его в ответ и забирает громадный пакет, чтобы затем, наконец-то, уйти. Внутри магазина снова повисает молчание, но ненадолго. Мельком взглянув на меня, Чон перепрыгивает через стойку с кассой, подходит к двери, ведущей на улицу, быстренько оглядывается, словно что-то или кого-то высматривая, а затем щёлкает замком, и моё сердце щёлкает одновременно с ним. Когда он поворачивается ко мне лицом, я изо всех сил сдерживаю рвущийся наружу писк. Только не понятно, из-за чего именно. — Пойдём в подсобку, там нам точно никто не помешает, — ровным тоном выдаёт он и идёт ко мне. Я почти успеваю отойти в сторону или просто дёрнуться, но он опережает меня, осторожно взяв за кисть и заставив следовать за ним. Не до конца понимаю, почему для того, чтобы просто поговорить, нам обязательно нужно укрываться в подсобке. То ли Чонгук боится, что кто-то через витрину увидит его со мной, то ли он считает, что нам необходима зашкаливающая приватность. Потому что в подсобке темно, а ещё очень тихо и тесно. Но я не сопротивляюсь. Мне слишком приятно чувствовать его прикосновения к коже и знать, что он, как и я, правда желает поговорить. Ведь это что-то доказывает, да? Когда мы подходим к высокой железной двери с небольшим окошком посередине, Чонгук толкает её рукой вперёд и отступает, чтобы пропустить меня внутрь. Опустив голову, так, чтобы он не видел моего покрасневшего лица, я захожу в тёмную комнату, невольно вспоминая, как мы с парнем здесь однажды прятались от мистера Чона и целовались, глупо хихикая из-за кучи коробок со всех сторон, о которые мы стукались и головами, и телами, создавая шум на весь магазин. Странно находиться здесь после таких воспоминаний. Но, тем не менее, я отмечаю, что здесь, по крайней мере, прибрались и коробок стало гораздо меньше. Даже появилось подобие стола, на который можно что-то поставить или… сесть, например. Услышав скрип двери, я медленно поворачиваюсь и чувствую, что у меня холодеют пальцы. Чонгук останавливается почти что на пороге и тянет руку вправо, чтобы включить бессмысленную лампочку под потолком, которая едва-едва делает комнату светлее. После этого он поворачивает голову и смотрит на меня. — Ну… теперь мы можем поговорить, — облизывает губы Чонгук, снова приобретая более-менее уверенный вид, по сравнению со мной. Лично я готова рухнуть в обморок от его запаха и близости, но сдерживаю себя из последних сил, понимая, что буду выглядеть жалко и глупо. Помнится, однажды мы с Чонгуком так же решили поговорить, после его тренировки по баскетболу, но тогда была совершенно другая ситуация и мы были вместе. Сейчас мы расстались. Мы друг для друга «бывшие». У меня никогда не было опыта в качестве «бывшей девушки», как бы глупо это ни звучало. Я понятия не имею, что говорить можно, а что нельзя. Поэтому я ещё пару секунд мнусь, глядя в пол, а точнее, на ботинки Чона. — Да… — хриплю я, тут же прочищая горло, что вызывает мимолётную улыбку на лице Чонгука. Зашевелившись, он опирается плечом на стену и поднимает брови. — В общем… Я… Тут я… В общем! — снова повторяю, качая головой на собственные жалкие попытки выдавить из себя хоть что-то похожее на человеческую речь. — Нам Соль приходила ко мне домой, и мы с ней поговорили… — Нам Соль? — удивлённо встревает Чонгук, но я только киваю. — Да. Нам Соль. Кажется, теперь она твоя девушка, — не удаётся мне сдержать язвительный комментарий. Бросив взгляд на Чонгука, я вижу, что на эту фразу он только поджимает губы, но решает промолчать. — Я не была рада нашей с ней встрече, но особого выбора у меня не было. Мы поговорили. Немного, но кое-что я узнала… — Сделав паузу, чтобы перевести дыхание, я в упор гляжу на парня перед собой. Он слушает молча, чуть прищурившись. Даёт сначала выговориться мне. — Кое-что о тебе. — Вот как? — Чонгук кивает. — Я не до конца понимаю то, что она несёт, и я не знаю, не очередная ли это ложь, — кажется, мои слова задевают Чона, потому что он переминается с ноги на ногу и быстро облизывает губы, — но я… Наверное, я хочу верить в то, что всё это правда… — Приложив ладонь к шее, я сглатываю. — Хотя есть вероятность того, что я просто позволила себя в очередной