***
После завтрака Эрик представил Кристине первое из возможных занятий, которые могли бы ей понравиться. Живопись. Девушка отнеслась к этой идее также скептически, как и он сам, когда Амир предложил эту форму искусства, и даже поинтересовалась, как сможет это делать. - Полагаю, вам следует рисовать то, что чувствуете... или, возможно, как вы себя чувствуете? - Предложил Эрик, все еще сам сомневаясь в этой затее. - Я выдавил краски на палитру по цветам радуги, начиная с белого, который располагается на двенадцати часах, далее перебирая цвета и заканчивая черным, находящимся на одиннадцати часах. Также как и ваша обеденная тарелка. Если вам будет нужна помощь в промывке кисти или поиске определенного цвета... только скажите мне. - Это смешно. - Фыркнула девушка, сидя с палитрой в левой руке и кистью в правой. - Все, что я напишу, безусловно, окажется за гранью вашего воображения. - С таким отношением, безусловно, будет. - Сурово отметил он. - По крайней мере, вам стоит дать этому занятию шанс. - Извините, вы правы. - Попросила прощения гостья со стыдом в голосе. - Говорите, что мне нужно рисовать то, что я чувствую? Надеюсь, у вас найдется достаточное количество черного. - Кристина, - Предупреждающе прервал ее Эрик, который уже начал порядком уставать от постоянного негативного отношения девушки к самой себе, когда дело доходило до возможностей. - Хорошо, я постараюсь. - Фыркнула она, протягивая руку вперед, чтобы почувствовать чистый холст, который стоял перед ней, готовясь к худшему.***
К тому времени, когда Амир спустился вниз, чтобы отдать ужасающие вещи, как и обещал ранее, Кристина уже почти полностью покрыла весь холст краской. Ее выбор и размещение цветов было... ну, по меньшей мере, интересным. Хозяин дома оставил бедного перса, который уже хотел рвать волосы на голове из-за специфичных просьб, искать подходящие слова, чтобы описать то, что он видел. - Это... практически картина, мадемуазель Даэ. - Сказал, наконец, Амир, наклоняя голову в разные стороны, в надежде увидеть знакомые образы или сцены в нагромождении мазков перед ним. Его попытка похвалить не соответствовала тону, но это, к счастью, заставило Кристину рассмеяться, так что на этот раз он сумел не заставить ее плакать. - О, месье, вам не нужно лгать, чтобы пощадить мои чувства. Я точно уверена, что вы не видели ничего подобного раньше и надеюсь, что никогда не будете вынуждены увидеть этого снова. - Хихикнула девушка, проведя по щеке тыльной стороной ладони, неосознанно размазывая пятно на коже. - Бред! - Быстро вмешался Эрик, стремясь защитить ее первый шанс найти свое новое призвание. - Думаю, что это замечательная... попытка. Я счел бы за честь повесить эту картину на стену, прямо над камином, чтобы ее все видели. Никто, кроме Амира, никогда не приходил к нему, так что шансы, что кто-либо увидит эти творения, были крайне ничтожны, но он считал, что пришедшая ему на ум мысль... правильная? Перс обернулся и посмотрел на восхитительную панораму тосканской деревни, которая висела сейчас на почетном месте, и подумал, действительно ли Эрик имел ввиду то, что предложил. И если это так... может, он смог бы спросить за сколько его друг смог бы уступить ему эту картину, которую дарога бы с радостью повесил у себя. Она бы прекрасно смотрелась у него в гостиной, а после того позора, который он испытал, прося уборщицу подобрать для Кристины необходимые предметы гигиены, перс считал, что вполне заслужил подобное приобретение. Позже, когда Эрик в частном порядке поинтересовался суммой, Амиру пришлось объяснить, что он отправил подозревающую женщину покупать вещи на несколько месяцев вперед, чтобы не проходить через это... не так часто! Они неплохо провели время втроем, разговаривая прежде всего об искусстве, прежде чем Амир объявил, что ему пора уходить. Кристине было немного грустно расставаться с персом, но Эрик не разделял ее чувств. Тем не менее, дарога остался довольным, так как ему разрешили уйти с прекрасной панорамой Тосканы... да, это действительно будет превосходно смотреться в его гостиной.***
