Мое сокровище

      В тот теплый осенний день Саафа впервые вышла в патруль в составе одного из отрядов Рунных Рыцарей Магического Совета. В обязанности такого формирования входило: поддержание правопорядка и ликвидация чрезвычайных ситуаций на улицах города Магнолия. Саафа искренне верила в то, что им вот-вот подвернется стоящее дело, в устранении последствий которого придется потрудиться и с пользой провести рабочее время. Ее наивность и детская непосредственность, умиляли старших коллег, знавших наверняка, что патрули частенько проходят без инцидентов, а чрезвычайная мнительность новенькой — забавила…       За скучными разговорами старших день тянулся нудно — казалось, точно весь мир остановился. Саафа устала бродить по улицам и постепенно теряла энтузиазм. Она прямо чувствовала, как ей на голову, будто она была внутри громадных песочных часов, раз в час падала песчинка, отмерявшая секунды ее реальности… Солнце клонило к линии горизонта, когда на лакриму-коммуникатор поступило сообщение об обнаружении трупа в Восточном лесу. Саафа с трепетным ужасом, миновав гору препятствий и причин почему ей не стоит видеть мертвого, упросила замначальника разрешить ей присутствовать при следственных действиях, и набираться опыта для собственных расследований. Ему не оставалось ничего, кроме как разрешить юной девушке пойти с отрядом. Успокаивало то, что Саафа все-таки на рабочем месте…       Происходящее для нее казалось игрой: захватывающее продвижение по лесу к месту обнаружения тела — каждая еловая ветка могла приоткрыть завесу неведомого, точно раздвижные кулисы театра. Тропы петляли, листва, запутавшись в примятой, высушенной траве хрустела под десятками пар ног. Тени деревьев сплетались, образовывая тугие сети, наброшенные на бредущих людей в форменных одеждах Рунных Рыцарей. Саафа точно помнила, как ветер приподнял челку с ее влажного лба, заставив обернуться: среди черных силуэтов высоких елей она увидела кровавый диск уходящего солнца, а потом… В какой-то миг Саафа опустила взгляд и рассмотрела глаза; на белокожем лице они казались застывшими. Они были застывшими…       Саафа назвала имя раньше, чем смогла что-либо осознать…       Те глаза смотрели на нее неподвижно, а синие губы казались черными в лесном сумраке. Она узнала эти глаза…       Холодная земля прикоснулась к обнаженным коленям Саафы, и мир размыло перед ее глазами, упершимися в мертвое тело…       — Его кто-то убил, — проникло издалека в ее сознание. — Его убили.       С того трагического дня прошло почти четыре года, и теперь капитан Карательного Отряда Магического Совета Саафа точно летела, твердым шагом преодолевая длинный коридор, выборочно освещенный желтым светом шарообразных волшебных ламп, паривших под потолком. Наброшенный на плечи белый плащ трепыхался по воздуху, точно парус спущенный во время бури; в руке девушки, схваченный за угол, реял, точно захваченный вражеский флаг, розыскной постер. На нем, со слов скупщика артефактов, изображен фоторобот виновного в убийстве, что не давало покоя Саафе жгучим желанием наказать!       В оконные проемы с улицы смотрело ранее январское утро, а рой снежинок вился у запыленных стекол, точно маленькие мушки на свету. Наступающий день обещался быть ясным, но морозным…       Саафа крепко схватила дверь за ручку и тут же толкнула ее. Она буквально ворвалась в мрачную комнату, пропахшую сыростью и таявшим воском, и опешила. В сумраке помещения ощущалось присутствие людей, чьи головы покрывали капюшоны, а нижнюю часть лица скрывали банданы. Так заведено. Из-за мрачности одежд эти люди, прибытия которых Саафа ждала с нетерпением, сливались с мраком, царившем в комнате. Эти люди нередко брали на себя грязную работу, не свойственную, но порой необходимую, для людей Магического Совета.       — Стоэн! — Саафа разобрала местоположение каждого из неразлучной троицы по росту, и бесстрашно подскочила к Оливеру, что стоял к ней ближе других. — Что за маскарад?! — Рассердившись, она попыталась сорвать с него маску, а он резко перехватил ее ладонь, но упустил вероятность повторной попытки совершить задуманное второй рукой.       Она встречала его прежде, когда была рядовым солдатом Рунных Рыцарей, но видела в лицо впервые. Сейчас он пришел, чтобы выполнить ее требование, и она здесь самая главная. Они смотрели друг на друга безмолвно — где-то с минуту, точно вели визуальное противостояние, пока Оливер не вспомнил, что все еще сжимает пальцы Саафу, и та, спохватившись вырвалась и небрежно всучила ему постер.       — Я требую… — Она бросила взгляд на Ворона, чьи янтарные глаза чуть ли не светились во мраке. — Мне лично нужен этот пес! Живым…       Саафа встретилась взглядами с Оливером, тот, не прерывая с ней зрительного контакта, взял листовку…       — Орландо.? — Он ухмыльнулся, вглядываясь в лицо мужчины на фото; в его равнодушные черные глаза… — Чем же провинился этот парень перед вами?       — Это должно волновать тебя в последнюю очередь, — процедила Саафа, бросив взгляд в сторону Сары, что сделала к ним шаг. — Ты, стой на месте!       Оливер сделал предупредительный жест рукой, чтобы Сара не спорила, той ничего не оставалось как подчиниться ему.       — Совет до сих пор оставляет за вами свободу действий, — произнесла Саафа. — А я еще и приплачу. — Она ухмыльнулась; привыкшим ко мраку комнаты взглядом, окинув парочку, стоявшую по обе стороны от Оливера. — За скорость… — Саафа исподлобья посмотрела на Оливера, раздраженно добавила: — Мне очень нужен Орландо. Я три года жду момента увидеть его в тюремной камере!       — Я напомню, мисс капитан, — размеренно, с улыбкой в голосе начал тот, — что мы сотрудничаем с Советом, но не работаем на него… — Он сложил листовку несколько раз пополам. — И я уверен, что не хочу выполнять ваше поручение.       Саафа собрала губки узелочком так, что они побелели, потом раздраженно цокнула, уничтожающе глядя на Оливера, после чего, вложив силу, ткнула его пальцем в грудь.       — Я не спрашиваю, чего ты хочешь. — Она сжала кулак и опустила руку, выпрямившись во весь рост. Невооруженным глазом было заметно, что Саафа исключительно вспыльчивый, грубый, агрессивный человек, контролирующий эмоции в данный момент с большим трудом. — Я говорю, что ты будешь делать в ближайшее время.       — У вас проблемы со слухом, мисс капитан, — вежливо заметил Оливер. — Я не стану искать Орландо для вас.       — Ты сотрудничаешь с Советом, Стоэн, — повысив голос парировала та. — Так сотрудничай! Иначе следующим будет твой розыскной лист, а, зная тебя в лицо, мне не составит большого труда сделать твой фоторобот! И такие же сволочи, как и ты, начнут охоту на твою чертову голову!       Прежде, чем Оливер ответил, слева от него раздался смешок, и Ворон неспешно подошел к говорившим. В повисшем молчании, он вытащил из руки Стоэна сложенный вдвое постер и, так же вальяжно отошел к свету, всматриваясь в лицо мужчины на фото…       Сара стиснула зубы, сжав кулаки…       — Сколько.? — В голосе Оливера сквозило наивностью.       — Семь миллионов ДК, — ухмыляясь, перебила Саафа. Она вскинула голову, подбоченившись.       — Эта награда за Орландо… — Искренне улыбаясь, Стоэн почесал свою макушку. — Сколько будет стоить эта седая голова, мисс?       Саафа закипела с новой силой и замахнулась на Оливера, тот глазом не повел, усмехнувшись высокомерию девчонки. Капитан наверняка ударила бы его, но Сара, возникнув перед ним в одно мгновенье, поймала и грубо толкнула руку Саафы, та, отступив, запутавшись в полах собственного плаща, упала на пол. Все то время Сара сотрясалась от злости, наблюдая, как сопливая девчонка, а Саафе не было и двадцати лет, грубит и унижает их, точно они не люди вовсе, и наконец, не выдержала. Но свалив нахалку на пол, она все еще сдерживалась, чтобы не придушить ее.       