Между нами безумная любовь. Я его, а он мой. G-Eazy ft. Halsey — Him & I
Сонно растянув губы в улыбке и вытянув высоко над головой руки, я протяжно стону и дёргаю ногами под одеялом, случайно задевая коленкой сидящего на краю кровати Чонгука. Чужая прохладная ладонь тут же ложится мне на живот и, скользнув чуть вниз, тянет меня за атласную пижамную майку вверх. — Только не засыпай, тебе ещё нужно проводить меня до двери, — мягко усмехается парень, обернувшись, чтобы посмотреть на меня, через плечо. Пряди его волос беспорядочно торчат во все стороны, а под линией подбородка багровеет едва заметный засос, оставленный мною минут пятнадцать назад, когда мы лежали, закутавшись в одеяле, на кровати и, как обезумевшие, целовались. Его скинутая в порыве страсти чёрная кофта уже находится у него на коленях. Сжав его пальцы своими, я отрываюсь от мягкого матраса и прижимаюсь к его спине, укладывая подбородок на широкое плечо. Мои руки нежно касаются тёплой кожи, осторожно поглаживая крепкие мышцы. Невероятное счастье. Вот так его обнимать, гладить и знать, что теперь он никуда от меня не денется. Что мы снова вместе. Что тихие вечера в моей комнате — это больше не воспоминания, а реальность. Мне хочется мурлыкать, как кошка, от того, насколько хорошо нам сейчас вместе. И так охота, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Хочется остаться в этой комнате навсегда. Крепко обнять его, прижать к себе и не отпускать. Я согласна состариться и умереть с ним. Хоть прямо сейчас. Только вместе. Мы вдвоём. Он и я. — Я не хочу, чтобы ты уходил… — невнятно бурчу я ему в шею и вдыхаю полной грудью самый любимый запах. Запах Чонгука. — Останься… — Вряд ли твои родители этому обрадуются, — фыркает Чон и медленно поднимается на ноги, предварительно чмокнув меня в висок. Встав посреди комнаты, он поворачивается ко мне лицом и засовывает руки в кофту, чтобы затем надеть её и скрыть подтянутое тело от моих, должно быть, потемневших глаз. Я слежу за каждым его движением, как зачарованная, поджав губы и подогнув под себя ноги. Чонгук, перехватив мой взгляд, довольно скалит зубы и вразвалочку подходит к зеркалу, с интересом рассматривая мою метку у него под подбородком. Мою. — Ц-ц, и что мне с этим делать? — спрашивает парень, потирая пальцем засос. Опустив руки, он разворачивается на пятках и осуждающе смотрит на меня, но я лишь ехидно пожимаю плечами и тоже спрыгиваю с кровати, попутно поправляя свои задравшиеся шорты. — Носи его с гордостью и не благодари! — шучу я, облизывая губы, и встряхиваю короткие волосы. — Тебе идёт. — О, правда? Тогда ты будешь не против, если я сделаю то же самое? Я не успеваю даже среагировать, как он резко хватает меня за запястье, отчего я удивлённо вскрикиваю, и прижимает к себе настолько плотно, что я чувствую его каждой клеточкой своего тела. Так же быстро перевернув нас, он шагает вперёд, заставляя упереться спиной в стену, и злорадно хихикает в ответ на мои протесты. Сдавленно прошипев из-за ощущения впивающихся в мои бока пальцев, я зарываюсь руками в его чёрные волосы и пытаюсь отодвинуть чужую голову от своей шеи, но парень на это лишь отрицательно мычит и нагло отворачивает моё лицо, чтобы затем впиться губами в районе челюсти. У меня от этого крышесносного прикосновения поджимаются пальцы на ногах, и я открыто стону, наплевав на то, что буквально за стеной сидит моя мама. Язык Чонгука продолжает ласкать выбранный им участок кожи, а рот больно его посасывать. И когда мне начинает казаться, что ничем невинным это не закончится, внезапно издалека доносится обеспокоенный голос мамы. — Мэй Джей, Чонгук, у вас там всё нормально? — спрашивает она, перекрикивая включенный телевизор. Моментально очнувшись, я отталкиваю от себя парня и подавляю смешок, когда вижу, как покраснели его щёки. Шлёпнув его по руке и поведя плечами, как бы ругая за внезапную выходку, я подхожу к двери и, чуть приоткрыв её и прочистив перво-наперво горло, высовываю голову в коридор. — Всё нормально, я просто… ударилась пальцем о ножку кровати, — запнувшись на полуслове, я цыкаю себе под нос и захлопываю дверь, когда мама в ответ что-то бурчит. Тут же повернувшись, я впериваюсь взглядом в Чона, которого готовлюсь отчитать, но вместо этого отвлекаюсь на ярко-красное пятно на моей шее. Широко распахнув глаза и рот, я приближаюсь к