Ты говоришь, что со мной ты в раю, Но ты бы никогда не узнал об этом рае без нее. Bebe Rexha — I Can't Stop Drinking About You
Голова гудит. Неимоверно. До того, что мне приходится вцепиться пальцами в волосы, чтобы боль на мгновение отступила. Но это лишь мираж, потому что уже через секунду височную область прошивает мерзкое ощущение и я мычу себе под нос, покачиваясь на стуле. Металлическая спинка неприятно врезается в лопатки, и я выпрямляюсь, быстро хлопая глазами, чтобы они не сошли с ума из-за излишне яркого света. Я сижу в больнице, но никто не может помочь моему похмелью. Хотя чувствую себя ничуть не лучше, чем тот бедняга с перемотанной рукой. Интересно, как именно он её сломал? — Держи, — раздаётся над ухом, и я неохотно поднимаю голову, щурюсь и узнаю в этом чёрном пятне Тэхёна. Очень серьёзного и очень напряжённого Тэхёна. С бутылкой спасительной воды. — Спасибо! — облегчённо выдыхаю и сразу же выхватываю у него воду, чтобы сделать четыре жадных глотка и смочить высохшее горло. Конечно, это ничем мне не поможет, но это лучше, чем ничего вообще. Ким в это время молча присаживается рядом со мной, поправляя чёрную куртку и потирая такие же уставшие глаза. Я не знаю, пил ли он вчера, потому что передо мной парень с бутылкой не светился, но выглядит он реально отстойно. Наверное, даже хуже, чем я. Хотя это маловероятно. Потому что, взглянув на своё размытое, но хоть какое-то отражение в белоснежной стене напротив, я понимаю, что мои волосы торчат во все стороны и я напялила на себя старую футболку с пятном от какого-то соуса на груди. А всё потому, что ранним утром я получила тревожное сообщение от Тэхёна: «Юнги в больнице!» и в спешке бросилась одеваться, превозмогая боль не только в голове, но и во всём теле. Это же надо было так надраться… И как стыдно перед Тэхёном, ведь это именно ему пришлось тащить меня до дома. После того случая дома у Хосока… вернее, после драки, которую Хосок устроил и в которой пострадал Юнги, я помню, что Тэхён силком заставил меня пойти домой. Именно заставил, потому что я не хотела уходить. И я так и не нашла Чонгука. Чёрт, он даже не ответил ни на один мой звонок! Я не хотела уходить. Хотела только убедиться, что с ним всё в порядке. Но Ким не дал мне этого сделать. Он вёл меня, с дрожащими, пошатывающимися ногами, ворчащую и брыкающуюся, под руку до самого дома. Мне кажется, я даже сболтнула какую-нибудь глупость по пути, потому что… сегодня с утра Тэхён странно смотрел на меня. Будто… осуждал? Могла ли я что-то натворить? Ведь и напрямую спросить стрёмно. — Хосок, — вдруг фыркает Тэхён, снова задёргавшись на стуле. Мотнув головой, я вопросительно смотрю на него. — А? — Идёт, — всё так же односложно отвечает парень, но кивает головой на что-то перед собой. Вернее, на кого-то. Мне едва ли удаётся сдержать злобное хмыкание, когда я вижу растрёпанного Чона с разбитой бровью и пластырем поперёк носа. Кое-где на лице также видны всяческие ссадины и царапины. И одет он прямо-таки скверно — в джинсы с неприлично большими дырками, мятую белую рубашку и олимпийку с оторванной молнией. Его выражение лица выдаёт его с потрохами — он сожалеет и переживает. Раскаивается, должно быть. Что крайне нетипично для него. Ну, всё же вместо него пострадал не просто его лучший друг, а Мин Юнги. Человек, который бы в жизни в подобную ситуацию не попал без «помощи» извне. То бишь, без помощи Хосока. — Эй-й-й, ребят… — едва выговаривает парень, шаркая кроссовками по больничному полу. Остановившись напротив нас, он неуклюже переставляет ноги и проводит пальцами сквозь чуть влажные волосы, чтобы убрать их назад. Наверное, пришёл сюда сразу после душа. — Вот это ночка выдалась, да?.. — Глядя на наши мрачные лица, глупо подхихикивает он, но тут же морщится, будто ему больно. Что, наверное, и является причиной его скривившихся губ. В ответ ему раздаётся только молчание. Я, закатив глаза, закручиваю крышку бутылки и прикладываю прохладный предмет к голове, чтобы хоть немного остудиться. А Тэхён складывает руки в кулаки на коленях, и я знаю, что он зол. Это видно по его поджатым губам и нахмуренным бровям. Но он сдерживается. Вчера, проводив меня, он сразу же пошёл обратно в дом Хосока, как и обещал. И я не знаю, что там произошло между ними двумя, но атмосфера противно накаляется и в воздухе повисает напряжение. — Интересно, как там Юнги. Мне на первом этаже сказали, что он всё ещё в кабинете ортопеда сидит, — продолжает болтать Хосок, всё так же стоя перед нами. Облизнув губы, он пару раз цокает языком, стучит зубами и притопывает ногой, словно отчаянно желая найти себе какое-то занятие. — Что с твоим носом? — лениво отзываюсь я, бросив