Мое сокровище

      Вчера весь день стояла чудесная погода. Казалось, что лето вновь вернулось, и теперь надолго. Вчера Лион надеялся на то, что когда он переступит порог родного дома, его внутренняя пустота наполнится светом, по-настоящему летним, и былые горести забудутся навсегда. Он боялся, направляясь на встречу со своей бабулей, и рисовал себе все возможные исходы, выдумывая на ходу эпизоды своих будущих воспоминаний. Он глушил в себе скребущее чувство вины перед ней, но не находил оправдания содеянному.       Мальчишка, что сказать: амбициозный, бойкий мальчишка, который эгоистично следовал за мечтой. Но где теперь тот мальчишка? Его больше нет, и никогда не будет. И за его поступки приходится отвечать мужчине. От этого горестно: Лион не может оправдать мальчишеских поступков. Он не знает, что дал ему тот уход, с чем и куда он вернулся? Дядя ведет торговый бизнес где-то в большом городе, далеко отсюда. Он приезжает на неделю, чтобы повидаться с семьей и снабдить их финансами. А тетя занимается хозяйством в своей части дома, и тем рада. Бабушку больше никто не обижает, а значит дело в самом деле было не в ее защите. Лион ушел от ответственности. Просто ушел.       — Не дашь бабуле огоньку?       Лион вздрогнул, закусив фильтр сигареты. Он ошалело уставился на Бришу, которая смотрела на него спокойным, проницательным взглядом старого человека.       — Неужели думаешь, что бабка станет выдавать тебе подзатыльники за курево? — Она натянуто улыбнулась. — Дай огоньку, парень, не жадничай.       Лион запустил обе руки в карманы брюк и, нащупав в них содержимое, сжал в ладонях. В левом кармане лежало кольцо, что отдала ему Куро, и которое Лион изучал, выкраивая минуты утром, проснувшись, и вечером, перед сном; в правом — зажигалка. Он вытащил зажигалку и, заслоняя огонек от дождевых струек, заносимых под навес, поднес его к сигарете Бриши.       — Другое дело, — кивнула старуха. — Другое дело… Откуда ты привел Джувию?       Точно, в своем доме Бриша приняла не только его, блудного сына, но и ее, совершено незнакомую девушку.       — Магнолия, это Фиор.       Бабуля удивленно вскинула брови, присвистнув.       — Как далеко занесло тебя, мой мальчик. — Она покачала головой.       — Последние годы я жил в Маргарет, — припомнил Лион, — и…       — … даже не вспоминал обо мне, — закончила за него Бриша, и оказалась права: он не вспоминал о ней ни разу.       Они посмотрели друг на друга, в глазах обоих читалось сожаление, но помимо этого у Лиона — вина, а у Бриши — упрек.       — Расстояние длинное в годы, вряд ли можно преодолеть, — произнесла женщина, ее глаза сверкали. — Но… можно заново познакомиться. Меня зовут Бриша Бастия, и я твоя старая кошелка-бабка.       Глаза Лиона увлажнились, но он улыбался, смаргивая постыдные слезы. Он потянул носом, делая глубокий вдох, выдал:       — Я — Лион Бастия, твой негодный внук. Я надеюсь, что ты простишь меня.       Бриша положила ладонь на его плечо и, потрепав, пару раз похлопала. Рука у нее была тяжелая. Лион улыбался уже открыто, но глаз не поднимал. И лишь одно сию минуту заставило его облегченно выдохнуть — беглое чувство, что он прежний, живой человек с эмоциями; тот, кем был до встречи с Оливером.       Сегодня шел дождь, мелкий, словно нити, колкий, будто иглы. Холодный, как лед.       Парень припомнил дневной эпизод, в котором Бриша уводила Джувию куда-то туда, где, судя по выражению лица последней, она быть совершенно не хотела. Лион порадовался бы, если бабуля и любимая нашли общий язык, но испуганный взгляд девушки, семенившей следом за старушкой, его опешил. И он не мог не остановить их процессию, что, будто на экзекуцию следовала, и не задать соответствующий вопрос.       