Застать врасплох

Смеркалось. Роман и Болли стояли на остроконечном холме и смотрели на то, как городок пронизывается монотонной лихорадочной деятельностью. Каждый дом старательно собирал своего мужчину в поход. Перед тем как отдать приказ о начале приготовления военной экспедиции, юный князь созвал всех воинов и сказал им, что они не обязаны подчиняться его личностным амбициям, почти никак не связанным с жизнью Польна. Каждый, соответственно, мог отказаться, но никто этого не сделал. Раньше люди обожали князя Владимира, а теперь постепенно влюблялись и в праведного Романа. Приемник во многом походил на отца. Подобные вещи давали народу утешение. — Ты хорошо обдумал детали операции? — Да. Пожалуй, что недурственно. — Как мы возьмем такое крупное поселение? У нас мало людей. — Я не намерен штурмовать Гонран. Подобный способ подразумевает ненужные несчастья. Да и ресурсов не хватит. Ты правильно подметил. — Роман вздохнул и обратил взгляд на небо. — Я хочу вызвать дядю на поединок чести. Болли глухо рассмеялся. — Какой же ты наивный, мой мальчик! Поделать, впрочем, нечего. Скоро увидим, что получится твоими стараниями. Пока не будем торопить события. Дружина собрана, припасы укомплектованы. Выступим завтра. Сейчас уже поздно. Пройдем пару верст, а на улице стемнеет! Так не годится. Роман медленно покачал головой. — Ты, пожалуй, прав. Сколько до Гонрана дней пути? — Около трех. Верхом и в одни сутки уложимся. — Прекрасно! Велишь сегодня мужикам последний раз добротно отдохнуть в родных стенах? Невольно кажется мне, надо признать, что в Польн вернуться далеко не все. Я и сам, возможно, кости аккуратненько сложу. — Да. Я распоряжусь, — отозвался Болли, специально проигнорировав услышанный легкий пессимистический прогноз. Юный князь похлопал старого воина по плечу. — Спасибо. Болли кивнул и, сочтя диалог оконченным, хотел отправиться восвояси, но Роман его остановил. — Гость ко мне утром пожаловал… — Рассказывай. Роман рассказал о том, как во время мирных посиделок в компании Ядвиги перед ним непонятно откуда возникнул измотанный и неописуемо сильно покалеченный дед. Весьма успешно попытался он передать и воспроизведенную старцем повесть, обличающую властную тиранию. Болли только качал головой и хмурил брови. — Поверить такому пришельцу очень просто. Этим, собственно, могут воспользоваться враги. — Брось! Я видел те глубокие раны. Хочешь сказать, что он специально изувечил себя? Ради проклятой разведки? Ради пакости? Мне, хочешь сказать, следует предаться паранойе и выгнать нуждающегося в помощи человека? — Нет! Выгонять не стоит. Я просто разбираю варианты. — Ладно. Встретимся на рассвете. Роман, не желая шуметь, очень тихо прикрыл дверь. На дворе стоял поздний вечер, плавно перетекающий в темную ночь. Юного князя встретила Ядвига. — Как тут у вас дела? Как старик? Я разбудил тебя? — Не разбудил! Все нормально, — весело отмахнулась девушка, всеми силами стараясь не примечать меланхолического настроения Романа. — Некрас окутался спокойным сном. Я нашла ему чистую одежду. Хорошенько накормила и напоила. — Славно! Ты просто молодец, — сухо отозвался юный князь. — Что-то случилось? — не удержалась Ядвига от опрометчивых синонимичных расспросов, возникающих почти каждый день. — Тяжесть предстоящих событий обременяет твою душу? Роман устало скрестил руки на груди и снисходительно поглядел на мнительную девушку. — Утром я впервые поведу свои полки в настоящий поход. По иронии судьбы он легко может оказаться последним. Да! Вполне естественно, что меня терзают тревоги! Страх, ненависть, отчаяние. Яд неопределенности выжигает меня изнутри. — Сверши дело так, чтобы смерть твоих родителей осталась единственной серьезной потерей местных жителей. Старайся не рисковать ни войском, ни самим собой. Без тебя и мне жизнь моментально станет не мила. — Что я для тебя такого сделал? — Пустил в свой дом. — Только поэтому моя персона имеет ценность? — Нет! Что ты такое бормочешь? Ядвига покраснела. Она еще никогда и никому не признавалась в серьезных чувствах. Никогда их прежде не испытывала. — Скажи. — Я люблю тебя, — прошептала девушка и отвернулась. — Ты это хотел услышать? У меня совсем никого нет. Никто и не нужен. Кроме Ромашки. Юный князь улыбнулся и подошел к Ядвиге ближе. Он нежно