Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать

Когда Кристина открыла глаза, все еще красные и распухшие от долгих часов безутешных рыданий, она обратила внимание на две вещи. Во-первых, солнечный свет, заполнявший собой всю комнату вокруг нее, позволял вернувшемуся зрению видеть все предметы и формы куда более четче, чем раньше, а во-вторых, чья-то рука мягко гладила ее по волосам. На долю секунды сердце Кристины преисполнилось смелой надеждой, что это Эрик вернулся к ней! Тем не менее, когда она перевернулась и сделала все возможное, чтобы сосредоточиться на владельце руки, девушку ждало разочарование, так как вместо высокой и темной фигуры, был кое-кто более миниатюрнее. Рядом с ней сидела ее мать! Внезапно вскочив, но уже по совершенно иной причине, Кристина уселась и обняла женщину руками, чувствуя, как ее с жадностью обнимают в ответ. - О, мамочка! - Девушка вновь заплакала, но на этот раз от радости. - Кристина, моя доченька! - Также не сдержала слёз Анна, пряча лицо в волосы своего ребенка. - Когда я проснулась сегодня утром, то едва могла поверить твоему отцу, когда он сказал мне, что ты вернулась. Где же ты была, и что это за новости, что твое зрение пропало? Словно желая это проверить, женщина отстранила от себя плачущую дочь и пристально вгляделась в ее глаза. - Уверена, что парижские жандармы уже сообщили вам, что я работала на пассажирской барже, пела для отдыхающих, когда котел вдруг взорвался, выбросив меня за борт в Сену. Должно быть, меня сильно приложило головой, потому как, когда я проснулась... то уже ничего не видела. Но постепенно мое зрение начало возвращаться, и все уже почти в порядке. - Заверила Кристина с теплой улыбкой. - И, судя по тому, что я вижу, ты выглядишь очень усталой, мама. С тобой все в порядке? Темные круги под глазами Анны и чересчур бледный цвет и без того белого лица сильно обеспокоили Кристину. - Теперь, когда ты снова со мной, моя дорогая, все в порядке, - заверила ее Анна с такой теплой улыбкой, что все сомнения Кристины через какое-то время отпали сами собой. - Боюсь, что я совсем забыла о своем здоровье с момента твоей внезапной пропажи. Из-за всего этого беспокойства у меня пропали аппетит и хороший сон, и Карл, благослови его доброе сердце, зашел так далеко, что подсыпал мне снотворное, поэтому я пропустила твое возвращение к нам. На этом моменте улыбка Анны пропала, и она одарила дочь смущенным и неуверенным взглядом. - Что это за новости о помолвке? Твой отец попытался объяснить мне подробности, но, боюсь, что он был слишком расстроен произошедшим, чтобы я смогла его понять. - О, мама, папа все испортил! - Вскричала Кристина, вновь бросаясь в объятия Анны и прижимаясь лицом к ее груди. - Он так ужасно отнесся к Эрику, и Эрик... ушел! Убежал куда-то, и я не могу найти его! Я никогда не прощу отца за то, что он сказал. Никогда! - Тише-тише, - успокаивающе произнесла Анна, слегка покачивая дочь в точности так, как делала это в прошлом. - Уверена, что твой отец не имел в виду и половины того, что наговорил. Это постоянно случается, когда он сердится. Пожалуйста, посмотри на вещи с его точки зрения: ты пропала на два месяца, судя по тому, что нам удалось установить, и мы понятия не имели, где наша дочь, и что с ней произошло. А потом ты появляешься буквально из ниоткуда с мужчиной, с которым, по словам твоего отца, вы все это время жили вместе. Неужели так невероятно, что он смутился и совсем не знал, что сказать? Тебе не стоит осуждать его за поступки, совершенные из любви к тебе. И уж тем более ты не должна говорить, что никогда не простишь его, когда знаешь, что это совсем не так. Кристина громко всхлипнула, позволяя нежным словам и рукам матери убаюкивать ее раздражение. Девушка, конечно, злилась на своего отца из-за того, что тот наговорил столько ужасных