Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать

Эрик налил чай в две чашки и поставил одну перед обезумевшим от горя персом. Его гость уже некоторое время сутуло сидел за столом, запустив руки в голову, и время от времени стонал. Не зная, что именно нужно говорить, Эрик предпочитал молчать, позволяя себе целиком переместить свое внимание на приготовление горячего напитка. После того как все было заварено, и больше не оставалось никаких дел, он сел на стул справа от дароги и просто наблюдал за ним в течение длительного промежутка времени. - Итак... отец? - Выдавил из себя Эрик, чувствуя себя глупо из-за столь неловкого вопроса. - Что мне делать? - Сокрушался Амир, поднося чашку к своим губам, чтобы сделать глоток. - Я не готов к отцовству! В самом деле! Даже и не думал, что когда-нибудь смогу иметь дело с такой вещью. В течение многих лет мне нравилось получать удовольствие с женщинами как в Персии, так и здесь, в Париже, но это всегда обходило меня. Я слишком стар, чтобы растить ребенка! Как это вообще произошло? - Если тебе нужно подробное описание того, что конкретно привело к этой беде, то, боюсь, ты пришел не к тому человеку, - горько отозвался Эрик. - Я думаю, что тебе стоит отправиться к одному из твоих друзей за информацией. - Друзья? - Переспросил Амир, становясь еще более унылым. - Из-за того, что мне пришлось покинуть Персию, у меня не осталось настоящих друзей. Конечно, есть Дарий, с которым можно поговорить, но он мой слуга, и не хотелось бы обращаться к нему по столь деликатному вопросу. Во Франции у меня много знакомых, но они, в основном, лишь деловые партнеры, а не товарищи, которым можно доверять. Обычно за утешением и советом я ходил к Монике, но по этому вопросу, боюсь, она - последний человек, который захочет выслушивать мои страхи и опасения. Поэтому... я пришел к тебе, Эрик. Как бы то ни было, для меня ты самый близкий к другу человек в этой стране. Это признание ошеломило хозяина дома, заставив чашку замереть на полпути ко рту. Дарога считал его своим другом? Его? Эта новость одновременно польстила Эрику и заставила почувствовать дискомфорт. Был ли он теперь обязан вернуть эти слова назад? Он, конечно, не надеялся, что перс будет разочарован в обратном. Тем не менее... Амир был единственным человеком из его прошлого, которого Эрик не хотел бы видеть мертвым... по крайней мере, не постоянно. И иногда дарога был удивительно полезным, но только тогда, когда раздражал не так сильно. Тем не менее, под давлением, он бы смог признать, что Амир, если возникнет такая потребность, имеет все шансы быть его... другом. - Я... я теряю нить разговора, - наконец, нашелся Эрик, все еще держа чашку в воздухе. - Ну что ж, по крайней мере, хоть что-то хорошее произошло за сегодня, - с грустной усмешкой сказал перс. - Мне удалось поставить в тупик самого Призрака Оперы. Затем мужчина сосредоточил внимание на своей чашке, делая еще глоток и смакуя вкус. - Это довольно восхитительное сочетание, Эрик. Могу я поинтересоваться, что это? - Черный русский чай, - отозвался он, радуясь, что тема становится более комфортной для разговора. - Я вымерял этот вкус во время своих путешествий и специально закупал только этот сорт. Мне всегда нравилась его терпкость, потому что она отлично маскируют горечь яда, которым нужно убить человека. После этого откровения Амир быстро отставил от себя полупустую чашку и вскочил со стула. - Тебе... что?! - Выкрикнул он, хватаясь одной рукой за горло, а второй указывая на фарфор. - Я знал, что ты всегда хотел убить меня! Решил воспользоваться моим нынешним положением, чтобы, наконец, реализовать свой план убийства? Ты задумал это с самого начала, не так ли? Чтобы заманить меня сюда, успокоить ложным чувством безопасности, а затем отправить своим удивительно вкусным чаем?! Как долго ты замышлял мое убийство? А, подлый дьявол?! Амир начал издавать странные звуки, стараясь выплюнуть все, что выпил ранее, чувствуя, что из-за яда ему становится затруднительно дышать. - Заткнись и сядь на место! - Зарычал Эрик, закатывая глаза из-за чрезмерной реакции перса. - Я не собираюсь травить тебя, хотя всерьез начинаю задумываться о такой возможности прямо сейчас! Я лишь только сказал, что чай хорош для