Бабуля сказала, что у них неотложное дело, чему Лион поверил с натяжкой: только встретились и уже какие-то проблемы, ага. Но если дело требовало помощи Джувии, тогда почему она выглядит так, будто узница, ведомая на эшафот. Лион знал, что Джувия по мере сил и возможностей, всегда готова подставить плечо. В тот момент они ушли от прямого ответа, и вышли за пределы двора дома Бастии, оставив парня в недоумении.       — Я водила ее к женскому доктору, — ответила Бриша, когда Лион спросил ее о их тайной прогулке.       — Зачем? — У него екнуло с испуга. — Джувия пожаловалась тебе на боли?       Бабуля прищурилась, и от ее проницательных глаз не укрылся реальный страх за здоровье девушки.       — Нет, — отчеканила она, повысив тон своего хрипловатого голоса. — Я хотела узнать девственница она или нет. А ты, всерьез думаешь, что она стала бы жаловаться малознакомой карге? Это в ее характере, да?       Лиона словно ледяной водой окатило, но брови от удивления поползли вверх:       — Нет. Совсем нет. Я просто… Эй! Зачем ты это сделала, ба? — Он брезгливо поморщился, по плечам бежали мурашки. — Какая разница вообще?       Он отвернулся, пытаясь утихомирить внутри бурлившее варево из смущения, а так же гнева на самодеятельность Бриши.       — А что такого, — с вызовом протянула женщина. — Если эта бестолковка претендует на роль моей невестки, я должна позаботиться о чистоте нашего клана. А ты поубавь гонор, мальчик.       Мужчина помалкивал, сопя от негодования, а бабуля заглядывала в его лицо, улавливая его настроение. Он никаких вопросов не задавал, явно демонстрируя незаинтересованность, но старуха прекрасно знала, что он просто делает вид. Потом она пихнула его локтем в бок, чтобы вывести из задумчивости, и выдала:       — Что ты надулся, как индюк?       Лион покосился на бабулю, и она увидела его нарастающее напряжение. Она сразу поняла, что он сделал все выводы сам, и не торопилась опровергать их, или подтверждать. Более того, она не давала Лиону возможности задать свой вопрос, да и он нарочито напыщенно, жевал негодование.       — Тебе нужно подумать о жизни. — Женщина вскинула руку с поднятым указательным пальцем и пригрозила. — Я не бессмертная, к сожалению, пусть и в самом деле ведьма, хе-хе. Саула одна растит дочерей. Девчонок нужно выдавать замуж. Ты уже виделся с ними?..       Лион выбросил тлеющую сигарету под морось и сунул руки в карманы:       — Да…       — Ты являешься первым и единственным наследником нашего клана, — продолжала Бриша. — Пора взять на себя ответственность за семью, и выбрать жену.       — Я уже выбрал, — сухо ответил созидатель. — Джувия будет моей женой.       Бриша схватила морщинистыми, но нереально сильными руками взрослого внука за лицо и притянула к себе, чтобы заглянуть в его глаза. Она увидела в них не совсем то, что видела минутой ранее, когда Лион не был рассержен. В глазах парня бабуля увидела черную бездну, пылающую пламенем погребальных костров, серый прах и пепел, и страх промелькнул в ее мыслях: перед ней убийца…       Лион вырвался из хватки Бриши, оставив на своих щеках красные следы от ее ногтей. Он тяжело выдохнул и, отвернувшись от бабули, направился внутрь дома, сквозь приоткрытую седзи.       — Лион! — Старуха пошла за ним и, весьма бойко, ухватив под руку, остановила. — Лион, твои глаза!..       Торопливые шажки и шорох широкополой юбки, и вот уже Джувия стоит на пороге пекарни, куда вел коридор из дома, наблюдая за противостоянием двух родных по крови людей. Она не уверена, что должна вмешиваться, но и молчать, наверное, не правильно. Как поступить?       — О, нарисовалась красавица, — протянула Бриша, наконец, позволив Лиону вырваться из ее рук. Наверное, будет лучше оставить его в покое, чтобы не разозлить еще пуще.       Джувия сдвинула брови в непонимании, выдав одно лишь тоненькое «ш-что».       — Что? — Бабуля подбоченилась, передразнивая тон голоса девушки, та растерялась. Бриша еще и похихикала, довольная собой, но уже чувствовала дрожь в груди: ее внук — убийца.       