На второй день было ваяние. Вначале Кристина чувствовала себя неловко, не совсем уверенная в том, что нужно делать, даже если ей и нравилось ощущение глины между ее пальцами, но с некоторыми советами от Эрика она быстро поняла, что руки могут создавать то, что не могли увидеть глаза. В то время, пока девушка работала, он делал все возможное, чтобы оставаться спокойным, пытаясь играть на инструменте, проверяя, стоят ли на местах все ноты, которые ранее были записаны на бумаге. Однако его разум находился далеко от сочинительства, Эрик наблюдал за тем, как ее маленькие руки скользили по куску серого материала, придавая определенную форму. Он был будто загипнотизирован этими пальцами, которые мягко нажимали, поглаживали, разглаживали и создавали новые линии. Не существовало ничего, что Эрик не отдал бы, лишь бы только эти руки также невинно не прикасались к нему, разглаживая его собственные отвратительные шрамы и уродство, давая ему другую внешность. Ощущения этих прикосновений были бы подобны раю... а желания больше походили на личный ад. Покачав головой, по крайней мере, уже в десятый раз, он изо всех сил пытался сосредоточиться на чем-то еще, кроме нее... на чем-либо, кроме ее рук! - Эрик, - позвала она его, ненадолго прервавшись от ваяния. - У вас есть семья? - Семья? - Переспросил он, успев оторваться от своих мыслей о ее заманчивых пальцах, чтобы сосредоточиться на вопросе. - Мы снова возвращаемся к нашей маленькой игре? - Если это будет необходимо, чтобы заставить вас ответить, то да. - Улыбнулась .Кристина, поворачивая голову в ту сторону, где он сидел. - Замечательно... нет, у меня нет семьи. - Отозвался он. - Вообще? - Подобное заявление, казалось, смутило ее. - Ни братьев, сестер, дядюшек или других дальних родственников? - Не то что бы я это знал. - Сознался он. - Мои родители умерли, а меня никто не информировал насчет родственников, пусть даже и самых дальних. Эрик нахмурился из-за собственного ответа, ибо если бы Кристина приперла его к стенке, то ему пришлось бы признаться, что он честно не знал, умерла ли его мать, как было сказано ранее. Да и ему никогда не хотелось выяснять, что с ней произошло. Для него она умерла в тот день, когда Эрику пришлось сбежать с чердачной тюрьмы... это был тот день, когда он отправился искать Анну. Он даже смог вычислить человека, который приходил к нему каждые полгода - его деда, - но по всем признакам, тот человек был уже покойным, да и по ощущениям Эрик чувствовал с ним столько же родства, сколько и с Сьюзетт... нисколько. Очистив ум от подобных нежелательных мыслей, он поспешил выменять свой ответ на другой. - А вы, Кристина... у вас есть семья? - Вам ведь это известно. - Улыбнулась девушка, осознавая, что выбрала идеальный вопрос в этой игре, поскольку могла ничего не отвечать взамен. - Только отец и мать. - И все? Неужели в вашем генеалогическом древе нет никаких дальних родственников? - Настаивал Эрик, расстраиваясь из-за ее хитрого хода. - Не то что бы я это знала. - Хихикнула Кристина, повторяя его собственные слова. Это заставило его хмыкнуть, ему совсем не понравилось то, как девушка играла с ним, выведывая из него информацию, но при этом не выдавая ничего о себе. Ему придется тщательнее следить за ней. Ваяние заняло у Кристины почти весь день, с перерывами на обед, сон и ужин, прежде чем девушка почувствовала, что ее скульптура была завершена. В то время, пока она решала, что это творение было не более чем искаженной массой форм, углов и выступов, Эрик объявил это шедевром. Он поклялся, что непременно отвез бы скульптуру в магазин, где такие вещи получают должный уход и хранение - скорее всего в оперный отдел живописи - если бы ему уже не захотелось поставить ее на почетное место в своей гостиной. Кристина созналась, что подобное времяпрепровождение пришлось ей по вкусу, ведь, по крайней мере, она могла чувствовать себя, пока создавала что-то, однако выбрать ваяние в качестве карьеры девушка не могла. И, в целом, у Кристины возникли подозрения, что Эрик хвалит ее скульптуру гораздо больше, чем та действительно заслуживает.***