вещей и заставил Эрика уйти... и все же Кристина знала, что всегда будет любить его. В конце концов Карл был ее отцом и заслуживал гораздо большего, чем презрение, после всего, что сделал для нее, пока она росла. Тем не менее, девушка не собиралась оправдывать его поведение и хотела потребовать извинений... перед ней и перед Эриком! Если она только сможет его разыскать... - Я... я знаю, что не права, - наконец, призналась девушка, вытирая глаза. - Но ты не слышала, как он назвал Эрика! Или то, как он намекал на то, что происходило между мной и им, когда это, на самом деле, совсем не так! Да, это правда, что я жила с ним под одной крышей, но на то были свои причины. И это было не так, как если бы мы жили во грехе... - Тогда расскажи все, - предложила Анна. - Объясни мне, что произошло, и почему ты не дала нам знать, что стало с тобой. - Но я пыталась связаться с вами! Я написала два письма и телеграмму, где описала все произошедшее. - Запротестовала Кристина. - Мы не получали никаких писем! Мы не получили от тебя ни строчки после той телеграммы, пришедшей сразу после письма от парижских жандармов, в котором заключались их опасения, что ты погибла в какой-то аварии. Тебе неизвестно какую боль причинили эти новости твоему отцу... какую боль испытали мы оба! И, честно говоря, нас терзали сомнения, действительно ли эта телеграмма пришла от нашей дочери, так как она казалась такой короткой и безличной, настолько непохожей на твою манеру письма. Но это все, что у нас было, чтобы продолжать верить, что ты жива. - Возразила Анна, а на ее лице вновь появились те боль и горе, которые не покидали ее на протяжении последних восьми недель. - О, мамочка, мне очень жаль! - Кристине была ненавистна мысль о том, насколько родители могли беспокоиться из-за ее исчезновения. - Должно быть, произошла какая-то путаница, поскольку я точно знаю, что Эрик лично проконтролировал, что оба моих письма были отправлены по почте. - Ты уже несколько раз упомянула об этом Эрике, - прервала дочь Анна. - Возможно, тебе все же стоит начать рассказ с самого начала, поскольку, именно он, кажется, находится в центре всей этой неразберихи. - Эрик... Эрик замечательный! - Вспыхнула Кристина, желая рассказать матери о каждой удивительной детали человека, которого теперь так сильно любила. - Он спас меня... несколько раз, и я люблю его так сильно, что непременно умру с горя, если Эрик не вернется ко мне! Анна грустно улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать дочку в лоб. Она без труда смогла увидеть, как безнадежно была влюблена Кристина, и лишь только молилась, чтобы этот человек оказался достоин преданности ее ребенка. Такие пылкие сердечные заявления напомнили женщине о том, как она впервые встретила Карла, а после вышла за него замуж, чувствуя, что, наконец, нашла свою вторую половину. И хотя ее муж был довольно непреклонен, считая, что Кристина бредит вымышленными эмоциями, Анна чувствовала себя готовой выслушать дочь... даже если имя этого человека приносило ей столько болезненных воспоминаний. - Что ж... как он спас тебя? - Женщина хотела услышать историю из уст Кристины. - Когда меня выбросило с баржи во время взрыва, я, должно быть, была подхвачена течением реки и каким-то образом оказалась на берегу озера Эрика. Там он и нашел меня, без сознания, продрогшую и едва не утонувшую. Эрик заботился обо мне, прилагая огромные усилия, чтобы я поправилась, даже если ему ничего было не поделать с моей внезапной слепотой. - Кристина стыдливо опустила глаза вниз, поскольку вынуждена была признать свое отчаяние в те дни. - Боюсь... что была ужаснейшим пациентом, мама. Я так расстроилась из-за потери зрения, что... сказала ему, что хочу, чтобы он позволил мне умереть. - Кристина! - Ахнула Анна, закрывая рот руками из-за ее пугающих