взгляд на его разноцветный пластырь. Где он вообще его достал? — Ничего страшного, — похлопав ресницами, парень улыбается и касается подушечками пальцев своего носа, — почти царапина. До свадьбы заживёт! Понятливо кивнув, я пытаюсь пригладить волосы, поставив бутылку на рядом стоящий стул. Только сейчас замечаю, что меня, вдобавок к головной боли, ещё и тошнит немного. Господи. Когда это уже закончится? Я не могу вспомнить тот день, когда мне было хорошо. И физически, и морально. Теперь же всё время одно и то же — меня всё время тошнит. С момента появления Нам Соль в моей жизни. Сердце невольно ёкает, и я прикрываю глаза, ощущая, как по коже идут мурашки. На какое-то время я и забыла, что до сих пор не получила ни единого ответа от Чонгука. Ни единого. Вообще. Он даже не написал. И я не знаю, включил ли он вообще телефон. Меня это пугает. Я реально боюсь, что с ним либо что-то случилось, либо он отказался от меня. Совсем. И всё из-за идиотского поцелуя с Тэхёном, о котором я должна была рассказать ему сама. Но не сделала этого. Почему-то. А теперь он не хочет говорить со мной, не хочет меня видеть. Самое отстойное… не могу избавиться от мысли, что Нам Соль сделала это специально — поймала меня на лжи. Она увидела возможность и воспользовалась ей самым отвратительным образом. Буквально втоптав меня в землю. Хотя Тэхён тоже молодец. Лучше бы держал язык за зубами. Чёрт возьми. — О-о-о, кого принесло! — громко хлопает в ладоши Хосок, отчего я подскакиваю на месте, едва ли не валюсь со стула на пол и на несколько секунд отключаюсь от внешнего мира, потому что голова из-за его хлопка буквально разрывается. Чёрт… Чёрт… Чёрт бы его побрал. — Вы где вчера были, кролики? — продолжает галдеть Чон. Не разобрав, что он такое говорит, я заставляю себя посмотреть на того, к кому он обращается, и уже во второй раз чуть ли не падаю на пол, благо, успеваю вцепиться пальцами в сидение. Прямо напротив Хосока стоят Чонгук с Нам Соль. И оба выглядят совершенно… нормально. Будто вчера ничего не было. Вообще. Не было моря алкоголя, не было дурацкой игры в «Правду или действие», не было никакой ссоры, никакой драки… Где он был всё это время, чёрт возьми? Нет. Где были они? — Ты что несёшь? — одёргивает друга Чонгук, стреляя глазами поочерёдно в Нам Соль, Хосока, а потом в меня. И когда наши взгляды пересекаются, я вся внутренне вздрагиваю, чувствуя, как учащается дыхание. — Ну, просто вы в середине вечера оба куда-то пропали, вот я и подумал… — договорить Хосок не успевает, несмотря на всё его напускное самодовольство, потому что Чонгук отпихивает его в сторону, качая головой. Рядом стоящая Нам Соль подавляет смешок, но никак не комментирует. А вот я на автомате становлюсь на ноги, хоть и не чувствую их. Они опять словно ватные. Я вообще, когда рядом Чонгук, перестаю ощущать реальность происходящего. Он действует на меня совершенно ненормально. Вызывает безумное влечение. Тянет к себе. Я как будто привязана к нему. Зависима. И даже сейчас я на мгновение забываю о том, что из-за него вчера кучу нервов потратила и напилась, вдобавок. Потому что этот дурак, по непонятной мне причине, решил устроить молчанку и просто пропасть. Неизвестно куда и неизвестно с кем. А сейчас он объявился весь такой аккуратный и довольный. С Нам Соль. — Что вчера произошло? — вздыхает Чонгук, смотря в упор на Хосока. Видимо, ему тоже ещё ничего сообщить не успели, кроме того, что Юнги попал в травматологию. — Эм… довольно сложно объяснить, потому что я сам мало чего помню, — внезапно нахмурившись, шепчет Чон, стыдливо опустив глаза в пол. — Мы тусили, танцевали, Юнги рассказывал мне что-то о своём новом треке, а потом вдруг… Ба-а-ам! — Он всплёскивает руками. — Сначала мне по морде, потом ему… Но Юнги больше досталось, он… — И что, они просто так решили надрать вам обоим зад? — недоверчиво прищуривается Чонгук. — Да чёрт их разберёт! Я этих парней вообще второй раз в жизни видел, они сами припёрлись! Ну решили, наверное, кулаки почесать. Кто ж знал, что такое произойдёт… — Ты знал. Ты, мать твою, чуть девчонку одного из них не изнасиловал! — неожиданно взрывается Тэхён и подскакивает со стула, пугая тем самым нас всех. Мне даже приходится отойти чуть-чуть в сторону, потому что Ким выглядит… устрашающе. Но нужно отдать ему должное — сжав кулаки, он всё же сдерживается, понимая, что находится не просто где-то, а в больнице, и что вокруг ходят люди. — Надрались с ней вместе в хлам, и ты начал приставать! Это тебе ещё мало вмазали за то, какой ты идиот! — Ты чего разорался? — моментально набычившись и выпятив вперёд грудь, Хосок чуть отступает назад и опускает уголки губ вниз. Хотя он привык слушать