На третий день пришли первые поставки от Виктора, и в распоряжение Кристины был предоставлен совершенно новый набор швейных принадлежностей. - Что мне шить? - Поинтересовалась она, когда Эрик протянул ей иглу, в которую до этого мастерски продел нитку. - Полагаю, вы могли бы попробовать починить одежду или же залатать дыры? - Предположил он, не видя Кристину, пытающуюся вышивать или кроить платья без помощи глаз. - У вас есть что-нибудь, что требовало бы починки? - С надеждой спросила девушка, так как весь ее гардероб благодаря Эрику был совершенно новым и не нуждался в пошиве. - Думаю... есть. - Отозвался он, почти в панике оглядываясь по сторонам. Предложив этот вид занятий, Эрик совершенно не продумал какое-либо применение его на практике. Извинившись, мужчина поспешил к себе в комнату, начав рыться в своем гардеробе. ничего! Ни один предмет его одежды не нуждался в починке. Эрик был крайне привередлив к своему внешнему виду, поэтому не терпел оторванных пуговиц или дырок в носках. Тем не менее... Кристина нуждалась в чем-то, что нужно было зашить. Спустя несколько минут Эрик вернулся к ней с целой горой рубашек, у которых были небольшие надрезы или распоротые швы, и, по меньшей мере, полудюжиной носков с явными дырками на носках или пятках. Это должно было занять ее на некоторое время и позволить ей определить, сможет ли она наслаждаться этим видом деятельности, с гордостью думал Эрик. Пока девушка работала, Кристина вернулась к их маленькой игре, опять же, очень тщательно выбрав вопрос. - Вы сказали, что родились во Франции, но где вы жили на протяжении многих лет, Эрик? - Поинтересовалась Кристина, не отрываясь от шитья. - Не то чтобы этих мест было очень много. - Пробормотал он, откинувшись на стуле, на котором сидел за столом. - Я путешествовал по всей Европе, частично по Азии, Ближнему Востоку и России. Но могу утверждать, что жил только в некоторых из них, и то, только временно. - Франция для вас тоже временный дом? - Нажала девушка. - Должен признаться, что пока нет ничего, что могло бы заставить меня отказаться от моего нынешнего места жительства. - Честно сознался Эрик, даже не представляя, как покинет оперный театр и свое маленькое подземное убежище. - Получается, что вы познакомились с месье Амиром в то время, пока путешествовали по Ближнему Востоку? - Догадалась Кристина. - Да... это неудачное знакомство было одним из побочных эффектов моего бесконечно долгого пребывания в Персии. - Кислым тоном отозвался Эрик. - Я получил его в качестве нежелательного помощника во время пребывания на этой проклятой земле... точно также как подхватить блох у шелудивой собаки. Это сравнение заставило Кристину рассмеяться, чего категорически нельзя было делать, когда ты находишься в такой близости от острой иглы. Ее смех быстро превратился во вскрик боли, и она моментально прижала уколотый палец ко рту. Эрик моментально оказался рядом с ней, протянув к ней руку, желая помочь... но не осмеливаясь прикоснуться. - С вами все в порядке? - Спросил он, ища глазами любой признак травмы, но девушка, казалось, все скрывала своими прекрасными розовыми губами. - Да... я просто немного уколола палец. - Призналась Кристина, протягивая к нему свою рану, чтобы он мог рассмотреть ее. Крошечная капля алой крови образовалась на кончике указательного пальца левой руки. - Позвольте мне перевязать вас, моя дорогая. - Предложил Эрик, быстро направившись прочь, чтобы принести