маскировки вкуса яда... но при этом не утверждал, что подсыпал его тебе в чашку! - О... так я не умру? - Поинтересовался Амир, вдруг осознав, что вновь может нормально дышать. - Думаю, что, в конце концов, это все же произойдет, но не сегодня и не из-за меня, - заверил его еще раз Эрик. - Хотя мне грустно от того, что ты говоришь, что я твой друг, а в следующее мгновение обвиняешь в покушении на убийство. Это не делает комплимента либо мне, либо твоему выбору товарищей, дарога. Амир тяжело вздохнул и снова сел за стол, взяв чашку в руки. - Прости меня... я просто... ну, совершенно потерян сейчас, - грустно признался Амир. - Я не знаю, что делать. Стоило ему посмотреть на перса опять, Эрик вновь почувствовал желание... утешить его. Хотя он сам был далек от вопросов детей и родительства, и даже никогда не думал об этом, пока Кристина не открыла свое намерение стать матерью. Какой совет можно было дать дароге? Как помочь ему разобраться с этой дилеммой? Девушка когда-то утверждала, что Амир восхищался им, как это ни казалось нелепым, и вот, теперь именно здесь перс искал помощи. Поэтому, сделав глубокий вдох, Эрик решил сделать то, чего никогда не делал раньше - предложить полезные советы. Или, по крайней мере, он надеялся, что они будут таковыми. Но для начала ему следовало узнать настоящие чувства дароги по этому вопросу, без сомнений и страхов, затуманивающих трезвость суждений. И, несмотря на то, что для этого потребуется несколько довольно резких слов, Эрик знал способ выбить из перса эту информацию. - Если бы я был тобой, а я благодарю звезды, что это не так, - начал он после долгого и раздражительного вздоха, - то бросил бы эту женщину и предоставил бы ей самой решать эту проблему. Эта балерина явно хочет заполучить тебя и заставить жениться на ней. Мой совет - порвать любые связи и искать новую любовницу. После всего сказанного, Эрик сразу же перевел все свое внимание в чашке чая, хотя он буквально всем чувствовал на себе шокированный взгляд перса. - Что? Я... я бы никогда! - Задохнулся Амир, чье лицо приобретало нездоровый оттенок красного цвета. - Моника Сорелли не такая женщина, чтобы использовать подобные тактики для заманивания мужчин в ловушку! У нее есть искренние чувства ко мне... как и у меня к ней! - Да неужели? - продолжил Эрик, прилагая усилия, чтобы делать свой голос спокойным и бесцветным. - Ты точно в этом уверен? Возможно, что она не так верна, как тебе хотелось думать. Что, если эта балерина встречалась с несколькими мужчинами, и этот ребенок даже не твой? В конце концов, ты мог оказаться единственным ее любовником, которого она сочла самым подходящим для благородного поступка. - Опять же, твои обвинения беспочвенны! - Амир нахмурился, скрещивая руки на груди и одаривая Эрика грозным взглядом. - Моника никогда не давала мне повода сомневаться в ее верности, и мне доподлинно известно, что она отказалась от нескольких красивых и влиятельных поклонников, чтобы просто быть рядом со мной! - Похоже, ты испытываешь какие-то серьезные чувства к этой девушке, не так ли? - Нажал Эрик. - Конечно! В противном случае я бы не стал спать с ней... я же не придурок! - Амир становился все более и более возмущенным из-за этого допроса. - Тогда, кажется, ребенок - единственная проблема. - Закончил мужчина, задумчиво потирая подбородок. - И это легко решить. Потребуй, чтобы она избавилась от него, и тогда вы двое сможете продолжить наслаждаться обществом друг друга без бремени родительства. - Что ты хочешь этим сказать?! - Вскрикнул Амир, вновь вскочив на ноги. - Как смеешь предлагать мне столь ужасные вещи?! Это мой ребенок, а не какая-нибудь простуда, от которой нужно просто избавиться! Как невероятно, что ты считаешь, что я вообще способен на такое злодеяние! Можешь забрать все свои советы и засунуть их куда подальше, потому что я не собираюсь следовать ни одному из них! Мы с Моникой поженимся и будем растить ребенка, как и поступают другие благородные люди! И ничего из того, что ты можешь сказать сейчас, не разубедит меня в этом! - Очень рад это слышать, - быстро ответил Эрик с триумфальной улыбкой на губах. - Я подозревал, что ты уже давно принял решение по этому вопросу, и тебе просто нужна была причина озвучить его. А