причитания и нравоучения от родителей и учителей, слышать подобные громкие слова от друга — это, конечно, далеко не приятно. — Что ты знаешь вообще? — Знаю достаточно. Своими глазами видел, как вы с ней пьяные валялись на диване и ты шарил руками у неё под одеждой, — буквально рычит Тэхён, прожигая парня глазами. — Она даже не совершеннолетняя. Боже, что происходит? — Тэхён, не провоцируй… — начиная закипать, шепчет Хосок и не обращает внимания на Чонгука, который громко зовёт их обоих, чтобы они прекратили. — И если ты видел, что я пьян и не контролирую себя, то почему не остановил? А? — Усмехнувшись, он приподнимает бровь. — Поцеловался с чужой девушкой, и яйца вдруг появились? Или что? Я просто поверить своим ушам не могу. Он правда сказал это? — Да пошёл ты! — выплёвывает Тэхён и пихает Чона в грудь, отчего тот покачивается на пятках, расставив руки в стороны, но остаётся стоять на ногах. Не уверена, зачем Хосок дёргается вперёд, — чтобы толкнуть в ответ или же ударить — но Чонгук встаёт на его пути, тем самым мешая устроить погром в больнице. А я ощущаю, что моё похмелье отходит на второй план. Все чувства вмиг обостряются, когда я гляжу на троих парней, напряжённых настолько, что каждый из них неровно дышит. Двое прожигают друг в друге дырки, а третий метает молнии туда-сюда. Прижав посильнее ладонь к левой груди, я понимаю, что моё сердце не стучит, а натурально колотится. Почему… Зачем… Откуда в них столько злобы по отношению друг к другу? Я не узнаю в этих людях закадычных друзей, которые максимум могли поругаться только во время игры на какой-нибудь приставке. И ладно бы кто-то другой… Но Тэхён? — Успокойтесь! Оба! — восклицает Чонгук, похлопав друзей по плечам. Я вижу с расстояния, что его глаза темнеют, а значит, вся эта ситуация ему не по вкусу. — Мы потом со всем разберёмся. Ладно? — Да расслабься, всё круто, я это не серьёзно, — скривив губы в подобие улыбки, Хосок поднимает руки вверх, сразу же посветлев в лице, и отходит чуть назад, поглядывая на Кима из-под чёлки. — Прости, братан, просто в следующий раз не разбрасывайся подобными обвинениями. Это как-то мерзко. Тэхён определенно сцепляет зубы, чтобы не вякнуть что-то ещё, но ответить всё равно не успевает, потому что Нам Соль громко прочищает горло, привлекая всеобщее внимание. Когда я поворачиваюсь вместе с остальными, девушка значительно направляет глаза куда-то в сторону, будто намекая. — Оставьте разборки на потом и вспомните о своём покалеченном друге, — хмыкает она. Действительно, обернувшись, мы видим, что к нам направляется одетый в белый халат врач. Выглядит он бодро, весело, поэтому мысли о плохом я сразу же отметаю. И парни, кажется, тоже. Хосок обходит Тэхёна, по пути дружелюбно хлопнув его по плечу, и первым становится перед врачом. Чонгук делает то же самое. Мы с Кимом немного притормаживаем, но, обменявшись многозначительными взглядами, проходим следом. — Доброе утро, молодые люди! — здоровается доктор Пак, судя по его бэйджу, тем не менее, игнорируя протянутую руку Хосока. Мы все неловко мнёмся напротив него, сдавленно кивая. — Вижу, вы все взвинчены, но спешу вас заверить, что с вашим приятелем всё будет хорошо. — С моих губ срывается облегчённый вздох. Мужчина вытаскивает из-за спины планшет и приподнимает одну страницу, что-то вычитывая. — Та-а-ак… Ему была проведена диагностика, сделан рентгеновский снимок… Ам… Перелом шейного отдела позвоночника, предполагается, что вследствие удара тяжёлым предметом. Я уже провёл иммобилизацию и выписал ему необходимые обезболивающие и физиотерапевтические процедуры, так что осталось только оплатить все расходы и после ещё одного обследования пострадавший может пойти домой. С кем можно обсудить денежный вопрос? — Резко подняв голову, он осматривает всех нас, хлопая ресницами, и замечает повисшее молчание. Трудно сказать, что его именно смущает — тупые выражения наших лиц или же тот факт, что мы всё ещё подростки и навряд ли сможем расплатиться. — Кто-нибудь звонил его родителям? — тихо спрашиваю я и тут же чувствую взгляд Чонгука на себе. — Даже не думай, его мамашка здесь явно ничем не поможет… — отмахивается Хосок, прикусывая верхнюю губу. Я не совсем понимаю, что он имеет в виду, потому что по-прежнему мало знаю о Юнги и его семье, но решаю промолчать. — Всё нормально, я могу заплатить, — вызывается Нам Соль и даже делает шаг вперёд, снимая свою сумку с плеча. Взгляд доктора падает на неё, и он выпрямляет спину, чуть дёргая бровями, что не укрывается от моего взгляда. Сразу поняв, что к чему, я оглядываю каблуки и платье Нам Соль, мысленно содрогаясь от мысли, что даже чёртов доктор почти пускает на неё слюну. Отвратительно. — Нет, — но Хосок перебивает её, вытянув руку, и вдобавок качает отрицательно головой. — Я сам разберусь. Раз виноват я, то и платить буду я. — Вот уж точно, — не удерживается от насмешки Тэхён и складывает руки на груди. Только на этот раз Чон никак не отвечает на его издёвку. Лишь на секунду хмурит брови, но снова поворачивается к врачу и натягивает улыбку на лицо. — Вы принимаете чеки?* * *
