И тебя я тоже знаю!

      Джон очнулся от зловещего скрипучего кашля.       — Кхе, кхе, кхе, — звучало недалеко от него… достаточно зловеще.       — Кто ты? — крикнул Джон в темноту.       — Кхе! Кхе! Я злодей, — неизвестный перестал кашлять и скрипуче засмеялся, но его смех напоминал скрип немазаных ворот и не вызывал столь леденящего ужаса.       — Где я? Что со мной? — Джон начал извиваться и дергаться.       Как подсказывало его тело, он лежал, обмотанный бинтами на манер мумии, на широкой кровати. Свободными оставались лишь рот и уши.       — Что ты хочешь? — Джон все-таки решил прояснить ситуацию.       Неизвестный прокашлялся и сказал невыразительным голосом:       — Мне нужна Книга Судеб, которую, кстати говоря, написал твой прадед.       — А зачем тебе она? — полюбопытствовал Джон, первый раз слышавший и о прадеде, и о книге.       — Я собираюсь отвернуться от мира и погрузить его в мировую скорбь по поводу моего ухода с мировой сцены. Я хочу заставить плакать всех политиков, поскольку они не смогут лицезреть меня на политической арене, рыдать всех звезд шоу-бизнеса, ибо лишу их возможности сниматься у меня. Пусть мир содрогается от рыданий и стенаний, потеряв меня.       — Чего-то я не пойму, — ответил Джон на это заявление, — кто ты такой? Роберт Дауни-младший, что ли?       — Негодяй! — раздражение неизвестного выплеснулось наружу, — ты пришел вовремя, идиот! И ты будешь невольным свидетелем моего триумфального ухода с политической и звездной сцены. Присоединишься ты ко мне или нет, меня не трахает, но чтобы ты понял, что мои намерения серьезны, я подвергну тебя ужасным пыткам.       — Черта с два! — Джон расхохотался, — я тебя не боюсь! Придет Шерл и спасет меня.       — Кхе, кхе, — зловещий кашель был ему ответом.       Где-то послышался стук отодвигаемого табурета.       Джон напрягся всем телом. Он не боялся смерти, не боялся пыток и ожидал всё, что угодно, но только не то, что…       — Глава первая! — возвестил голос, — «Джон властно прижал своего детектива к стене и запустил свои горячие ладони под рубашку друга. Пока его холодные ладони оглаживали трепещущее тело Холмса, губы накрыли рот Шерлока, заглушая хриплый вскрик недовольства…»       — Эй! — в панике закричал Джон, — ЧТО ЭТО ТАКОЕ?!       — Слэшный фанфик, — мстительно закашлялся голос, — я буду читать тебе их все. Один за другим… Пока ты не сломаешься…       — Нет!!! — закричал Джон, — только не это!!! Прошу вас, только не слэш!!!       — Кхе, кхе…

***

      — «Не бывает людей, с которыми легко жить…        — Идиот! — заорала Зайка. — Никаких сил нет это терпеть!        — Тебе, пожалуй, пора выпить валерьянки, — с напускным спокойствием сказал Аркадий. — Если человек перестает понимать шутки, значит, он умер.        — Ну Кеша! — вклинилась в разговор Маша. — Она же не знает, нужны ли дрова! Вдруг нужны?        — В принципе, — засмеялся брат, — глупость украшает женщину. Вот предложи мне кто выбор между умной дурнушкой и дурочкой-красоткой, я, не колеблясь, выберу второй вариант.        Воцарилась тишина. Потом до меня донесся оглушительный хлопок, треск, звон… Я на всякий случай натянула одеяло на голову. Можете считать мою позицию пораженческой, но я абсолютно уверена: во время семейных скандалов лучше всего притвориться мертвой. Я очень не люблю ругаться. Может, из-за слабых голосовых связок? Я не способна трубить, как атакующий слон, поэтому предпочитаю помалкивать. Есть и еще одно соображение, заставляющее меня не вмешиваться».

***

      — Что это? — в очередной раз спросил Джон, обливаясь холодным потом от ужаса.       — Донцова — «Фейс-контроль на главную роль», — хихикнул неизвестный, — вижу, что это тебя ужасает больше, чем слэш, значит, это и будем читать.       — Боже! — Джон не успел додумать мысль, как зазвучали вновь чудовищные нагромождения слов некой Донцовой.        — «Поясню на примере. Зайка сейчас обозлилась на Кешу. Из-за чего? Скорей всего, последний подшутил над ней, а Ольгу иногда подводит чувство юмора. Если я побегу вниз и вмешаюсь в их ссору, то придется принять чью-то сторону, защищать одного и порицать другого. Предположим, из женской солидарности я поддержу Заюшку, и тогда на меня обидится Аркашка; если попытаюсь объединиться с ним — надуется Ольга. Потом они помирятся и решат, что скандал спровоцировала именно я, в недобрый час надумав примерить на себя тогу миротворца».       Джон потерял сознание.

***

      Холмс быстро захлопнул книгу и бросился к распростертому на полу Ватсону.       — Вдвойне непростительно, дорогой друг, — с нежностью и волнением в голосе сказал Холмс, поднимая Ватсона и перетаскивая его на диван, — было мое решение вмешивать вас в это дело.       — Я в порядке, Холмс, — слабо ответил Ватсон, — просто мой мозг не привык к таким бездарным вещам.       — Я согласен с вами, милый Ватсон. Это действительно чудовищная и бездарная писанина может взорвать мозг не хуже револьверной пули. Я рекомендую вам сегодня лечь спать пораньше.       — Вы тоже, Холмс, — с тревогой глядя на детектива, пробормотал Ватсон, — отложите эту книгу и ложитесь. Я себе не прощу, если эта книга подорвет ваше здоровье.       — Хорошо, Ватсон, — Холмс ослабил воротничок у Ватсона и дал ему стакан коньяку.