теперь сядь и допей чай, пока он окончательно не остыл. Ошеломленный воцарившимся молчанием, Амир сделал несколько шагов к столу и вернулся на свое место рядом с Эриком. Он очень долго и пристально смотрел на, казалось бы, спокойного друга, размышляя над тем, что только что произошло. - Ты... ты все это сказал, чтобы заполучить от меня признание? Чтобы заставить меня осознать свои чувства к Монике и ребенку? - Поинтересовался перс и широкими от удивления глазами. - Безусловно. - Фыркнул Эрик, который отнюдь не радовался той мысли, что Амир мог посчитать, что он мог говорить эту ерунду от чистого сердца. - Ты слишком тошнотворно благородный человек, чтобы сделать что-либо помимо того, что будет лучше для девушки и ребенка. И теперь, когда тебе пришлось сказать свое решение вслух... как ты себя чувствуешь? - Ну... как будто гора упала с плеч! - Вынужден был сознаться перс, слегка улыбнувшись. - Я... я так долго заботился о Монике... И огорчала сама мысль, что мне придется потерять ее. Возможно, в моем лице она приобретет не самую выгодную партию во всем Париже, но она, кажется, готова терпеть меня, поэтому я не тот человек, кто должен сомневаться в ее чувствах. Что касается ребенка... боюсь, что мне все еще придется привыкать к этой новости, но знаю, что он мой, поэтому никогда не оставлю его в такой безразличной манере. Нет, я сделаю все возможное, чтобы стать хорошим и любящим отцом. Амир замолчал и с облегчением вздохнул. - Полагаю, что я с самого начала знал, что буду делать... мне просто нужен был кто-то, кто подтолкнет к этому решению. - Его глаза сузились, и он одарил Эрика суровым взглядом. - Однако, это был довольно жестокий способ! Ты действительно заставил меня поверить, что считаешь те ужасные вещи - правильным выбором. - Я слышал, что иногда нужно быть жестоким только для того, чтоб быть добрым. - Легкомысленно ответил тот. - Запомню это на всякий случай, когда тебе в следующий раз понадобится совет, мой друг. - Проворчал Амир. - Например, как сейчас. Как я могу помочь тебе? - Дарога, мне ничто не поможет. - Отозвался Эрик, печально покачав головой. - Я бы боролся за нее, если бы знал как, но нельзя подвергать опасности ее отца в случае следующей неприятной встречи. Один раз я чуть было не задушил его, а Кристина вряд ли не возненавидит меня, если это произойдет. - Что насчет ее матери... Анны? - Допытывался Амир. - Разве она не на твоей стороне? В конце концов, у вас двоих общее прошлое. - Если она вообще помнит меня, - заметил Эрик. - Кто знает, быть может я для нее всего лишь неприятный момент из прошлого, который обычно стараются выкинуть из головы. - Ты никогда не узнаешь, пока не попытаешься поговорить с ней, - настаивал перс. - Что же касается отца Кристины, то тебе нужно поставить себя на его место. - Что ты имеешь в виду? - Поинтересовался Эрик, который обычно не особо любил вникать в мыслительные процессы Амира. - Как бы ты себя чувствовал, если бы у вас с Кристиной была дочь, и однажды она привела бы в дом молодого человека, заявив, что любит его? - Продолжал дарога. - Что бы подумал на этот счет? - Я бы ничего не чувствовал, потому что даже если бы мы с Кристиной поженились, то принял бы все меры предосторожности, чтобы у нас никогда не было детей. - Сообщил Эрик с глазами полными отвращения. - Ну же, нет необходимости и дальше обсуждать мои ошибки, - фыркнул Амир, полагая, что он снова возвращается к его бывшей проблеме. - Я же сказал, что поступлю благородно... и уже даже потеплел к идее, что скоро стану отцом. Уверен, что и ты так поступишь, когда придет время. - У нас не будет детей! - Зарычал Эрик, чувствуя острую боль в открытой и необработанной ране. - Не понимаю, - пробормотал Амир, совершенно не представляя, что вызвало у Эрика вспышку гнева. - Мыслительные процессы никогда не являлись твоей сильной стороной, дарога, - с горечью отозвался хозяин дома, все еще не желая смотреть на гостя. - Меня всегда удивляло, как ты умудрялся все эти годы сохранять свою должность в Персии. - Прекрати уклоняться и бесить людей! - Вскинулся Амир. - Просто ответь на вопрос! - ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! - Взорвался Эрик, резко наклоняясь вперед и срывая свою маску. Его янтарные глаза