Я бежала за моим любимым, Умирала ради него, И умерла бы ещё раз. Bebe Rexha — Atmosphere
Жарко. Ужасно. Просто до сумасшествия жарко. Пот стекает по моему лицу прямо к шее, теряясь в складках воротника, и я понимаю, что вся спина такая же влажная, как и живот, как и руки. Мне хочется сдёрнуть с себя платье и выбросить его. Как я вообще могла подумать, что это хорошая идея — напялить вязаное платье в клуб? Ещё и надоедливые волосы, чёрт бы их побрал, лезут прямо в глаза, мешая видеть что-либо перед собой. Поэтому я могу только ощущать и слышать. И чувствовать. Чувствовать, как крепкие руки сжимают мою талию, впиваясь ногтями в плотную ткань одежды. Чувствовать, как к моей спине прижимается плоская, твёрдая грудь, практически вдавливая в себя и лишая личного пространства. Чувствовать, как мои колени разъезжаются в стороны при каждом поступательном движении сзади. Слишком ярко. Слишком чётко я это ощущаю, даже несмотря на то, что кажется, будто мир вокруг меня плавает. Всё словно в бреду. И я стону в такт прижимающемуся ко мне телу, почти гортанно, отчаянно, теряясь в собственном дыхании. Руки слепо хватаются за что-то — спинку кровати, судя по всему, — чтобы я не упала плашмя на живот, и сжимают металлическую палку в тиски. Холод металла немного отвлекает, позволяя на секунду прийти в себя и мотнуть головой. Обернувшись через плечо, я кое-как смахиваю волосы, почти сразу же обнаруживая лицо Чонгука. Прекрасное лицо, искажённое гримасой удовольствия. Он надкусывает верхнюю губу, всё так же не открывая глаза, и практически скулит, вдруг делая особенно резкий и грубый толчок, что выбивает меня из колеи и заставляет по инерции дёрнуться вперёд, опасно нависая над краем постели. Теперь я вижу только красный махровый ковёр и оставленные поблизости ботинки. — Чёрт… Да!.. Вот так… — продолжает шептать он, вдруг положив мне на голову ладонь и несильно сжав волосы на макушке. Я в очередной раз перебарываю желание прекратить всё это. Остановить его. Потому что мои колени уже трясутся, я устала. Меня словно выжали до последней капли. Я вообще не до конца понимаю и осознаю то, что происходит. Чонгук берёт меня сзади. Впервые. Впервые он так грубо, несвойственно для него обходится со мной: хватает за волосы, силком ставит на колени, буквально заваливается на меня всем своим весом, лишая кислорода. Я не привыкла находиться в таком положении. Мне некомфортно. Плохо. Мерзко. Но я знаю, что он уже близок к разрядке, поэтому и не сопротивляюсь. Он хочет этого — хочет дойти до оргазма, насладиться моментом. Сама я, кажется, даже не возбуждена. В смысле, конечно, происходящее в комнате на втором этаже клуба определённым образом будоражит моё пьяное сознание, но мне… не нравится. Совершенно. Такой секс с Чонгуком, когда он даже не пытается сделать мне приятное — он просто берёт и всё, — далеко от того, как мы с ним занимались любовью ещё совсем недавно. Вдвоём. Ведь сейчас мы совсем не одни. Ну конечно. И это ещё одна причина того, почему я не могу получить удовольствие от этого вечера. Эта причина сидит или стоит где-то рядом, я знаю. Не понимаю, почему до сих пор она ничего не предпринимает, но точно уверена, что она поблизости. Должно быть, наблюдает. Возможно, что-то подсказывает Чонгуку, потому что изредка, в перерывах между тем, как мне закладывает уши, я слышу, как он с ней переговаривается, едва дыша. И это так… странно. Нет. Такого слова, которое бы описало происходящее, просто нет. — Ах-х-х! — раздаётся у меня над ухом, когда Чонгук всем телом ложится на меня, почти вдавливая лицом в неприятно пахнущую подушку, и обнимает поперёк груди. Я совсем перестаю двигаться, просто лежу так, как меня положили, не сопротивляюсь и ничего не говорю, сжимая пальцами шёлковую ткань простыни. Ощущаю, что он изливается в презерватив, прямо внутри меня, и продолжает лениво двигаться на встречу, доводя себя до оргазма. Тяжело дышит так, чтобы я его слышала. И я слышу. Его дыхание перебивает даже стук моего сердца. Кажется, целую минуту мы просто лежим, приходя в себя. В комнате тихо, несмотря на играющую на первом этаже музыку и веселящихся людей на танцполе. А в воздухе витает запах секса, впитываясь в мою кожу. В груди у меня покалывает. Противно, досадно покалывает, будто издеваясь. Мне жарко, потому что я всё ещё в вязаном платье и капроновых колготках на пол ноги. Мне тошно, потому что сидеть пьяной в жарком помещении — не самая хорошая идея. Мне мерзко, потому что кажется, что моим телом просто воспользовались. Впервые. И мне грустно, потому что я не хотела всего этого. Не хотела иметь подобное воспоминание с Чонгуком. Уже не в силах перебороть кричащее нутро, я самостоятельно снимаю с себя Чона рукой, перекатывая его на спину под хриплый стон, и медленно усаживаюсь на кровати, чувствуя, как жутко у меня болит внизу живота и как ослабли дрожащие ноги. Руки тоже потряхивает, поэтому мне с трудом удаётся стянуть с голеней колготки и отбросить их в сторону. Зацепившись за края трусиков, расположившихся по воле Чонгука на середине бёдер, я скорее надеваю их и скрываю под