раз обмануть… Да. Знаешь, мне всегда как-то некомфортно в её присутствии, а ещё она так странно всегда говорит… И смотрит… И вообще, меня переполняет реальная… злость, когда я её вижу! Чёрт! — резко вскрикнув, от чего Чонгук дёргается вместе со мной, я взмахиваю руками в воздухе и цепляюсь пальцами за волосы, прикрывая глаза. Как же неприятно говорить с ним о ней! До противного неприятно! — Мэй Джей… — Нет, подожди! — перебиваю я, выставив ладонь вперёд. Снова открыв глаза, я чуть пячусь назад, упираясь задом в края стола, и ставлю ладонь на его поверхность, ощущая приятную прохладу кожей. — Чонгук… — Морщусь и вздыхаю. Была не была. — Чонгук, ты любишь меня? Вопрос растворяется в воздухе. Снова тишина, и я чувствую, что у меня всё переворачивается и в животе, и в голове. Мне нужно было это спросить, и я спросила. А теперь мне нужен ответ. Не важно, какой, но он нужен. Потому что этот ответ будет значить очень многое. Если сейчас он скажет «да», то я дам нам ещё один шанс. Ещё один шанс, потому что мы его заслуживаем. И, возможно, это будет ошибкой, потому что одно я знаю точно — Нам Соль сказала, что места хватит нам троим. А из этого следует, что… да пока не ясно, что именно. Если же он скажет «нет», я просто уйду и навсегда вычеркну Чон Чонгука из своей жизни, чего бы мне это ни стоило. Я заживу по-новому, уже без него. И даже если сердце будет ныть и будет просить, я не стану его слушать. Потому что «нет» — это ещё один шанс для меня попробовать жить без удушающей любви. Из-за шаркающих ботинок мне кажется, что вся кровь приливает к щекам. Я вдруг будто начинаю гореть и очень боюсь поднять голову. Вижу, что его ноги двигаются, а это значит, что он подходит ко мне. И да, вот он уже стоит передо мной, вот он, кажется, тянет ко мне руки. В самом деле. Его прохладные ладони осторожно, почти что нежно обхватывают моё лицо, заставляя меня посмотреть на стоящего передо мной брюнета. Как давно это было — когда я вот так вот стояла. Этот его одеколон… слишком знакомый. И я вижу ранку на его губе. Наверное, опять кусал её, пока до крови не прокусил. Или это кто-то другой её кусал?.. — Что?.. — тихо переспрашиваю, потому что, кажется, просто пропускаю его ответ мимо ушей. Хлопая ресницами, я вглядываюсь в глаза напротив, слыша стук своего сердца. Чонгук хмыкает. — Я сказал, что да, я люблю тебя. Колени подгибаются, а во рту моментально становится сухо. Любит. Сказал, что любит. А это значит, что… — А Нам Соль? — спрашиваю я, уже в открытую пялясь на его губы. Кажется, он делает то же самое, но как только слышит мой вопрос, отводит взгляд. Я вздрагиваю. — Ты её любишь? — Мэйджи… — шепчет Чон, проводя языком по нижнему ряду зубов. Наклонившись, он прислоняется своим лбом к моему, выдыхая мне в рот. Я поджимаю пальцы на ногах. — Она мне нравится, ладно? Реально нравится. Мне башню сносит, когда я её вижу. И с ней… С ней очень просто, она всегда даёт мне то, чего я хочу. Но… — Я уже даже не понимаю, что я чувствую из-за его слов. То ли обиду, то ли… господи, понимание? Какого чёрта я его понимаю? — Мне ни хера легче не стало от того, что мы с тобой расстались. На какое-то время я будто выпал из реальности, а когда увидел тебя тогда, перед школой… Я не мог перестать о тебе думать. О том, что ты плакала, — его пальцы скользят по моим щекам, и я задерживаю дыхание. Слишком приятно. — Мне стало по-настоящему больно, и тогда я понял, что с тобой сложно расстаться, знаешь? — Он тихонько усмехается. — Не потому, что ты мне покоя не даёшь. А потому, что я сам не хочу, чтобы тебя не было в моей жизни. — Значит, ты изменил мне, потому что Нам Соль тебе… просто нравится? — едва шевеля губами, спрашиваю я. — Нет, я тебе не изменял, — твёрдо утверждает он. — Ни разу, слышишь? То, что было в закусочной… неправильно. Но между нами с Нам Соль ничего, кроме этого, не было, пока мы с тобой не расстались. И это ничуть не утешает. Я не знаю, должна ли сейчас поверить в эти слова. Не знаю, имеют ли они вообще какое-то значение и ослабляют ли боль в сердце. Но я… Я так желала услышать всё это. Так долго. Долгими неделями представляла, что однажды он снова скажет, что