слов. - Знаю-знаю, - простонала девушка, - с моей стороны было ужасно неправильно думать таким образом, и мне ужасно стыдно из-за этих бездумных поступков. Но Эрик не позволил, чтобы я попрощалась с жизнью и был весьма тверд и решителен в уходе за мной. Он даже накричал на меня, назвав эгоистичным и избалованным отродьем. Именно Эрик напомнил мне, что этот поступок может принести боль дорогим людям... таким, как ты. - Для нас это был бы ужасный удар! Даже более чем! - Анна почувствовала болезненную легкость из-за потрясения от этих слов. Даже просто думать о том, что Кристина едва не пропала для них навсегда было сильным ударом. - Похоже, мы с твоим отцом очень многим обязаны этому парню, Эрику. - Большим, чем думаешь! - Продолжала девушка, желая продолжить рассказ об его добродетели. - Он также спас меня и от трех негодяев, которые однажды ночью пристали ко мне! Ему пришлось выйти против них в одиночку, даже не думая о своем собственном благополучии! И, мама, ты обязательно должна услышать то, как он играет на фортепиано и поет. Даже отец вынужден будет признать его музыкальный гений. Я знаю, что нет никого лучше него, и, поговорив с ним, вы тоже поймете, почему ваша дочь так безнадежно влюблена в Эрика Трувеля! Анна не смогла подавить свое удивление, впервые за долгое время услышав это имя. Она никогда не рассказывала Кристине о том времени, проведенном в доме Сьюзетт Трувель и о маленьком мальчике, о котором там заботилась. Это было слишком мучительной темой для нее, и даже Карл старался обходить ее стороной. В течение многих лет Анна жила с огромным чувством вины за то, что потеряла своего воспитанника в широком море жизни, которое, казалось, просто поглотило его. Могла ли судьба теперь воссоединить их снова? Имеет ли она право надеяться, что это действительно был он? - Ч-что ты сказала? - Наконец, выдохнула Анна, чувствуя как во рту пересыхает. - Я сказала, что люблю его и не собираюсь отказываться от своих слов! - Повторила Кристина, перепутав причину столь странной реакции матери. - Пожалуйста, не говори мне как отец, что я слишком молода, чтобы понять, что такое настоящая любовь. Я знаю, что люблю Эрика, и он любит меня. Мы поженимся, и мне хотелось бы сделать это с вашего благословения, однако, предупреждаю, даже если вы не дадите согласие... это не изменит моего решения. Я стану его женой! - Мне... пока трудно что-либо говорить. - Сказала Анна, стараясь восстановить самообладание.- Я хотела бы узнать гораздо больше об этом молодом человеке, прежде чем принять окончательное решение. Возможно, ты могла бы рассказать мне что-нибудь о его прошлом, например, откуда он или сколько ему лет. Анна понимала, что неправильно проявлять чрезмерную заинтересованность и устраивать дочери допрос с пристрастием на тему столь личных вопросов. Куда лучше было позволить Кристине рассказать все постепенно, маскируясь под обыкновенную заинтересованность матери в избраннике дочери. - Эрик сказал, что родился здесь, во Франции. - Отозвалась девушка, радуясь возможности поделиться этой информацией, ведь ее отец, конечно же, не хотел ничего слышать. - Ему тридцать один год... о, пожалуйста, не говори о том, что он слишком стар для меня, потому что, уверяю тебя, даже если Эрик жил на десять лет дольше, это не делает его любовь ко мне менее сильной! Тридцать один год, и он родился во Франции... это, безусловно, подходило под описание ее Эрика. Кроме того, разве Кристина не упомянула, что он музыкант, описав его как гения? И все же... Карл встретился с ним прошлой ночью и ничего не сказал о лице или маске. Неужели это все было лишь странным совпадением? Она должна была знать! Анна впервые нарушила одно из своих кардинальных правил по поводу лжи, быстро придумав то, что помогло бы ей узнать правду. - Кристина, мы с твоим отцом не возражаем против