подолом платья, наконец-то облегчённо выдыхая. Но долго стоять в перпендикулярном положении у меня не получается. Алкоголь в крови подводит, и я заваливаюсь назад, в последний момент успевая ухватиться руками за простынь. Я ещё никогда себя так не чувствовала. — Это было занимательно, — произносит третий голос в этой комнате, вызывая у меня мурашки по всему телу. В горле встаёт ком, который я через силу проглатываю. Заставляю себя поднять голову, чтобы посмотреть на Нам Соль. Девушка сидит в кресле, почти около самой двери, закинув одну ногу на другую. Тонкая лямка её белого платья сползла с плеча, повиснув вниз, а её высокие каблуки теперь стоят в стороне, будто она, поднявшись сюда, первым делом избавилась от них. Чёрные волосы, кажущиеся особенно тёмными при дымном свете, лежат у неё за спиной, открывая вид на длинную шею, украшенную аккуратным ожерельем, и округлую грудь, вздымающуюся вверх при каждом её рванном вдохе. Когда наши с ней глаза встречаются, я впервые их не отвожу растерянно. Наоборот — смотрю прямо на неё, с вызовом и недоверием. — Тебе нужно было присоединиться к нам… — хрипит Чонгук, по-прежнему лёжа на спине и глядя в потолок. Только теперь я ощущаю в его голосе какую-то ехидную усмешку. Почувствовав пробежавший по спине холодок, я оборачиваюсь и удивлённо дёргаю бровями. Он это не серьёзно ведь? Нам Соль отвечает такой же усмешкой, окончательно сбивая меня с толку. — Не хотелось смущать нашу Мэйджи, — говорит она, скрипя креслом, потому что встаёт на ноги и ступает босыми стопами по ковру. Я снова поворачиваюсь к ней, проглатывая образовавшуюся во рту слюну. Понимаю, что она направляется ко мне медленным и размеренным шагом, чуть наклонив голову. От девушки исходит странная… опасность. Или мне так кажется. Поэтому я неловко ёрзаю на месте, скользя задом по шёлковой постели, и слежу за ней, как жертва, наблюдающая за своим охотником. Всё внутри меня натягивается до предела, пока не начинает казаться, будто ещё чуть-чуть — и я взорвусь. Особенно когда она подходит непозволительно близко и ставит одно колено на кровать, сбоку от меня. — Она и так напряжена… — шёпотом проговаривает Нам Соль, ставя теперь уже второе колено по другую сторону и в прямом смысле усаживаясь мне на колени. У меня в горле застревает очередной глоток спёртого воздуха, и я растерянно вцепляюсь пальцами одной руки в кровать, а другой невесомо ухватываюсь за плечо Нам Соль, останавливая её. Кажется, мои глаза становятся огромными, напоминая два блюдца, потому что девушка смеётся, поудобнее устраиваясь на своём новом месте. И в очередной раз всё кажется каким-то бредом — Нам Соль сидит у меня на коленях, глядя сверху вниз загадочным и полным похоти взглядом. Мир что, перевернулся с ног на голову? — Что ты… — вопрошаю я заплетающимся языком, уставившись на стройное тело перед моим лицом. Мягкие ладони неожиданно обхватывают моё лицо, направляя голову вверх. Нам Соль улыбается, а потом вдруг наклоняется, нагло соединяя наши губы вместе. Её рот захватывает мою верхнюю губу, тут же оцарапывая зубами, а потом я чувствую её влажный язык, моментально дёргаясь назад и образовывая между нами расстояние. Лицо начинает пылать, все чувства обостряются. Мне кажется, что я загнанная в ловушку мышь. В этот момент я слышу клацанье двери. Будто кто-то на мгновение её открыл, чтобы заглянуть внутрь, а затем снова закрыл, потому что музыка на пару секунд врывается в тихое пространство. В районе солнечного сплетения что-то обрывается, и я смотрю в сторону выхода. Но ничего не вижу. Никого и ничего нет. Мы по-прежнему втроём в этой комнате. — Расслабься, Мэй Джей, и позволь сделать тебе приятно, — с твёрдым намёком в голосе произносит она и кладёт одну руку мне на шею, водя ей вверх-вниз. Не сразу поняв, что она имеет в виду, я вопросительно гну брови, пока до меня не доходит. Она заметила, что только Чонгук смог кончить, даже не позаботившись о моём собственном удовольствии. Кстати о нём. Беспомощно посмотрев через плечо на своего парня, который теперь лежит на согнутом локте, успев натянуть штаны, и наблюдает за нами из-под полуопущенных ресниц, я кусаю губы в ожидании, что он что-нибудь скажет или сделает. Но Чон лишь смотрит. Ему это, должно быть, нравится, если судить по его вдруг снова топорщащейся ширинке. А у меня создаётся такое впечатление, что и выбора никакого нет. Всё уже решено. — Посмотри на меня, — приказывает девушка, разворачивая моё лицо. Снова встретившись с ней глазами, я сильно хмурюсь. — Я обещаю, что тебе понравится. И после этих слов она толкает меня руками, заставляя упасть на кровать, и склоняется надо мной, жадно целуя в губы. Сопротивляясь буквально пару секунд, я всё же сдаюсь, приоткрываю рот и впускаю внутрь её язык, но сама глаза не закрываю. Я смотрю и понимаю, что у меня совершенно точно поплыли мозги. Чужие ладони скользят по моему телу и касаются груди, немного грубо её сжимая и вызывая у меня стон — пока даже не знаю, удовольствия ли. Невольно поджимаю ноги в коленях, стискивая ими бока Нам Соль, и упираюсь руками в её плечи, как бы и не отталкивая