Когда долгожданный прохладный ветер хлещет меня по лицу, я блаженно вздыхаю и притопываю ногами, обнимая себя за плечи. Небо немного почернело, а ещё солнце светит совсем тускло, но мне такая погода очень по душе. Почти под стать моему настроению. Атмосфера вокруг тоже не очень. Напряжение вполне можно резать ножом, и впервые мне кажется, что виновата в этом не Нам Соль, как бы иронично это не звучало. Дело в Тэхёне. Он выглядит мрачнее тучи. Не говорит и даже не смотрит в сторону Хосока или Чонгука. Только себе под ноги. И Хосок выглядит не лучше. Пинает камни под ногами и о чём-то думает, закусив губы. Как он посмел сказать нечто подобное? И кому? Тэхёну? Перед Чонгуком? Про меня? Это было низко. Даже для него. И вообще… раздражает. Проглотив откуда-то взявшийся металлический привкус во рту, я направляю взгляд на спину Хосока, сильно нахмурив брови, когда замечаю бледное пятно крови на его штанине. Страшно подумать, откуда оно взялось и кому принадлежит. Затем, покачав головой, смотрю на Тэхёна, который останавливается неподалёку от входа в травматологию и подпирает плечом столб, запустив ладонь в волосы. Он сейчас похож на заведённую бомбу, которую тронь — и она взорвётся, разнеся всё вокруг. «Бум!» — как сказал Хосок. В последнюю очередь оглядываюсь на Чонгука. Он стоит в паре метров от меня, возведя глаза к небу и скрепив пальцы в замок за спиной. Его чёрные волосы медленно покачиваются вместе с ветром, а ресницы чуть трепещут. Мне кажется, что я чувствую его мускатный запах одеколона прямо на расстоянии, а ещё у меня жутко зудит в районе солнечного сплетения из-за желания прикоснуться к нему. Поговорить. Да, мне очень нужно поговорить с ним. Выяснить, во-первых, где он был и почему игнорировал меня. Узнать, что он думает о том, что я целовалась с Тэхёном. Вряд ли этот эпизод просто так обойдёт нас. Поговорить придётся. Прямо сейчас. Но не успеваю я и рта открыть, чтобы позвать Чонгука, как голос застревает у меня в горле, потому что, к своему ужасу, я вижу, как Нам Соль, пройдя несколько шагов, подходит непозволительно близко к Чонгуку и берёт его за руку. Осторожно. Почти нежно. Мягко поглаживая большим пальцем его напряжённые вены. Не ожидавший этого парень сначала вздрагивает, а потом удивлённо смотрит на Нам Соль, когда она что-то ему говорит, взмахивая волосами. И они обмениваются потемневшими взглядами, кивают друг другу. О чём-то тихо договариваются. Вдох-выдох. Пора бы привыкнуть к этому, Мэй Джей. К тому, что ты больше не одна в его жизни. Не единственная. Я мотаю головой, трясу ей, пытаюсь выкинуть плохие мысли. Незачем. Не сейчас об этом думать. На «думать» у меня нет времени. Сейчас только поговорить. Но тут… — Какого чёрта?! — внезапно кричит Тэхён и, ловко обогнув меня, подбегает к Чонгуку, хватая того за грудки. Он бы наверняка впечатал его спиной в стену, если бы такая была поблизости. Я растерянно ойкаю в процессе, отшатываясь назад, но меня успевает подловить Хосок, который с самым серьёзным выражением лица направляется мимо меня к своим друзьям, чтобы их разнять. А у меня словно язык к нёбу прирастает. — Что ты делаешь?! — Это ты что делаешь! С ума сошёл?.. — ошалело шипит Чонгук, пытаясь отодрать от себя чужие руки. — Где ты был вчера? Какого хрена твой телефон был выключен? И почему сейчас ты пришёл с ней?! — быстро выговаривает Ким, всё же отталкивая от себя Чона, когда ему твёрдо сжимает плечо Хосок. Всё моё тело начинает дрожать. Я ещё никогда не видела Тэхёна таким… злым. Никогда. Даже в больнице с Хосоком он проявил сдержанность. А сейчас он стоит в нескольких шагах от меня, такой красный и взъерошенный, что у меня колени подгибаются. Я не знаю, что мне делать. — Это не твоё дело, — фыркает Чонгук, бросая быстрый взгляд на стоящую за его спиной Нам Соль. В ответ на это Ким громко усмехается и снова делает выпад, пихая друга в грудь, отчего тот запинается, но почти сразу выравнивается на ногах и делает то же самое — он отвечает на его тычок, и они снова сцепляются, вынуждая Хосока возмущённо свистнуть. — Не моё, значит? А что насчёт тебя? М?! Тебя не касается то, что твоя девушка осталась одна и могла влипнуть в потасовку? Не касается то, что твой друг сейчас лежит в больнице с переломом шеи?! А?! Ну, это твоё дело?! Буквально