возраста твоего избранника, если дело касается настоящей любви. В конце концов, Карл сам старше меня, и наш брак можно назвать счастливым. - Женщина глубоко вздохнула, прежде чем продолжить. - И еще... вчера вечером... твой отец сказал, что заметил нечто... ну, необычное во внешности твоего Эрика. Не расскажешь, что он хотел этим сказать? Применив столь расплывчатую формулировку, Анна знала, что Кристина может подумать о каких-нибудь странно выглядящих усах или росте. Так что, даже если это был не ее маленький мальчик, давно выросший во взрослого человека, чего она боялась, дочь не сочтет вопрос неуместным. Женщина задержала дыхание, молясь на тот ответ, который давно хотела услышать. Кристина отвернулась, боясь этой темы. Но вовсе не потому, что каким-либо образом смущалась или стыдилась человека, которого любила, но боялась, что это может стать единственным аргументом, которым воспользуются ее родители в качестве собственного оправдания запрета на их союз. - Эрик... другой, я знаю. - Сказала она наконец. - Но это не имеет для меня значения, мама! Он хороший и добрый - все, чем должен обладать настоящий мужчина. Мне все равно, если у него есть необходимость скрывать свое лицо! Его заставляют носить маску лишь потому, что невежественные люди не в состоянии увидеть за уродством, какой он удивительный внутри! На этот раз Анна не была в состоянии сдержать громкий всхлип, невольно сорвавшийся с губ. Женщина встала, но ноги отказывались держать свою хозяйку, поэтому ей пришлось облокотиться на спинку стула для дополнительной поддержки. Это был он! Больше не оставалось никаких сомнений. После всех этих долгих лет она наконец нашла своего Эрика... или, по крайней мере, он нашел ее. По словам Кристины его прогнал отсюда ее собственный муж, тот самый человек, который когда-то согласился усыновить мальчика и растить как собственного ребенка. Конечно, в свою защиту Карл выразил внезапное и необъяснимое пристрастие этого человека к их дочери... не забыв описать ужасный характер. Это лишь уверило Анну, что она нашла своего давно потерянного воспитанника: женщина знала, что Эрик склонен к припадкам раздражительности... эти воспоминания вызвали на ее губах небольшую улыбку. - Мамочка... что случилось? - Взмолилась Кристина, подползая к краю кровати и свешивая ноги. - Пожалуйста, скажи мне, что не ценишь мужскую красоту превыше всего! Эрик не виноват, что родился таким, и это, конечно же, не делает его менее достойным любви... моей любви! Я дам ее ему по доброй воле и с полным пониманием того, что у нас могут возникнуть проблемы из-за его внешности и какие-то возможности корректировки нашей жизни. Тем не менее, я готова приложить все усилия...пожалуйста, скажи, что ты сделаешь тоже самое и примешь его! В ее тоне читалось неприкрытое отчаяние: Кристина умоляла мать не быть такой же, как и все другие, кто вынес решение насчет Эрика, даже не узнав того получше. - Я... я никогда не буду судить кого-то исключительно на основе того, как он выглядит. - Заявила Анна, стараясь скрыть от дочери свои слезы. После нескольких глубоких вздохов, женщина протерла глаза и повернулась к почти отчаявшейся Кристине. - Все, что имеет значение, так это то, как он относится к тебе и может ли обеспечить хорошее и стабильное будущее. Однако... ты должна перебороть свой гнев и спокойно поговорить с отцом, если хочешь, чтобы он позволил этому молодому человеку вернуться сюда. Хотя мне не хочется потворствовать ему из-за того, что он сделал или сказал вчера, поскольку сам признает, что говорил с тобой грубо и непозволительно. Твой отец, судя по всему, был вне себя, и я прослежу, чтобы он принес искренние извинения, но, умоляю, помни, что Карл больше всего на свете любит тебя. Ты его ребенок, и, в конце концов, ничто никогда не изменит этого. Я же, в свою