зеркалу для детального осмотра и верчу головой туда-сюда, чтобы оценить масштабы катастрофы, зато главный виновник гадко надо мной подхихикивает. — Блин… Чонгук! — шикаю я, пытаясь прикрыть ладошкой засос. — Ты хоть представляешь, что будет, если мама его увидит! Чонгук смеётся уже сильнее, не скрывая того факта, что он крайне собой доволен. А я… Ну, что сказать. На него трудно злиться. Особенно когда он так ласково тебя приобнимает за талию и в очередной раз целует в висок. — Приложи лёд, — обжигая дыханием моё ухо, говорит он и зарывается пальцами мне под майку, мягко поглаживая кожу живота. — Хотя не надо, он мне нравится. Тебе идёт, — продолжает Чонгук и смотрит на наше отражение в зеркале. Я тоже смотрю. И всё равно не могу поверить своим глазам. Кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как мы вот так обнимались. Да просто были вместе. И я всё так же идеально смотрюсь в его руках. Будто нашла своё место в этом мире — оно здесь, в объятиях Чонгука. И это всегда было именно моё место. И ничьё больше. — Мы красивая пара, — вырывается у меня, и я накрываю его ладони своими, глубоко вбирая ртом воздух. — Ты так не считаешь? Чон пару секунд молчит, глядя в мои глаза через зеркало. Из-за его молчания у меня неприятно сосёт под ложечкой, и я вдруг чувствую подбирающееся к горлу чувство нетерпения. Растерянности. Страха?.. Но затем он улыбается уголками губ и целует меня в плечо, отчего, кажется, моё сердце замедляется и успокаивается. — Считаю. Конечно, считаю. В ответ на это я широко улыбаюсь и сильнее прижимаюсь спиной к его груди, но парень вдруг отступает назад, хотя не отпускает одну мою ладонь, чтобы ловко развернуть меня к себе лицом. — Мне уже правда пора, — он бросает взгляд на часы над моей кроватью и хмурит брови, — завтра ещё тренировка по баскетболу, мне нужно хорошо выспаться. И я даже не могу с ним поспорить, потому что знаю, насколько серьёзно Чон относится к своим тренировкам. Так что, выпятив нижнюю губу и разочарованно кивнув головой, я беру его за руку и вывожу следом за собой из комнаты, при этом сперва надев тапки. Как только мы оказываемся в коридоре, из кухни слышится громкое шипение на сковороде. Мама что-то напевает себе под нос, уставившись в экран телевизора и одновременно с этим помешивая что-то, и совсем нас не замечает, поэтому нам удаётся незаметно проскользнуть в коридор и не попасться ей на глаза с двумя огромными засосами на шеях. Только когда Чонгук натягивает свои кроссовки и шумно застёгивает замок на куртке, кутаясь по самое горло, мама вдруг выходит в прихожую с деревянной лопаткой в руке и с обвязанным вокруг талии фартуком. Тихо ойкнув себе под нос, я как можно скорее накрываю ладонью свой синяк, делая вид, что судорожно чешу голову. — Чонгук, ты уверен, что не хочешь остаться на ужин? Я уже почти всё приготовила, — любезно щебечет мама, пока Чон разбирается со своим рюкзаком. Повернувшись, он улыбается и вертит в руках чёрную шапку. — Мне очень жаль, но я не могу. Завтра нужно в школу, да и родители меня уже ждут. Как-нибудь в следующий раз обязательно! Переведя взгляд с Чонгука на маму, я вдруг замечаю, что она странно щурится, а её губы поджаты в тонкую полоску. Неприятное подозрение закрадывается мне в голову, и я вопросительно гну брови. Обычно из глаз мамы буквально брызжет мёд от одного взгляда на Чонгука, теперь же почему-то кажется, что она проглотила что-то кислое и упорно пытается скрыть свой дискомфорт. Очень странно. Перепугавшись, что мы грязно спалились, я испуганно смотрю на Чонгука, но его шея, как и всё остальное, скрыто за одеждой. Он надевает на голову шапку и тут же смотрит на меня, ожидая, что я, как это принято, подарю ему прощальный поцелуй. И я радостно двигаюсь ему навстречу, но тут же запинаюсь, вспоминая тот факт, что мама до сих пор стоит рядом и подозрительно прожигает нас взглядом. — Мам, не оставишь нас на минуту? — хмуро спрашиваю я, когда Чонгук кладёт свою руку мне на талию. Не сразу уловив неловкую атмосферу, мама несколько раз моргает, а затем складывает губы трубочкой, отмахивается от нас лопаткой, бросая что-то вроде «У меня же там мясо жарится!», и убегает на кухню. Как только её спина скрывается из моего поля зрения, я облегчённо выдыхаю и убираю ладонь от шеи, разворачиваясь к Чонгуку, который меня обнимает и ободряюще