Лион воспользовался заминкой и, не встречаясь взглядами с Джувией, вышел из комнаты, чуть было не сбив красивый стул с высокой спинкой у стола.       — Лион-сама! — Девушка обернулась ему в след, а потом взглянула на бабулю. — Б-бриша-сама, что Дж-жувия сделала?       Женщина пожала плечами и достала из кармана своего косоде сигареты и зажигалку, закурила. А может, ей все-таки показалось?       — Бриша-сама? — Джувия смотрела на нее с сожалением. — Почему Лион-сама злится?       Бабуля подняла на нее взгляд и, приложившись к сигарете, после сказала:       — А что? — Она сдвинула брови, нехотя отпуская свои плохие предчувствия по поводу Лиона. — Ты, никак, успокоить его захотела?       Девушка замялась; двусмысленность вопросов бабули ее всякий раз заставала врасплох.       — Ш-что Бриша-сама и-имеет в-виду?       — А почему ты спрашиваешь об этом меня? Думаешь, если что-то пойдет не так, свалишь все на маразматичку Бри? — Она задорно хохотнула. — Мол, я тебя заставила? Нееет, милая. — Она с осуждением покачала головой. — Ты не подставишь Бришу.       — Д-джувия н-не собиралась, — твердо ответила девушка. — Джувия п-просила Б-бриш-шу-сама объяснить…       — Хо-хо, — насмехалась бабуля. — Нет. Тебе, девочка, я ничего не должна. — Она подошла к Джувии и сжав ее плечо, выпустила струйку сигаретного дыма в ее лицо. Не нарочно, но в последствии не сожалела об этом. — А ты. Милая. Должна уже сейчас. Должна тому клану, во главе которого станешь наравне с мужем. Будешь его тенью. А еще ты обязана родить мальчика, понятно? Мальчика, чтобы наш род не кончился на Лионе.       Джувия сконфузилась, не в силах отвести взгляда от глаз Бриши.       — Конечно, ты можешь отказаться и прямо сейчас уйти. Хочешь?       — Нет. — Девушка ощущала как слезы подступают к горлу, и щиплет глаза. Она ощутила тяжесть непосильной ноши на плечах.       — Не вздумай реветь. — Бабуля крепко ухватила Джувию за подбородок. — Бриша не говорила ничего такого, что должно было тебя удивить. Или ты боишься?       Джувия покачала головой отрицатель, спешно смаргивая слезы, но те, набежав, крупными каплями покатились по щекам. Бриша вытерла их морщинистыми ладонями и избавила девушку от своей хватки.       — Что встала, как статуя, — буркнула старушка. — Хотела пойти к Лиону, шагай! И не вздумай при нем реветь — мужчины не терпят женских слез.                     Джувия нашла Лиона в комнате, где он жил с момента приезда. Это была комната его отца, которую он делил со своей женой, когда был жив. Она располагалась на втором этаже дома. Здесь просторно: большое, незанавешенное окно, сквозь которое ночь заглядывала в комнату. Тут стоял шкаф в ширину всей стены, параллельно входу, у которого ютилась широкая кровать. Кроме всего перечисленного, в комнате был туалетный столик, за которым много лет назад наряжалась мать Лиона перед выходом; ширма для переодевания, тоже принадлежала его маме.       — Лион-сама? — Она стояла на пороге. — Может Джувия войти?       Лион сидел на полу у кровати, царапины на его лице припухли, из них выступили бисеринками капельки крови и застыли. Он был подавлен. Он чувствовал груз ответственности, что Бриша скинула на него, и предполагал, что именно это испугало его мальчишкой. И как бы он не пытался оправдать того пацана, теперь это было бессмысленно, чтобы он не выдумывал. Нелепой, увы, он вскоре посчитал и саму попытку обелить прошлого себя. Наверное, от отчаяния.       Но это все было не то.       Когда Джувия позвала его, он ощутил панику, и наконец, осознал истинную причину своего состояния — слова Бриши о Джувии. Они не понравились ему. И если это, что по большому счету Лион додумал, правда, то он хотел бы, чтобы никто не знал об этом кроме него. И только тогда, когда пришел бы тот самый момент ему узнать об этом.       