В самое сердце

      Закутанная в черный плащ с капюшоном, Гюльшен сидела на земле и возносила молитвы Аллаху. Она еще с рассветом пришла на могилу Искандера, чтобы помолиться за его душу и побыть в одиночестве. Слишком давящей была обстановка во дворце султанши. Хюмашах довольно часто плакала, лишь только мысли о ребенке давали ей силы, а Паша ходил задумчивый и печальный, самой же девушке ужасно не хватало друга, чтобы поделиться с ним своими мыслями и переживаниями. Конечно, она могла бы отправиться к Менекше, но там, во дворце, была Кесем, а Гюльшен даже не могла допустить мысли о встрече с султаншей.       Легкие шаги за спиной заставили хатун оглянуться. Обернувшись, Гюльшен встала и поклонилась, ибо там стояла Сафие-султан. - Госпожа, - опустив взгляд, произнесла девушка и почтительно отошла в сторону. - Можешь остаться, если хочешь, - устало проговорила султанша, посмотрев на Гюльшен. - Воистину, ты более достойна скорбеть по Нашему сыну, чем Наша дочь Хюмашах. Мы увидели, что ты действительно любила Искандера... - Вы позволите мне сказать, Госпожа? - Сафие кивнула, Гюльшен, помолчав, продолжила мысль. - Султанша, не отталкивайте Вашу дочь. Рана Хюмашах-султан не менее глубока, чем Ваша, ее боль и потеря так же велики. Вы ей нужны, ей нужна ее любимая Валиде... - - Нужно было думать, прежде чем рассказывать все этому псу Зюльфикару, - Сафие сжала губы, а в глазах ее сверкнул гнев. - Госпожа любит своего мужа, это ли грех? Они оба теперь несут этот груз, - Гюльшен подошла ближе к султанше, стараясь вложить в свои слова все чувства и эмоции. - - Султанша, с того самого дня, как стража схватила Шехзаде, ни Паша, ни Хюмашах-султан больше не улыбались. Если бы Ваш сын смог меня полюбить, я точно так же не смогла бы скрыть от него хоть что-то... Госпожа, Вы потеряли сына, но у Вас есть любящая дочь. Вы нужны ей, особенно сейчас...       Замолчав на полуслове, чтобы не сказать лишнего, Гюльшен поклонилась. Она оставила Сафие в одиночестве, давая возможность помолится. Султанша ничего не ответила вышивальщице, но ее слова заставили женщину задуматься. Быть может, она действительно была не так справедлива к Хюмашах. Перед мысленным взором Сафие возник образ счастливой, смеющейся дочери, когда та явилась к своей Валиде сообщить о своем браке с Зюльфикаром. Хюмашах тогда словно летала на крыльях, она улыбалась, она радовалась и, казалось, любила целый мир. Теперь же, Гюльшен была права, улыбка исчезла с лица Хюмашах, в глазах больше не было смеха, только боль и обида.       Спустя несколько недель Гюльшен отправилась на рынок, ей нужно было купить ткани, да заказать платья для сестер. Она давно не радовала Михримах и Фидан, а без Искандера они совершенно заскучали. Придерживая свои покупки, девушка маневрировала между людьми, надеясь поскорее добраться до портного.       Кто-то из снующих туда-сюда людей толкнул Гюльшен и она выронила покупки. Подняв их с земли, девушка посмотрела вперед и замерла на месте. Гюльшен показалось, всего на мгновение, что она увидела в толпе Искандера. Хатун не сразу осознала, что ее зовут по имени. - Гюльшен, дай Аллах, все в порядке? - перед девушкой стоял Зюльфикар-паша с двумя слугами из Топ-Капы. - Что-то с Хюмашах? - Что? То есть, нет, Паша, с Госпожой все хорошо, - поспешила заверить мужчину Гюльшен, по прежнему вглядываясь в толпу. - Да что с тобой, Хатун? - Зюльфикар не понимал такого поведения девушки и поэтому волновался. - Да так, просто показалось, - почти прошептала Гюльшен, мужчина хотел продолжить свой путь, но следующая фраза заставила его застыть на месте. - Показалось, что я вижу Искандера...       Зюльфикар осторожно вошел в покои Хюмашах, медленно, чтобы не разбудить возлюбленную, приблизился к постели. Женщина сладко спала, обняв одной рукой подушку, и чему-то улыбалась во сне. Кажется, это был единственный момент за все прошедшее время, когда Паша видел на лице своей госпожи улыбку. Зюльфикар протянул руку, намереваясь погладить супругу по волосам, но вовремя остановился, чтобы не тревожить ее сон.       Сердце мужчины сжалось от осознания того, как сильно он соскучился по улыбке Хюмашах, по ее нежности и безмерной любви в глазах. Он грустно улыбнулся, любуясь своей прекрасной женой. Приняв, наконец, решение, воин вышел из комнаты так же осторожно, как и появился. Паша направился в комнату к Гюльшен, он спешил, боясь, что вся уверенность в миг его покинет.       