Мое сокровище

      Холодная вода редкими каплями срывалась с высоты и, теряясь в глубине ее пустоты, эхом падения наполняла звенящую тишину. В сумраке застывшей ночи, где вздрагивая от каждого звука и пугливо озираясь кругом, пряталось то, что осталось от ее "я", вдруг проник крохотный лучик, такой маленький, словно золотая монетка, брошенная в темноту бурного моря. Он весело купался в свете собственного отражения и, не имея и шанса уйти на дно, выжидал момента, когда раскрасит ничто золотом надежды...       Она забилась в сырой угол помутненного сознания той, кем когда-то была; закрыла глаза и заткнула уши. Она не хотела видеть спасительный свет. Она боялась вновь почувствовать его тепло; вновь поверить в него. Она не хотела слышать как крошатся каменные стены, что возводила когда-то, пытаясь сохранить самообладание. Она испытывала ужас перед нависшей над ней опасностью - вернуться в реальность и столкнуться с выбором: " я для себя" или "я для кого-то", вновь выбрать второй вариант и опять проиграть...       "ЛЮСИ-САН! ПОЧЕМУ ВЫ ТАК НЕКРАСИВО ПОСТУПАЕТЕ С ДЖУВИЕЙ!?... ЛЮСИ-САН ПРЕДАЕТ ДРУЖБУ ДЖУВИИ!... ДЖУВИЯ ВЕРИТ ЛЮСИ-САН, И НЕ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ОНА ОТБИВАЛА У ДЖУВИИ ГРЕЯ-САМА!!!"       Она вдруг отдернула руки от лица - восставшее прошлое словно выбило почву у нее из-под ног и на мгновенье показалось, что она упадет. Изо всех сил она цеплялась за пустоту, раздирая руки о ее острые края, липкая кровь стекала по коже создавая эффект скольжения, но, чудом удержавшись на месте, она вдруг увидела пронзительные зеленые глаза, устремленные на нее из темноты. С ее губ сорвался крик: "Нет! Джувия не вернется обратно! УХОДИТЕ! Джувия устала! Отпустите Джувию! ОТПУСТИТЕ!" Она поднесла ладони к лицу, не в силах прижать их, перепачканные. Она оседала, бессвязно бормоча мольбы, переплетенные с проклятьями, чтобы отвлекаться; чтобы не видеть и не слышать ничего из того, что мелькало вокруг нее, сливаясь воедино, разрывая истощенное сознание яркими образами-воспоминаниями. Того, что причиняло боль...       "ПОЧЕМУ ВЫ ТАК НЕКРАСИВО ПОСТУПАЕТЕ С ДЖУВИЕЙ!? ВЫ ПРЕДАЕТЕ ДРУЖБУ ДЖУВИИ! ДЖУВИЯ ВЕРИТ ВАМ. ДЖУВИЯ НЕ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ВЫ ОТБИВАЛИ У ДЖУВИИ ЕГО!"       Каждодневная несправедливость, словно ядовитый газ, что проникал в легкие вопреки наличию марлевой повязки, выедалась в ее мысли и время от времени вспыхивала красным тревожным огоньком, а потом в удвоенном темпе накручивалась. Она не могла говорить о том, что наболело; не могла говорить о многом - боялась быть непонятой, осужденной, высмеянной. Она сама как могла поддерживала себя, откуда-то черпала силы и улыбалась, когда люди смотрели ей в лицо. Они не знали, что она чувствует, а она радовалась маленькой победе над самой собой - умело скрывала от всех, что умирала, надышавшись ядовитым газом несправедливости.       "Почему так некрасиво поступаете с Джувией? Почему предаете дружбу Джувии. Джувия верит. Джувия не хочет, чтобы... Джувия не хочет, чтобы..? Чего не хочет Джувия?"       Все стихло...       В прошлый раз реальный мир распускался перед ее глазами черными цветами, что расплывались на фоне белого дня от пелены слез. Она ярко чувствовала, что охрипла от собственного крика, разодравшего ее горло, и тело болело в тех местах, где небрежно прикасались сильные пальцы, оставляя красные следы, обещавшие расцвести лиловыми и желтыми лепестками. Она вдруг вспомнила о том, что видела...       (...эмблему на оранжевом полотнище...)       ... Она видела...       (...гроб, а в нем... Он)       Что-то щелкнуло в ней, и белый свет погас, словно выключили светильник, принуждая заснуть. И она заснула. Сон Джувии был таким легким - ее сознание покинуло ее, оставив лишь безжизненную оболочку - без тревог и горечи, и в нем она должна была странствовать долгие годы.       Она не должна была проснуться. Никогда.       Ее сердце колотилось где-то в голове, а горло сдавливало в узкую трубочку, словно при астме, из-за чего воздух проникал в него со свистом. Капли пота, поблескивая на свету, катились по вискам, где волосы слиплись и прилипли к щекам. Темнота рассеялась, уступая трон свету, и впервые за долгое время, Джувия Локсар смогла осознано что-то увидеть. Она лежала в постели, расположенной в центре чердака, сквозь редкие щели между досками которого, просачивался дневной свет. Снаружи что-то нетерпеливо терлось и настойчиво постукивало о шершавый шифер - это тяжелые ветви яблоневых деревьев, обступивших домик несимметричными рядами (намного позже Джувия об этом узнает, но не сейчас). Она слышала свист ветра. Она видела сквозь круглое чердачное окно кусочек лазурного неба, сравнимого со спокойным морем в штиль. Она чувствовала цветочный запах, исходивший от постельного белья, и ощущала его мягкость. Сердце Джувии понемногу успокаивалось, а страшные зеленые глаза остались позади в ее, казалось бы, кошмарном сне, который она понемногу забывала, отдаляясь от момента пробуждения с каждой секундой.       Она попыталась сесть в постели, опираясь на руки, но боль яркой вспышкой пронзила ее и волнами разлилась по ослабшему телу, отвыкшему от нагрузок; она шлепнулась без сил обратно на подушку. Отдышавшись, Джувия вновь стиснула зубы и повторила попытку; ее слабые руки, трясясь от оказываемого на них давления, в любой момент могли подвести, но она, претерпевая боль, сумела удержаться в сидячем положении чуть больше десяти секунд, а потом повалилась на бок, словно кукла-неваляшка... Джувия чувствовала пульсирующую боль в ногах, потревоженных впервые за долгий срок, в течении которого она находилась на грани двух миров, и испытала ужас, осознавая свою беспомощность и не понимая ее причин. Она пыталась встать, двинуться, пошевелиться, но ее тело, застывшее в состоянии покоя, отказывалось реагировать на команды ее мозга, давая знать об этом истомой в слабых мышцах и жгучим покалыванием. Джувия хотела кричать, говорить, шептать; она пыталась издать какой-нибудь звук, но не могла - настолько была шокирована, что уж было решила, что онемела... В какой-то миг Локсар почувствовала, что кто-то схватил ее под руки, очень легко придал ей сидячее положение, а потом подтянул рывком к изголовью кровати; она повернула голову, и в глазах вдруг потемнело от резкости движения. Кто-то сел на край постели, и, как только взгляд прояснился, Джувия увидела его. Точнее - ее. Это была Сара.       - Д-джу... - Джувия замолчала, глазами, полными ужаса, уставившись в лицо Сары. Нет, наверное, ей все-таки показалось. - Д-джув-вия... - Еще раз! - Д-д-джув-вия...       В глазах Сары мелькнул страх, но она тут же сморгнула его.       - Что?       Глаза Джувии заблестели от слез; она могла думать связно, и не была немой, к счастью, но...       - Д-джу-вия... - Соленная капелька покатилась по щеке, оставляя за собой тонкую влажную дорожку. - Т-теп-перь плен-н-н-ница?       ... Она заикалась.       - Нет, - ответила Сара. - Ты - гостья...       - Ч-что с Д-джуви-ей? - Она нервничала и пыталась говорить быстро, но из-за этого речь только ухудшалась. Джувия чувствовала страх от осознания собственной беспомощности: язык заплетался; руки слушались ее с трудом, ноги отказывались реагировать на команды мозга, нервно отмахиваясь от них покалыванием в голенях или судорогой в ступнях, сводя тем самым с ума.       Джувия вспомнила как легко и непринужденно шагала по улицам красивых и больших городов Фиора; как цокали каблуки по мостовой; как непринужденно она перебирала ногами, даже не задумываясь о том, что она идёт, и это чудо, которое доступно ей. И уж тем более, Джувия никогда бы не подумала о том, что однажды не сможет ходить...       - Еще не знаю. - Сара не позволяла себе проникнуться чьей-то болью, и даже ее сочувствие по отношению к чужим у нее было под запретом. Сара думала, что успешно справляется с поставленной задачей, но ее действия были вопреки этим принципам. Сара была добрее и отличалась наивностью и открытостью от "тех, кто остался у нее от “семьи”", и по факту не соответствовала их образу жизни, но отчаянно пыталась переступить через себя, чтобы угнаться за ними (в тот момент в их гильдии шла борьба за обладание кольцами, что определяли лидирующее положение на фоне остальных магов). Она видела, как Оливер убивал; взяла за правило, что он раз за разом остается безнаказан, и в ее понимании это стало чем-то обычным вроде того, чтобы выпить утром чашку кофе. Сара убеждала себя в том, что это не ее или его прихоть, а закон жизни: слабый будет убит сильным. Она помнила это правило, и следовали ему, прекрасно понимая, что очерняет свою душу, и что это грозит арестом и казнью...       Она отличалась от тех, кто остался у нее от большой семьи товарищей-наемников, но как и они, Сара жила, убивая.       Сара молчала, глядя на то, как плачет Джувия, хотела и не хотела ее успокаивать; пыталась вынудить себя подняться, чтобы уйти, и не смогла. Она стеснялась говорить с Джувией искренне, и не была уверена, что должна что-то сказать ей; боялась, что Джувия поймет ее превратно.       - Почему ты плачешь?       Джувия затихла, вспомнив, что была не одна, и, помедлив, стыдливо и неуклюже смахнула слезы и посмотрела на Сару.       - Р-раз-зве? - Губы Джувии дрожали. - Д-джув-ия не о-ожида-дала о-об-бнаруж-жить с-себя т-такой.       - Я хочу сказать, - произнесла Сара, - что все поправимо... Ты же понимаешь это? Я нормально пошла только в пять лет... Я имею в виду - в детстве. Не удачное сравнение, да?..       Джувия отсутствующим взглядом смотрела на Сару, и, нет, она не посчитала ее слова глупыми.       - Тебе суждено пройти через это, - сказала Сара, смутившись внимательного взгляда Джувии. - И победить.       - П-поб-бедить? Вы п-подб-бадр-иваете Д-джув-вию?       Сара растерялась, но все-таки кивнула; Джувия грустно улыбнулась.       -С-спа-сибо.       Сару нисколько не тяготило наличие обременительной заботы, которыми для нее выступали Лион (лишившись руки, уже несколько дней он не приходил в себя) и Джувия (спотыкающаяся речь которой была не значительна на фоне атрофии мышц ее ног), но и безумной радости от этого рыжая не испытывала. Она терпеливо слушала, когда Джувия договорит, чтобы ответить; по утрам помогала ей одеваться, потом спускала ее на себе вниз; они вместе ели и выбирались на улицу. Джувия подолгу смотрела на кусочек неба, словно в рамке, обрамленный яблоневыми ветками; наслаждалась покоем природы, даже если вокруг нее, где-то в листве жужжали неугомонные пчелы, а в траве протяжно стрекотали кузнечики. Джувии больше не приходилось тосковать о своем одиночестве, скрываясь под винтажным зонтом от тучки, поливающей ее потоками дождя. И не было нужды в том, чтобы любить, мечтать и ревновать кого-то; придумывать планы по завоеванию объекта обожания и горевать от неразделенного чувства.       