от себя, но и не позволяя нарушить необходимую мне дистанцию. Рядом с моей головой прогибается кровать, и я перевожу взгляд на Чонгука, который приближается к нам, чтобы разглядеть наши сплетающиеся языки получше. Спустя две минуты пьянящих ласк, Нам Соль спускается руками ниже груди, скользит по животу, затем ещё ниже — к бёдрам. Одновременно с этим она прерывает поцелуй, чтобы мы обе отдышались, а когда наклоняется вновь, я сдержанно отворачиваю голову, из-за чего её губы касаются только шеи, под ухом. Но девушку это не смущает. Она подхватывает одной рукой мою голову и уже ведёт языком по шее вниз, даже не понимая, какие чувства она заставляет меня испытывать — и отвращение, и возбуждение, и непонимание. Господи… Что я делаю? Почему позволяю гладить себя, целовать? Почему всё это вообще происходит? Почему Чонгук наблюдает за нами, как голодное животное? Почему в свой день рождения я не сижу дома, в кругу семьи, а лежу, раздвинув ноги, на кровати в задрипанном клубе, в алкогольном опьянении? И почему меня целует не мой любимый парень, говоря о том, как он меня любит, а незнакомая мне девушка? — М-м-м… Стой… — едва получается прохрипеть, и я провожу пальцами сквозь волосы, потому что они снова лезут в глаз. — Прекрати… Хватит!.. Но меня не слышат. Нам Соль присасывается губами к линии челюсти, оставляя едва заметный засос, а руками в это время пробирается под платье, чтобы коснуться ими края моего белья. Меня буквально прошивает молния изнутри, и я автоматически ухватываюсь за её руки, останавливая. Наши глаза в очередной раз встречаются, и я наблюдаю, как девушка слизывает мою помаду со своих губ. На этот раз на её лице нет никакой усмешки. Она серьёзна. Серьёзно настроена сделать то, что задумала. — Я не хочу… — выдыхаю, ёрзая на постели. К моему удивлению, Нам Соль действительно отодвигается от меня, слезая с коленей и усаживаясь рядом. Но не успеваю я встать с кровати, чтобы скорее выйти на свежий воздух, как меня подхватывают и кладут уже не поперёк кровати, а ровно посередине, на подушки. Между Нам Соль и Чонгуком. Перед глазами появляется лицо Чона, который заискивающе улыбается и бодает своим носом мой, как он обычно это делает, чтобы успокоить. — Мэйджи, просто наслаждайся. Считай, что это твой подарок, — приговаривает он мне на ухо. Уже четыре руки облапывают моё тело, касаясь тех мест, которых раньше было позволено касаться только одному человеку. Тошнота подбирается к самому горлу, мне приходится открыть рот, чтобы дышать стало легче. Крепко зажмурившись, я пытаюсь перебороть желание расплакаться, хоть и чувствую собирающуюся в уголках глаз влагу. Всё не так. Боже, всё совершенно не так, как должно быть! Я не этого хочу! Не этого! Я вообще не должна была позволять этому вечеру случиться. Ведь мой внутренний голос подсказывал мне, а я его не послушалась. Дура. Идиотка! Осознав, что касания на какое-то мгновение прекращаются, я медленно открываю глаза и отрываю голову от подушки. Нам Соль и Чонгук, стоя на локтях и нависнув над моим животом, страстно целуются, не скрывая улыбок на лицах. Они наслаждаются друг другом. Упиваются этим ощущением. Им обоим хорошо. А мне хочется рыдать навзрыд. Я слышу, как они разрывают поцелуй с характерным звуком, а Чонгук даже стонет, сразу же опуская голову и резким движением задирая моё платье. Он поднимает его выше пупка, оголяя живот и впиваясь в него практически зубами, отчего я дёргаюсь на постели и упираюсь ладонью ему в макушку, ненавязчиво отталкивая от себя. Потому что мне это не нравится. Мне противно то, что он делает. Что мы делаем. Нам Соль поглаживает Чонгука по голове, будто одобрительно, а затем снова переключается на меня и оставляет смазанный поцелуй на моей скуле, двигаясь ниже. И я почти отвлекаюсь на это, пока вдруг не чувствую, как мою пульсирующую плоть через бельё накрывает прохладная ладонь. Тут я уже не выдерживаю. Оттолкнув от себя их обоих, я как можно скорее подползаю к краю кровати, рвано хватая ртом воздух и касаясь ладонями пылающих щёк, по которым ручейками стекают охлаждающие слёзы. Мерзко. Мерзко, мерзко! — Ты чего? — удивлённо спрашивает Чонгук, лёжа на локтях. «Ты чего?» Он что, издевается? Смешок невольно срывается с моих губ, и я качаю головой. Чувствую себя грязной. Мне кажется, что меня всю измазали в невидимой грязи, окунули в неё с головой. В груди теперь уже пусто. Внизу живота ничего не горит. Я даже не чувствую липкий пот по всему телу. В одно мгновение становится просто… пусто. — Ничего, — выжимаю из себя я, снова качая головой. — Вообще ничего. Игнорирую потянувшуюся ко мне ладонь Нам Соль и вскакиваю на ноги, почти падая, но всё же выравниваясь. Оттянув максимально своё платье вниз, я одним махом стираю слёзы с лица, затем, не глядя на притихших Чонгука и Нам Соль, подбираю с пола сапоги и рваные колготки, которым самое место в мусорном ведре, и рывком иду к выходу. Невзирая на то, что, наверняка, выгляжу сейчас не хуже этого самого мусорного ведра, и на то, что всё моё тело ломит вследствие грубого обращения Чонгука. Я просто намерена уйти. Я не