искрились гневом. - Ты действительно думаешь, что мне когда-нибудь захочется увидеть это лицо у кого-то еще... особенно у невинного ребенка! Дошло? Амиру уже приходилось видеть лицо Эрика, но каждый раз это шокировало его... и сегодня не было исключением. Перс откинулся назад, хватаясь за стол в качестве поддержки. И пока Амир пытался восстановить свое дыхание, он безотрывно смотрел на друга с открытом ртом, так и не найдя подходящих слов. Наконец-то дарога все понял... Эрик боялся, что его ребенок будет похож на него! Нетрудно было догадаться, что Кристина хотела стать матерью, и именно это превращало счастье друга в непрекращающийся ментальный террор. Он боялся вероятности передать свое уродство малышу, который мог бы у них родиться... и если Амир был бы честным до конца... то признал бы, что тоже этого боится. - Мне... мне так жаль, Эрик, - пробормотал перс, понимая, что любые утешения вряд ли помогут его горю. - Как я хотел бы, чтобы было что-то, что я мог бы сделать... чтобы хоть как-то помочь. Искренние извинения Амира подавили большую часть его гнева, и Эрик, с небольшим сожалением из-за своих необдуманных действий, надел маску обратно, защищая друга от собственного лица. - Ты не сможешь помочь... я научился жить с этим проклятием, - с раскаянием заговорил Эрик. - Однако мне не хотелось бы, чтобы Кристина и ее родители страдали из-за него. Она, как сказала сама, хочет детей, и я могу только представить, что Анна и ее муж хотят внуков. Но при мне их мечты несбыточны, просто нельзя этого допустить. Никто не заставит меня подарить ребенку столь же мрачную судьбу, которую когда-то дали мне самому. Затем он тяжело вздохнул и посмотрел на пустую чашку. - Возможно, произошедшее к лучшему. Кристина вернулась к своей семье, а я... там же, где и должен быть. Один. - Эрик, - начал Амир глубоким и отзывчивым тоном, - ты не должен так думать. Она любит тебя, и нельзя просто отказаться от этого. Ведь до вчерашнего дня я жил довольно счастливо, зная, что у меня нет детей. Радость, которую вы с Кристиной будете разделять как муж и жена, не зависит от того будете ли вы иметь ребенка. Есть множество примеров, когда в счастливых и успешных браках и вовсе не было детей. - И все же посмотри на себя, - возразил Эрик, - с тех пор как ты решил принять Сорелли в качестве своей жены и растить вашего ребенка, в твоих глазах появился какой-то свет. И этот же самый свет был в глазах Кристины, когда она как-то упомянула о своем желании стать матерью. Как мне отказать ей, когда я знаю, как сильно она жаждет нянчиться с маленьким мальчиком или девочкой. От последних слов Эрика с лица перса вдруг схлынула кровь, он побледнел. - Милостивый Аллах... у меня может быть дочь! - Оттенок его лица стал бледно-салатовым. - Пока ты не упомянул об этом, пол ребенка не приходил мне в голову. Что если это будет девочка? С моей темной кожей, зелеными глазами Моники и стройной фигуры балерины! Каждый юноша в Париже захочет познакомиться с ней... мне придется убить их всех! - Но это с той же вероятностью может быть и мальчик, - отметил Эрик, желая остановить перса, пока тот опять не начал чувствовать неуверенность и невыносимую жалость к себе. - Сын? - Эта мысль, кажется, успокоила Амира. - Звучит хорошо. Мальчик, который пойдет в меня... Все девушки в городе будут сходить с ума от любви к нему. - Мне кажется, ты слишком много думаешь о своем сексуальном мастерстве, дарога, - с раздражением фыркнул Эрик. - Сейчас это неважно, - сообщил перс и пренебрежительно взмахнул рукой. - Важно то, как воссоединить вас с Кристиной. Можешь побеспокоиться о проблеме детей после свадьбы! После того как ты помог мне с моей проблемой, справедливо, что я теперь должен отплатить тебе тем же! - Не уверен, что хочу твою помощь или нуждаюсь в ней, - сказал Эрик, беспокоясь из-за странного поведения Амира. - Ерунда! Как отец, я думаю, что могу понять, где ты промахнулся, когда впервые встретился с месье Даэ. - Перс был полностью поглощен своими мыслями и едва ли прислушивался к протестам друга. - Он хотел бы, чтобы ты обращался к нему официально, выражал свое восхищение и уважение его статусом отца, и только затем попросил бы руку дочери. Вот что тебе следует сделать в следующий раз! - А