свои медикаменты... которых со времени ее появления он добыл в достаточном количестве. - Беспокоитесь, что я усну на сто лет? - Поинтересовалась девушка, дразня его, когда он вернулся, опустившись перед ней на колени, склонившись над ее незначительной раной. - Прошу прощения? - Эрик посмотрел на нее так, будто она потеряла рассудок. - История про спящую принцессу братьев Гримм? Мой отец часто читал мне ее перед сном. - Пояснила девушка, когда он обмотал небольшую полоску ткани вокруг зоны укола. - Принцесса уколола палец о веретено и впала в зачарованный сон на сто лет, пока ее не разбудил первый поцелуй. Из-за слов Кристины и того, каким задумчивым тоном она произнесла фразу, пальцы Эрика разжались, и он продолжил неподвижно сидеть на коленях перед ней, удивленно смотря на нее. Ему никогда прежде не приходилось слышать эту историю, потому что никто не утруждал себя чтением для него детских сказок. Но внезапно в нем проснулось жгучая потребность почитать этот конкретный рассказ... о спящей принцессе и поцелуе. Эрик часто задавался вопросом о том, что чувствуют люди при поцелуях. О, отчасти ему это было известно, ведь Анна когда-то целовала его в лоб, поистине замечательный опыт, но, уже будучи взрослым, ему хотелось узнать больше об этой удивительной вещи. Он видел как целуются люди и, по правде говоря, видел даже больше, чем обыкновенные поцелуи, пока жил в Персии. Ибо там тело и интимные отношения между людьми не являлись таким табу, каким были здесь, в строгой Франции. Много раз в качестве шпиона или убийцы ему приходилось натыкаться на любовников, томившихся в муках страсти, когда их потные тела переплетались в тайном танце, в то время как ему навсегда было отказано в любом партнере. Его злило наблюдать за другими мужчинами, которые так легко брали то, о чем он сам мог только мечтать. И после нескольких раз, когда Эрик наблюдал за ними, - чисто в ознакомительных целях, - ему хотелось лишь отвернуться и ждать того момента, когда сможет убить этого несчастного неудачника сразу после того, как тот полностью насытиться... и, скорее всего, его любовница тоже. Он, возможно, и был убийцей, но не был настолько злым, чтобы убивать человека во время столь интимного процесса! - Эрик? - Подала голос Кристина, чувствуя, что тот не двигался и никак не реагировал на ее последнее предложение. - Это была только шутка. Начала пояснять девушка, опасаясь, что напугала его своей сказкой. - Я, на самом деле, не верю, что волшебным образом усну от одного укола иглы. - Да... верно. - Поспешил успокоить ее Эрик, откашлявшись, прогоняя от себя мысли о плотских утехах, заставляя их немедленно покинуть его разум. - Я просто пытался... вспомнить, слышал ли когда-нибудь эту сказку... кажется, вряд ли. - Что ж, мне она известна наизусть. - С гордостью призналась Кристина, дернув пальцем, ощущая другой рукой повязку. - Однажды, возможно, я расскажу ее вам в качестве развлечения. - Буду с нетерпением этого ждать. - Отозвался Эрик, зная, что любая история, сошедшая с этих сладких губ, будет для него приятной. А потом, вспомнив игру, в которую они играли до происшествия с иглой, он понял, что не успел задать свой вопрос. - А пока, возможно, вы ответите мне на тот же вопрос, который сами задали? Где вы жили или путешествовали за свою жизнь, Кристина? - О, верно. - Согласилась девушка, изображая будто забыла, что теперь настал ее черед. - Посмотрим... я жила в Швеции, а теперь, как вам известно, во Франции. - Как так? - Эрик вновь чувствовал себя обманутым, не узнав ничего того, что уже было ему известно. - Ужасно интересно, не так ли? - Смеясь, ответила Кристина, засунув руку в один из его носков и начав свою щепетильную работу по аккуратному сшиванию дырки.***