улыбается. Обхватив руками его поперёк торса, я вдыхаю запах мускатного одеколона и недовольно стону. — Я буду скучать! — Мы увидимся в четверг, когда ты, наконец-то, соизволишь вернуться в школу, — смеётся парень, поглаживая мою спину руками. Я только качаю головой. — Это целый день без тебя! — продолжаю ныть. Мне на самом деле не хочется его отпускать. Зачем? Чтобы снова остаться без него? Почему-то теперь кажется, что каждый раз, когда мы прощаемся, это может стать последней нашей встречей. Дурацкая мысль, от которой я не могу избавиться. — Ну мы же как-то пережили эти две недели… — необдуманно говорит он, и я тут же будто деревенею. Точно. Две недели. Целые две недели, которые мы провели не вместе. Самые ужасные две недели в моей жизни, которые напоминали мне какое-то злое испытание на прочность. — Зря я это сказал..? — Нет, — отодвигаясь от него, выдыхаю. — Что было, то прошло. И ты прав. Что нам какой-то день, если потом у нас будет целая вечность, да? — как бы посмеиваясь, говорю я, но, когда я вижу неловкость на лице Чонгука, вдруг понимаю, как абсурдно это звучит, и прыскаю от смеха из-за своих собственных слов. — Это было глупо… Чон поддерживает меня и поправляет лямки рюкзака на спине. Он ещё раз кладёт руки мне на талию и чуть наклоняется, упираясь своим лбом в мой. Поняв его намёк, я обхватываю ладонями лицо напротив и запечатываю самый сладкий поцелуй на его пухлых губах, целиком и полностью погружаясь в это мгновение. Уже через минуту, к моему огромному сожалению, мне приходится закрыть за Чонгуком дверь. И я действительно уже скучаю по нему, испытывая непреодолимое желание прикоснуться к его гладкой коже. Или же коснуться его губ. А затем жадно его обнять, зарывшись пальцами в шелковистые волосы. Словно я наркоманка, а Чонгук — это необходимая мне доза чего-то запрещённого, но вызывающего привыкание и эйфорию. Безумие. Я безумная. Мы безумно влюблены. И наша любовь тоже безумна. Счастливая улыбка сама по себе растягивает губы, и я прикрываю глаза, уткнувшись лбом в мягкую обивку входной двери. — Мэй Джей, иди-ка сюда! — зовёт из кухни мама, и я цокаю языком. Весь момент испортила. Уже было двинувшись на зов, я вдруг замечаю свою брошенную на тумбе шерстяную кофту и напяливаю её поверх пижамной майки. Тёплый ворот надёжно скрывает следы чонгуковской страсти на моей шее, поэтому я уже более спокойно захожу на кухню, деланно поправляя растрепавшиеся волосы. — Накрой на стол, — командует родительница, стоя ко мне спиной. Проследив глазами за тем, куда указывает её палец, я обнаруживаю стоящие рядом с плитой три тарелки. Одобрительно промычав, выполняю то, что мне велели, наслаждаясь витающим в воздухе запахом только что приготовленной еды. — Значит, вы с Чонгуком снова вместе? — неожиданно спрашивает она, отчего я на мгновение застываю. Но, одёрнув саму себя, киваю головой и подхожу ближе к маме, чтобы взять из шкафчиков столовые приборы. — Да. У нас были кое-какие… разногласия, но теперь всё супер, — спокойно отвечаю я, закрывая тазом деревянную дверцу. — Вот как, — отзывается она, попутно выключая плиту и снимая дымящуюся сковороду с конфорки. Обогнув её в проходе, я раскладываю вилки и ложки на столе, а затем плюхаюсь на один из стульев, пододвигая свою тарелку поближе. Бросив взгляд на часы, я мысленно прикидываю, через сколько минут домой вернётся папа, чтобы мы сели есть, потому что желудок приятно урчит, а во рту целое море слюны. Даже не подозревала, что я так проголодалась. — Это здорово, конечно, что вы помирились… — снова подаёт голос мама, снимая с рук кухонные рукавицы. Обернувшись ко мне, она подпирает задом тумбу и складывает руки на груди. А вот это мне уже не нравится. — Но тебе не кажется, что это как-то… странно? — Почему? — удивлённо фыркаю я и, согнув одну ногу в колене, ставлю её на стул. — Что странного? — Хотя бы то, что ещё недавно ты горько из-за него рыдала и неделями ходила угрюмая и грустная, — загибая пальцы на руке, говорит она, — и было бы глупо полагать, что это никак не связано с Чонгуком. — К чему ты клонишь? — вздыхаю я, зарываясь рукой в волосы. Ну вот, ещё маминых причитаний не хватало. Что она вообще знает о нас с Чонгуком, чтобы в чем-то сомневаться? Меня это раздражает. — Я ни к чему не клоню, всего лишь переживаю за тебя! — восклицает, прижимая руку к груди, и подходит ближе