Лион поднял голову, перехватив беглую мысль о том, что готов набросится на Джувию прямо сейчас. Но это окажется подлым по отношению к ее чувствам.? Или нет — совсем не подло? Разве есть хоть что-то преступное в том, что он возьмет ее, чтобы им обоим было хорошо. Он поплыл от яркого образа, мелькнувшего перед глазами: она изнуренная, в его объятиях, задыхается от сладких мук, которым он подвергает ее…       Лион за руку втянул Джувию в комнату и, захлопнув дверь, запер ее. Девушка онемела от столь неожиданного поступка, но не посчитала это сигналом к началу чего-то более внезапного. Он направился к ней, ступая твердо, и без промедлений, схватил ее в охапку, чтобы подойдя, кинуть на постель. Джувия шлепнулась в мягкий плен чужой кровати и запаниковала. Она приподнялась на локтях и уставилась на Лиона своими большущими синими глазами, не в силах выдавить ни слова. По ее плечам побежали мурашки; нутро, сжавшись, похолодело. Она не подозревала, что он будет вести себя с ней так вульгарно, будто она его собственность. Но именно эта ужасная мысль отозвалась горячей пульсацией в ее промежности, подняв волну мурашек до самых плеч.       Лион в миг оказался рядом с Джувией, и его дыхание, пропитанное горечью табака, коснулось ее губ. Рассеянно осознавая смысл происходящего умом, телом девушка трепетала… Она неплохо орудовала языком, позволяя углублять поцелую насколько мог раскрыться ее рот. Он нахально мял ее груди обеими ладонями через блузку, ощущая их идеальную полноту формы; нетерпеливо целовал и прикусывал ее шею. Джувия, побледнев и стыдливо поджимая припухшие губы, не решилась до сих пор обнять его! Казалось, что если она так поступит, произойдет что-то непоправимое. А так было ощущение, что она может вернуться на исходную.       Переводя дыхание, Лион смял блузку Джувии на груди, пока та не натянулась до треска, а потом гневно рванул ее в обе стороны. Резкий звук рвущейся ткани перепугал девушку, и ее голос в мозгу жалобно пискнул: «Боже, это же все, что у меня есть!» Но ее тело, изнывающее от ожидания, реагировало положительно, и весьма бурно: сосочки, затвердев, словно вишенки на пирожном ждали, когда их попробуют, стоило лишь обнажить их, да и трусики под длиной монашеской юбкой пропитались соками насквозь. Ощущая все это, Джувия вдруг застыдилась собственного тела, нервно прижимая руки к лохмотьям на груди: «Боже, Джувия отвратительна!»       Вслед за стыдом, пришло осознание того, что блузку невозможно будет залатать, и это, сконцентрировав все внимание на себе, огорчило донельзя! Заметив в глазах девушки слезы, Лион вынужденно отстранился. Он сел на край постели, сложив руки в замок, словно это может унять дрожь в теле, и задумался. Произошедшее казалось ему нереальным, потому что теперь все закончилось, не начавшись. Потому что теперь, словно отрезвев, он с облегчением понял, что не сделал глупости, но — с сожалением, что обидел Джувию.       — Почему ты не сказала, что не хочешь? — Он вытирал выступивший на лбу пот рукавом рубашки.       Страх холодной волной накрыл Джувию, и постепенно утекая вглубь ее сердца, смыл румянец с ее щек. В ее голове тяжелым напором ухала кровь, отчего было не по себе. Она сделала что-то такое, что Лион принял за отказ. Она совсем не хотела его отшивать, но что-то пошло не так. Что?       Сморгнув слезы стыда, она вдруг подумала, что дело было в них. Бриша говорила, чтобы она не смела плакать при Лионе, а она… Девушка села рядом с мужчиной, свесив ноги на пол, и, отмалчиваясь, опустила взгляд. Ее сердце колотилось с такой силой, что было трудно дышать: она вернулась к возможности нормально соображать, и теперь содрогаясь, соображала, как все исправить. Она хотела продолжить начатое, пусть и испытывала страх.       — П-простите, Ли-н-сама.       