любит меня. И теперь он говорит. Действительно говорит. Так почему меня должно волновать всё остальное? Почему я не могу просто быть счастливой с самым дорогим мне человеком? С человеком, который, при желании, может заменить мне и кислород, и воду. Всё остальное на его фоне просто блёкнет. Оно всё не важно. Ухватившись ладонью за его шею, я притягиваю парня к себе ещё ближе и заглядываю ему в глаза. — Ты будешь со мной? — говорю я, тыкая его нос своим. — Может всё быть по-старому? — Знаю, что не может. — Чонгук, я так устала… Чужие губы неожиданно прикасаются к моей щеке, и я испытываю невероятное облегчение, которое расползается во всему моему телу. — Буду. Конечно, я буду, но… — Это чёртово «но», пропади оно пропадом. И мне прекрасно известно, что… точнее, кто скрывается за этим «но». Пока ещё не поздно, Мэй Джей… Помни, что это может быть самым глупым твоим решением… Нет, слишком люблю. — Я знаю. Нам Соль сказала, что она тебя не бросит, но это не значит, что мы не можем быть вместе… То есть, ты, я и… — Что я несу, боже? — она? Последнее слово становится спусковым крючком, потому что, подняв мою голову вверх, Чонгук наконец-то целует меня в губы, тут же захватывая нижнюю губу в рот и потянув её на себя зубами. Я с наслаждением выдыхаю и чувствую, как в уголках глаз собираются слёзы. Да, опять хочу плакать, но в этот раз от счастья. От искреннего счастья, потому что Чонгук снова меня целует. Я снова могу к нему прикасаться. Могу чувствовать его. И я хочу чувствовать его целиком и полностью. Заведя руки за спину, я делаю попытку запрыгнуть задом на стол, но из-за того, что Чонгук вжимается в меня всем своим телом и сейчас жадно расцеловывает шею, у меня ничего не получается, только больно стукаюсь копчиком о край. Тихо прошипев, я чуть бодаю голову Чонгука своей, и он всё понимает, тут же подхватывая меня за бёдра под юбкой и самостоятельно усаживая на стол. В ответ на это я охаю от неожиданности, но послушно развожу ноги в стороны, позволяя парню пристроиться между ними. Всё ещё не убирая рук с моих боков, он наклоняется вперёд и снова меня целует, в этот раз не используя зубы. Он лишь осторожно водит языком то по верхней, то по нижней губе, на что я охотно отвечаю, особое внимание уделяя его ранке. Вдруг отодвинувшись, я смотрю на парня. — Откуда?.. — На тренировке Юнги мне мячом по лицу заехал, — фыркает Чон, и я со смешком киваю, тут же утягивая его в ещё один поцелуй. Мне становится немного неловко из-за того, что я сижу с раздвинутыми ногами на столе, причём в юбке, поэтому я ёрзаю на месте, чтобы сесть как-то более целомудренно, но Чонгук резко хватает меня под коленями, тянет на себя и буквально вжимается своей чуть набухшей ширинкой в мой пах, давая понять, что никаким стеснениям здесь не место. Наши стоны разносятся в подсобке одновременно, и это так пошло и странно для меня, что я неожиданно возбуждаюсь. Заскользив руками по его затылку, хватаюсь за пряди волос, тут же обнаруживая, что они определённо короче, чем были раньше. Это вроде и расстраивает, потому что мне всегда нравилось тянуть Чонгука за волосы и просто водить между ними ладонью, а вроде и всё равно. Я люблю его любым. Мы целуемся несколько минут, периодами прерываясь на то, чтобы перевести дыхание и глупо поразглядывать друг друга. Будто снова вернулись в начало наших серьёзных отношений, когда мы только познавали друг друга, учились новому для нас обоих опыту. Правда, теперь руки Чонгука двигаются куда увереннее. Он успевает потрогать меня везде: шею, грудь, живот и ноги, пока, наконец-то, ему не надоедает шелест нашей одежды. Парень достаточно грубо расстёгивает молнию на моей куртке, а потом неуклюже стягивает её с плеч, в процессе случайно ударив меня лбом по подбородку. Когда я тихо ойкаю, он смеётся и целует меня в нос. — Прости. Вслед за курткой на пол летит моя кофта, и я остаюсь сидеть в одном бюстгальтере, мысленно расхваливая саму себя за то, что надела красивое чёрное бельё и не забыла побриться в душе за день до этого. Когда шла сюда, я и подумать не могла, что всё закончится сексом в подсобке магазина мистера Чона, но сейчас я такая