к столу, чтобы сесть напротив. — Поставь себя на моё место. В один день ты возвращаешься домой вся в слезах, словно не в себе. В другой мне звонят из школы и говорят, что моя дочь устроила погром в туалете. А теперь ты вдруг вся сияешь от радости и целый день торчишь в своей комнате с парнем, с которым рассталась буквально неделю назад! — О-о-о господи… — шепчу я и устало закидываю голову назад, чувствуя, как у меня начинает закипать кровь. Ненавижу я подобные разговоры. И с кем? С мамой! И ведь сейчас у нас с Чонгуком всё отлично! Да, было больно. Да, я злилась на него. Да, он поступил неправильно. Но ведь мы решили двигаться дальше! Пускай не самым разумным путём, но он со мной. Он мой. Мы снова вместе, он любит меня, а я его. Я не хочу думать о тех чувствах, что мне пришлось пережить две недели назад. Это всё в прошлом. Для меня важно настоящее. То, что было сегодня. А всё остальное — это мелочи. Все трудности преодолимы. Я даже больше не переживаю из-за Нам Соль. Пускай она думает, что добилась своего. И Чонгук… пускай считает, что она ему нравится. У нас всё было так хорошо эти два года, а дальше будет только лучше. Потому что мы уже решили, что будем вместе, несмотря ни на что. И я надеюсь, это я не пытаюсь убедить саму себя в чём-то... — Мэй Джей, ты меня слышишь? — У меня перед лицом появляется рука мамы, которая нетерпеливо щёлкает пальцами, пытаясь вернуть меня в реальный мир. — Боже, ты всё время витаешь в облаках! Закатив глаза, я спускаю ногу на пол и ставлю локти на стол, чтобы подпереть руками голову. — Вот скажи, ты вообще помнишь, что у тебя меньше чем через неделю выпускные экзамены? М?! — вдруг обозлившись, строго спрашивает мама и легонько стучит по столу, привлекая моё внимание. — Помню, — сухо отвечаю я и сдуваю прядь волос с лица. — Мы будем сегодня есть или нет? Помолчав целую минуту, мама только открывает рот, чтобы, наверное, в очередной раз на меня наорать ни за что, как в прихожей открывается входная дверь и раздаётся усталый голос папы. — Я надеюсь, ты знаешь и понимаешь, что ты делаешь, Мэй Джей, — добавляет родительница и бросает на меня последний туманный взгляд. Пронесло.* * *
Деланно уверенно переставляя ноги, я быстро поднимаюсь вверх по лестнице, прижав свои вспотевшие ладони к ткани юбки. Кажется, что моё сердце стучит где-то в горле, а его стук больно бьёт по ушам, смешиваясь с криками и разговорами окружающих меня людей. Я нервно сглатываю несуществующую слюну, потому что во рту давно пересохло, и выруливаю в длинный коридор, со странным наслаждением вспоминая эти почти родные стены. И хотя школу я терпеть не могу и с удовольствием бы вообще сюда не возвращалась, есть какое-то странное очарование в каменном мозаичном полу и длинном ряду одинаковых дверей. Стараясь не замечать заинтересованных взглядов в мою сторону, вызванных, я убеждена, разошедшимися слухами о моей туалетной истерии, я нахожу нужную дверь и киваю самой себе. Вот сейчас всё вернётся на круги своя. И плевать, если кто-то будет коситься на меня, смеяться надо мной, подшучивать. Может, им вообще всем всё равно. В любом случае, осталось буквально четыре дня до экзаменов. Потом мне лишь раз придётся увидеть их надоевшие лица, чтобы наконец-то школа отпустила меня в свободное плавание. Хоть и немного, но эти мысли поднимают мне настроение, поэтому в кабинет я захожу с почти что улыбкой на лице. Которая, тем не менее, превращается в настоящую улыбку буквально через секунду. Чонгук сидит там, где сидел всегда до поры до времени. Прямо за мной. Он что-то обсуждает с нашим одноклассником, закинув одну ногу на соседний стул и пожёвывая жвачку. Я моментально выпрямляю спину и, окрылённая, почти лечу к нему, как вдруг краем глаза замечаю человека, от которого давно ничего не слышала. Джиён. Как всегда, сидит, сгорбившись, за своей партой и что-то разглядывает в тетради, выводя ручкой странные узоры на полях. Её лицо не кажется грустным или радостным. Просто… отстранённым и безразличным. Такого лица я не видела у неё, наверное, никогда. И это странно пугает и напрягает. Я прямо чувствую, что виной всему именно я. До сих пор помню, как она жестоко крыла меня злыми словами дома у Намджуна и с каким разочарованием смотрела мне в лицо. Наше воссоединение с Чонгуком помогло мне ненадолго забыть об этой неприятной ситуации, но