стану просить Чонгука пойти за мной. Я даже смотреть на него не хочу. Ведь именно из-за него… Всё это из-за него. — Мэй Джей, ты куда? — доносится мне в спину твёрдый, но потрясённый голос, отчего я на секунду притормаживаю, уже положив пальцы на ручку двери. Сердце подскакивает, пропуская удар. Куда я? Куда ухожу? И почему ухожу без Чонгука? Чон, похоже, задаётся теми же вопросами, потому что я слышу, как он встаёт с кровати, скрипя пружиной и топая пятками по полу. Он растерян моим поступком так же, как растеряна я. Пока парень не успел меня нагнать, я распахиваю дверь, моментально пересекая порог комнаты, будто надеюсь, что это как-то остановит Чонгука. Словно это грань между нами. Стена. И осторожно оборачиваюсь, загнанным взглядом взирая на застывшего в центре полутёмной комнаты любимого человека. Моего Чонгука. Который смотрит так серьёзно, с такой надеждой. Но… — Я ухожу, — только и выпаливаю я, стреляя глазами в молчащую Нам Соль. Вот так. Вот… так я ухожу: хлопнув дверью, натянув у ближайшей стены сапоги и сгорбив из-за какой-то невидимой тяжести спину с чувством того, что поступила правильно, оставив всё «неправильное» позади. Вообще всё. По крайней мере, мысль об этом греет мне душу. Целую минуту я просто стою посреди коридора, закрыв глаза и настроив слух на стук своего сердца. Тук-тук. Тук-тук. Оно стучит. Я ушла, без Чонгука, а оно всё так же стучит. Не перестало. А ведь я так этого боялась. Но тошнота, терзающая моё сознание последний час, возвращается, поэтому я верчу головой, вспоминая, где видела ближайший туалет, а затем сбегаю вниз по лестнице, позволяя уже привычной клубной суматохе поглотить меня. Оттолкнув от себя стоящую на пути дверь, я тараном подлетаю к забрызганной и перепачканной раковине и со всей дури врубаю кран холодной воды, чтобы плеснуть её себе на лицо и на шею. Даже не обращая внимания на то, что жидкость заливается мне за ворот платья, стекая вниз к ключицам и вызывая табун мурашек. Плевать. Я просто хочу, чтобы мир перед глазами скорее перестал кружиться. Чтобы он обрёл свои прежние краски и вернулся в нормальное состояние. Господи… Что я делаю? Нет, не так. Что. Я. Наделала. Перед глазами встают картинки того, что только что происходило в комнате на втором этаже клуба. Что происходило между мной, Чонгуком и Нам Соль. Между нами тремя. Отвратительно. Ненормально. Мерзко. Раздавшийся за моей спиной шум заставляет меня подскочить на месте, и я ошалело смотрю в зеркало, осознавая, что позади стоит ничего не понимающий парень с растрёпанными волосами. Он странно оглядывает меня с ног до головы, а затем, подперев спиной косяк двери, хмурит брови. — Это мужской туалет, — выдаёт он и дёргает дверь за ручку, явив мне вполне чёткую картинку с изображённым синим человечком. И снова мои щёки пылают. От стыда. — Извините… — выговариваю, низко опустив голову. Поправив ещё раз платье и волосы, я в последний раз гляжу на себя в зеркало, а затем быстрым шагом иду к выходу. — Извините… — во второй раз извиняюсь я, проскальзывая в коридор мимо добродушно усмехнувшегося мужчины. Последние хиты музыкальных чартов снова долбят мне в уши, вызывая желание выбраться отсюда поскорее. Я неловко пытаюсь обходить пьяных людей, но получается из рук вон плохо, потому что всякий раз я в кого-то врезаюсь, вызывая стоны и недовольные возгласы, но уже даже не обращаю внимание. Я просто хочу пойти домой. Я не могу здесь больше находиться. Однако когда до спасительной двери остаётся всегда пара шагов, меня кто-то осторожно подхватывает под руку, заставляя обернуться. К удивлению, это Ким Намджун. Только теперь его фиолетовая голова совсем не фиолетовая, а почти блондинистая, на что я не обратила внимание в начале вечера. Он улыбается кому-то сбоку от нас, пожимая тому руку, а затем вглядывается в моё лицо, в мгновение ока нахмурив брови. Под его подозрительным взглядом я чувствую себя некомфортно, поэтому облизываю пересохшие губы и оглядываюсь через плечо, на выход, давая понять, что он мне мешает уйти. — Мэй Джей, всё в порядке? Что-то случилось? Почему ты уже уходишь? — сыплет вопросами он, разглядывая мой внешний вид. Вот же ж… — Да-а-а… — деланно обыденно тяну я, бросая взгляд на его ладонь, которая аккуратно сжимает моё предплечье, словно я могу сбежать в любой момент. А затем снова на Намджуна. — Уже поздно. Да и мне не очень хорошо, хочу скорее домой! — А где твой парень? — хмыкает мужчина, всё-таки убирая руку, что значительно облегчает мне жизнь. Переставив ноги, я пожимаю плечами, наигранно растянув губы в улыбке. — Не знаю. Где-то здесь. Мы разминулись пару минут назад… Вот… — вру я, водя взглядом по клубу, лишь бы не смотреть Киму в глаза. Он понятливо мычит, а затем засовывает руки в карманы, вынимая из одного связку ключей. — Тогда я тебя подвезу! Если тебе нехорошо, то лучше не ходить домой в одиночестве! — твёрдо заявляет он, перекрикивая музыку и уже даже делая шаг в сторону выхода. — Твоему парню тоже стоит это знать. Переварив всё через секунду, я растерянно хватаю Намджуна за плечо, останавливая. Он оборачивается, а затем