Заикание вернулось? Или Джувия просто нервничает?       Лион скользнул взглядом по ее ладоням, прикрывающим аппетитную грудь, заманчиво приподнятую чашечками лифа, и, сглотнув, отвернулся. Кажется, он напрасно отстранился от нее: ну и пусть бы ревела по этой идиотской блузке — всего лишь тряпка, а теперь думай как бы невзначай довести начатое до финала.       — Л-лион-сама, — голос глухой, словно звучал за толщей стекла. — Джувия все испортила.       Нет, конечно, нет. Но поспособствовала тому, чтобы это произошло!       Бастия схватился за голову. Его руки дрожали от возбуждения, что волнами качалось по всему его телу, и в брюках оттопыривало так, словно он спрятал в кармане палку салями, но из-за неважного освещения, Локсар не сосредотачивалась на этом. И по большому счету совершенно адекватно воспринимала бы все, что происходит с Лионом. Внезапно Джувия поднялась с места и (Лион подумал, что она уйдет — наверно, так лучше), поколебавшись немного, вдруг прижала его голову к своей груди. Мягкие полусферы вздымались от частоты дыхания и ускоренного сердцебиения своей очаровательной обладательницы, а ее дрожащие ладони неуверенно ерошили мужчине волосы. Все это походило на обычное проявление заботы, если бы не лоскутки шифоновой блузы, что выборочно прикрывали малые кусочки кожи девушки, будто она была дикаркой с острова.       Лион опустил веки, в самом деле ощутив покой и умиротворение. Он согласен был отказаться от мыслей о сексе, только бы быть в удушающем плену женских выпуклостей. Однако у Джувии были свои соображения на этот счет. Она медленно отстранила его голову от себя и, изумившись явному недоумению, написанному на лице Лиона, будто бы извиняясь, погладила его по щеке.       — Встаньте, — попросила девушка, взяв мужчину за обе ладони; от левой потянуло холодом. Он поднялся с места, заинтригованный замыслом своей ненаглядной. Джувия ощущала тяжесть в своих руках, от чего создавалось ощущение, что это неподъемные гири, которые тянут вниз, но она сумела поднести их к наглухо застегнутому воротнику рубашки Лиона. Она думала, что все будет просто: ее пальцы лихо расстегнут все пуговицы, а потом стащат с широких плеч рубашку, но она внезапно засомневалась: а имеет ли она право его раздевать.       Видимо, необходимо спросить разрешения?       Джувия представила в мыслях, что может последовать после ее вопроса, и решила, что не станет ничего говорить. Она побоялась снова все испортить, не говоря уже о том, что рисковала выставить себя глупо. Девушка ощупала лохмотья на себе, чтобы убедиться, что пуговиц больше нет, а потом, казалось бы, непринужденно и легко оголила свои плечи.       Да, точно: с себя она могла снять одежду в любой момент без чьего-либо спроса.       Ослабив поясок на юбке, Джувия бездумно и намеренно вытащила его из петелек — юбка немного спала с талии, — а потом демонстративно выпустила его из руки.       Лион глотал слюни, оцепенев от изумления и любопытства — что же будет дальше. Силы сдерживаться у него пока имелись.       Следом за блузой, юбка тихо опустилась на пол и, переступив через нее, девушка наконец решилась расстегнуть рубашку на мужчине. Ее онемевшие пальцы дрожали, замерзая, но пара верхних пуговиц была пройдена. Джувия с нарастающим задором заметила, что страх отступает (или просто притаился), но вдруг заметила, что Лион расстегивал манжеты на рубашке.       — Джувия сама!       — Давай, — ровно ответил созидатель, чуть поведя плечами.       Она усадила его на постель и, разведя его ноги в стороны, присела между них на корточки. Ее ручки смело стянули с его плеч рубашку, и, жадно вцепились в них ноготками. Джувия прижалась губами к щеке Лиона, намереваясь проложить дорожку поцелуев, но он вдруг обернулся к ней и поймал ее губки. Она вскинула указательный пальчик перед его носом и пригрозила, чтобы не мешал ей, но он лишь ухмыльнулся. Он не привык сидеть, бездействуя, но для того, чтобы она привыкла к нему — терпеливо ждал.       