теперь, стоя буквально в паре шагов от Джиён, я вдруг чувствую огромное давление на моих плечах. Груз, который мне необходимо сбросить. И как можно скорее. Иначе моя совесть меня загрызёт. Прочистив горло и облизнув губы, я засовываю руку в портфель и осторожно вытаскиваю из него заранее заготовленную мною конфету. Глубокий вдох, и я иду прямо к Ким, позволив себе на некоторое время забыть о Чонгуке. Всё моё внимание сосредоточено только на девушке, которая, заслышав шаги в её сторону, тихонько приподнимает голову, но, как только наши глаза встречаются и я слабо ей улыбаюсь, она тут же хмурит брови и выпрямляется на стуле, захлопывая свою тетрадь. — Привет! — ободряюще восклицаю я и останавливаюсь около её парты, неловко переминаясь с ноги на ногу. В ответ на мою реплику Джиён лишь ведёт плечами и поджимает губы. — Как дела? — А тебе не всё равно? — отстранённо спрашивает подруга, но всё же поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Ауч. Я не вижу какой-то злобы в её карих глазах или отвращения на лице. Ничего этого нет. Только… разочарование и обида. И мне даже не в чем упрекнуть её. Заслуженно? Вполне. — Не всё равно, Джиён, — выдыхаю я и усаживаюсь на стоящий перед ней стул. — Я очень перед тобой виновата, и я это признаю. Мне не стоило бросать тебя одну тогда… в клубе, — понизив голос до шёпота на последней фразе, я поправляю рукой волосы, которые лезут прямо в глаза. Молчит. А я едва ли удерживаю себя от того, чтобы раздражённо цокнуть. — У меня для тебя кое-что есть! — выговариваю я и, положив руку на парту Джиён, раскрываю ладонь, в которой зажата конфета в яркой обёртке, которую я спёрла у матери. Джиён ведь любит сладкое, и я это знаю! Поэтому с замиранием сердца слежу за её реакцией и едва сдерживаю улыбку. — И что это? — припечатывает Ким, удивлённо смотря на конфету. На мгновение растерявшись, я улыбаюсь. — Это жест примирения. Или подачка, на… — Ты даже не запомнила то, что у меня аллергия на орехи, — перебивает она меня, и я внезапно замолкаю, смотря во все глаза перед собой. На её лице буквально за пару секунд отражается целая гамма эмоций — удивление, растерянность, разочарование, насмешка. А у меня, наверное, только одна — сожаление. Потому что конфета и правда ореховая, а я даже не вспомнила о её аллергии. Как это… глупо, Мэй Джей. — Чёрт… — выплёвываю я, сразу же пряча конфету от чужих глаз. — Прости… Честное слово, из головы вылетело… Джиён взмахивает руками у меня перед лицом и откидывается на спинку стула, слабо улыбаясь. — Да ничего страшного. Я не обижаюсь, Мэй Джей. — Джиён, мне правда жаль. Извини меня. За всё, что я тебе сделала… или, вернее, чего не сделала. Ты была права в одном — из меня получилась плохая подруга. Но теперь всё хорошо! Мы с Чонгуком помирились, и мы с тобой тоже можем начать сна… Я не успеваю договорить, потому что, откуда ни возьмись, рядом со мной появляется чужая фигура, которая возвышается над нами с Джиён. Недоуменно подняв голову, я узнаю До Боми, нашу одноклассницу. Она приветливо улыбается сначала мне, а затем поворачивается к Джиён и, присев немного, вдруг обнимает её за шею. — Ённи-и-и! Привет! — вопит она же, весело посмеиваясь. Отпрянув от Ким, она ставит на парту, за которой я сижу, свою сумку и вопросительно смотрит на меня. — Можно я сяду? — Конечно… — тихо бурчу я, растерявшись и поднимаясь с нагретого стула, и неуклюже приваливаюсь боком к столу Джиён. Переведя взгляд с одной девушки на другую, я упрямо пытаюсь понять, с каких пор моя подруга так тепло обнимается с До Боми. Это меня странно… задевает? Хотя нет, правильнее будет сказать — настораживает. Проглотив ртом воздух, я поворачиваю голову в сторону Джиён. Та лишь как-то уныло улыбается мне, дёрнув бровями, а затем снова хватает пальцами ручку и раскрывает тетрадь, уходя с головой в разрисовывание белоснежных полей непонятными загогулинами. Вот так, ничего мне не ответив. Не объяснив. Практически и не сказав. Зато Боми нетерпеливо разворачивается на стуле и складывает руки на парте Джиён, чтобы раскрыть свой огромный рот и начать громко тарахтеть. — Ённи, ты видела вчера новую серию?! Боже, Сон Джун Ки такой красавчик, я чуть телевизор не облизала, когда его увидела!.. И… всё. Меня будто и нет рядом с ними. Джиён, не поднимая головы, задумчиво рисует, а Боми болтает какую-то чушь, не