что, если он даже не согласится на встречу со мной? - Встрял Эрик. - Хороший вопрос... возможно, ты уже сжег все мосты, - с сожалением согласился перс. - Тогда тебе следует вернуться к первоначальному плану - попытаться поговорить с матерью Кристины наедине. Ты должен получить ее в качестве союзника и молиться, чтобы она имела некоторое влияние на мужа. Затем Амир коварно улыбнулся. - Но ты всегда можешь просто похитить Кристину и силой затащить обратно в свое логово. В классических методах есть некоторое преимущество. - Это несмешно, дарога, - Эрик закатил глаза. - И как ты предлагаешь мне в начале поговорить с Анной? Я же не могу просто прийти к ней домой средь бела дня и постучать в дверь. - А что насчет той маски, которая была на тебе прошлой ночью? - Поинтересовался перс. - Нося ее, ты с легкостью можешь идти среди других людей. Воспользуйся этим преимуществом снова. - Я не могу, - печально отозвался Эрик, - причина, по которой мне приходится надевать ее лишь в течение нескольких минут за раз, заключается в том, что латекс сильно раздражает кожу лица и не позволяет ей дышать. Из-за этого я сильно потею и как будто задыхаюсь, но куда более невыносимо терпеть зуд и жжение, которые начинаются после получаса ее ношения. - Это действительно прискорбно, - кивнул Амир. - С помощью этой маски ты бы смог вести потенциально нормальную жизнь на публике. Я имею в виду, до тех пор, пока кто-нибудь не подберется к тебе слишком близко или присмотрится к лицу. - И когда за всю свою жизнь мне доводилось соглашаться на это? - Фыркнул Эрик, раздумывая, что их разговор приобретал идиотский оборот. - Ты никогда не пробовал носить свою кожаную маску под этой резиновой? - Вдруг спросил перс, выглядя так, будто только что придумал нечто гениальное. - Теперь это звучит как откровенная чушь, дарога. Две маски будут выглядеть слишком громоздко на лице. - Эрик ответил так, как будто только что окончательно уверился, что перс потерял свой рассудок. И все же... возможно, эта идея имела смысл: он мог проложить с внутренней стороны небольшой кусок кожаной ткани, чтобы его лицо не соприкасалось с латексом. Ему по-прежнему будет душно в такой маске, но это предотвратит сводящие с ума зуд и жжение. На мгновение Эрик задался вопросом, почему раньше не подумал об этом, но почти сразу же успокоил себя мыслями о том, что до этого момента ему никогда не требовалось решать проблему с резиновой маской. Он уверил себя в том, что в скором времени и сам бы дошел до этого, так что не стоило выказывать дароге благодарность. - Это всего лишь предположение, - пожал плечами Амир. - Но я все еще считаю, что тебе стоит хотя бы попытаться переговорить с Анной. Ты, кажется, преуспел в выдавании персоналу театра заданий в качестве Призрака Оперы, так почему бы не подкинуть ей записку с просьбой встретиться с тобой где-нибудь, где можно было бы поговорить наедине. Наверху, в Опере Гарнье. Это уже переходило все границы... дарога выдал две полезные идеи за один день! Возможно, отцовство так благотворно повлияло на этого раздражающего перса... Эрик содрогнулся от своих мыслей. - Я... я подумаю над тем, что ты сказал, - только и смог выдавить из себя он, не желая соглашаться с идеями при персе. - Однако буду тебе признателен, если ты перестанешь совать свой нос в мои дела. Только мне решать, что считать нужным и правильным. - Я соглашусь на твои условия, если ты, в свою очередь, обещаешь, что не будешь сидеть здесь без дела! - Амир сурово посмотрел на него. - И я не собираюсь позволять тебе оставаться дома и упиваться жалостью к себе. Кристина любит тебя, и мне нетрудно выполнить твою просьбу оставаться в стороне, но все это будет только до того момента, пока я не сочту необходимым вмешаться и выполнить свой долг в качестве твоего друга. - О, так мы снова вернулись к друзьям, да? - Эрик звучал угрожающе. - Не будь слишком уверен в этом, в следующий раз, когда я подам тебе чай, напиток действительно может быть отравлен. - Буду иметь в виду, - усмехнулся Амир, который, казалось, не был особо огорчен из-за этих слов. - И на этой ноте мне придется покинуть тебя. Я вдруг оказался перед необходимостью ходить по магазинам в поисках одежды небольшого размера... в оттенках синего цвета. - Или розового, - напомнил ему Эрик, от чего улыбка перса моментально исчезла. - Ты, конечно, всегда знаешь как растоптать человека, - выругался Амир, после чего встал и в раздражении вышел из комнаты.