Саафа не заметила как оказалась сидеть на полу и, прежде чем взорваться лавиной негодования, опешила, услышав:       — Я выполню твое поручение, — произнес Ворон и, наклонившись, подал ей руку.       Сара ужаснулась услышанного, а потому встревожившись обернулась к Оливеру. Тот внешне казался спокойным, но решение Ворона вызвало бурю внутри него… Саафа руки не приняла, а поднялась с пола сама. Она картинно стряхнула мнимую пыль с плеч, глядя в глаза Сары, а потом пожала руку Саймону, сказав, что рада его решению.       — Готовь камни*, — процедил Ворон, удержав ладонь девушки, когда она хотела прервать рукопожатие. — Много камней.       Саймон крепче стиснул пальцы Саафу, причиняя ей боль намерено, но та не пискнула, настойчивей вырывая руку из хватки.       — Слышишь. — Он наклонился к ней и шепнул на ухо. — Много камней… — Он отстранился. — Ты хорошо заплатишь мне, а я притащу его тебе.       — К обещанным семи миллионам, я заплачу тебе сверху, если до конца этой недели Орландо будет у меня. — Саафа дернула руку и наконец высвободилась из хватки. Пальцы успели онеметь и теперь что-то внутри них неприятно жгло и покалывало.       Ворон усмехнулся, кивнув.       Саафа посмотрела на Сару, по росту и телосложению которой не сложно было догадаться, что она — женщина, пусть за время встречи не проронила ни слова, и важно заявила:       — Я припомню то, что ты сделала… Милочка. — Она нервозно хихикнула, но, подняв взгляд на Оливера, уже серьезней добавила: — А ты, Стоэн, готовься к тому, что твоя официальная деятельность наемного убийцы и вора скоро закончится. — Она изобразила деланое сочувствие на лице. — И твой розыскной лист украсит все стенды и тумбы в вонючих гильдиях типа «Хвоста феи». Только представь: за тобой гоняется вся страна, и всякий пьяница пытается вонзить нож промеж твоих ребер, м?..       Девушка громко засмеялась, и в этот момент в комнату проник свежий воздух из коридора, а на пороге появился заместитель капитана Карательного Отряда Юичи. Он выдохнул, когда увидел Саафу в веселом расположении духа, и решил пока что не ругать ее за произошедшую встречу с трио «Священной Нити» и ее личные мотивы, послужившие причиной одной заявиться к этим людям…       — Вижу, все удалось, — спросил Юичи, пропуская капитана в коридор, где ждали несколько солдат Рунных рыцарей.       — Конечно, — бросила Саафа, растворяясь в дневном свете заполнившим коридор. — Вы трое, пока свободны!.. — Дверь в комнату за ней захлопнулась. — Юичи, я хочу знать кто такой этот Стоэн и его шавки. — Саафа заметила, как саднило ушибленное бедро и помрачнела. — Я хочу полную информацию о «Священной Нити» с момента образования… Пора поставить этих сволочей на место!       Замком снисходительно ухмыльнулся, кивком подтвердив, что поручение понял…       Джувия аккуратно, одну за другой, нанизывала розовые пайетки на иглу и ловко пришивала их к трикотажному лифу. Такая ручная работа считалась почти ювелирной, а потому оценивалась недешево, но у Джувии периодически темнело в глазах и приходилось выходить во двор, подышать, из-за чего повышалась вероятность опоздать со сроками. Хозяйка ателье сразу предупредила, что свободных вакансий у нее не имеется, но если Джувия удивит ее своими умениями — изготовит для нее платье — она даст ей полставки швеи и заплатит за наряд. Условие, конечно, не выгодное, а куда деваться? Средства на жизнь необходимы, и получить их можно только трудом.       Джувия стояла на крыльце дома, в котором снимала комнату, и в очередной раз сожалела о том, что в ближайшее время не сможет отправиться в неблизкий пеший путь к тому домику, что стоит в саду. И даже извозчики отказываются от отважного путешествия по запорошенным лесным дорогам, чтобы чуть-чуть приблизить цель Джувии, из-за частых снегопадов и метелей.       