каждое слово просачивается мне под кожу, вынуждая мысленно проскулить. Я не могу поверить, что он делает это. Говорит всё это. Тэхён. Самый спокойный и самый неконфликтный человек из всех, кого я знаю, затевает драку со своим лучшим другом. Откуда это в нём! Я чувствую, как паника подбирается к моим лёгким, поэтому облизываю губы и сжимаю ладонь на горле. — Какого чёрта ты везде таскаешь её, — Тэхён тыкает пальцем в сторону застывшей с каменным лицом Нам Соль, — за собой? Как ты смеешь позволять ей брать тебя за руку, когда Мэй Джей стоит перед вами?! — Тэхён! — рычит Хосок, оттягивая друга, но Ким грубо отталкивает его. — Не суй свой нос, куда не просят, понял! — Чонгук больше не может молчать. Он краснеет точно так же, как Тэхён. — Кто ты такой, чтобы в чём-то меня упрекать! Ты на себя посмотри! Ты целовал мою девушку! Кто ещё не успел упрекнуть Тэхёна в том, что он поцеловал меня? — Нет, Чонгук. Я целовал не твою девушку, — лицо Тэхёна искажается усмешкой, из-за чего глаза Чонгука буквально взрываются пламенем, — я целовал ту девушку, которая мне нравится. И… Договорить он не успевает. Чонгук замахивается и со всей дури бьёт Кима по лицу. Не ожидавший этого Тэхён валится с ног прямо на землю, и я вскрикиваю вместе с шумно матерящимся Хосоком. Моментально сорвавшись с места, подбегаю и падаю рядом с пострадавшим парнем, который придерживает руку у лица, прикрываясь, но я всё равно вижу струйку крови, которая стекает по его лицу к подбородку. Тэхён болезненно стонет и наваливается всем телом на согнутый локоть, будто пытаясь прийти в себя. Этот звук настолько меня пугает, что я обеспокоенно обхватываю его лицо руками и пытаюсь что-то в нём рассмотреть, но вижу только слезящиеся глаза напротив и складку между двух бровей. Моё сердце болит. Ноет вместе с ним. — Да вы вообще пизданулись! — продолжает материться Хосок, обалдело уставившись на Чонгука. Тот стоит чуть поодаль и трёт свой кулак, стальным взглядом вперившись в нас с Тэхёном. А мне и посмотреть на него страшно. Это не мой парень. Мой парень своего друга ни за что бы вот так не ударил. — Ты что творишь, Гук?! — уже пищит Чон, вцепившись руками в волосы. — Отвали, — только и хрипит он, вдруг цокнув языком и отвернувшись от нас в другую сторону. Посмотрев на него лишь раз и не забыв окинуть яростным взглядом Нам Соль, я снова поворачиваюсь к Тэхёну и помогаю ему приподняться. Но парень мягко убирает мои руки, качая головой, и сразу же поднимается на ноги, капая кровью на землю. Я подскакиваю вместе с ним, продолжая обеспокоенно хмуриться. — У кого-нибудь есть салфетка или что-то вроде того? — едва выговариваю, потому что во рту сухо, как в Сахаре, и мне едва удаётся шевелить губами. Истерично осмотрев присутствующих, которые ничем мне не помогают, я вдруг вспоминаю, что у меня у самой где-то в куртке валяется платок. Трясущимися руками обыскав все карманы, я всё-таки нахожу белоснежную ткань и сразу же, отодвинув ладонь Тэхёна и вздрогнув из-за количества крови над его губами, прикладываю её к его носу. — Вот так… — я выдыхаю, не отрывая от него взгляда. Чувствую, что под глазами собирается влага. — Держи, не убирай. Чёрт. Чёрт, чёрт! Поверить не могу, что это случилось! — Друг, может, тебе тоже в больничку надо? — встревает Хосок, подходя ближе, чтобы взглянуть на последствия удара. Видок Тэхёна его, судя по всему, впечатляет, потому что Чон ойкает и прикладывает кулак ко рту. — Я словно вернулся во вчерашний день, — даже в таком случае не упускает возможности пошутить. На сказанную им фразу никто не отвечает. Какое-то время в воздухе висит молчание, прерываемое только шмыганьем носа Тэхёна и свистом Хосока. Сама я стою перед Кимом, собрав ладони под своим подбородком, и пытаюсь изо всех сил перебороть слёзы. Мне больно видеть его побитым. Побитым Чонгуком. Побитым из-за меня. И я ненавижу это чувство — сожаление вперемешку с жалостью. Никому не нравится, когда его жалеют. Но я не могу избавиться от ощущения, что во всём виновата я и что Чонгук ударил его незаслуженно. И Тэхёну… Ему совершенно не идёт кровь. — Ладно… Я тебя понял, — вдруг приглушённо из-за платка обращается к Чонгуку Ким. Вернее, к его спине, потому что Чонгук даже не поворачивается. И это раздражает меня. Мне хочется схватить его за плечо и самостоятельно развернуть. Заставить посмотреть на последствия его действий. — Ты чёртов придурок, ясно? Я больше не собираюсь мириться с твоим дерьмом. И мне очень жаль, что Мэй Джей не хочет видеть того, что вижу я… Ты погряз! Погряз в этом болоте и тащишь её за собой. — Он чуть отходит в сторону от меня, ступает ближе к Чонгуку. Наверное, чтобы тот его лучше слышал, раз не желает