Застать врасплох

После гибели родителей Роман долго не мог вкусить умиротворения. Он часто блуждал по местным лесам и полям, мысленно находясь в тех временах, когда семья еще не прекратила существование. Однажды, расположившись под тенью раскидистого дуба, юный князь задремал под нежным июньским солнышком, а проснулся от тихого женского пения. Сначала он подумал о матери, вспомнил ее колыбельные, но, тряхнув головой, все же предался реальности. Роман невольно подался на звуки изливавшейся песни и увидел, как на поляне неизвестная девушка собирает дикие цветы. В основном она аккуратно срывала миленькие ромашки, да и сама, впрочем, была словно ромашка. Молоденькая и светленькая. Простенькая и красивенькая. Она мурлыкала какую-то грустную оду, которую юный князь никогда прежде не слышал. — О чем ты поешь, дева? — подойдя поближе, осторожно спросил он. Девица, не уличившая приближения чужака, теперь встрепенулась подобно синичке. Страх, некоторое любопытство и удивление воссоединились в ее прекрасных зеленоватых глазках. — Что? — О чем та песня? Немного подумав, девушка ответила: — Гимн теплолюбивым птицам, покидающим отчие страны. — Грустный сюжет и доброе исполнение. Очень понравилось! — тщетно пытался выказать дружеский настрой Роман, — Ты откуда, собственно, будешь? Очевидно, что нездешняя. Я тебя раньше не встречал. Такое диво легко сохранить в памяти. — Какое твое дело? — буркнула девушка и попыталась удалиться. Юный князь кинулся вслед незнакомке и, настигнув, тихонечко коснулся нежного девичьего предплечья. Он не собирался так просто расставаться с интересной личностью и поэтому поторопился объясниться: — Нет! Постой! В моих помыслах нет алчности. Меня волнуют судьба всякого человека, проживающего в окрестностях Польна! Ведь проклятый княжеский титул вопреки желаниям теперь принадлежит мне. — Ты чересчур молод для князя. Девушка оценивающе разглядывала Романа. — Я сам не рад такой участи! — вдруг выпалил парнишка и расстроено поплелся обратно в сторону векового дуба. Взяв в рот соломинку, он привалился к мощному древесному стволу, сложил руки на груди и стыдливо закрыл глаза, в которых, кстати, опять созревали крупные слезы. Девушка с минуту постояла среди цветов в гнетущей нерешительности, а потом, доверяясь подсказкам разборчивого сердца, пошла за юным князем. Она поняла, что непроизвольно ранила наивного чужака. — Прости меня. — Ты не виновата, — отозвался Роман с ужасно наигранной ленью, всеми силами пытаясь сменить отвергнутую увлеченность на безразличие. Получалось крайне забавно. Будто капризничал маленький ребенок, не получивший любимую игрушку. — Моя предубежденность не имеет почвы. Ты не враг. Юный князь, чуточку оттаяв, кивнул. — Давай по очереди отворим друг другу двери? Кратко перескажем истории жизненных путей напоминающих клубки тщательно перепутанной паутины. — Ладно. Как тебя зовут? — Мама нарекла Ядвигой. — Отлично! Меня именуют Романом. Девица уселась рядышком с собеседником и повела рассказ: — Я действительно родилась и выросла в других краях. Представь соседние города. Моя семья много поколений назад обосновалась в Онтоле. Я прожила там восемнадцать лет. До недавних печальных событий, — повествователь тяжело вздохнул и продолжил: — Мама очень рано умерла от неизвестного недуга. Меня воспитывал отец. Жили мы в полной нищете, но и пожаловаться толком не могли. Терпели. Папа промышлял охотой. Я трудилась в огороде. Недавно ко мне начал свататься один отшибленный придурок. Сын, видите ли, состоятельного купца! Да и если бы он серьезно замуж меня звал, а ведь он хотел только сладостных плотских утех, не имея и малейшего представления о настоящей любви! Роман почувствовал, как пальцы непроизвольно сжимаются в кулак. — Я всегда отказывала, а он продолжал навязываться. Даже предлагал отцу деньги! Папа тогда разгневался и пообещал поколотить назойливого женишка, если тот придет снова, — Ядвига мрачно притихла, подбирая последующие фразы. — Новое появление боярского отпрыска не отсрочилось. Он вломился в наш дом вместе с двумя пьяными друзьями! Увидав, что ворчливого старика нет, негодяи незамедлительно стали приставать. Я громко кричала, вырывалась, но они лишь смеялись и насильно раздевали меня, желая надругаться. Через несколько минут отец вернулся с охоты. Увидев распахнутую калитку и услышав крики, он сразу же сообразил в чем дело. Что дальше? Эти проклятые сукины дети убили невинного человека! Я спаслась позорным трусливым бегством. Конец рассказа ознаменовался страшными рыданиями. Воспоминания породили истерику. Юный князь хотел успокоить несчастную девушку, но не придумал ничего лучшего, чем просто робко прижать ее к себе. Уста шепотом озвучили глупые мысли: — Все будет хорошо. У тебя теперь есть Роман. Наемник мчался во весь опор, конь его не гарцевал, а летел. Едва ли ему могли отдать хорошего жеребца. Скакун, видимо, уже отживал свое. Однако вместе с убийцей они неслись навстречу некой причудливой свободе. Это их почти окрыляло. «Пора кончать с такой жизнью!» — думал душегуб, вспоминая о том, сколько горя и несчастья принес людскому племени. Как искупить грехи? Он ехал несколько дней подряд, лишь изредка переводя дух. На горизонте ожидаемо показалась маленькая деревенька. Столь редко появлялась на лице одичавшего человека улыбка, что теперь он с большим трудом смог ее воспроизвести. Наемный убийца проскакал мимо десятка приземистых деревянных хижин и опасливо