***

Между тем, Кристина уже вышла из своей комнаты и присоединилась к родителям на кухне, будучи готовой сразиться с отцом и отстоять репутацию и хороший характер Эрика. Она нашла их сидящими за столом перед едой. Зрение девушки все еще не восстановилось до конца, но она почувствовала некое удовлетворение, что была в состоянии разглядеть выражения лиц каждого из родителей. Ее мать выглядела обнадеживающе, но нетерпеливо, в то время как отец смотрел настороженно и неодобрительно. Девушке пришлось призвать каждую частичку своего самообладания, чтобы вновь не выйти из себя во время этого разговора. И, в конце концов, Кристина просто молилась, чтобы отец принял происходящее. Все же, от этого зависело их с Эриком счастье! - Ты прекрасно выглядишь в этом платье, - похвалила ее Анна, пока дочь усаживалась на пустое место за столом. - Спасибо, - улыбнулась Кристина и посмотрела на своего отца, прежде чем продолжить. - Эрик купил его для меня, а у него действительно хороший вкус! Выражение лица пожилого скрипача немного помрачнело, и он пробормотал что-то едва слышное, однако, Анна положила руку на его ногу под столом и предупреждающе сказала: - Карл, ты обещал, что выслушаешь ее, - напомнила ему женщина. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем мужчина смог справиться со своим остроумием, а затем побежденно вздохнул и скрестил руки на груди. - Очень хорошо, Кристина. Я слушаю. - Объявил он. - Пожалуйста, расскажи нам все о своем... женихе. Последнее слово было произнесено таким глухим голосом, что девушка быстро поняла, что ее отец все еще не рад этой помолвке. - Эрик - замечательный человек, и если бы ты потрудился потратить немного времени, чтобы узнать его, то понял бы это сам. Его жизнь не была легкой, и ему пришлось много работать, чтобы достичь всего, что сделало Эрика самостоятельным, находчивым и невероятно умным. - Говоря о нем, Кристина не смогла сдержать улыбку обожания на своих губах, думая обо всех качествах, из-за которых полюбила его. - Он отбросил всю свою жизнь, найдя меня, и тратил время на лечение, заботясь обо всех моих потребностях в то время, когда мог с легкостью оставить на берегу или же вышвырнуть из дома, как только я пришла бы в себя. Потом, когда мне стало лучше, Эрик стал моим учителем, подготавливая меня к прослушиванию в Опере Гарнье. Если бы не его помощь, сомневаюсь, что попала бы на предстоящий фестиваль. Для меня Эрик Трувель идеален во всех отношениях, за исключением одного... и то, это совсем меня не беспокоит. - Ты имеешь в виду его уродство... его лицо? - Карл по-прежнему недоумевал, почему не заметил ничего необычного во внешности того человека, когда тот наклонился к нему довольно близко. - Да, но нельзя винить Эрика в том, что от него не зависело. Это не его выбор родиться с этим, и нет ничего, что он мог бы сделать, чтобы изменить себя! - Настояла Кристина, быстро бросаясь на защиту. - Мы не обвиняем его или же говорим, что это должно иметь значение, - заметила Анна, сжимая руку раздраженного мужа. - И все же... жениться на человеке, который вынужден носить маску, будет нелегко, - заговорил Карл, но его тон был удивительно мягким. - Я не сужу людей исключительно по внешности, но меня куда больше волнуют поступки. И, исходя из того, что видел прошлой ночью, он склонен к враждебности, и, если не держать это под контролем, может быть потенциально опасным. - Если человек видел по отношению к себе исключительно ненависть и презрение на протяжение всей жизни, то надо ли обвинять его в том, что он склонен атаковать тех, кто преследует его? - Вмешалась Кристина. - Ты сказала, что у него не было легкой жизни, - заговорила Анна, одновременно желая узнать, что случилось с Эриком, после того как тот сбежал от Сьюзетт... и боясь этого. - Он говорил тебе об этом? Где был и что делал? - Да, Эрик сказал мне... с большой неохотой, - призналась девушка, слегка наклонив голову, вспоминая обо всех ужасах, которые ей тогда открылись. - В любом другом случае я бы не предала его доверия, он сам должен