Гюльшен, уснувшая лишь недавно, проснулась от настойчивого стука в дверь, нахмурившись, девушка закуталась в халат. Она поежилась от холодного воздуха, проникшего в комнату, и поспешила открывать дверь. Увидев на пороге Зюльфикара, хатун очень удивилась и испугалась. - Паша! О, Аллах, что-то с Султаншей? - Гюльшен сделала шаг вперед, но мужчина выставил руку перед собой, призывая остановиться. - С нашей Госпожой все в порядке, спасибо Всевышнему, - Паша зашел в комнату и закрыл за собой дверь, он поймал испуганный взгляд девушки. - Гюльшен-хатун... Ты можешь, не задавая вопросов, сейчас отправится со мной? Это важно... - В чем... - начала Гюльшен, но осеклась. Она всмотрелась в лицо Паши, пытаясь понять его чувства и эмоции, было заметно, что мужчина волновался. - Хорошо, Паша. Позволите мне одеться?       Кивнув и смутившись, Зюльфикар вышел, Гюльшен осталась в одиночестве. Она совершенно ничего не понимала, но что-то подсказывало, что приход Паши в ее комнату был важным событием. Дрожащими руками хатун взяла платье и принялась одеваться. Зашнуровав корсет и застегнув все пуговицы на кафтане, Гюльшен заплела волосы в косу и, взяв в руки плащ, вышла к ожидавшему ее в коридоре Паше. Зюльфикар, даже не взглянув на лицо вышивальщицы, кивнул и направился к выходу из дворца, Гюльшен еле успевала за мужчиной, практически переходя на бег.       Так же молча Зюльфикар подошел к карете, помог забраться туда Гюльшен и сел сам. Девушка успела заметить, что из слуг был лишь кучер, управляющий парой лошадей. Как не сгорала от любопытства и волнения, хатун не решалась прервать молчаливые раздумья Паши, глядя на свои сцепленные в замок на коленях руки. Так они ехали какое-то время, в вечерней темноте Гюльшен не различала ни улиц, ни домов, девушка не знала, куда везет ее Паша.       Качнувшись, карета остановилась, Зюльфикар накинул капюшон плаща, вышел из кареты и помог выбраться Гюльшен. Девушка последовала примеру мужчины и закуталась в плащ, теперь никто, даже знакомый человек, не смог узнать в этой черной фигуре Гюльшен-хатун. Оглядевшись по сторонам, Зюльфикар сделал знак следовать за ним и пошел вперед. Он подошел к дверям какой-то таверны, дал пару золотых стоящему у дверей слуге, тот, поклонившись, что-то прошептал Паше и отступил, пропуская гостей внутрь. Супруг Хюмашах, поколебавшись, взял Гюльшен за руку и быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на второй этаж. В голове хатун сейчас роились, подобно разъяренным пчелам, самые разнообразные мысли. Девушка не знала, что делать и думать. Подойдя к самой дальней комнате, Паша остановился, он трижды постучал в дверь. Когда ее открыли, Гюльшен смогла лишь вскрикнуть и, потеряв сознание, осесть на руках Зюльфикара.       Открыв глаза, Гюльшен удивленно осмотрела помещение, оно было ей совершенно не знакомо. Сама она лежала сейчас на застеленной простым одеялом кровати, у небольшого окна стоял столик с тремя свечами, поодаль находилась софа, а прямо напротив кровати, разделяя комнату на две части, шкаф. Из-за шкафа раздавались приглушенные мужские голоса, осторожно поднявшись и все еще чувствуя слабость после обморока, Гюльшен пошла на эти звуки. Опираясь на мебель, она вышла из спальной части комнаты и увидела сидящий за столом мужчин. Они, склонив головы друг к другу, о чем-то тихо беседовали. - И... Искандер? - прошептала Гюльшен, когда молодой человек обернулся, она пошатнулась и прижала руку к губам. - О, Аллах... - Гюльшен! - сын Сафие-султан поднялся на ноги и, в одно мгновение оказавшись рядом с девушкой, усадил ее на скамью. - Все хорошо, все в порядке. - Искандер, ты жив... Но как? - Гюльшен принялась ощупывать воина, чтобы убедиться, что это действительно он, а не призрак. - Кого благодарить за это чудо? Как это возможно? - Тиши, цветочек, успокойся. Я жив и здоров, не нужно плакать, - Искандер улыбнулся, крепко обняв девушку, что расплакалась. - Вот, Хатун, выпей, - Зюльфикар протянул бокал с водой, надеясь, что Гюльшен сможет взять себя в руки и все спокойно выслушать.       