Четвертый день начал чудесный мир вязания. Эрик чувствовал, что это занятие будет простым для Кристины, поскольку она утверждала, что изучала основы много лет назад. Казалось, что все шло по плану, и вскоре у девушки была уже готова половина прихватки, что вызвало у нее гордость за себя. К тому времени, когда стоило заканчивать со всеми делами, Кристина успешно создала три крайне полезных в хозяйстве предмета и Эрик пообещал использовать их во время приготовления завтрака следующим утром.***
Поскольку накануне Кристина преуспела в вязании, Эрик смастерил для нее небольшой настольный ткацкий станок и позволил девушке попробовать свои силы в плетении. Эта деятельность требовала большой доли тактильности, ей нужно было чувствовать каждое свое движение, пока она двигала шерстяной нитью вверх и вниз между параллельными струнами, заправляя их на место и зажимая, чтобы создать плотное переплетение. Первые несколько часов своей работы Кристина ничего не говорила, так как ее разум был полностью поглощен процессом, но когда у нее получилось войти в ритм, она снова задала Эрику вопрос. - Вы когда-нибудь были женаты? - Спросила неожиданно девушка. Он находился в самом начале той части партии, которую только что написал и, хотя Эрик, как правило, никогда не фальшивил, ее вопрос заставил его пальцы соскочить с нужных клавиш и выдать крайне неприятный звук, исходящий от мощного органа. Ему потребовалось несколько минут, чтобы собраться с силами, прежде чем ответить. - Нет... у меня никогда... не было жены. - Признался он довольно слабым и шатким голосом. - Действительно, хм? - Хмыкнула девушка, продолжая работу. - Почему вы ответили подобным образом? - Переспросил Эрик, прищурившись от такого немного странного замечания. - Не знаю. - Пожала плечами Кристина. - Просто меня это удивляет. Девушка оторвалась от работы, а на ее лице отразилось беспокойство. - Не то чтобы я была одной из тех людей, кто обычно намекает, что человек должен жениться... это ваш выбор, когда и как связывать себя браком. Просто... ну... вы так добры ко мне и сделали столь многое, что мне трудно представить, что за вами не бегает не один десяток женщин. Эрик, буквально издеваясь над абсурдностью этой мысли, сам издал странный звук, который, правда, не был столь ужасен, как тот, что произвел ранее орган. - Я боюсь, что вы были, за неимением лучшего слова, ослеплены моими многочисленными и весьма серьезными недостатками, моя дорогая. - С горечью ответил Эрик, хотя и по-прежнему был потрясен ее нелепым предположением. - Перед вами находится убежденный холостяк, которого слишком сложно в этом переубедить. Я ужасно замкнут, что подтверждает количество гостей в моем доме, и, кроме того, обладаю отвратительным характером, что мог бы даже посоперничать с Чингисханом. Уверяю вас, Кристина, что ваши предположения совершенно ошибочны. - Хм. - Это было все, что она предпочла ему ответить, что заставило Эрика чувствовать себя еще более неуютно. - А вы? - Поинтересовался он, желая отвлечь внимание от собственной персоны. - Вы когда-нибудь выходили замуж? Однако ему уже был известен ответ на этот вопрос. И Эрик быстро поправился, надеясь, что Кристина не сочтет это грубым нарушением правил. - Или, возможно, какой-нибудь молодой человек уже просил вашей руки? Кристина прервала процесс и повернулась к нему лицом, поджимая губы в раздражении, видимо, пытаясь определить, находится ли его вопрос в границах игры. Но, через мгновение, девушка тяжело вздохнула и смягчилась. - Если говорить об этом именно так, то... да. - Смущенно ответила она. - Я... я просто не чувствую себя в состоянии принять подобные предложения. - Вы не хотите пока быть привязанной к кому-то. - Заявил Эрик, ссылаясь на ее прежние рассуждения. В этот момент он почувствовал маленький всплеск счастья в груди из-за этих слов. - Вы желали свободы больше, чем иметь мужа и семью. - Возможно, это действительно имело к этому отношение, полагаю... однако, - теперь девушка полностью прекратила заниматься