остановился у последнего дома в улице. Тем временем низенькая сутулая женщина вышла во двор, неся стираное белье. Она смотрела себе под ноги и брела крайне медленно, двигаясь с серьезными усилиями. Все же старушка мгновенно встрепенулась, когда, подняв голову, увидела гостя, смиренно поглядывающего на нее сверху вниз. — Сынок! Узлук ехидно ухмылялся, неспешно надевая статусный наряд. Он довольствовался своей перенасыщенной приключениями жизнью. Многие тяжелые годы провел он солдатом в лихих разбойнических походах, а теперь и вовсе подобное предприятие возглавлял. Больше Узлук не находился в презренном подчинении. Сейчас он вел вперед целую орду! Нагая наложница понапрасну пыталась спрятаться в складках материи, представлявшей ветрозащитную основу для стен шатра, и с вызовом взирала на мерзкого развеселого хозяина. — Ты чего такая недовольная? Гордись тем, что оказала честь могущественному хану! — даже не пытаясь снять издевательскую насмешливую маску с лица, игриво сказал Узлук. — Радуйся милости! Тебя поимел полубог. Девушка не ответила, чем разозлила господина. Хан, громко простучав по деревянному настилу подбойкой сапог, придвинулся поближе и схватил несчастную девушку за русые волосы. Ухмылка вмиг сменилась на недовольную гримасу. — Будь чуточку проще, женщина! В рожу хана прилетел плевок. Тогда он разгневался и ударил наложницу столь сильно, что та пала навзничь, словно убитая. Багровая кровь тонкими струйками начала растекаться по тонкому импровизированному полу. Обмякшее тело казалось совершенно недвижным и бездыханным. — Чертова гадюка. Узлук вышел, и на сердце опять хорошо. Перед ним расстелилась миниатюрная империя, которую он сам и сколотил. После смерти предыдущего хана, народы Юга раскололись на два лагеря: одна фракция хотела продолжать деятельность усопшего правителя — кочевать и совершать набеги на слабые государства; другая группа людей равным образом предлагала провести реформирование взглядов, остепениться и решительно покончить с ошалелой суетой прошлого. Узлук оказался лидером первого лагеря и, в конце концов, сумел подмять охваченные волнениями верхушки общества. Полностью уничтожив ненавистных противников и оппозиционеров, он осознал, что подконтрольный кочевой народ не сможет надежно обосноваться в полупустынных степях. Осознал, что кормиться земледелием и скотоводством не получится. Именно поэтому мужики ныне не вспахивали неплодородную песчаную землю и не погоняли прутиками немногочисленные стада страдающих дистрофией коров, а продвигались с оружием на север. На совете собрались все воеводы хана. Пришли они давно, но продолжили смиренно ожидать командира, несмотря на то, что тот задержался на длительное время. Когда Узлук, ловко откинув расшитую орнаментами занавесь, попал внутрь шатра для оперативных консультаций, собравшиеся персоны низко поклонились. Сполна насладившись маленькой оказанной честью, но, совершенно не выказав прочувствованного удовлетворения, хан положил начало обсуждению: — Говорите. — Разведчики вернулись с приятными новостями, — достаточно эмоционально повел доклад самый молодой участник совещания. — Мы двигаемся в правильном направлении. Священные карты наших отцов не лгут. Местные дикие леса врезаются в империю северных людей. Не далеко, собственно, располагается первый крупный город. Едва ли обыватели имеют достойное представление о нашем существовании. Компания почти наверняка станет легкой прогулкой. — Ты слишком категоричен, Ярн. Юность ослепляет? Сотню лет назад мощные полчища Тагуала прошли по описанным краям, и, как можешь видеть, успеха не достигли, — прокомментировал пристрастную речь старый высокомерный вояка, фантастично переживший покровительство трех ханов и служивший теперь четвертому. Ярн ощерился. Ош шел в первый серьезный поход и, естественно, мечтал о сражениях. Базой воззрений служил и некий патриотизм, скрывающийся в неадекватном признании непобедимости собственного народа. Импульсивный парень хотел поспорить со стариком, но припоминая, что того постоянно нахваливает Узлук, отбросил подобные мысли. — Много ли оборонительных сооружений имеет сей город? — вопрошал хан, — Какой численностью мужей располагает? Велики или малы продовольственные склады? — Основное поселение находится в пределах деревянной крепости. Она достаточно крепкая, но всем известно, что дерево прекрасно горит. Ополчение? Не наберется и пары сотен человек. Узлук потер глаза и вздохнул. Ему чертовски нравился надменный паршивец. Только во что превратится сия гусеница? Надежная опора для хана? Или новый хан? — Предлагаешь нам сжечь плацдарм для дальнейших операций? — усмехнулся ветеран, вновь пытаясь задеть самолюбие чуточку зарвавшегося юнца. — Господи! Глупый и наивный Ярн. На сей раз докладчик не сдержался и раздраженно ухватился за рукоять ятагана, покоившегося ожидая грязной работенки на поясе. Встретив десяток неодобрительных взглядов, он быстренько остыл и, огорчившись, больше не подковывал сообщаемые факты личными инициативами. Совет увенчался решением пройти через леса. Отряды должны были покрыть гигантское расстояние под покровом зеленых массивов, отдохнуть и, рывком покинув природную ширму, приступом взять крепость. Узлук, как и Ярн, уповал на удачность предприятия. В голове, однако, тучей назойливых мух роились правдоподобные слова старика о том, что северный люд не так уж и прост. Впрочем, его орава тоже не представлялась тривиальной.