очередь, сделаю все от себя зависящее, чтобы сгладить ваш разговор, но драматизм и крики ничего не решат. Пообещай мне это. Кристина склонила голову, вдруг почувствовав, как маленькая девочка в ней ругает ее за то, что она накричала на собственного отца прошлой ночью - независимо от того, насколько тот это заслужил. Девушка чувствовала себя взрослым человеком, и должна была сделать соответствующее решение... даже если это убьет ее. Она готова сделать все, что угодно, проглотить свою гордость, если это будет означать примирение Эрика с двумя людьми, которых любила больше всего в мире. - Да, мама, - кивнула Кристина, - Обещаю. - Отлично. - улыбнулась Анна, наклоняясь к дочери и кладя руки ей на щеки.- Почему бы тебе не умыться и переодеться, прежде чем присоединиться к нам за завтраком? Ты знаешь, что твой отец всегда более благосклонен на сытый желудок, а ты сможешь нам рассказать об этом своем Эрике за яйцами и круассанами. Договорились? - Думаешь, на этот раз он захочет меня выслушать? - С надеждой поинтересовалась Кристина. - Практически могу это гарантировать, моя дорогая. - Уверенно ответила Анна. - Буду ждать тебя на кухне. С последним поцелуем в щеку, женщина оставила дочь наедине с собой, тихо закрыв за спиной дверь. Анна сразу же облокотилась на стену и позволила, наконец, своим слезам выйти наружу. Ее сердце не знало как реагировать на эти столь потрясающие и радостные новости. Эрик был найден... он находился где-то в Париже! Однако она признавала, что обнаружить его в компании Кристины оказалось весьма неожиданно. За все то время, пока женщина мечтала об их воссоединении, этот ход событий даже и не рассматривался ею. Если бы все пошло так, как и было задумано много лет назад, Эрик и Кристина выросли бы вместе как брат и сестра, что не оставило бы и шанса, что между ними может вспыхнуть любовь. Анна мечтала, чтобы он был ее сыном... и, возможно, этой мечте суждено сбыться немного по-другому? Удивительная ирония судьбы. - Анна? - Раздался слабый голос слева от нее. Женщина обернулась и увидела стоящего в конце коридора Карла, который заламывал от беспокойства руки, видя ее слезы. - Все ли... все ли в порядке? Без предупреждения Анна подбежала к нему и упала в его объятия. - Карл... это... это Эрик! - Заикаясь, проговорила она. - Мой маленький Эрик нашелся! - Кто? - В замешательстве переспросил скрипач, немного отстраняясь, чтобы посмотреть на жену. - Тот изувеченный мальчик? Анна не смогла не рассмеяться из-за этой фразы, поскольку он давно уже не был мальчиком, если верить описаниям ее мужа и дочери. - Человек, который привел нашу дочь домой... Эрик... Эрик Трувель... мой Эрик! - Взволнованно продолжала твердить Анна. - Нет... этого не может быть... - запинаясь, ответил Карл, стараясь понять смысл сказанных слов. - Я видел его... он... он выглядел нормально. Затем скрипач фыркнул. - Насколько можно назвать нормальным человека с жаждой убийства в глазах и руками, которые сжимают твое горло! - Ты сам признал, что оскорбил его и Кристину... можешь ли теперь сам выдвигать обвинения? - Упрекнула мужа Анна. - Все что он делал, так это защищал ее честь... Ты не можешь ставить это ему в вину. - Хотел бы я этого не делать, - Карл вновь начал раздражаться, гордость не позволяла ему признать то, с какой легкостью Эрик победил его на глазах собственной дочери. - Но как он может быть тем мальчиком? Ты ведь рассказывала, что ему приходилось носить маску, чтобы скрыть уродство? - По словам Кристины... Эрик все еще носит ее. - Возразила Анна. - Возможно то, что ты видел, вовсе не было его лицом... а лишь другой маской. Той, что позволила бы ему выглядеть нормально. Я ведь говорила тебе, что даже будучи ребенком Эрик был гением. Кто сказал, что у него не выйдет сделать такую маску, которая одурачит даже тебя? - Ну, возможно, он и