плетением и задумчиво смотрела на одну точку. - Я чувствую, что даже если бы и хотела другую жизнь, кроме свободы и возможности исследовать мир... если бы я действительно хотела заботиться о ком-то, то должна была готова отдать все... ради любви. Кристина внезапно повернулась к нему, как будто ища подтверждения. - Я имею в виду, что такое любовь... верно? Она должна быть всепоглощающей и не оставить вам никаких сомнений в ясности своего рассудка? Если бы у меня получилось полюбить кого-то, то я бы с радостью бросила все свои попытки быть свободной, лишь бы остаться рядом с этим человеком. Это ведь и есть настоящая любовь... и вам должно быть это известно. Разве вы не согласны со мной? Эрик пристально смотрел на нее в течение долгого времени, пока тишина стала почти невыносимой, а ее умоляющий взгляд не заставил его ерзать на стуле, пока он, наконец, не выдержал этого. - Я... боюсь, что и понятия не имею, о чем вы говорите. - Его ответ, пожалуй, прозвучал слишком грубо, но мысль о любви, будь ее рассуждения правильными или нет, всегда казалась ему злой шуткой. Кто бы смог его полюбить? По крайней мере, не той любовью, которую обычно разделяли мужчины и женщины: эти интимные, страстные эмоции, которые он так часто видел, но никогда не испытывал. Мысль о том, что в прошлом Кристине предлагали руку другие женихи, люди, которые мечтали сделать ее своей женой, вызывали гнев Эрика. И в сочетании с неудержимым желанием, с которым ему и так постоянно приходилось сражаться, его интуиция подсказала ему, что нужно немедленно уйти, прежде, чем он сможет сказать... или сделать что-нибудь, о чем потом сам пожалеет. Эрик поднялся со стула и быстро пошел к двери. - Прошу меня извинить, я должен начать готовить обед. И после этого он ушел. Кристине оставалось только гадать, что она могла сказать, чтобы расстроить его так. Девушка пыталась прокручивать их разговор снова и снова в своей голове, пока не начала опасаться, что это сведет ее с ума. Эрик был действительно очень сложным и непонятным человеком.***
К шестому дню у него не хватало идей... или, по крайней мере, вещей из новых поставок. Эрик отчаянно хотел предложить ей несколько уроков музыки: фортепиано, орган, скрипка или же пение, если у нее была к этому предрасположенность... но в последний раз, когда он упомянул об этом, она стала слишком грустной и покинула комнату. У Кристины, казалось, не было никаких возражений против его игры - на самом деле она, похоже, действительно нравилась Кристине. Тем не менее, Эрик не хотел непреднамеренно уничтожить те доверительные отношения, которые им удавалось поддерживать до этих пор, поэтому решил повременить с предложениями помузицировать, пока не убедится, что ее психическое состояние это позволит. Безысходность заставила его предположить возможность вернуться к предыдущим занятиям, в которых Кристина наиболее преуспела. Эрик отметил, что вязание и ткание дали им хороший набор прихваток и ковриков для еды, и что девушка сама гордилась своими достижениями. Но неожиданное предложение, которое выдвинула гостья в то утро, слегка потрясло его. - Может... может, мне попробовать сегодня что-нибудь приготовить? - Поинтересовалась она со смесью надежды и трепета на лице. - Готовить? - Переспросил Эрик, не представляя, как девушка собирается это делать. - Да, я любила делать это, а также выпекать, пока жила дома. - Призналась она. - И мне ужасно плохо от мыслей о том, что вам приходится заниматься этим, готовя все эти блюда, пока я ничем не могу вам помочь. Мне хотелось бы внести свой собственный вклад в это или, по крайней мере, попытаться внести. - Меня не тяготит готовить для вас. - Заверил ее Эрик, и это была чистая правда. Он был слишком счастлив заботиться о ее нуждах, самостоятельно кормя, одевая и развлекая. Это заставляло его чувствовать себя полезным... нужным. Если Кристина станет