наклоняется чуть-чуть, потому что значительно превосходит меня в росте, да и музыка осложняет наш разговор. Мне приходится стать к нему ближе, отчего я невольно улавливаю запах его одеколона. Уже знакомый, но не такой противный, как это было в нашу первую встречу. Да и с такого расстояния я вдруг обнаруживаю, что Ким Намджун действительно симпатичный мужчина. Высокий, крепко сложенный, с острыми, но привлекательными чертами лица. И мужественным взглядом, который невольно заставляет ему доверять. — Не нужно! — выкрикиваю, настойчиво качая головой. — Я вызову такси! Родители не так поймут, если увидят меня в машине с незнакомым им мужчиной! — Но ты же выпила, — возражает Ким, положив руку мне на плечо и отодвинув немного от себя, чтобы мы могли встретиться глазами. — Это они нормально поймут? Услышав упрёк в голосе Намджуна, я сразу же испытываю разочарование. Ну вот, ещё один человек, который решил почитать мне нотации. Раздражённо закатив глаза, я снова смотрю в сторону выхода. — Ладно. Мне правда пора. Спасибо за поздравления! — решаю просто поставить точку, поэтому выдавливаю из себя улыбку и разворачиваюсь на пятках, чтобы в очередной раз уйти, но меня снова останавливают. Намджун вдруг вырастает прямо передо мной, расставив руки в стороны, и снова наклоняется к моему лицу, сокращая между нами расстояние. — Ну нет, так не пойдёт! Позволь хотя бы вызвать тебе такси и проследить, что ты точно доедешь до дома! — говорит он мне почти в самое ухо, что смущает на долю секунды. Но когда я вижу искренне беспокойство в его глазах, понимаю, что просто не могу ему отказать. Он обо мне заботится. Так мало людей в моей жизни, которые обо мне заботятся. Вернее, теперь их вообще нет. — Ладно, — выдыхаю, а когда Намджун вопросительно гнёт брови, будто издеваясь, я фыркаю и киваю головой, чуть пихая его в грудь. — Хорошо! — Хорошо, — повторяет он, отодвигаясь, наконец-то. Забрав верхнюю одежду из гардероба, мы с Намджуном вместе выходим из клуба, оставляя, наверное, одно из самых моих ужасных воспоминаний позади. Стоя у входа в клуб и посильнее кутаясь в свою куртку, я выдыхаю облачко пара и смотрю на чёрное небо, едва улавливая среди облаков тусклые звёзды. На улице уже темно, да и поздно. Мама явно не будет рада моему такому возвращению. А знала бы она, что я сегодня натворила… — Я позвонил своему знакомому, он как раз таксистом работает. Обещал через пять минут подъехать, — объявляет Намджун, пряча мобильник в кармане не застёгнутой куртки, и останавливается в шаге от меня, громко выдыхая. Это привлекает моё внимание, поэтому я поворачиваюсь к нему и благодарно поджимаю губы. — Спасибо… — говорю чуть охрипшим голосом. Мужчина отвечает дружелюбным взглядом. — Много же у тебя знакомых, — подмечаю я, вспоминая, что в наш прошлый раз у клуба он рассказывал, что знает о подкидывающих девушкам наркоту парнях. Тоже через знакомого. И в клуб мы сегодня прошли по его знакомству. Ким не сразу понимает, что я имею в виду, а после смешливо фыркает и кивает, прищурившись. — Хах, да. Ну, меня профессия обязывает знать всех и вся, — пожимает он плечами. — Профессия? — задумчиво спрашиваю, вглядываясь в глаза напротив. — И кем же ты работаешь? — Менеджером, — сразу же отвечает он, пиная камешек под ногами. — Ты ведь, кажется, знакома с Сокджином? Оу. Конечно. Я знакома с Сокджином, бывшем парнем Нам Соль, с которым меня связывает ещё одно не самое приятное воспоминание. Неловко прочистив горло, я отворачиваюсь, будто что-то заприметила вдалеке. Откуда Намджуну знать, что мы знакомы? Не иначе как Сокджин рассказал ему о той позорной ситуации в кафе. — Не совсем, — обрывисто бросаю, принявшись топать ногой в нетерпении. Где это чёртово такси? — Я работаю его менеджером, — тем не менее, продолжает рассказывать мужчина. — Мы со школы знакомы. Нахмурившись, я прикусываю нижнюю губу. — Он что, знаменитость какая-то? Намджун усмехается. — Ну, можно и так сказать. Между нами повисает молчание, потому что каждый задумывается о своём. Я о том, что хочу скорее оказаться дома. В тепле, в кровати, которая скроет меня от внешнего мира. Он… да чёрт его знает. Когда со стороны дороги раздаётся свист шин и мотора, я вся содрогаюсь, но облегчённо выдыхаю. Наконец-то, домой. — Слушай, — снова заговаривает Намджун, когда мы вдвоём идём к припарковавшейся машине, которая сигналит нам фарами. Я поворачиваю голову в его сторону, спешно следуя к свету. — Может, дашь мне свой номер? Чтобы я убедился в том, что ты доехала до дома в порядке, — спокойно говорит он, а после открывает передо мной дверь со стороны заднего сидения. Мне приходится притормозить, чтобы переварить услышанное. Замерев между салоном машины и Кимом, я секунду смотрю себе под ноги, а затем поднимаю взгляд на мужчину. — Да… Хорошо, — прочистив горло, соглашаюсь, смахивая волосы с лица. Когда Намджун вытаскивает свой мобильник и протягивает его мне, наши пальцы на мгновение соприкасаются, и от этого меня немного трясёт. Что за странное чувство? — Вот… — мычу я, вбивая последнюю цифру, а затем передаю телефон в руки его хозяину. — Только лучше напиши смс. — Понял! — подмигнув и щёлкнув пальцами, восклицает мужчина, а затем пошире открывает дверцу, помогая мне забраться внутрь. Усевшись поудобнее, я дарю ему улыбку, а после перевожу свой взгляд на сложенные на коленях руки. Намджун подходит к водительскому окну, пожимает руку своего знакомого и называет мой домашний адрес, который, как ни странно, всё ещё помнит, а затем хлопает по крыше машины, давая сигнал водителю ехать. Когда мы трогаемся с места, я вдруг понимаю, что за всё время, которое провела с Намджуном, ни разу не подумала о Чонгуке.* * *