был рассказать это, если бы счел нужным. Но, возможно, услышав о тех зверствах, которые Эрик должен был терпеть, вы поймете, почему он потерял свое самообладание, когда ты так безосновательно обвинил его прошлой ночью, отец. - Любое объяснение будет гораздо лучше того, что уже напридумывала моя фантазия, Кристина, - кивнул скрипач, желая услышать правду. - Тогда, пожалуйста, знайте, что я говорю вам это исключительно из любви к Эрику и уважения к вам обоим. Я не буду ничего умышленно скрывать от вас, но и то, что вы услышите, не заставит меня меньше любить его. - Девушка повернулась к своей матери и умоляюще посмотрела на нее. - Однажды ты сказала мне никогда не судить человека по прошлому. Необдуманные поступки, сделанные в молодости, могут иметь болезненные и разрушительные последствия, но не должны преследоваться всю оставшуюся жизнь. - Я до сих пор так считаю, - кивнула Анна, вспоминая, что имела в виду тогда свою собственную историю с Уолтером, когда давала этот совет дочери. - Тогда, как и сказала ранее, Эрик родился с этим лицом, но его мать была далека от сочувствия в нему. - заговорила Кристина, и боль, которую она ощущала, эхом отдавалась в ее голосе. - Он не стал вдаваться в подробности, но упомянул, что она ужасно относилась к нему и заходила в этом настолько далеко, что запирала его в комнате на длительные промежутки времени. Вы можете себе представить, как жестоко должна была относиться мать к своему маленькому ребенку! - Действительно, могу, - пробормотала Анна. Ее глаза сузились, а лицо похолодело. И все же, когда Кристина удивленно посмотрела на нее, быстро поправилась. - Пожалуйста, продолжай. Что произошло дальше? - Когда Эрик не выдержал, он убежал, оставив свой родной дом в возрасте десяти лет, в поисках лучшей жизни. К сожалению, вместо этого его схватила группа цыган, увидевших в нем инструмент для зарабатывания денег. Эрик провел четыре года, живя в клетке и путешествуя из города в город, для того, чтобы быть выставленным на показ в их шоу уродов. - Боже мой, нет! - Вдруг воскликнула Анна, от шока закрывая рот рукой. - Успокойся, - утешительно произнес Карл, обнимая жену за плечи, понимая, что она сейчас обвиняет только себя в произошедшем с этим мальчиком. - Это было давно, и в этом виноваты только те жестокие люди, и никто другой. - Мама, с тобой все хорошо? - Поинтересовалась Кристина, прищуривая глаза в надежде, что сможет получше разглядеть выражения лица Анны и понять, почему она так чрезмерно сильно реагирует. Конечно, это была душераздирающая история, которая и ее саму довела до слез, но ведь мать еще не была знакома с самим Эриком. - Я... я в порядке, - солгала женщина, чувствуя как сердце разбивается из-за боли, которую, должно быть, пережил ее любимый мальчик. О, если бы она только знала! - Пожалуйста, говори дальше. Анна сделала рваный вздох, готовясь к худшему. - Эрик сказал, что ему удалось сбежать от них, хоть и не уточнил как именно. После этого он много путешествовал по Европе, работая на строительных площадках и в любых других местах, которые только мог найти, пока шах Персии лично не пригласил его к себе в страну. - На этом моменте Кристина остановилась, не будучи до конца уверенной, что должна продолжать. - Ну, это звучит... довольно впечатляюще, - признался Карл. Скрипач нашел, что эта часть истории выставляет Эрика в благоприятном свете, потому что такая честь, скорее всего, выпадает далеко не всем. Мужчина также отметил, что Анна немного приободрилась на этих словах. - И все было хорошо... пока злой Шах не сделал из Эрика раба самым ужасным способом! - Здесь девушка еще раз остановилась, чтобы обдумать, поможет ли им то, что она собирается сказать, или же помешает. Но, в любом случае, ей нужно было рассказать все. Кристина ничего не хотела скрывать от родителей о человеке, которого любила, потому что она совершенно не стыдилась его или того, что ему мужественно пришлось вытерпеть... и они тоже должны были это понять. - Понимаете, этот отвратительный правитель использовал очень сильные и вызывающие привыкание наркотики на Эрике, чтобы заставить его... убивать для развлечения. - Он, что?! - Карл так быстро вскочил, что стул, на котором сидел до этого, перевернулся и упал на