Дав Гюльшен некоторое время, чтобы прийти в себя, Зюльфикар и Искандер рассказали девушке историю спасения молодого человека. Они оба ничего не скрывали, говоря и о приказе Повелителя, и о несостоявшейся казни, и о том, как верный Паше человек помог Искандеру разместиться в этом постоялом дворе. - А что мои Валиде и сестра? - Искандер перевел взгляд на Пашу, ожидая ответа. - Они знают? - Нет, ни Сафие-султан, ни Хюмашах ничего не известно, - покачал головой Зюльфикар, он посмотрел на Гюльшен и чуть улыбнулся. - Если бы эта девушка не решила, что видела тебя на рынке, я ей ничего не сказал бы. Думаю, Гюльшен попыталась бы разузнать всю правду... Что до твоих сестры и матери, они глубоко опечалены твоей смертью. Признаюсь, я еще никогда не видел у Сафие-султан такого выражения лица и подобных эмоций. Она действительно любит тебя, Искандер. - Прекрасно, пусть и дальше считают меня мертвым, - грустно произнес бывший янычар, посмотрев на подругу, - и ты, Гюльшен, молчи. Не говори ничего ни султанше, ни моей Валиде. Мы привыкли уже к тоске друг о друге. - Есть еще кое-что, но, думаю, это вам нужно обсудить и обдумать, - проговорил Зюльфикар, вставая. - Гюльшен, карета останется в твоем распоряжении, когда надумаешь вернуться, тебя отвезут. Оставлю вас наедине...       Когда Паша удалился, Гюльшен перевела взгляд на Искандера и крепко обняла его. Оставшись с ним наедине, девушка дала волю своим эмоциям, смеясь и плача одновременно. Она возносила хвалу Богу и Зюльфикару, говорила о своей радости и о том, что не может верить в случившиеся. Искандер с улыбкой слушал ее прерывающуюся речь, отвечая на теплые объятия. Он был рад не меньше, чем светловолосая девушка, стоящая сейчас перед ним. - А о чем, кстати, говорил Паша? Что нам надо обсудить? - Гюльшен немного успокоилась, теперь она сидела рядом с Искандером и держала его за руку. - Паша считает, что лучше мне уехать. Я с ним согласен, вот только... - Искандер встал со скамьи и заходил по комнате, повернувшись спиной к девушке, он продолжил говорить, - тут моя семья. Я - Шехзаде и... - И что? Только не говори, не смей говорить, что ты хочешь сесть на престол! - Гюльшен тоже поднялась на ноги. - Нет, я никогда не предам Повелителя, не причиню вреда его детям, - задумчиво произнес Искандер, глядя перед собой. - Но это мое по праву рождения... Верно ли, отказываться от всего? Покидать свой дом, свою семью? - Право рождения? Трон? Султанат? - щеки Гюльшен вспыхнули, она приблизилась и, встав прямо перед Искандером, дотронулась до его лица. - Власти без крови не бывает! Нужна ли тебе она? Ты хочешь жить, зная, что твой путь к власти будет залит кровью чужих детей? Жить и знать, что один твой сын убьет другого в борьбе за престол? Ты хочешь видеть слезы в глазах любимой женщины, из-за постоянного страха за свое дитя? - О чем ты, Гюльшен? - сын Сафие удивленно смотрел в наполненные слезами и яростью глаза подруги. - Я объясню... Когда Сафие-султан узнала о твоей смерти, на нее было страшно смотреть. Столько боли я еще не видела, - Гюльшен говорила теперь тише, но не менее горячо. - Она простояла на коленях перед дворцом целый день и целую ночь, надеясь, что Султан Ахмед тебя помилует. А женщины в гареме? Каждая надеется родить сына, и каждая живет в страхе за его жизнь... Искандер, я знаю, ты не испытываешь ко мне иных чувств, кроме дружеских, и, возможно, мое слово ничего не значит... Однако, я молю тебя уехать. Я боюсь за тебя. Если Кесем узнает, что ты жив, больше шанса спастись уже не будет... - Тише, успокойся, пожалуйста, - улыбнулся Искандер, дотронувшись до волос хатун. - Не бойся, Кесем-султан не узнает ничего и не увидит меня. И я рад, что ты мой друг, Гюльшен. Спасибо Паше, что привел тебя... - Ты уедешь, скажи мне? Ты сделаешь это? - Искандер кивнул, девушка замолчала на некоторое время. Она опустила взгляд, а когда подняла вновь, ее глаза излучали уверенность. - Я поеду с тобой, если ты не будешь против. - Гюльшен? - Я не смогу гадать в порядке ли ты, здоров ли и невредим ли, - грустно произнесла Гюльшен, отвернувшись. Она соединила пальцы рук перед собой и медленно заходила по комнате. - Я не смогу смотреть в глаза Хюмашах-султан и Сафие-султан и не сказать им правды. Я не смогу так с ними поступить. Их боль слишком сильна, а я имею лекарство, что эту боль исцелит. -Гюльшен... - Искандер хотел обнять девушку, но та увернулась. Она посмотрела на него внимательно и ласково и вышла из комнаты.