смотреть в глаза. — Ты слышишь меня? — Никакого ответа. — Если ты любишь Мэй Джей, но хочешь чего-то поострее, то, мать твою, определись, что для тебя важнее — любовь или сраное либидо! Последние его слова раздаются эхом по улице, буквально раздирая мою грудную клетку. Тэхёну никто ничего не говорит. Даже Хосок замолкает, уловив настроение. Идёт минута. Вторая. На третью Тэхён отнимает от носа платок, сплёвывает на землю кровь и поворачивается ко мне, чтобы серьёзно заглянуть в глаза. Стук сердца раздаётся у меня в ушах. Тук-тук. — И ты тоже. Определись, что для тебя важно. Пока не стало слишком поздно. Когда он разворачивается, чтобы уйти, я невольно чувствую, что мои ноги тянутся за ним. Сами по себе. Я смотрю ему в спину. Вижу, что он уходит. Уходит прочь от нас всех, оставляя после себя мелкие красные капли. Возможно, уходит навсегда. И моё сердце странно колет из-за этого. — Если ты пойдёшь за ним, клянусь, что не прощу тебе этого. Вам обоим, — как гром среди ясного неба от Чонгука. Испытывая дрожь, я оборачиваюсь и смотрю на него, стоящего в тени со странно притихшей и наблюдающей за мной Нам Соль. Его брови сведены на переносице, лоб наморщен, а под глазами пролегла тень. Он заведён. Ужасно зол. Тэхён задел его. Самолюбие в первую очередь. И я… Я не могу бороться. Он подходит ближе, берёт меня за руку. Смотрит. Я заглядываю в его глаза и вижу в них своё отражение. — Ладно, — киваю и крепко обнимаю. Я не уйду.* * *
Второе декабря наступает слишком неожиданно. Слишком быстро. И слишком рано. Наверное, потому что дни буквально летят. Словно спешат куда-то. Радость от того, что сегодня мой день рождения, почему-то не настигает меня, когда с утра меня будят родители с красивым тортом и восемнадцатью разноцветными шариками. И даже когда они вручают мне новый модный телефон, я лишь выдавливаю из себя улыбку, сухо благодаря за подарок. На каждое новое поздравление я отвечаю одинаково, изо всех сил делая вид, что я очень счастлива быть наконец-то совершеннолетней. На самом деле, нет. Я не ждала этого дня. Я ненавижу свой день рождения. Ещё больше я ненавижу его праздновать, когда у меня нет настроения. А у меня его нет. Совсем. Встав перед зеркалом, я смотрю на своё отражение, с придиркой разглядывая чуть отросшие волосы. Хочется снова отрезать их. Да покороче. Но вместо этого я только провожу по ним расчёской и чуть взлохмачиваю, придавая объёма. Когда мой взгляд падает на собственное лицо, я в миг надеваю счастливую улыбку, присматриваясь — мне идёт улыбаться? Откуда это чувство, что я не делала этого уже вечность? Мои размышления прерывает писк телефона, и я нехотя тянусь за ним, уже зная, что буду отвечать очередной родственнице на её счастливые поздравления. Но моё лицо удивлённо вытягивается, когда я понимаю, что это Джиён, от которой я ничего не слышала уже долгое время. Джиён [10:42]: С днём рождения. Будь счастлива. Сдержанно. Сухо. Вяло. Совсем не в духе Джиён, но даже это вызывает яркие эмоции в моей груди, поэтому я быстро набираю ответ, приглашая её на празднование, и улыбаюсь себе под нос, потому что заранее знаю ответ Джиён. Она не согласится — это факт. Но попробовать всё равно приятно. — Мэй Джей! Давай спускайся уже, гости пришли! — раздаётся из другой комнаты, и я, закатив глаза, откладываю телефон на тумбу. — Сейчас, мам! — кричу в ответ и достаю из шкафа розовое платье, которое меня заставила напялить мама, объявившая, что куча наших родственников приедет отведать чаю по случаю моего дня рождения. Ура.* * *
— Это плохая идея, — ворчу я, одёргивая подол чёрного вязанного платья. Держащий меня за руку Чонгук хмыкает, чуть наклоняясь к уху. — Ты выглядишь прекрасно, и всё будет отлично. Расслабься, — шепчет мне в затылок, из-за чего я покрываюсь мурашками, и отодвигается, чтобы заглянуть в мои немного посеревшие глаза. У меня нет желания праздновать. Я и так потратила шесть часов своей жизни на чай и торт с семьёй, а теперь ещё и Чонгук решил устроить мне праздник не просто где-нибудь, а в клубе. Но это не самое худшее. Я не знаю практически никого из тех, кого притащил с собой Хосок. Кто эти люди? Почему они лезут со мной обниматься, поздравляют меня? Как Чонгук вообще допустил это — позволил Хосоку пригласить их на мой день рождения? Этого праздника в принципе не должно было быть, потому что нет тех людей, с которыми я могла бы чувствовать себя комфортно. Нет Тэхёна — близкого моего друга, с которым у нас в очередной раз прекратилось общение, на этот раз из-за Чонгука, который просто не хочет даже слышать о нём. Нет Джиён — моей единственной когда-то подруги, которая устала от меня и с которой мне так и не удалось помириться. Нет