замечая моего присутствия. В груди противно колет, и я испытываю настоящую обиду. Мне кажется, что меня просто заменили, и я даже не знаю, имею ли право злиться из-за этого. Одно я знаю точно — этого я не планировала. Я думала, что мы с Джиён сейчас помиримся, возможно, обсудим последние новости и вместе порадуемся тому, что мы с Чонгуком снова вместе. Но, судя во всему, Ким было не так одиноко без меня, как я думала. — Ну, я пойду, — едва слышно проговариваю, но всё равно сомневаюсь, что меня кто-то услышал. Поэтому я бросаю последний взгляд на макушку головы Джиён и проглатываю те слова, что не успела сказать, потому что нас прервала Боми. Снова улыбаться я начинаю только тогда, когда подхожу к Чонгуку и он тянет меня за руку на себя, чтобы я наклонилась и поцеловала его в губы. Прямо у всех на глазах. И не то чтобы мы никогда этого не делали прежде, но я чувствую странное покалывание в животе именно сегодня. И у меня дрожат руки, которыми я обхватываю его лицо, чтобы мягко погладить скулы. Боже, как же мне хорошо с ним! И плевать, что я спиной чувствую направленные на нас взгляды. Пускай пялятся и завидуют. Все они! — Я скучала, — шепчу я, когда мы заканчиваем поцелуй, но, тем не менее, продолжаем держаться за руки. — Знаю, ты писала мне об этом каждые полчаса весь вчерашний день, — хмыкает парень, щёлкая меня по носу. Я, раскрыв рот, перехватываю его ладонь в воздухе и щипаю за кожу, из-за чего Чон сдавленно ойкает. — Ты должен был сказать, что тоже скучал по мне! — Моих двадцати сообщений было недостаточно? — спрашивает Чонгук и заливается смехом, когда я играючи принимаюсь тыкать его во всех местах, потому что не такого ответа я ждала. За нашим громким смехом я даже не замечаю вошедшего в класс Тэхёна. Зато его замечает Чонгук. Он осторожно отодвигает меня в сторону и протягивает ладонь для рукопожатия другу. Вот только… Ким притормаживает напротив нас, на какое-то время зависнув между парт. Внимательным взглядом он сначала обводит наши сцепленные с Чонгуком руки, затем то, что я стою между его расставленных ног, и только потом мы встречаемся с ним взглядами, из-за чего у меня в груди подскакивает сердце. Я чувствую между нами дурацкую неловкость из-за всего, что было. Из-за поцелуя, которого никогда не должно было быть, и из-за его слов о том, что я ему нравлюсь, которые он никогда не должен был произносить. Напряжение, кажется, не замечает только Чонгук. Решив не стоять между двумя друзьями, я бросаю скомканное «Привет» Тэхёну и сажусь за свою парту, чтобы разложить вещи на столе и приготовиться к уроку. Нет, на самом деле, только для того, чтобы не смотреть в растерянное лицо Кима. И я даже не удивлена видеть его таким. Ведь это я заявила о том, что застала Чонгука целующимся с другой. Это я сжигала свои волосы перед ним с громкими речами о том, что отпускаю Чона и хочу двигаться дальше. И это я украла у него его первый поцелуй. Хуже не придумаешь. И я до стынущей в венах крови надеюсь, что Ким никогда ни о чём не скажет Чонгуку. — Что с твоим лицом? — фыркает Чон, когда Тэхён всё же пожимает его руку и проходит дальше. — Не ожидал, что вы снова вместе. Ты как-то забыл упомянуть об этом, — обманчиво спокойно отвечает Ким, и я судорожно облизываю губы, услышав его глубокий, хриплый голос. — Давно? — С понедельника, — честно говорит Чонгук и подкидывает в воздухе карандаш. Мы с Тэхёном разговаривали по телефону в понедельник. — Вот как. Ясно. Я рад за вас. Невольно сжимаю глаза, чувствуя себя отчего-то виноватой перед Кимом. Вот же ситуация!.. А может, он и правда рад? И его симпатия ко мне прошла? А хотя, зачем я вообще об этом думаю? Ведь у меня к нему никаких чувств, кроме дружеских, нет. Я люблю Чонгука, и, зная Тэхёна, он не посмеет испортить наши отношения. Не станет трепаться о нашем с ним поцелуе. Может, он вообще о нём забыл, а я, как дурочка, мучаю себя и свою совесть. Да было бы зачем! Внезапное копошение у дверей привлекает всеобщее внимание, особенно когда раздаётся радостный свист, кто бы подумал, Хосока. Вздёрнув голову вверх, я почти сразу же устало вздыхаю, потому что развесёлый парень направляется к нашим партам. Я давно не виделась с Чоном, но особой радости от нашей встречи не испытываю. Всё же меня до сих пор мучает назойливое ощущение, что если бы не его грёбанные заезды на байках, то ничего