Ее голова еще никогда не была так свободна от мыслей.       Сара привыкла к обществу Джувии за несколько дней и, находясь рядом с ней, уже не чувствовала неловкости или смущения. Она подумала, что ее стоит искупать, когда расчесывала ее длинные волосы, на что Джувия безоговорочно, и даже с энтузиазмом, согласилась купаться на улице под жарким солнечным светом, пробивающимся сквозь густую зелень - здорово и стоит попробовать!       - Кто тот м-мужчина, Сара-с-сан? - Джувия сидела на банной скамеечке, а под ее ногами на траве лежал резиновый коврик. - И п-поч-чему он так д-долго с-спит? - Локсар сидела согнувшись; она стеснялась своей наготы, да и так было проще держать равновесие, пусть даже Сара легонько подпирала ее в спину коленом.       - Наверное, он в коме, - ответила рыжеволосая, вспенивая на влажных волосах Джувии шампунь.       - К-кома?..       - Наверное. - Она усердно массировала голову девушки, легонько улыбаясь; казалось, словно Джувия - маленький ребенок, который познает мир. - Я думаю, что это психологическая защита его сознания от эмоционального потрясения. Он же лишился части руки...       - С-страшно... Д-джув-вия т-тоже?.. - Она встрепенулась - мурашки бегали по ее коже. - Д-джувия была в к-коме?       - Не уверена, - ответила Сара, ощутив страх, что сболтнула лишнего. - Ты пережила что-то ужасное, что пошатнуло твое психическое состояние... - Опять лишняя информация, но, если верить Оливеру, Джувия никогда не вспомнит истинных причин своего плачевного состояния на этом этапе. - И я думаю, что это кататония - нарушение двигательной функции, что проявилась частичным отказом нижних конечностей. Дефект речи возник на фоне сильнейшего эмоционального потрясения...       - З-звучит ж-жутко, - заметила Локсар, опустив взгляд; тень от листвы колебалась на ее бедре, подсвеченная солнечным светом. - Дж-жув-вия лиш-шилась т-тов-варищей, к-конечно, Дж-жув-вии будет т-тру-дно... От-ткуда Са-ра-с-сан з-знает о к-ката-что-то т-там?       Сара зачерпнула теплую воду ковшиком и стала смывать пену с волос собеседницы, медля с ответом:       - Я немножко понимаю в этом, потому что практикуюсь в медицинском волшебстве.       - Уух, - с нотками зависти выдохнула Джувия. - З-зд-дорово...       Джувия сидела на стуле с высокой спинкой, и шелушила фасоль; ее руки дрожали и плохо слушались. Сара не спорила, когда Джувия предложила свою помощь, и не хуже нее понимала, что подобное занятие, пусть и давалось нелегко, пойдет ей только на пользу. Джувия не должна сдаваться и опускать руки, пусть ее товарищи-согильдийцы и лучший друг Гажил, теперь арестованы (так она думала), а она переживает непростой период своей жизни (хотя самое страшное для прежней Джувии уже совершилось - Грей погиб - и теперь она вынуждена бороться с последствиями этого), она справиться. Другого выхода у нее нет.       Оливер курил, устроившись на пеньке под навесом с поленьями, где почти полтора месяца назад он поил Мираджейн чаем, и говорил с Сарой.       - Я никогда не думал, что буду заниматься подобными вещами... - Оливер тепло улыбнулся одними губами, когда как взгляд был задумчив. - Я хотел жить, как живут многие люди, и до сих пор мечтаю об этом.       Сара покачала головой и сказала, что жить так, как живут другие люди для него, как, впрочем и для нее самой, с самого детства было непозволительной роскошью.       - Мечта на то и мечта, что неосуществима, - добавила Сара.       Оливер в ожидании смотрел на нее, пока она не договорит, а потом улыбнулся, склонив голову набок.       - Моя малышка грустит? - Он сказал это с неподдельным сожалением и, не отрывая взгляда от лица Сары, которая выглядела растерянной, несильно затянулся. Он ждал ее ответ или реакции, но ничего не произошло, и мужчина ухмыльнулся, осознав, что его вопрос прозвучал нескромно и, пожалуй, двусмысленно. - Я не думал, что когда-нибудь буду заниматься добродетелью. Нет...       Да, еще тогда в январскую стужу, он мог бы добить Лиона с его сломанными ребрами, продать его труп (а награда за него была, о чем однажды промолчала Сара, тем самым сохранив ему жизнь) и выручить деньжат, но нет - помог ему выжить, а потом еще и Джувию ради него спас, уничтожив все ее воспоминания о Грее, что заранее давало гарантию сохранности ее рассудка в будущем. Теперь еще и Сара вынуждена заботиться об этой парочке.       - Не думал, Оливер-сан? - Сара улыбнулась. - Ты сделал свою первую добродетель двадцать три года назад, когда забрал одну малышку из Бюро и вырастил ее. С тех пор то, что ты делал ты делал во благо кого-то. Я знаю...       Оливер хмыкнул и, поднявшись с пенька, вырос над Сарой.       - У любой медали есть вторая сторона. - Он поднес к плечу девушки свою ладонь и, немного поколебавшись, все-таки опустил руку. - Я люблю тебя, милая Сара, но ты должна понимать, что то как видишь ситуацию ты, не видит никто. Ты думаешь, что я спас тебя, а я скажу, что я спасал тобой себя... - Он безрадостно улыбнулся и направился в дом.       Сара опустила задумчивый взгляд в пол...

***

      Сочная густая травка щекотала босые ступни Джувии, через ощущения волшебным образом рисуя на ее лице счастливое выражение. Локсар еще не ходила, но снова могла стоять, что стоило ей больших усилий и изматывало. В душе девушки вспыхнул огонек надежды. Она снова поверила в то, что ей под силу преодолеть недуг, и очень скоро она сможет пробежаться по влажной от вечерней росы траве. А пока она лишь чувствовала ее живительную прохладу и тем была рада. Колдовать Джувия даже не пыталась - она была уверена, что у нее ничего не выйдет, потому что чувствовала это; она знала свои силы, а сил, честно признаться, на Магию было недостаточно. Необходимость в волшебстве, конечно, была, пусть ничто не угрожало ее жизни, но Джувии было бы легче, знай она, что в любой момент хотя бы не окажется обузой для других...       Джувию завораживала небесная высота. Она сравнивала ее с морем, а облака, если они были, с пеной, и ей казалось, что она могла бы утонуть в этом море просто не отрывая от него взгляда. Она находилась в тишине и любила эту тишину...              Лион слез с постели, его голова кружилась, но он точно знал, что сейчас хочет пойти в сад к Джувии и увидеть ее. Ни Оливер, ни Сара не пытались ему помешать, и даже не обмолвились ему о неважном здоровье девушки... Лион пошатываясь вышел в вечерний сумрак, кровь била в голову тяжелым напором, а на ветру развивался размотанный бинт, свисавший с изувеченной культи, которую тщетно пытался восстановить Магией. Бастия миновал склад поленьев под навесом, бросив взгляд на который, вспомнил промерзшую солому январской ночью, где пытался покемарить пару часов до того как отправится на поиски... Лион замер, словно вкопанный, - он упустил мимолетную мысль по поводу того, что собственно он тут делает с Сарой и Оливером, которым не нужно бы доверять - но увидел Джувию. Локсар сидела к нему спиной в центре открытой поляны, окруженной вишневыми деревьями, на ее плечах лежала черная шаль, а вьющиеся волосы, разбросанные по плечам, колебал теплый ветер.       - Джувия-тян? - У Лиона защипали глаза, и он испугался, что заплачет, но слезы так и не пришли. Он направился к девушке, скользя подошвами ботинок по влажной траве; давая понять, что она не одна. И вот он рядом с ней, сердце сжимается, но стучит, а в голове гулко шумит кровь; колени подкашиваются. Джувия медленно поворачивает голову в его сторону и смотрит ему в лицо. Лион видит на ее лице тень счастья и с сожалением понимает, что не он причина для этого, а что-то другое, что исходит от мыслей, ютившихся в ее голове.       - Привет. - Он все-таки рад, что она открыто и с интересом смотрит на него.       - П-прив-вет - Она улыбается, но не долго - ее улыбка сползает с губ следом за погасшей улыбкой Лиона. - Ш-что н-не так?       Бастия пытается принять невозмутимый вид, прячет глаза и случайно замечает белокожие ступни Локсар, выглядывающие из-под полы длинной юбки: "Босая?.."       - У в-вас... - Джувия тянется к культе Лиона, с которой свисает бинт, белой лентой выделяющийся в сумраке. - Р-развяз-залось...       - А? - Спохватившись, он беспорядочно наматывает бинт на обрубок. - Да. - Он кивает. - Спасибо.       - Вы-в п-поряд-ке? - Джувия обеими ладонями упирается в подлокотники стула, словно собирается встать, но всего-то ерзает на месте, усаживаясь лучше.       Лион кивает; он так давно не слышал ее голоса...       - В-вас с-смутила Дж-увия? - Она смотрит вдаль, где сливаются воедино зеленые бока деревьев.       - Нет. - Бастия смог взять себя в руки: "Она заикается, потому что пережила ужас... Не удивительно, что остались последствия. Ничего, я ее все равно люблю". - Я - Лион, спасибо, что заботилась обо мне.       Локсар расцвела улыбкой.       - Н-нет, не Дж-увия! Сара-сан з-заботил-лась и о Дж-увии т-тоже.       - Как это? - Он пытался казаться счастливым, но в голову настырно лезло воспоминание о Грее. Фуллбастер говорил, что хочет доверить ему свою жизнь, свое продолжение - сына, и нелепое угрызение совести вынудило подумать Бастию так:"Прости, Грей, но Джувию я не отдам тебе..."       - У Дж-увии б-б-болят н-ноги, - пояснила Локсар с нежной тоской. - Дж-увия н-не может х-ходить...       Оливер сидел за столом и, спешно снимая с картофеля кожуру, дул на него. Сара нарезала овощи в круглую миску, завершая тем самым приготовления ужина. В этот самый миг что-то - вернее сказать: кто-то - стрелой пронеслось мимо домика, отбросив серую долговязую тень сквозь оконное стекло. Стоэн отложил картошку и, помедлив, поднялся со стула.       - Что такое? - Сара с ожиданием смотрела на мужчину, а тот догадался, кем был этот некто и, казалось, размышлял: стоит ли ему пойти к нему и вмешиваться в то, что его не касалось. Оливер не хотел понимать кого-то или помогать кому-то; он просто пошел на улицу, жестом опешив встревоженную Сару, и, ориентируясь по следам на примятой траве, что под тяжестью росы намокла и еще сохранила отпечатки, подошел к углу домика. Здесь во мраке, что создавали густые шапки яблонь, ветви которых переплетались вместе, создавая купол над подобием уличной купальни, скромно обустроенной, сидел Лион.       Оливер равнодушно смотрел на молодого мужчину, что прижимал ладонь к лицу, лихорадочно растирая его, и даже не подумал о том, чтобы подойти к нему, подбодрить его или поругать. Оливер ушел прочь, пока его не заметили, но ушел, жуя негодование, что так хотел бы выплюнуть на Лиона, но сдержался.       - Мисс Джувия? - Оливер подошел к ней со спины неслышно, как мог, наверное, лишь он - не напугав неожиданностью.       Джувия взглянула на него и спросила:       - Ш-что с Ли-лионом-с-сан, он уб-бежал от Джу-вии. Д-джув-вия с-сдел-лала ш-что-то н-не так? - Она и правда была расстроена, потому что не понимала произошедшего и не могла броситься вдогонку, чтобы узнать ответ; чтобы поддержать.       Оливер наклонился к Джувии, протянув руки к ней:       - Вы, мисс Джувия, должны набираться сил, да? - Он сжал ладонями подлокотники стула, на котором сидела девушка, и присел перед ней на корточки. - Ужин готов, вы хотите есть?       Локсар кивнула, растерянная и удивленная.       Стоэн смотрел в ее глаза, большие и красивые, блестящие доверием и наивностью, и словно невидимая ладонь в тот миг коснулась его сердца, наполняя его теплом. Этот взгляд Джувии напоминал Оливеру взгляд ребенка, что зависит от тебя и любит тебя за то, что ты даешь ему защиту.       - Д-джу-вия б-бес-спок-к-коится...       - Пустяки, мистер Лион не до конца здоров... Не берите во внимание. - Он по-доброму поманил девушку. - Идемте?       Джувия неуверенно потянулась к шее Оливера, и он, поддавшись вперед, обнял ее за спину, прижавшись грудью к ее плечу. Еще мгновенье и он, подхватив ее под ноги, и уже держит девушку на руках. Джувия была хрупкой, словно полевой цветок, годами хранившийся между книжных страниц. Казалось, что она от неосторожности могла в любой момент, точно сухой стебель, переломится и пылью лечь на ладонь. Она была легче 125 футов*, изможденная и несчастная. Оливер не мог повериться, что та, кого он держал на руках - все, что осталось от сильнейшей волшебницы "Четырех Элементов" из гильдии "Призрачный Лорд". Он не сомневался, что "Хвост феи" похоронил потенциал этой девушки. Она потерялась на фоне элитных магов, к которым не принадлежала (не имела официального звания, что незаслуженно приравнивало ее к посредственным волшебникам). Она ничего не достигла как человек, потому что не имела статуса, не имела близких друзей. Она ничего не добилась и как женщина, бессмысленно растрачиваясь на мужчин, которым была безразлична. Джувия занималась ничем и существовала ради тех, кто в этом никогда не нуждался (как ни крути, а у согильдийцев Локсар была своя личная жизнь, где ей не было места). Оливер сомневался в том, что Джувия вообще кода-нибудь по-настоящему жила, и в этом плане был солидарен с Гажилом, пожалуй, единственным человеком, который пытался открыть подруге взгляд на реальный мир.       Джувия - тень кого-то. Джувия - второстепенный персонаж, которому не позволили расти и развиваться. У нее не было целей, и все, что имела - мысли, чувства - убивало ее изнутри, выжигая дыры в сердце и душе. Джувия потеряла себя: она разменяла свою личность, проникнувшись лекциями Макарова и Титанийской о добре, дружбе и справедливости. Она такой не была. И наверняка не вспомнила бы сама, в какой миг она стала такой.       Мираджейн, Оливер знал, тоже верила в нелепые сказки старика-маразматика, и именно поэтому его подчиненные...       (Друзья? Дети? Кто!?)       ... не были готовы к реальности. Они ведомые эмоциями, безрассудные, смешные, нелепые. Оливер видел их лица, слышал о их проделках: дети, большинство из них. Независимо от возраста.       - Ш-что Джу-вия с-сделала, О-ли-вер-сан?       - Ничего... - Он шел к домику, уклоняясь от ветвей; на его губах застыла легкая полуулыбка. - Просто любите себя. Чуть-чуть больше, чем могли бы.