Юнги, лежащего дома с переломанной шеей, и нет Чимина, которому родители в принципе запретили общаться с Хосоком и со всеми, кто его окружает, после того как слухи о произошедшем на вечеринке в доме Чона разошлись по всей школе. Поэтому не удивительно, что теперь Пак вовсе от нас отдалился. Чонгук не хочет слышать и о нём. Из знакомых мне лиц — Чонгук, Хосок и Нам Соль. Нет, ещё Намджун, но мне трудно назвать его знакомым. Хотя я приятно удивлена его видеть, учитывая, как бурно Чонгук реагировал на новость о том, что мы с Кимом заочно виделись. Это он ещё не знает, что я побывала у него дома. На его диване. В любом случае, глядя в любимые светящиеся глаза напротив, я заставляю себя радоваться. Может, и правда, восемнадцатилетие — это здорово? — Ладно, — спустя молчание отвечаю я и тут же чувствую, что меня подталкивают вперёд, потому что толпа у входа в клуб наконец-то рассасывается. Нас пропускают внутрь очень просто, даже не спрашивают документы. Достаточно лишь того, что Намджун пожимает руку охраннику, но я не хочу думать о том, откуда у него такие связи. Я просто прохожу следом за своим парнем, стараясь не задевать танцующих людей, и мысленно уговариваю себя хотя бы этот вечер притворяться, что всё хорошо. Ведь всё и правда неплохо. Бывало и хуже. Шкала моего настроения поднимается вверх только тогда, когда мы нашей компанией начинаем выбирать выпивку для разогрева. Мне, как имениннице, наливают мега-крутой коктейль, от которого охота плеваться, но я усиленно делаю вид, что мне всё нравится, хотя душа требует чего покрепче. Мы чокаемся, меня снова поздравляют, музыка долбит в уши, разноцветные лампы светят прямо в глаза, Чонгук оставляет ленивые поцелуи тут и там на моём теле, рука Нам Соль переодически ложится мне на колено, потому что она сидит по другую сторону от меня, Хосок говорит тост… Меня засасывает. После третьей рюмки водки я наконец-то выключаю мозг, наплевав на то, что душа требует не этого. Другого. Помнится, в прошлом году моё семнадцатилетие мы отмечали с Чонгуком вдвоём. У меня дома. Родители праздновали сами по себе в ресторане, а мы с Чонгуком занимались любовью у меня в постели и рассматривали подаренный им альбом со сделанными им фотографиями. Нашими фотографиями. И это был самый лучший мой день рождения. Но… и так сойдёт. Сойдёт и душный, шумный ночной клуб с пьяными людьми, где мне совершенно не хочется находиться. — Я хочу танцевать… — пьяно выговариваю, проводя ладонью сквозь взмокшие волосы. У меня немного кружится голова, а ещё к горлу подбирается тошнотное ощущение, но я его игнорирую. Обведя расплывающимся взглядом наш стол, замечаю, что на коленях Хосока уже сидит та самая блондинка — подруга Нам Соль. Я помню, как она подошла ко мне у него дома, хотела что-то сказать, но её прервали. И я бы не отказалась дослушать, что именно, но сейчас как-то не до этого. — Хорошо, пойдём, — обжигает горячим дыханием моё ухо Чонгук, поднимая за руку вверх. Дёрнувшись на ноги за ним, я бросаю взгляд на всё ещё сидящую Нам Соль — сама не знаю зачем — и сталкиваюсь с ней глазами. Девушка, облачённая в красивое белое платье, в котором ей, наверняка, холодно, потому что у неё открыты плечи, грудь… да вообще всё, улыбается мне, подмигивая. Не придав этому значения, я тоже почему-то улыбаюсь, но почти сразу утыкаюсь лицом в спину Чонгука, который ведёт нас к танцполу. Остановившись в центре и разместившись справа от пьяных в дрова людей, мы становимся друг напротив друга, и руки Чона сразу же оказываются на моей талии. Он вжимает моё тело в своё, ласково улыбаясь, когда я смотрю на него, и начинает плавно двигать нас под музыку. И хотя она звучит куда ритмичнее и веселее, чем мы танцуем, мне нравится то, что я могу стоять так близко к нему. Могу обнимать его. Чувствовать. Слышать его запах. Он сводит с ума. Скользит ладонями то вверх, то вниз, будто издеваясь. Даже подпевает мне на ухо, из-за чего я смеюсь, стараясь делать то же самое. Выходит паршиво. Но когда Чонгук берёт за ладонь и, подняв её вверх, крутит меня на месте, становится вообще на всё плевать. Вдруг так хорошо. Так тепло рядом с ним. Как раз то, что нужно. Мы вдвоём. И пускай вокруг куча танцующих людей. Их не будет существовать, если я просто закрою глаза. Что я и делаю. Я закрываю глаза и отдаюсь собственным чувствам. Отдаюсь музыке. Просто танцую и вообще ни о чём не думаю. Я позволяю Чонгуку шарить руками по моему телу, управлять нашим танцем. Разрешаю ему даже задрать моё платье, чтобы скользнуть пальцами по бедру сбоку. И у меня по телу идут мурашки, когда он нежно касается этими самыми пальцами моего белья через колготки. Вытянувшись вверх, я сдавленно хихикаю, скрывая