Почему они так на меня смотрят? Почему? Откуда эти взгляды? Спешно переставляя ноги, я посильнее натягиваю на голову капюшон своей кофты и поправляю лямку рюкзака на плече, прочищая горло. Словно дикий зверь, обвожу взглядом окружающих, понимая, что многие из них и правда посматривают на меня. Косятся. Будто о чём-то знают. Будто насмехаются надо мной. Ещё немного — и начнут пальцами тыкать. Скорее преодолев расстояние до моего шкафчика, я остервенело ввожу код и распахиваю дверцу, пряча за ней своё побледневшее лицо. Я ненавижу такое внимание. Ненавижу. Сглотнув слюну, которой и нет, потому что во рту сухо, я вытаскиваю все оставшиеся вещи из шкафчика и засовываю их в рюкзак. Больше этот шкафчик не мой. Я сдала экзамены, осталось только получить аттестат и сходить для галочки на выпускной. Именно из-за этого выпускного я и пришла сегодня сюда, потому что классная руководительница обзвонила всех и сообщила, что нам всем нужно что-то обсудить. Но у меня такое чувство, что обсуждать мы будем меня. Неожиданно дверца шкафчика захлопывается, отчего я подскакиваю на месте, едва ли не выронив свой рюкзак. Ошалело вылупив глаза, я поднимаю голову и вижу перед собой знакомое ехидное лицо. Им Ёнджэ. Он возвышается надо мной, облокотившись на стену, и странно скалит зубы, глядя сверху вниз. — Как настроение? — спрашивает парень, дёрнув бровью. Я сильно хмурюсь, вспоминая, что Ёнджэ и есть тот самый одноклассник, который нагло лапал меня на первом году старшей школы и от которого меня защитил Чонгук. Полный придурок и отморозок. По крайней мере, таким я его запомнила, потому что с тех пор, как мы с Чонгуком стали встречаться, я с Ёнджэ никогда не разговаривала. Мне вообще на него плевать. — Отвали, — бросаю и пытаюсь обойти его, чтобы пойти в класс, как вдруг он снова встаёт передо мной, перекрывая дорогу, и сдёргивает с моей головы капюшон. Мне сразу становится видно, что на нас смотрят все вокруг, наблюдая за разворачивающейся картиной. Моментально холодеет в груди, и я растерянно кручу головой, пытаясь понять, что происходит и что ему… им от меня надо. — Что? — А я и не думал, что ты такая оторва, Ли! — дерзко выговаривает парень, а после облизывается, усмехаясь, когда какой-то его приятель, появившийся поблизости, пихает его локтем под рёбра со смехом. — Чего? — спрашиваю, сильно нахмурившись. Нехорошо это. — О тебе сейчас все болтают. Уже видела снимки папарацци с твоей горячей вечеринки в клубе? После одной этой его фразы я чувствую, как у меня отнимаются ноги. Мне кажется, я сейчас прямо здесь упаду, поэтому цепляюсь за свой рюкзак, медленно хлопая глазами. Моей вечеринки в клубе? О боже… Он же… Они же не могут знать. Знать о том, что было. И какие к чёрту снимки? Кто-то что-то постил в инстаграме? — Какие снимки? Папарацци? Ты что несёшь? — фыркаю я и снова дёргаюсь вперёд, однако Ёнджэ реально наглеет, буквально наступая мне на носки кроссовок, чтобы не дать уйти. Я испуганно отшатываюсь назад. — Эй, дай-ка! — восклицает он, отбирая телефон у своего друга, чтобы затем сунуть его мне под нос. Недоуменно обведя всех вокруг растерянным взглядом, я-таки опускаю глаза вниз. Что-то внутри обрывается. Мне сразу же становится не по себе. Хочется упасть на колени и расплакаться, а ещё лучше сбежать куда подальше. Где меня никто не знает и не найдёт. К своему ужасу, на экране телефона я обнаруживаю около четырёх фото, на которых видно, как мы с Нам Соль самозабвенно целуемся: она сидит у меня на коленях, выгнувшись в спине, а сбоку от нас лежит кто-то ещё. Кто-то, кого не видно из-за плохого освещения. И эти фото сделаны как будто исподтишка. Через дверной проём. Сразу же вспоминается тот скрип, который я услышала, но проигнорировала, потому что Нам Соль приказала мне «расслабиться». Нас кто-то сфотографировал. Меня, Нам Соль и Чонгука, которого, тем не менее, на фото и не разглядишь. И этот «кто-то» разослал фото всей школе. Поэтому все на меня пялятся. Я теперь стала главной сплетней в школе. Я, целующаяся с девушкой и лежащая в одной кровати с двумя. Выступившие слёзы застилают глаза, я поджимаю нижнюю губу, но моей мгновенной реакцией является то, что я пытаюсь выхватить этот чёртов телефон, чтобы удалить все фото, хотя я понимаю, что это ничем не поможет. Они есть если не у всех, то у половины. Потому что все они смотрят. Все смотрят на меня. Насмехаются. Я даже слышу, как кто-то тихо говорит: «Шлюха». — Воу-воу! Не трогай! — смеётся Ёнджэ, возвращая телефон хозяину. — Удали это! — кричу