независимой, то что остается делать ему? И если он ей больше не будет нужным, то она может пожелать уйти. Нет! Ему просто необходимо поддерживать ее зависимость от него... и, тем не менее, Эрик счел невозможным отказать ей в просьбе. Таким образом, завтрак был приготовлен их совместными усилиями. Он подготовил все ингредиенты, а Кристина мешала, смешивала и переворачивала еду, пока Эрик не говорил ей, что блины были готовы к употреблению. Ожидаемо, не обошлось и без кулинарных неудач, которые оказывались в мусорном ведре из-за того, что их не успевали вовремя перевернуть, другие же просто падали на пол, но по итогу все шло не так плохо, как ожидал Эрик. К большому его неудовольствию. Тем не менее, когда они сели, чтобы поесть, он увидел, как широкая улыбка гордости расползлась по ее губам, стоило ей сделать первый укус. И тогда Эрик понял, что не может лишать Кристину этой радости. Девушке тоже хотелось чувствовать себя полезной, и ему не стоило быть столь эгоистичным, чтобы концентрировать все внимание только на себе, стараясь продлить собственное счастье. Прежде всего она жаждала свободы, и его обязанность была в том, чтобы помочь достичь ей этого, как бы ему ни хотелось этого. Приготовление ланча прошло намного легче, так как Эрик направлял каждое действие Кристины, помогая ей подготавливать холодное мясо, сыр и хлеб. Он съежился, когда девушка настояла на том, чтобы самостоятельно отрезать хлеб, и тревога заметно возросла, стоило ему увидеть ее с острым ножом в руке. Эрик наблюдал за тем, как Кристина нащупывала край, а затем прикладывала к нему палец, примерно на полдюйма, положив лезвие на конец, тщательно следя за тем, чтобы каждый кусок был одинаковым по размеру. Он был очень впечатлен... но снова ее независимость заставила его нахмуриться. К обеду Кристина чувствовала себя довольно уверенно и попросила Эрика, чтобы он оставался на расстоянии и позволил бы ей приготовить суп самой. И это ему совсем не нравилось! Во-первых, это была его кухня, а во-вторых, девушка была его гостьей, и он не чувствовал себя вправе перекладывать на нее всю работу, тогда как ему больше всего хотелось удовлетворять каждую ее прихоть. И все же Кристина хотела готовить, поэтому Эрик плюхнулся на стул, снял перчатки, которые бросил на стол перед собой и молча кипел от злости. Девушка очень аккуратно резала овощи, показав ему, что действительно преуспевала в этом деле до слепоты. Он позволил себе остыть, когда начал представлять ее как маленького ребенка, который стоял на табуретке, обвязанный большим передником вокруг талии, в то время как мать обучала его секретам, которые должна была знать каждая девочка. Эрик почувствовал, что улыбается, когда в его мыслях возникла эта картина: стоящая Кристина с мукой на лице и доброй усмешкой, старательно перемешивающая какую-то смесь в миске, которая, возможно, была слишком ей велика. Он был уверен, что девушка прелестна. Неожиданно образы из далекого прошлого возникли в его голове, когда он сидел на стуле и зачитывал Анне рецепты, в то время, когда она старалась печь. Те моменты, когда она улыбалась или же отдавала ему ложку с миской, чтобы мешать, пока ее рука отдыхала... были лучшими в его жизни. Он был настолько погружен в свои воспоминания, что почти не увидел как бутылка растительного масла оказалась слишком близком к тому месту, где работала Кристина, и со стороны ему было видно, что одно неловкое движение уронит содержимое на пол. Не желая останавливать ее процесс или прерывать ее описания своих действий, Эрик просто решил переместить масло из опасной зоны. Он умел двигаться бесшумно и мог подкрасться незамеченным даже к самым осторожным жертвам, которые даже и не подозревали, где тот находится, пока не становилось слишком поздно. Поэтому мужчина решил, что с легкостью сумеет спасти бутылку масла и вернуться на место прежде, чем Кристина