смог скрыть от меня свое лицо, однако его характер и склонность к насилию открылись мне со всех сторон. Честно скажи, ты хочешь видеть именно такого человека рядом с нашей единственной дочерью? - Защищался Карл. - Что, если однажды она окажется в том же положении, что и я вчера? - Любой человек, загнанный в угол, перед лицом опасности может повести себя странно. Ради Кристины мы обязаны выслушать ее позицию... и без новых преждевременных обвинений. - Анна погрозила пальцем возле его лица. - Наша дочь влюблена в него, а ты, делая из него злодея, лишь преуспеваешь в том, чтобы она сближалась с ним еще больше. Если тебе хочется, чтобы Кристина уважала тебя как отца, то самому придется уважать ее как умную и равную себе, такой, какой мы и знаем свою дочь. Позволь ей рассказать все, но на этот раз... услышь! - Ты уверена, что готова принять его с распростертыми объятиями не исключительно из-за вашего общего прошлого? - С сомнением поинтересовался Карл. - Существует большая разница между восьмилетним мальчиком и взрослым мужчиной, особенно с таким, с каким мне пришлось столкнуться прошлой ночью! С ним могло произойти все что угодно с момента вашей последней встречи. Все меняется... люди меняются! Кроме того, приличный человек нашел бы для Кристины другое жилье, и не стал бы ставить под угрозу ее репутацию, позволяя нашей дочери жить с ним под одной крышей... совершенно спокойно! Имея это в виду, ты действительно думаешь, что лучше поощрить эти отношения? С уродством или нет, брак - нелегкая вещь, и я не хочу, чтобы моя маленькая девочка страдала, так что если это просто какое-то детское увлечение, то нам стоит пресечь его в зародыше. - Разве твои чувства ко мне были пустыми или же и вовсе ложными? - Поинтересовалась Анна, склонив голову на бок и уперев руки в бедра. - Конечно, нет! Я люблю тебя всем сердцем, и ты это знаешь! - Карла уязвило то, что она даже просто спрашивает это. - Кроме того, это совсем другое! Мы встретились уже во взрослом возрасте, А Кристина - всего лишь ребенок. Что она может знать о любви? - Наша дочь утверждает, что любит его. - Заявила Анна. - Даже если я еще не до конца уверена, является ли Эрик тем мальчиком, о котором когда-то заботилась, то все равно вынуждена настаивать, чтобы ты так быстро не опровергал ее чувств. Мы не сможем спрятать Кристину от всего мира... независимо от того, насколько того хотим. Разве тебя самого не удивило, как она воспротивилась твоим словам? Наша дочь сама сказала, что считает себя взрослой женщиной, а не маленькой девочкой, которая покинула Швецию, мечтая об успехе. Она набралась опыта здесь, и этот город изменил ее. Она выросла. - А я не хочу, чтобы она росла! - Посетовал Карл, закрывая глаза от боли, вызванной этой мыслью. - Я хочу, чтобы она всегда оставалась моей маленькой девочкой! - Мне казалось, что жизнь давно научила нас обоих, что мы не всегда получаем то, что хотим. - Сочувственно сказала ему Анна. - Тем не менее, она и так уже дала нам столько всего замечательного... тебе так не кажется? После этих слов женщина поцеловала мужа в его надутые губы и почувствовала, как вся злость Карла начинает рассеиваться от их контакта. Даже после стольких лет совместной жизни между ними продолжало оставаться крайне чувственное отношение друг к другу, и они очень часто находили огромное удовольствие как и от обыкновенного разговора друг с другом, так и от более интимных аспектов брака. Простое прикосновение жены часто могло переменить настроение скрипача, развеяв все остальные эмоции кроме удовлетворения... и этот раз не стал исключением. - Наша жизнь была замечательной, без сомнения, - кивнул он, наклоняясь, чтобы украсть второй поцелуй с ее восхитительный губ. - Разве ты не хочешь того же и для Кристины? - Поинтересовалась Анна. К сожалению, эти слова оказали