счастливая, что на всё просто наплевать. — Сними! — требую я, уже дёргая розовую толстовку Чонгука вверх. Он послушно поднимает руки, и я снимаю его с неё, отправляя к образовавшейся куче ненужного сейчас тряпья. Снова столкнувшись губами, мы начинаем целоваться более страстно, подключая к процессу и язык, и зубы. Одновременно с этим Чонгук не перестаёт тереться об меня, уперевшись одной рукой в стол рядом с моим бедром, а второй в стену. На секунду приоткрываю глаза и чувствую просто обалденную волну возбуждения из-за того, как сексуально Чонгук выглядит: он целует меня, стоя между моих раздвинутых ног, с голым торсом и торчащими во все стороны волосами, ремень на его джинсах болтается из стороны в сторону с каждым его поступательным движением вверх-вниз, а ещё у него под линией челюсти постепенно краснеет оставленный мною в порыве эмоций засос. Это просто… Головокружительно. И у меня реально кружится голова, когда внизу живота начинает гореть. Положив одну руку на плечо Чонгука, я чуть откидываюсь назад и принимаюсь неумело тереться об него пахом в ответ. Это моё действие вызывает удовлетворённый, гортанный стон парня, поэтому я трусь ещё сильнее, ещё быстрее. Желая доставить удовольствие в первую очередь ему, а не себе. — Погоди… Сейчас… — тянет он, немного отодвигаясь. Пряжка на его ремне снова звенит, а затем встречается с полом, когда Чонгук скидывает свои джинсы и нетерпеливо вылезает из них, резким движением отодвигая в угол. Тут же потянувшись руками, он проделывает то же самое с моими колготками, и я неприятно морщусь из-за ощущения того, как кожа липнет к пыльной поверхности стола. Однако долго мне об этом думать не приходится. Чонгук припадает ртом к моему животу, выводя языком влажную дорожку до впадины между грудью, отчего у меня расползаются по всему телу мурашки. Невероятно хорошо. В это же время его пальцы заползают в моё нижнее бельё и касаются влажной плоти, заставляя застонать во весь голос. Он так давно меня там не касался, что это кажется чем-то совершенно непривычным, будто в первый раз. Мягкие подушечки скользят между половых губ и касаются клитора, а я чувствую это так явно и так сильно, что мне приходится проглотить постыдный стон и сильно закусить нижнюю губу. Глаза закатываются сами по себе, а ноги болтаются в воздухе от переполняющего меня восторга, жара. Пальцы поджимаются. Я просто не знаю, что мне такого схватить, поэтому снова цепляюсь за чёрные волосы Чонгука. Но не успеваю я привыкнуть к покалыванию внизу, как Чон убирает руку и вдруг отодвигается от меня. Из последних сил приоткрыв глаза, я недоуменно смотрю на то, что парень… опускается на колени? — Что ты делаешь? — хрипло спрашиваю, сглатывая слюну. Парень загадочно улыбается и кладёт свою ладонь мне на живот. — Я хочу сделать тебе приятно. Это поможет расслабиться и получить больше удовольствия, — шепчет он, посильнее раздвигая мои ноги. Ещё не понимая, чего он от меня хочет и что делает, я чуть приподнимаюсь на локтях, а когда до меня всё же доходит, сразу начинаю паниковать. Лицо, наверняка, становится цвета помидора, потому что я чувствую, что оно пылает. Чонгук… никогда в жизни не делал этого для меня. Никогда. Мы даже не говорили о подобном. Единственным разом, когда тема орального секса в принципе между нами проскальзывала, был тот случай у него дома, его намёк про душ. И всё. А теперь… откуда это в нём? — Н-нет! Стой! — вскрикиваю я, упираясь ладонью в лоб парня и силой отодвигая его от своей промежности. Растерявшись, Чонгук смотрит на меня всё так же снизу вверх, и хотя это выглядит безумно возбуждающе, я не могу просто так отделаться от того, что это для меня… слишком. Я не готова. — Не надо… Я не хочу… Мне и так хорошо. — Да брось, Мэйджи, — вздыхает Чон, убирая волосы ладонью назад. — Всё будет нормально. Я уже… Я уже делал это. В подсобке внезапно повисает молчание, а у меня в горле застревает мой последний вдох. Кажется, даже сердце перестаёт стучать. Делал… Ну конечно же, делал. Он ведь всё это время был с Нам Соль. Интересно, чему ещё она его научила. Боже… Поверить не могу. Не злюсь, потому что этого следовало ожидать, но определённо… расстроена, что ли? Когда я вздыхаю и всё-таки подтягиваюсь на руках вверх, чтобы сесть ровно, Чонгук встаёт на ноги, льнёт ко мне и заставляет поднять голову, чтобы мы посмотрели друг другу в глаза. — Хорошо, если ты ещё не готова, то так тому и быть. Ладно? Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно, — успокаивающе говорит он, поглаживая мои щёки. Но я вижу лёгкое разочарование на дне его глаз. — Мне уже некомфортно, — бурчу я, выпятив губу. Чон в ответ сжимает мою грудь, и я охаю, едва ли не заехав ему рукой под дых. — Тогда не будем отвлекаться. Заведя руки мне за спину, он ловко расстегивает бюстгальтер и отбрасывает его, тут же прижимаясь своей грудью к моей. Нежно, почти невесомо поцеловав меня, парень проводит пальцами вдоль моих боков и останавливается на пояснице. Чуть подхватив, он укладывает меня спиной на стол, а сам нависает сверху, расцеловывая торс. Стараясь выбросить из головы неприятные картинки того, чем он мог заниматься с Нам Соль, я отдаюсь во власть своим обострённым чувствам и просто наслаждаюсь процессом. Чужие пальцы снова оказываются в районе моего паха, а затем уже и под кромкой белья. Снова эти ласкающие, крышесносные прикосновения, которые доводят до того, что я стону во весь голос, уже этого не стесняясь. Чонгук сильно возбуждён, я чувствую, что его всё ещё скрытый тканью боксёров член упирается мне в бедро, и это подливает масла в огонь. — Мне нужно взять презерватив… — опаляет он горячим дыханием мою шею, и я слабо киваю. На какое-то мгновение он ускользает из моих объятий и шебуршит где-то на фоне джинсами, пока я изнываю от желания и предчувствия того, что меня сейчас ждёт. Снова будет немного больно, я это знаю. Но готова стерпеть. Потому что мы оба этого хотим. Потому что мне нужно, чтобы он был внутри меня. — Боже, ты сейчас просто невероятно красивая! — снова раздаётся его голос надо мной, когда Чон возвращается с упаковкой презерватива. — Мне нужно только… — Я знаю, чего он хочет, когда снова опускает ладонь к моей промежности, но одёргиваю его, вместо этого хватая эту руку и укладывая себе на грудь. — Не нужно. — Но… — Я хочу тебя прямо сейчас, прямо так, — нетерпеливо стону я и облизываю губы, понимая, что это должно убедить его. И Чонгук действительно лишь на секунду теряется во времени, а затем согласно кивает, чмокает меня в раскрытые губы и осторожно раскрывает упаковку презерватива. Пока он занят подготовкой, я тяжело дышу всей грудью, сглатывая раз за разом слюну, потому что чуточку страшно. Я так отвыкла от всего этого. Отвыкла от стекающего по лицу пота, от солёного привкуса кожи и пульсирующего жара внизу. Чувствую себя снова девственницей, хотя в принципе была ею не так давно и это нормально. Вдох-выдох. Что-то приговаривая себе под нос, Чонгук пододвигает меня к себе, ближе к краю, и ещё раз целует в губы, на что я успешно отвлекаюсь, потому что обхватываю его за шею и вжимаю в себя, в это же время он аккуратно снимает с меня остатки белья. А уже через пару секунд я громко вскрикиваю из-за резкого проникновения, но мой крик заглушает рот Чона, вжатый в мой собственный. Внизу просто катастрофа, поэтому я стону не от приятных ощущений, а от боли, сильно царапая ногтями плечи Чонгука. Он сначала не двигается, только расцеловывает моё лицо и что-то говорит. Что-то, что я не слышу, потому что уши закладывает. Кажется, он шипит вместе со мной и просит расслабиться. Мне приходится приложить для этого максимум усилий, но я стискиваю зубы и откидываю голову назад. Эта пытка длится буквально несколько минут. Когда же парень делает первые толчки, становится немного легче. А потом ещё легче. И с тем, как он ускоряет темп, становится уже почти приятно. Из-за того, что мы лежим на столе, он двигается вместе с нами, создавая задний фон для наших стонов и громких вздохов. Это просто… звёзды перед глазами, бабочки в животе — плевать, как это называется. Но я начинаю плакать, потому что меня просто переполняют все чувства сразу. Сжимаю изо всех сил глаза, поджимаю губы и крепко-крепко обнимаю самого любимого человека. Единственного, кто может подарить наслаждение после боли. — Я люблю тебя.