я, толкая парня в грудь, и тут же слышу смешки со стороны. — Слышишь! Удали, придурок! — Не ори, ненормальная, — фыркает он, качая головой. Понимая, что никто не воспринимает меня всерьёз, и испытывая ужасный стыд, я бросаюсь со всех ног в сторону выхода, чтобы позорно сбежать, но тут же врезаюсь животом в выставленную чужую руку. Ёнджэ ловко подлавливает меня, вжимая боком в своё тело, но я начинаю сопротивляться и отбиваться, чтобы он отпустил. — Пусти меня! Отпусти!.. — шиплю, вцепившись ногтями парню в руку, но тому хоть бы хны, он лишь подталкивает к шкафчикам и заставляет посмотреть на него, задрав голову. У меня всё внутри горит. Мне отчаянно хочется его ударить, но глаза застилают слёзы, а ещё все на нас смотрят. Паника подбирается к горлу. Мне кажется, что меня кто-то душит. — Что ещё мы о тебе не знаем, а? Что ещё умеет наша красавица Мэй Джей? — принимается шептать он мне на ухо, подойдя непозволительно близко и перебивая мои крики. — А Чонгук в курсе, как ты развлекаешься? — Отвали! — рявкаю в очередной раз, всё же вырываясь, удачно отступив в сторону. Ёнджэ не пытается больше меня схватить, он наоборот поднимает руки вверх и кривит свои мерзкие тонкие губы в подобие ухмылки. — Ладно-ладно, не кусайся! Оказавшись в самом центре коридора, в кругу из наблюдающих и подхихикивающих с меня подростков, я цепляюсь за воротник толстовки, оттягивая его, чтобы было проще дышать. Но это не помогает. Размазав слёзы по лицу, я делаю один рваный вдох, прогоняя панику. Не здесь. Не сейчас. — Слушай, может, ты и мне тогда дашь, а? Ну а что, тебе то, судя по всему, всё равно, с кем постель делить, — продолжает подтрунивать этот придурок, буквально зарывая меня под землю. Эта его фраза бьёт особенно больно. Я всхлипываю и, натянув опять капюшон на голову, быстрым шагом направляюсь к двери. Мне нельзя здесь оставаться. Нельзя. Плевать на собрание. В тот момент, когда я пересекаю уже половину коридора, не обращая внимания на кого-либо, мимо меня кто-то проносится, едва ли не задев плечом, а через секунду раздаётся оглушительный треск одежды и громкий стук металла, сопровождаемые возгласом Ёнджэ. Испуганно развернувшись на пятках, я тут же прикладываю ладони к лицу, скрывая свой раскрытый от ужаса рот, потому что вижу, как Чонгук со всей силы бьёт нашего одноклассника по лицу, крепко удерживая его за рубашку. — Рот свой закрой, козёл, понял! — рычит Чон, ещё раз ударяя парня головой о шкафчики, отчего тот сдавленно стонет. — Не смей так с ней разговаривать! — Всё, всё, ладно! Пусти! — вопит Ёнджэ, растерянно смотря то на Чонгука, то на своих ничего не предпринимающих друзей. — Что ты там сказал? Тебе «дать»? Ну что, дать тебе по роже ещё раз?! — Чонгук буквально плюётся и уже даже замахивается для второго удара. Он не слышит суматохи вокруг. Моё сердце стучит, как сумасшедшее, но я всё равно нахожу силы дёрнуться вперёд, оттолкнув кого-то, и остановиться ровно перед Чонгуком. — Прекрати! — набравшись духу, кричу я, тут же отвлекая внимание Чонгука на себя. Парень отталкивает Ёнджэ, резко поднимается с колен и разворачивается ко мне лицом, диким взглядом осматривая, пока не останавливается на влажных от слёз щеках. Мы вздрагиваем одновременно, нас будто прошивает током. Глаза в глаза. — Мэйджи… — Нет, заткнись! — выпаливаю я, разрезав рукой воздух. — Прекрати это! И не трогай его, ясно?! Ты уже достаточно сделал! Кажется, эти слова делают больно нам обоим. Чонгук сначала ошалело приоткрывает рот, выпучив глаза, затем делает один шаг в мою сторону, разведя руки, а в итоге отчаянно проводит ладонью сквозь волосы, наморщив лоб. — Мы можем поговорить? Об этом?.. — осторожно спрашивает, глядя только на меня и не слушая никого другого. С каждым словом он делает шаг вперёд, хочет приблизиться, но я сама отступаю назад. Почему-то кажется, что, приблизься он, я в очередной раз сдамся. Но я не хочу. Впервые не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Не хочу, чтобы говорил, что любит. Не хочу видеть его даже. Мне больно. Ужасно больно, потому что теперь я в глазах всех посмешище. Шлюха. И я не могу отделаться от чувства, что всё это… от начала и до конца — вина Чонгука. Чонгука, который хочет в очередной раз навешать мне лапши на уши. — Нет. Не можем, — всхлипываю я, качая головой. — Оставь меня в покое. И, в последний раз оглядев его, я сильнее сжимаю пальцы вокруг лямки рюкзака, чтобы затем снова уйти, оставив Чонгука позади.* * *
Ким Намджун [02:15]: Ты дома? Всё хорошо?Я [02:38]: Да, всё отлично. Спасибо, что расплатился за меня!
Ким Намджун [02:39]: Не благодари. И обращайся, если что-то нужно. Ким Намджун [02:55]: Может, как-нибудь ещё встретимся?Я [14:51]: Привет, прости, что беспокою. Это Мэй Джей. Я хотела узнать, ты не в курсе, где я могу найти Нам Соль?
Я [14:53]: Это очень важно.
Ким Намджун [15:00]: Ну вот, ни ответа, ни привета три дня, а теперь тебе понадобилась моя помощь? :/Я [15:01]: Пожалуйста.
Ким Намджун [15:04]: Я не знаю, где она сейчас, но знаю, где учится. Попробуй поискать её там. Сейчас кину смской адрес.Я [15:05]: Спасибо!