Девушка старательно целовала и облизывала мужской торс, обглаживая каждый изгиб его напряженных, натянутых, точно гитарные струны, мышц. Она не показала своего страха, когда добралась до паховой области, и смело расстегнула ремень, ширинку и даже приспустила брюки. Лион немного помог ей: приподнялся на месте, чтобы избавиться от одежды, а после вернулся на исходную.       — Ого… — Джувия взяла член обеими руками, восхищенная и напуганная его размерами. Она поднесла его к губам, заранее зажмурившись, и попыталась взять его в рот. Попытка не увенчалась успехом, да и ощутив рвотный позыв из-за неправильных действий, девушка выпустила член с характерным звуком. Она аккуратно погладила его, удивляясь его твердости и упругости, и задала, посетивший ее в тот миг, вопрос: — А он точно влезет в Джувию?       Лион мило усмехнулся, и это в самом деле отвлекло его от единственной мысли — поскорее натянуть Джувию, без всяких прав покомандовать им. Ее наивная сексуальность сносила крышу напрочь!       — Хочешь проверить? — Лион протянул теплую ладонь к ее щеке и погладил по ней; вторая рука обхватила член созидателя у основания.       Джувия смущенно опустила глаза — она хотела бы, но, в самом деле, чувствовала неловкость. Она сидела на пятках, зажав ладошки между коленей, а ее ножки в черных чулочках, были плотно сжаты. Лион подумал, что это немного нечестно: он сидит полностью обнаженный перед ней и дрочит, периодически сжимая его у основания, а она до сих пор одета и застенчива.       — Посмотри-ка на меня Джувия. — Его голос звучит ровно, но совершенно иначе. Этот тон не знаком Джувии. И взгляд Лиона изменился — стал томным и таким соблазнительным. Мурашки заспешили от плеч и, смутившись, Джувия чуть было опять не опустила глаза. Лион аккуратным жестом просил Джувию смотреть на него, и погладив ее губки пальцем, вдруг протолкнул его ей в рот. — Ну, потренеруйся.       Она в самом деле старалась, немного приподнимаясь с пяток.       Он был готов разрядиться, но в нужный момент рука сама нервно сжималась, препятствуя этому.       Лион забрался на постель и, устроившись на подушках, позвал к себе Джувию. Она поднялась с места с усилием, с нездоровым мысленным упреком, что уже дала слабину и еле на ногах стоит. Она встала на коленях на кровати, и охнула от неожиданности, когда мужская рука смело скользнула промеж ног к ее промежности. И как только она не заметила? Горячие пальцы нащупали необходимую впадинку и, поласкав немного через трусики, перебрались к маленькому бугорочку между больших губ…       От страха Джувию прошиб холодный пот, и самое время свести ноги, сжав руку Лиона, но они будто застыли. Девушка плаксиво охнула, пытаясь отстранится от мужских пальцев, но и одновременно надавить ими в нужном месте. Лион обхватил Джувию за бедра обеими руками, буквально сметя ее с ног, чтобы втащить на себя. Она не успела переключится с одного на другое, как уже сидела на нем верхом, прижавшись к его елде сочащейся шмонькой, и под заданный темп двигала тазом. Мокрая тряпочка натирала нежную кожу девушки, но, кажется, именно это давало нужные ощущения. Горячая волна экстаза не заставила себя ждать и с головой накрыла чувствительную красавицу. Задыхаясь она, пережидала, когда состояние удовлетворенности спадет, лениво продолжая задуманное партнером…       Джувия не заметила как оказалась на спине. Лион нетерпеливо стащил с крутых бедер трусики, и резко подтянул девушку за обе щиколотки к себе. Джувия уже не чувствовала стыда или смущения, а боль проникновения показалась ей необходимой порцией к уже испытываемым чувствам. Она не могла думать рационально, полностью покорившись воле своего тела; освободив из оков