пол. - Каким человеком должен был быть тот персидский король? У него что, нет ни приличия, ни морали? Несмотря на все осуждения действий Эрика, даже Карл почувствовал жалость к человеку, с которым обошлись столь жестоким образом. Однако, это не изменяло тот факт, что его дочь только что призналась, что ее жених является известным убийцей! - Я знал это! Я мог это сказать, просто взглянув на его глаза, в которых отражалась неприкрытая ярость! - Нет, отец, прошу, выслушай! - По щекам Кристины потекли слезы. Она встала следом, чтобы попытаться противостоять своему разозлившемуся родителю. - Эрик совсем не такой! Он бы никогда не стал убивать, если бы находился в здравом уме, но этот шах постоянно накачивал его наркотиками и заставлял исполнять все свои желания... желания проливать кровь. Эрику потребовались годы, чтобы восстановить контроль над разумом и сбежать из этой гедонистической страны (прим.пер. "Гедонизм - это учение, согласно которому удовольствие является высшим благом и смыслом жизни"), и помог ему в этом один благородный и добрый человек по имени Амир. Этот перс, в конце концов, проследовал за Эриком в Париж и до сих пор поддерживает с ним связь. И пусть он иногда может злиться, особенно когда его загоняют в угол или провоцируют, Эрик никогда не причинит никому физического вреда! Он доказал мне это, и я всем сердцем верю, что у него получилось измениться! Карл открыл было рот, чтобы возразить, когда вдруг увидел убитую горем Анну, чей взгляд выражал бесконечную боль и раскаяние. Скрипач быстро поднял свой стул и поставил его как можно ближе к жене, чтобы попытаться сделать все возможное, чтобы утешить ее. Он старался изо всех сил, попутно вытирая слезы, которые теперь бесконтрольно текли по щекам женщины. - Пожалуйста... не плачь, - умолял Карл, ненавидя, когда его жена выглядела так подавлено. Анна старалась изо всех сил контролировать свои эмоции, но сама мысль о том, какие злодеяния вынужден был терпеть ее милый Эрик, была слишком невыносимой. Если бы она только вернулась раньше... если бы только смогла спасти его тогда, то ничего из этого не смогло бы произойти. У нее получилось бы защитить мальчика, приютить его... но вместо этого он оказался брошенным в самый центр жестокого мира. - Но... но ты говоришь, что он нашел себе друга? - Ухватилась Анна за эту обнадеживающую нить. - Кто-то, кто помогал ему... кто позаботился о нем? - Ну, если ты спросишь об этом у Эрика, то он скажет, что в гробу видел такую дружбу, - призналась Кристина, слабо рассмеявшись. - Но даже будучи слепой, я смогла увидеть, как они восхищаются и доверяют друг другу. Но Эрик упоминал, что был еще один человек, подаривший ему приятные воспоминания... его няня. Он сказал мне, что она единственная, кто когда-либо проявлял по отношению к нему любовь и приняла даже таким. Анна, не в силах больше терпеть, бросилась на шею к мужу, в объятия самого дорого человека, и безутешно разрыдалась. - О, Карл! - Выдавливала она между всхлипами. - Он... он не забыл... он помнит меня! - Тщщ, мой ягненок, - мягко произнес пожилой скрипач, поглаживая ее волосы, - конечно, помнит... как же иначе? - Мама? - Кристина была очень смущена всей этой сценой. Родители говорили об Эрике так, как будто знали его. Но как это вообще возможно... И вдруг в голове как будто что-то щелкнуло, и девушка поняла. Ее мать была... няней Эрика! И теперь все приобретало смысл: загадочное прошлое Анны, о котором она отказывалась говорить, ее реакция, когда Кристина упомянула имя своего жениха, а также те слова матери про маску. Она уже знала о нем все! Но теперь ей самой требовалось узнать кое-что. - Что ты скрываешь? Карл лишь грустно улыбнулся дочери, попутно вытаскивая свой носовой платок и передавая его плачущей жене. Когда Анна, наконец, смогла вернуть самообладание, она повернулась к Кристине и произнесла слова, которые хотела произнести так много раз. - О, моя дорогая, - проговорила женщина грустным и дрожащим голосом. - Боюсь, что есть кое-что, о чем я тебе никогда не рассказывала... потому что не чувствовала себя достаточно сильной, чтобы сделать это. Но, похоже, теперь настало время открыть правду... правду о том, как я познакомилась с Эриком Трувелем, когда ему было всего восемь лет.