развернул ее к себе и крепко обнял. Девица не сопротивлялась, а отвечала взаимностью. На глазах обоих ребят блестели слезы. Однако, впрочем, не слезы горечи и утраты, а слезы счастья и благодарности. — Береги себя. — Хорошо. Роман поцеловал Ядвигу в голову и отстранился. — Куда ты? — Мне нужно прогуляться. — Я с тобой. — Нет! — отрезал юный князь, — Мне нужно побыть наедине. Девушка поникла. Роман шагал по ночной темноте очень долго. Он гулял по Северному лесу. Нет. Не гулял. Плутал. Странные побуждения тащили паренька все дальше, глубже… Он просто хотел побродить по милой опушке, по которой совсем недавно прохаживался вместе с отцом, но, непонятно почему, постепенно оказывался в лапах мрачной чащи. Страшные тени хаотично сгущались над Романом. Ветки кустов и деревьев назойливо царапали молодое лицо и хлестали тело, а юный князь продолжал машинально идти вперед. Рядом показалась маленькая поляна. Роман проследовал к ее центу и остановился, словно добравшись до некой конечной точки. Он впервые стоял на разысканном месте и откровенно не понимал, что именно его сюда привело. Не понимал, пока не увидел отца. На сей раз Узлук пришел на совет вовремя. Серьезность и собранность после нолдовского краха надежно укрепились в сознании предприимчивого хана. Соответствующего отношения к делу он намеревался потребовать и от остальных участников военной экспедиции. — Что там дальше? Что скрывает очередной проклятый полог леса? — Опять маленькая крепость, — смиренно докладывал Ярн. — Два дня пути на северо-запад. Узлук начал раздумчиво накручивать свою козлиную бородку на палец. Очевидно, что он находился в полнейшем смущении. Дорогого стоило потерять треть войска и не захватить даже провизии. Никак нельзя было возвращаться в родные края с пустыми руками. Тогда гибель несостоявшегося правителя могла стать лишь делом времени. Следовало, пожалуй, аккуратненько разобраться с появившимся на курсе городком… Однако при выборе такого пути появлялась опасность сдохнуть еще до прибытия домой. — Кто желает продолжить поход? Лагерь полководцев неприятно раскололся: трое ордынцев высказались в пользу продолжения похода, а трое, очевидно, против такого опрометчивого предприятия. — Ярн? Молодой командир, по всей видимости, долго сомневался и мысленно взвешивал различные перспективы. Решительный ответ последовал только через десять минут: — Я думаю, что мы должны сделать вторую попытку! Узлук угрюмо кивнул. Он крайне редко устраивал подобные демократические мероприятия, но ныне альтернативы отсутствовали. За позорные провалы хану меньше всего хотелось отвечать единолично. Поэтому, собственно, в игру и вводились голосования, позволявшие перекладывать вину не на одного главаря, а на группу авторитетных персон. — Хорошо. Готовьтесь. Скоро выступим. — Папа!? Юный князь кинулся в объятия к своему отцу. Да только фигура Владимира рассеялась, словно предрассветный туман. Грубая иллюзия! Роман всплеснул руками и пал на колени. Горькие слезы покатились по красивому лицу. Кто-то ехидно рассмеялся. Юный князь поднял голову. Поднял голову и стиснул зубы. Скорбь отошла на второй план. Ярость вышла на сцену. Роман смотрел в глаза честолюбивого родственника. Он видел дядю в первый раз, но всегда представлял его именно таким. Высокий и холодный, как лед, стоял перед разозленным парнишкой мужчина, являвшийся братом и судьей покойного Владимира одновременно. Юный князь выхватил меч и пошел на дядю, а тот не сделал и единого движения, продолжая прозревать пустоту пустым взглядом. Сделав несколько шагов, Роман отчаянно бросился на врага, как лесной зверь бросается на осточертевшего охотника, но фигура князя Гонрана тоже странным образом исчезла. Парень снова оказался на сырой траве. Валяясь в практически непроницаемом беспамятстве, Роман услышал настойчивые шаги. Звуки! Прежде они долго отсутствовали, но теперь появились, косвенным образом делая новую сцену действа главным моментом причудливого спектакля. Юному князю пришлось лениво обернуться и встретиться взглядом с третьей парой глаз. Ятаган вспорол грудь Романа. Задыхаясь, парень попытался рассмотреть внешность собственного палача. Сознание, стремительно уплывавшее от владельца, успело отметить только необычную восточную внешность человека и то, что он ухмылялся.