стон, и обхватываю руками его шею, причмокивая губами. Уловив намёк, Чонгук прижимается к ним своим тёплым ртом. Его таз теперь сильнее толкается в меня, и от этого становится не просто тепло, а реально горячо. Особенно в моём вязаном платье. Забив на танец, я перестаю пытаться вилять задом в такт музыки, просто скольжу языком между губ Чонгука, облизывая нёбо. Чувствую, как он чуть вздрагивает в моих руках, но податливо отвечает, делая затем то же самое. Мы будто просто облизываем друг друга, и у меня кругом идёт голова. Или же это алкоголь дурит моё сознание… В любом случае, становится хорошо. Очень хорошо. Я сама допускаю мысль о том, что одним страстным поцелуем на танцполе этот вечер не закончится. Мне хочется большего. Я буквально горю изнутри. И всё это со мной делают только Чонгук и его рот. Боже. Внезапно что-то прикасается к моей пояснице, но я чувствую руки Чонгука на своей талии, поэтому удивлённо раздираю глаза, чтобы определить, кто решил меня полапать. Действительно, Чон продолжает держать за талию, но он тоже решает посмотреть на пристроившегося сзади. Уловив в его чёрных глазах искры, я в недоумении оборачиваюсь и буквально чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Сзади стоит Нам Соль. Нет, не просто стоит. Она прижимается ко мне, положив свои руки поверх моих бёдер, и сладко улыбается. От её тела исходит такое же тепло, как от тела Чонгука. Только она ещё горячее. Ещё настойчивее. Её дыхание скользит по моей шее, когда она наклоняется, чтобы оставить мягкий поцелуй под левым ухом. А меня словно ударяет электрическим током. Мотнув головой, я смотрю в глаза Чонгука, будто выискивая в них подсказку. Что мне делать? Нам Соль… Нам Соль пристаёт ко мне, но, кажется, Чонгук совсем не против. Он из-под бровей следит за тем, как девушка водит своими руками по моему телу и продолжает выцеловывать шею. У меня подгибаются ноги, потому что… боже, мне приятно. Приятно от того, что меня с обеих сторон охватывает тепло. Даже несмотря на то, что это тепло сзади — Нам Соль. Чёртова Нам Соль. Которую я должна ненавидеть. Я должна убрать её руки. Должна оттолкнуть и не позволять себя целовать. Но не могу. То ли мне этого не позволяет сделать алкоголь, то ли взгляд Чонгука. Он словно говорит мне: «Не сопротивляйся». И я не сопротивляюсь. Совсем. У меня всё плывёт перед глазами, когда моё тело разворачивают на сто восемьдесят градусов. Мне только удаётся смахнуть мокрые волосы с лица и тяжело выдохнуть себе под нос, всё остальное делают за меня. За меня управляют мной. Чонгук сам подталкивает меня к Нам Соль, а Нам Соль сама кладёт мои ладони себе на шею, заставляя посмотреть ей в глаза. Не до конца понимая, что происходит, я лишь прислушиваюсь к стуку своего сердца и сосредотачиваюсь на руках Чонгука, которые продолжают гладить мои бёдра. Именно поэтому я упускаю тот момент, когда губы Нам Соль касаются моих. Она целует меня. Неосторожно и требовательно. Буквально сталкивает наши лица, из-за чего я вся содрогаюсь. Чувствую, что наши зубы ударяются друг о друга. Но неприятное ощущение тонет в целом фонтане эмоций в моей голове. Нам Соль целует меня. Оглаживает языком мою нижнюю губу, а затем всасывает её в свой рот, чтобы с характерным звуком выпустить. Тогда она снова заглядывает мне в глаза, улыбается. И опять подаётся вперёд, а я на автомате приоткрываю рот, позволяя ей найти доступ к моему языку. Её тёплая плоть касается моей, и вроде как я должна испытать отвращение, но этого не происходит. Я по-прежнему не могу расслабиться, не могу закрыть глаза и перестать смотреть на её трепещущие ресницы, но и оттолкнуть не могу. Потому что я знаю, что Чонгук смотрит. Он смотрит. И ему, должно быть, нравится. Потому что он так же целует меня в шею, скользя языком по солёной от пота коже. Мурашки добираются до самых пяток. Мне становится невыносимо плохо. Плохо от того, как хорошо, когда так не должно быть. Сжимаю руки в кулаки, но чувствую, что отвечаю на поцелуй Нам Соль, превозмогая собственное кричащее сознание. Превозмогая то, что хочу сопротивляться. Но не могу. Меня зажимают с обеих сторон. Греют. Целуют. Мне жарко. Невыносимо жарко. Внизу живота горит желание, и я не знаю, как мне перебороть его. Что я делаю? Я ведь не должна этого делать. Не должна. Это не входило в мои планы. Мокрые поцелуи с Нам Соль в центре танцпола ночного клуба в мой восемнадцатый день рождения? Это безумие какое-то! Когда губы Нам Соль всё же отрываются от моих и она деланно облизывается, не сводя с меня взгляда, Чонгук тоже останавливается, чтобы положить подбородок мне на плечо и посмотреть на неё. — Наверху есть комнаты, где можно уединиться. Идёте? Безумие.