другую себя. Все было, будто в туманной пелене, но она все запомнила до мельчайших подробностей. Поначалу было некомфортно, но в процессе неудобства стерлись, будто никогда и не имели место быть. Волны удовольствия накрывали одна за другой, изнуряя, выжимая ее до капли. Заключив Лиона в объятья, Джувия наслаждалась его близостью, его запалом, его страстью. А потом он кончил, заполнив семенем ее трепетное нутро…              Лион пришел в помещение пекарни, где, к своему удивлению, застал Бришу. Бабуля сидела за столом с неизменной сигаретой между пальцев, и лениво стряхивала пепел в стеклянную пепельницу перед собой.       — Почему ты сидишь здесь одна? — Он и был и казался изнуренным, и Бастия-старшая это видела. Она все поняла, и единственное, что она хотела сделать в тот миг — рассмеяться — требовало настоящей радости.       — Все-таки мужчины сперва делают, а потом думают, да? — Она знала, что права, как минимум, на счет Лиона, но это знание не приносило удовольствия. Но вопреки этому Бриша улыбалась.       — О чем ты? — Он схватил стакан, наполненный водой, и быстро осушил его.       — Ты не спросил у меня итоги нашего посещения женского доктора. Я уверена, что тебе интересно знать правду. — Бабуля прищурилась.       — Я же уже говорил, что мне все равно, Бриша-баасама. — Безразлично ответил Лион, совершенно спокойно глядя старухе в глаза. — Доброй ночи.              Когда она зашла в то помещение, где ночевала, и не обнаружила там присутствия «занудной бабки» — ее «соседки» по комнате, Джувия ощутила облегчение. Она спешно переоделась ко сну, как можно дальше припрятав испорченную блузку, и расстелила свой футон. Поначалу она думала, что Бриша не приходила сюда с того момента, как они расстались в помещении пекарни, но здравый смысл возвращал ее из мира фантазий на землю: бабуля была тут, и об этом свидетельствовало разложенное спальное место, приготовленное для нее. И теперь, пытаясь подсчитать время своего отлучения из реального мира, Джувия с замиранием сердца пробовала угадать степень тяжести неминуемого наказания. За Бришей не застоится.       Дверь открылась со скрипом, и, лежа на боку, Джувия решила притворится спящей — все лучше, чем слушать проповеди вредной женщины, но…       — Честно говоря, не понимаю, что ты забыла в этой комнате, — устало проговорила Бриша.       Джувия приподнялась, опираясь на согнутую в локте руку. Она не хотела ничего говорить, или спрашивать. Девушка просто показала, что она не спит (не пытается обмануть бабулю), и готова слушать.       — Что ты уставилась на меня, — проворчала женщина, пряча ноги под одеяло. — Неужели ночевать под боком у бабки лучше, чем в объятьях мужчины?       Девушка дернулась от прицельных слов, попавших в уязвимое место; ее щеки вспыхнули — она чувствовала, но в ночных сумерках старуха этого не видела. Более того, Бриша даже не смотрела на Джувию: она улеглась на своем футоне и повернулась к ней спиной.       — Ты оглохла там? — Голос звучал устало, и в нем не было ненависти или упрека.       — А?.. — «Джувия должна рассказать?» — Бриша-сама, Джувия… — «… не понимает: о чем вы спрашиваете!.. Нет, нельзя врать или выкручиваться. Вдруг она только этого и ждет!» — Б-бриша-сама ра-зрешила Джувии н-ночевать с ней, не хочет ли Бриша-сама прогнать Джувию?       — В той комнате жил мой покойный сын со своей женой… — Бриша тяжело выдохнула, перевернувшись на бок. — Все осталось так, как было при них. Я убрала оттуда только их одежду, и драгоценности Йосико. Она была красивой женщиной и послушной дочерью… Да, я считала Йосико своей второй дочерью…       Бриша села на своем футоне и посмотрела на Джувию, та тоже сидела, поджав под собой ноги и угадывала мимику рассказчицы.       — Что уши развесила? — Бабуля насупилась, хоть и не чувствовала реального недовольства. — Спи давай.