из того, что случилось неделями ранее, не было бы. — Эй-о, эй-о, ребятки! — распевает он и, как назло, приваливается задом именно к моей парте. Опустив взгляд вниз, он широко улыбается прямо мне в лицо и треплет по волосам, на что я отвечаю только фырканьем. — Угадайте, что? — Тебя наконец-то исключают за неуспеваемость? — предполагает Чонгук, покручивая пальцами тот самый карандаш. — Или ты придумал очередную тупую затею? — влезает Тэхён, без особого интереса рассматривая лицо друга. Хосок на это громко охает. — Что? Когда это мои затеи были тупыми?! — искренне оскорбляется он, а затем подхватывает с моего стола ручку и бросает её чуть ли не в лоб Киму, но тот успевает увернуться под смех Чонгука. — Заткнитесь вы, оба! Заяц, мне начинает казаться, что ты мой единственный друг! — обиженно ноет парень, уставившись на меня. Почувствовав себя вдруг неуютно, я трясу пальцем из стороны в сторону. — Ну уж нет, спасибо. На этот раз смех Чонгука подхватывает и Тэхён, и даже я не сдерживаю смешок, потому что Хосок слишком комично хватается за грудь и громко стонет, словно его подстрелили. Я вздрагиваю, когда мне на плечо опускается чужая ладонь, но затем у моей щеки появляется лицо Чонгука, поэтому я расслабляюсь и чуть поворачиваюсь к нему. — Моя девочка, — довольно говорит он и чмокает в висок, отчего я вся с головы до ног покрываюсь мурашками. Хосок даже притихает. Он полностью садится на мою парту, пододвигая своим задом все тетради, и подозрительно косится сначала на меня, а потом на Чонгука. Захлопав ресницами, я смотрю на него снизу вверх, изогнув бровь и выпятив губы. — А вы что, типа снова вместе?.. — бурчит он, активно жестикулируя пальцами. Я, не стесняясь никого, гордо улыбаюсь. — Да, — вздыхает Чонгук, кажется, уже устав повторять одно и то же. — А как же..? — зато Хосок продолжает задавать вопросы, но уже глядя на Чонгука. Моментально нахмурившись, я опускаю глаза в стол. «А как же Нам Соль?» — хотел он сказать. Ну да. Как же без неё. — Не важно. Так что мы там должны были угадать? Говори уже, — уклоняется сидящий за мной парень, прочистив горло с толстым намёком. Хосок ещё пару секунд корчит непонятные рожи, глядя на нас, но в итоге просто отмахивается рукой. — Ну ладно. Не хотите угадывать, я сам скажу. Официально объявляю, что вы все приглашаетесь на мега-крутую вечеринку по случаю завершения экзаменов у меня дома, где будет много бухла, много народу и много веселухи! — и хлопает в ладоши, привлекая к своей персоне лишнее внимание. Молчание. — Ты сначала экзамены сдай. — А ты вообще уверен, что тебя не оставят на второй год? — Я же говорил, что это будет тупая затея. — Да ну вас… — обиженно бросает парень и уходит восвояси под гремящий на всё здание звонок.* * *
Это была плохая идея. Очень плохая идея. И я не могу перестать об этом думать, пока иду бок о бок с Чонгуком вдоль оживлённой улицы. Хотя его пальцы сжимают мои, будто подбадривая, мне не становится от этого легче ничуть. Потому что я знаю, что ждёт меня буквально за вон тем поворотом. Вернее, кто. Нам Соль, конечно же. И ведь это не первая наша с ней встреча. Уже который раз мне предстоит столкнуться с её тёмными, как ночь, глазами, от которых меня почти что колотит всякий раз. И не потому, что я её боюсь. Нет. А потому, что мне кажется, что ей есть что скрывать. Ни за что ей меня не убедить в том, что её появление в нашей с Чонгуком жизни — это просто случайность. Какое-то надоедливое предчувствие твердит мне… Оно говорит мне, что от Нам Соль нужно ждать плохого. Вдобавок к тому плохому, что она уже натворила. Но мне трудно винить одну только её. В том, что происходит сейчас, есть и моя вина. Это я согласилась на странное предложение быть… втроём. Как же это странно звучит. Ещё более странно произносить это вслух, поэтому до сих пор наше соглашение оставалось вербальным. Я сама пришла к Чонгуку со словами о том, что разрешаю ему быть со мной и в то же время испытывать отвратительные чувства к Нам Соль. Это с моего позволения он перестал сопротивляться этим чувствам. Она ему нравится, но любит он меня. И это моя вина. — Ты дрожишь. Что такое? — перебивает мои мысли парень, останавливаясь посреди тротуара и поглаживая костяшки моих рук. — Мэйджи, всё хорошо? Посмотри на меня. Оторвав свой взгляд от наших сплетённых рук, я неуверенно заглядываю ему в