противоположное влияние на Карла, вновь заставив того нахмуриться, а его лоб вспыхнул от смущения. - Я даже не хочу думать, что рядом с моим ребенком может быть какой-нибудь мужчина! - Яростно взорвался скрипач. - Никто не будет достоин ее, и куда лучше, если она останется в девках, чем выйдет замуж за кого-то недостойного себя! Эти слова заставили Анну стать столь же бескомпромиссной и упрямой. Она вновь погрозила мужу пальцем. - Слушай сюда, Карл Эндрю Даэ! Мы не так молоды, как раньше, и до того как я умру, мне хотелось бы знать, что моя дочь живет с хорошим человеком и воспитывает своих детей! Разве тебе не хочется иметь внуков? Не могу поверить, что ты хочешь лишить свою жену радости от того, что кто-то будет называть ее бабушкой просто потому, что не можешь усмирить свою собственную отеческую гордость! Эта мысль, казалось, заставила Карла остыть. Он опустил голову, как будто обдумывая какую-то большую идею. - А они будут звать меня... дедушкой? - Размышлял вслух скрипач, широко ухмыляясь. Некоторое время пожилой мужчина стоял и примерял на себя новое звание, пока вдруг не перевел взгляд на жену и не увидел ее торжествующую улыбку. Это заставило его протрезветь и вновь постараться придать себе грозный вид. - Ну... в начале он должен убедить меня в своей состоятельности. Я не отдам Кристину никому, кто не будет соответствовать моим стандартам! - О, Карл, - тяжело вздохнула Анна, внезапно поняв, что им с дочерью предстоит тяжелая работа.

***

Тем временем, в подвалах Оперы Гарнье Эрик также вставал с постели. Его ночь была такой же горькой и полной слез, когда мужчина оплакивал потерю не только своей любимой Кристины, но и единственный шанс воссоединиться с Анной. Он все испортил, напав на ее отца, и ничто из того, что можно было предпринять, не вернет к нему ничьей благосклонности. Эрик умылся и переоделся, используя ту ванную комнату, которую когда-то определил Кристине, вновь и вновь мучая себя видом любого предмета, который ранее принадлежал ей: полотенце, которое она использовала, лосьоны, которые он покупал для нее, даже душистое мыло, лежащее рядом с ванной заставляло его отводить взгляд от боли. Как только Эрик оделся, то немедленно поспешил прочь из комнаты, желая избежать нежелательных мыслей о своей любимой. Но куда бы он не пошел, везде находил яркие напоминания о своем ангеле, которого так удачно нашел... а теперь потерял. Когда мужчина стоял в гостиной, то первым, что привлекло его внимание, была картина, которую когда-то нарисовала Кристина и которая по-прежнему продолжала висеть над камином. Изначально Эрик скептически отнесся к предложениям Амира относительно того, что даже слепой человек может быть успешен в живописи, однако теперь этот холст не имел для него себе равных по ценности. Картина была абстрактной, конечно, но даже без зрения Кристина смогла передать чувства своего сердца. Эрик любил каждый оттенок, каждый цвет и каждый робкий мазок кисти... он любил эту картину. Когда мужчина повернул голову, то увидел скульптуру, которую создала девушка... одна из немногих вещей, которая избежала гнева в тот день, когда Кристина разоблачила его. Эта вещь также была абстрактной, но многое для него значила. Девушка создала ее собственными изящными руками, в полной мере подчеркнув стройные и пышные формы скульптуры, передавая красоту и художественные качества через форму. Но Эрик знал, что ее истинное мастерство - голос. О, как маленький ангел мог петь! Он был готов отдать все в этот момент, лишь бы услышать сейчас этот чарующий голос... услышать, как Кристина снова позовет его по имени. - Эрик! - Внезапный голос со стороны входной двери вырвал мужчину из тревожных мыслей. Но это была не его любимая Кристина... а Амир. - Эрик... ты дома? Мне нужно поговорить с тобой... сейчас же! Просьба сопровождалась