поймет, что тот двигался. В тот момент, когда Эрик уже вытянул руку, девушка вдруг решила повернуться, видимо для того, чтобы поинтересоваться какое количество морковки будет необходимо. И, так как она предполагала, что хозяин дома все еще сидел за столом, нож в руке опускать не стала. Эрик отскочил назад, хватаясь за свою ладонь, по которой прошлось лезвие острого ножа, недовольно зашипев, увидев как струйка крови засочилась между пальцами. - Эрик! - Ахнула Кристина, прижав нож к своему телу и застыв на месте, опасаясь, что сможет причинить еще больший вред. - Вы... это я вас порезала? - Боюсь, что мой ответ будет: "да", однако это полностью моя вина, так как следовало предупредить вас о своем присутствии. - Поспешно заверил он ее, увидев выражение ужаса на прекрасном лице Кристины. В прошлом ему приходилось страдать гораздо сильнее, поэтому в сравнении эта царапина не доставляла никаких особых проблем. Однако то, как перепугалась девушка, было сравнимо с тем, что она случайно порезала один из его жизненно важных органов. - О, Эрик, мне ужасно жаль! - Воскликнула она, кладя нож на стол и подходя к нему, чтобы взять за руку и потребовать отвести ее к аптечке. Он напомнил ей, что все было оставлено в музыкальной комнате с того дня, когда девушка пробовала свои силы в шитье, поэтому направился именно туда. Когда Эрик сел в кресло и стал шариться в аптечке в поисках антисептика на фоне многочисленных извинений, то вдруг обнаружил, что не может больше сдерживать свой смех. - Что смешного? - Поинтересовалась Кристина, которую нисколько не забавляла мысль, что она причинила вред гостеприимному хозяину. - Я просто подумал, что когда вы только попросили меня заняться готовкой, мне в голову пришла мысль, что дело закончится кровопролитием. - Сообщил Эрик, все еще не в силах перестать смеяться. - Но, кто бы знал, что прольется именно моя кровь. Вначале Кристина посмотрела на него, а ее лицо посерело от страха стыда, но когда он вновь не смог сдержать себя, девушка тоже начала хихикать, пока они оба не начали смеяться от абсурдности всей ситуации. Вскоре, с помощью Эрика, рана была аккуратно промыта и перевязана. Вредоносный нож был тщательно вымыт, а мужчина сознательно стоял рядом с девушкой, пока все приготовления не завершились и они не смогли уйти в гостиную, чтобы отдохнуть, пока суп кипел на медленном огне. Эрик предпочел бы поиграть для Кристины, вместо того, чтобы читать книгу, но он чувствовал, что лучше дать руке немного отдохнуть, прежде, чем пытаться согнуть ее во время игры на инструменте. Однако любое время, проведенное в компании Кристины, было очень ценно для него, даже если это означало получение незначительных ран в процессе общения.***
На рассвете седьмого дня Эрик чувствовал, что теперь был готов абсолютно ко всему. До сих пор он смог пережить слезы, смущение и травмы, что оставило его в уверенности, что ничто больше не будет в состоянии вызывать у него шок. Ничто кроме неожиданного вопроса, который задала Кристина этим утром. И на этот раз это была не одна из тех игр, где он мог с легкостью ответить, а затем задать тот же самый вопрос. Нет... на этот раз он столкнулся с серьезной ответственностью перед объяснением. Что-то, что Эрик нисколько не ожидал. Когда мужчина вошел в ее комнату утром, чтобы сопроводить на кухню, то застал Кристину уже одетой. Она стояла у дальней стены своей спальни, ощупывая руками ту часть, где деревянные панели соприкасались с холодным камнем. Когда девушка услышала звуки, то повернулась к нему с озадаченным лицом, от чего по всему его телу прошлась волна паники. - Эрик... почему одна из стен в этой комнате сделана из камня? - Поинтересовалась она. - И почему в вашем доме нет окон? Черт! Кристина задала ему прямой вопрос, а он дал обещание отвечать честно, так что теперь обязан был рассказать правду. И все же... как именно?