глаза. Этого достаточно, чтобы Чонгук сразу же нахмурился. — О чём ты думаешь? Снова опустив взгляд вниз, я понимаю, что он и так знает ответ на свой вопрос, но хочет услышать его от меня. Ну что ж, пускай слышит. — Я не хочу гулять с Нам Соль, — честно цежу я, вкладывая в свой голос побольше стали. — Мне не нравится эта затея и откровенно не хочется видеть её. С губ Чона срывается огорчённый вздох, и он отпускает мою ладонь, отчего её тут же кусает холодный ветер. — Я был уверен, мы всё обсудили и нашли компромисс, который устраивает нас обоих! — чуть повышает голос Чонгук, выпуская бледный пар изо рта. — Почему сейчас ты вдруг передумала?! — Потому что я и не подозревала, что ты так скоро решишь встретиться с ней! — в тон ему отвечаю я, сжимая руки в кулаки. В груди разрастается злость с геометрической прогрессией. Мне не хочется ссориться с ним и кричать на него, но неужели он сам не понимает? Мы помирились с ним три дня назад! Три! И уже на четвертый день он решил, что я готова столкнуться лицом к лицу с унизившей меня девушкой, которая фактически лучше меня во всём?! Как вообще я должна смотреть ей в глаза, зная, что мы все играем по её правилам?! — А зачем нам тянуть? Я хочу, чтобы ты увидела, что Нам Соль не такая плохая, какой ты её считаешь! — почти рычит Чонгук, сплёвывая себе под ноги. Я вижу, как он нервно мнёт пальцы. Хочет закурить. — Ну конечно же… — громко усмехаюсь я и киваю. — Не такая плохая… Повернувшись к парню полубоком, я провожу языком по нижнему ряду зубов, стараясь подавить в себе желание просто развернуться и уйти домой. Если я сейчас уйду, он останется с ней один на один. А это ещё хуже. Для меня, в первую очередь. — Блять! — всё же взрывается Чон и вытаскивает пачку сигарет из кармана своей куртки. Мимо проходящая женщина недовольно цокает в ответ на грязную ругань моего парня, но мы оба игнорируем её. Пока я тихо пыхчу себе под нос, стараясь успокоиться и правильно проанализировать сложившуюся ситуацию, Чонгук упорно пытается поджечь зажигалкой сигарету. Что в итоге у него получается, поэтому он делает сильную затяжку и облегчённо выдыхает серый дым в воздух, чуть отойдя в сторону от тротуара, чтобы не смущать прохожих. Бросив на него косой взгляд, я прикрываю на секунду глаза. Нужно посчитать до десяти. Говорят, это помогает успокоиться. Один… Два… Три… — Если честно, я ни хрена не понимаю, чего ты хочешь, Мэй Джей, — снова мешает мне Чонгук, подойдя почти вплотную и отодвинув в сторону сигарету. — Ты сама пришла ко мне. Сама согласилась на всё… это. Теперь же ты кричишь на меня за то, что я поступаю именно так, как должен. Что бы я ни сделал, тебя это не устраивает. Ты можешь хотя бы раз!.. — на последнем слове он так громко вскрикивает, что я испуганно подпрыгиваю на месте и удивлённо смотрю в его потемневшие глаза. — Хотя бы раз сказать мне, чего ты хочешь от меня? От наших отношений? М?! Ну чего? Ты хочешь, чтобы я позвонил Нам Соль, навсегда порвал с ней и мы с тобой в обнимку пошли к тебе домой? Мы, конечно же, будем смотреть очередную не смешную комедию, лопать попкорн и лежать на твоей кровати? Ты этого хочешь, да? Паника буквально за пару секунд захватывает моё сознание. Мне сразу кажется, что началось землетрясение. Или что, по крайней мере, у меня кружится голова, потому что улицы вокруг задвигались туда-сюда и всё превратилось в одно сплошное размытое пятно. Возможно, у меня выступили слёзы? Не знаю, что из этого, но я, как обезумевшая, цепляюсь за полы куртки Чонгука, притягивая к себе и вглядываясь в его лицо. Страх, что я его потеряю, не исчез. Я думала, что теперь уж точно он от меня никуда не денется, но оказалось, что… Ничего подобного. Он ненавидит всё то, чего хочу я, поэтому… — Нет! Я не этого хочу! — отчаянно восклицаю я и упираюсь лбом ему в грудь. — Клянусь, не этого. Я хочу лишь, чтобы ты был счастлив! И если она — это то, что делает тебя счастливым, то… — Воздуха в лёгких становится слишком много, поэтому я отвлекаюсь на то, чтобы избавиться от него. — То я согласна. Идём. Пойдём! Ухватившись за его холодные руки, я сама тащу парня дальше вперёд. Даже не думаю оборачиваться. Иногда нужно просто забыть о своих собственных чувствах, просто заткнуть их, пожертвовать ими ради счастья других. И я готова пойти на это. В очередной раз. — А вот и вы! Я вас уже заждалась.