тяжелыми ударами, скорее всего перс яростно колотил по двери. У меня нет на тебя времени, дарога. Эрик пожал плечами и направился вниз по коридору. Пусть он и считал, что появление перса было ни к месту, мужчина вдруг обнаружил, что жаждет хоть какого-то отвлечения внимания... чего угодно, лишь бы это помогло перестать думать о Кристине. И, хотя Эрик всегда считал дарогу вредителем и ходячей неприятностью... перс, по крайней мере, иногда был забавным. Открыв дверь, он громко поинтересовался. - Чего тебе надо? - Прорычал Эрик. - Я... я... - начал было Амир, но, казалось, что все то, что он хотел сказать, потерялось в бесконечных водах шока и ужаса. Его беспокойство могло посоперничать с внутренним состоянием самого хозяина этих мест. - Ты неважно выглядишь, - вынужден был признать Эрик, так как это было единственным, чем охарактеризовался перс. Амир несколько секунд молча смотрел на него, внимательно оглядев с головы до ног, перед тем как ответить. - И ты тоже, - пробормотал дарога. Затем его глаза резко сузились в подозрении, а его собственные заботы мгновенно отошли в сторону. - Что случилось? Ваш визит к родителям Кристины не удался? - В какой момент в твоей бредовой голове могла зародиться идея, что все пройдет удачно? - Проворчал Эрик, одновременно чувствуя себя возмущенно и униженно из-за глупого вопроса перса. - Все прошло так, как я того и ожидал... ужасно! - Милостивый Аллах, - покачал головой Амир, а в его глазах появилась жалость. - Что ты натворил? Где сейчас Кристина? - Она вернулась туда, где ей и место - к своим родителям. Как и подозревал, отец не одобрил... как меня, так и наши чувства друг к другу. И перед тем как уйти, я потерял самообладание и, прижав ее отца к стене, чуть было не убил его! Ты правда думаешь, что после этого Кристина согласится встретиться со мной, не говоря уже о свадьбе? - Эрик... мне очень жаль! - Сокрушился Амир, понимая, насколько сильно страдает его друг из-за этого неутешительного исхода. - Я могу чем-нибудь помочь? Хочешь, я поговорю с ним от твоего имени? - Это бесполезно... он принял решение: в его глазах мне никогда не стать достойным Кристины. Не то чтобы мне когда-либо действительно верилось в это. - Эрик тяжело вздохнул. - Глупость! И ты это знаешь! - Быстро вставил перс. - Я видел, как Кристина смотрит на тебя... ну... понимаешь, в каком плане! Она любит так сильно, что мне трудно представить, что нужно сделать, чтобы ей казалось невозможным простить за это. Она ведь знает все о твоем прошлом, не так ли? Если Кристина приняла его, то можно с уверенностью сказать, что у тебя есть все шансы вернуть ее. Но только, если ты готов бороться! Эрик стоял в абсолютной тишине и раздумывал над тем, что сказал Амир. Он знал, что дарога пытался помочь, но сейчас рана выглядит совсем неизлечимо. Пока ему хотелось лишь хандрить и жалеть себя. - Довольно о моих проблемах, - наконец, сказал Эрик. - Что привело тебя сюда с таким унылым видом? Обычно ему совсем не было дела до дароги, но в этот раз он хотелось поговорить о чем угодно... но не о Кристине. При упоминании собственных бедствий, Амир вновь пал духом, и к нему вернулся ужас. - Я... я только что узнал, что должен буду стать... отцом! - Простонал перс. - Вчера вечером, когда я вернулся домой, то обнаружил в своем доме Монику. Сквозь слезы она сообщила мне, что... что беременна. И это мой ребенок! Эрик не знал, что сказать, а любое язвительное замечание не желало срываться с его губ при виде столь убитого горем человека. Вдруг он почувствовал в себе совершенно новую и удивительную потребность оказать какую-то помощь своему давнему знакомому, хотя, по правде говоря, не был уверен точно, что именно стоит предпринять. В конце концов, Эрик просто отошел в сторону и пригласил Амира в дом. - Пойдем... я приготовлю нам чай, - предложил он.