Ким Намджун [15:07]: Что-то случилось? Ещё раз перечитав сообщение с адресом университета Нам Соль, я судорожно облизываю губы, а затем ускоряю шаг, приближаясь к высоким воротам. Во дворе университета много людей, все куда-то идут, прочь, в основном. Я же прохожу мимо них. Настойчиво иду, хоть и понимаю, какая это идиотская затея. Я ведь не могу знать наверняка, что мне повезёт и она действительно выйдет из здания университета именно сейчас. Что она вообще всё ещё там, ведь время уже приближается к пяти вечера. Остановившись у самого края лестницы, я подпираю задом невысокие перила, зарываюсь лицом в ладони и принимаюсь ждать. Неизвестно чего. Неизвестно зачем. Вернее, нет… Не так. Я знаю, с какой я здесь целью. Я хочу расставить все точки над «i». Хочу разобраться во всём, что со мной произошло за последнее время. И ещё хочу выяснить, зачем она это сделала. Публично опозорила меня. Вибрирующий телефон на мгновение отвлекает от прочих мыслей. Дрожащими и холодными руками я вытаскиваю мобильный из кармана. Тэхён [16:47]: Ты не пришла на выдачу аттестатов. Я слышал о том, что произошло. Мне очень жаль. Если тебе нужно это с кем-то обсудить, я всегда готов, Мэй Джей. Ответить я даже не успеваю, потому что краем уха вдруг слышу до боли знакомый голос. Резко подняв голову, обнаруживаю наверху лестницы Нам Соль, которая стоит рядом со своей подругой Бёль и над чем-то радостно хохочет. Сама не понимаю, как это происходит, но моя кровь моментально начинает бурлить. Мне кажется, что Нам Соль стоит и хохочет надо мной. Наслаждается тем, что в очередной раз втоптала меня в грязь лицом. Ещё и попрыгала сверху, распространив те фото, которые дошли даже до моих родителей. Такого позора я не испытывала никогда. Не обращая внимания на рухнувший на землю телефон, я срываюсь с места и на всех порах лечу в сторону ничего не подозревающей девушки. Моё присутствие она замечает только тогда, когда Бёль удивлённо раскрывает рот, но не успевает сказать и слова, потому что я вцепляюсь пальцами в длинные чёрные волосы и что есть мочи тяну на себя. На весь университетский двор раздаётся оглушительный женский визг. — Какого хера?! — вопит Бёль, пытаясь отцепить меня от Нам Соль, но делая тем самым ещё хуже, потому что я не отпускаю. Продолжаю тянуть девушку на себя, желая выдрать все её пряди до единой. Сволочь. Тварь. Ненавижу! Меня отбрасывает назад, когда по носу прилетает чья-то тяжёлая рука. Даже не знаю, чья именно — Нам Соль или Бёль, но я протяжно стону, с радостью обнаруживая, что крови нет. — Ты что творишь, бешеная?! — кричит Бёль, заслоняя собой подругу, которая странно продолжает молчать. Нам Соль лишь кладёт ладони себе на голову, смаргивая выступившие слёзы. — Ахуела, что ли?! — Зачем ты это сделала?! — вместо ответа, громко спрашиваю я, ткнув пальцем в сторону Нам Соль. Девушка недоуменно смотрит на меня из-за спины блондинки, но никак не отвечает. Будто и правда не понимает. — Какого чёрта тебе от меня нужно! Чего ты добиваешься! На эмоциях я снова рвусь вперёд, чтобы приложиться ногой ей по животу, ноге, чему угодно, лишь бы сделать больно, хоть и знаю, что ей не будет так больно, как мне. Но Бёль снова мешает, на этот раз грубо отпихивая меня рукой, из-за чего я, не устояв на ногах, лечу на землю, больно ударяясь копчиком и локтем. Подавив болезненный всхлип, краем глаза замечаю, что многие во дворе смотрят на нас. А особенно на меня. Снова все смотрят на меня. Это как удар под дых. — Отстань… Да отвяжись ты! — шипит Нам Соль, убирая от себя руки Бёль, которая всё пытается отодвинуть её. Сама девушка делает два уверенных шага и вдруг садится на корточки передо мной, не боясь, что я снова, как клещ, вцеплюсь в её волосы. Наши лица оказываются на одном уровне, когда я приподнимаюсь. И, заглянув ей в глаза, я начинаю чувствовать, что снова хочу плакать. Я пришла сюда за тем, чтобы разобраться с ней. Впервые постоять за себя. Но опять я сижу на земле, в грязи, а она стоит надо мной, смотрит сверху вниз. Мне никогда у неё не выиграть. — Зачем ты это сделала? — практически шёпотом спрашиваю я, проглатывая слюну. — Сделала что? — переспрашивает Нам Соль, нахмурившись. Я вижу царапину у неё над бровью. Должно быть, я-таки зацепила её. У меня из груди вырывается усмешка. — Не делай вид, что не знаешь… Фото! Чёртовы фото! Девушка лишь разводит руками. — Я без понятия, о чём ты говоришь! Быстро мотнув головой, будто пытаясь убедиться, что нас никто не подслушает, я заглядываю ей прямо в глаза. — Фото, на которых мы с тобой целуемся, — тихо говорю. — С моего дня рождения. Это ведь ты… Ты их всем в школе разослала, чтобы надо мной поиздеваться! Ты! — У тебя крыша едет, Мэй Джей, — вздыхает Нам Соль, поднимаясь на ноги и поправляя свою юбку. — Я никакие фото не рассылала. — Врёшь! — рычу в ответ, дёргая ногой, но вдруг натыкаюсь подошвой на что-то, что шелестит в ответ на мои действия. Непонятливо опустив глаза, вижу, что рядом со мной лежит какая-то толстая папка. Странно, но создаётся впечатление, что всё вокруг вдруг затихает. Только в ушах у меня звон, словно ультразвуком. Не глядя на говорящую мне что-то Нам Соль, я поднимаюсь на корточки и тянусь рукой к этой самой папке. Аккуратно подхватываю, стряхиваю грязь с обложки.«Курсовая работа По дисциплине: «Психологическая профилактика зависимого поведения» На тему: «Формы невротической любви: токсическая любовь, любовь-зависимость, любовь-мания, любовь-привязанность.» Выполнил: студентка… Хо Нам Соль»