Prunus dulcis var. amara

Пасмурное тяжелое небо нависает над Лондоном. Оно прижимает к земле деревья. Шерлок поднимает голову вверх, взгляд скользит по вершинам деревьев, которые, как атланты, пытаются удержать падающее небо и спасти стоящих под порывами ветра людей, ожидающих поминальной службы. Не моргая, он провожает одно грузное облако, потом другое. На ветру глаза слезятся или дело вовсе не в нем? Моргнув, он прячет предательство своей живой души, израненной, ослабленной, неспособной уже играть и от бессилия переставшей прятаться. Ему нужно войти, ему нужно осознать, прошло уже девять дней, но ощущение того, что это произошло вот, только что, никак не покидало его. Проходят минуты, Шерлок опускает глаза, смотрит себе под ноги. Остатки разума быстро берут вверх над ноющей душой, и, непроизвольно сжав ладони в кулаки, он делает первый шаг к часовне, где проходит служба. Толкает дверь, она беззвучно поддается, впуская гостя в маленькое помещение. Пастор читает молитву и переходит к некрологу. Тем временем взгляд Шерлока скользит по присутствующим на поминальной службе людям. В основном это друзья, коллеги и пара дальних родственников. Всех их объединило одно большое горе. Но, отдавая должное британским традициям, никто не рыдает, все спокойно и умиротворенно. Будто и не было никакой смерти близкого человека. Будто Молли просто уехала. Марта вздыхает на плече у Джона, твердит что-то про девочку, милую, мало пожила и что-то совсем неразборчивое и отрывистое. Джон обнимает женщину за плечо и прижимает сильнее. Грег, запустив руки в карманы плаща, стоит, облокотившись на стену, и изучает свои ботинки. Несколько человек из Бартса тихо переговариваются. Раздались глухие ритмичные удары по крыше часовни, пошел дождь. Бессилие и неспособность что-то изменить, необратимость происходящего заставляет Шерлока сжать пальцы и все-таки скользнуть взглядом по простому и легкому гробу, напротив входа, развернувшись, он уже направляется к двери, как голос пастора, озвучивающего последнюю волю усопшей, заставляет его резко остановиться. Осознав произнесенные слова, он медленно поворачивается. Почему он? - Вот когда я помру как загнанная лошадь, потребую, чтобы именно ты развевал мой прах, чтоб совестно тебе стало,- в глазах Молли горят смешинки. Они уже вторые сутки не могут определиться с причиной смерти мистера Гилберта, постоянно споря из-за никак не выходящего эксперимента с образцами. Благо пациент уже 20 лет как мертв. И совсем давнее дело вдруг внезапно заинтересовало детектива, увидевшего закономерность и связь между старым преступлением, как он утверждал, и серией, потрясших Лондон, недавних убийств. - Молли, я тебе уже не раз говорил, что с чувством юмора у тебя явные проблемы, и настоятельно рекомендую послушать меня,- серьезно отвечает Шерлок, прогоняя недобрые мысли. -Ты откажешь в последней воле усопшего? - Молли, заглянув ему в глаза, хихикнула. - Ты умеешь убеждать, но надеюсь, что я к тому времени буду либо мертв, либо дряхлым стариком и вряд ли справлюсь с этой задачей. На обрыве ветрено, облака несутся с огромной скоростью, сменяясь лучами, то и дело выглядывающего, полуденного солнца. Полы пальто нещадно треплет, Шерлок левой рукой поднимает воротник и смотрит вниз. Волны разбиваются о камни, превращаются в миллионы ярких светящихся капель. Одно простое движение, и все напоминание о любимой женщине исчезнет. Открыв урну, он наклоняет ее и плавным резким движением рассеивает содержимое над бездной, легкие частицы уносятся ветром, бьющим в спину, в сторону морской глади. Он смотрит вслед удаляющемуся светлому облаку. Шаг, это так просто. Шаг вперед и все закончится. Он уже делал это однажды, только тогда она его подхватила. Его ангел-хранитель. Укрыла, уберегла, спрятала от надоедливых глаз, спасла ему жизнь однажды. Но теперь некому его обнять и удержать. Как много времени он потерял, отталкивая, боясь за ее жизнь, борясь за свои принципы, за жизненную позицию. Просто сделать шаг вперед. Живи! Как жить с чувством того, что именно ты виноват в смерти любимого человека? Шаг...