И почему только Сара и Оливер живут в таком отдаленном и безлюдном месте!       Джувия спустилась с крыльца, держась за перила… Голова кружилась так, словно весь мир качало перед глазами на беспокойных, пенистых волнах, и даже жгучий морозный воздух потерялся на фоне этого ощущения. Она еще подумала о том, что лучше вернуться в комнату и прилечь, и даже не заметила в какой миг оказалась лежать на земле…       Джувия очнулась в незнакомом, но узнаваемом месте. Это оказался продуктовый магазин, куда она накануне заходила, но рядом с ней находилась девушка, которую она прежде не встречала.?       — Как ты?.. — Лисанна улыбалась от всего сердца.       Джувия попыталась встать, но из-за резкости движения снова потемнело в глазах. Она прижала ладонь ко лбу. Лисанна заметила обручальное кольцо на ее безымянном пальце левой руки и, немного опешив, все-таки обхватила Джувию за плечи.       — В порядке, — ответила Бастия, неуверенно разрывая объятья. — Что случилось?       Лисанна застыла, растерянная и расстроенная: как? неужели Джувия не узнает ее, не может быть, чтобы она (Штраус) так сильно изменилась. Или Лисана обозналась, приняв похожую девушку за пропавшую без вести четыре года назад Джувию Локсар.       — Я — Лисанна! — Она прижала ладонь к груди между полов расстегнутой куртки. — Лисанна Штраус из «Хвоста феи».       Джувия не заметила искорки отчаяния во взгляде белокурой красавицы, по всей видимости спасшей ее от участи замерзнуть на улице, а потому представилась:       — Джувия Бастия… Что случилось с Джувией, Лисанна-сан?       Лисанна сморгнула набежавшие слезы, чтобы совладать с собой, сказала, что та упала в обморок на улице, и предупредила, что уже попросила позвать для нее врача.       — Нет! Джувии не нужен врач! Зачем? Джувия должна завершить работу в срок! Она и так слишком засиделась… — Бастия поспешила удалиться.       — Подожди, но ведь ты упала в обморок! — Лисанна завела прядь волос себе за ухо; у нее удлиненное каре. — Дождись врача!.. За тобой есть кому заботиться? Твой муж здесь?..       При упоминании Лиона, Джувия бегом вышла из магазинчика, на ходу запахивая пальто и натягивая капюшон на голову.       — Джувия, я из «Хвоста феи»! — Лисанна выглядывала беглянку в толпе прохожих. — Если что — найди меня! Лисанну Штраус!       Джувия вспоминала, как, задумавшись на перроне, нерешительно протянула свой билет проводнице, а потом забралась в вагон. Вокзал медленно проплыл перед окнами, точно кораблик в ручье, а потом исчез. И она расплакалась, словно те седые облака, что роняли на землю тяжелые капли мокрого снега, совсем не понимая причины своего поступка, но не в силах поступить по-другому…       — Джувия сожалеет, что бросила Майю… — Она отпустила воспоминания о том дне, сдерживая слезы в настоящем. Ее взгляд был спокоен и задумчив, розовые, потрескавшиеся губы выделялись на фоне серого, изнуренного лица, а общее самочувствие являлось отвратительным. Джувия уже знала, что в положении, а потому стойко перенесла утреннюю тошноту и последующую за ней рвоту. Вид любой еды пугал ее, а из-за голода появилась слабость и бессилие, которое она перебарывала занимая себя шитьем, необходимым для заработка. Полставки заполучить удалось, но на этом нельзя останавливаться.       — Может быть вернешься к ней? — Лисанна сидела напротив своей гостьи в собственной съемной квартире. После последней их встречи в больнице, куда Лисанна прибежала по просьбе Джувии, в качестве ее единственной близкой родственницы во всей Магнолии, и после долгих уговоров, Бастия поселилась у нее…       — Нет. Джувия не может вернуться. — Она медленно крутила колесико старой швейной машинки. — Джувия обещала, что Майю не бросит, но все-таки… Она не простит Джувию, ибо Джувия разбила Майе сердце…       Лисанна сдвинула брови, закусив губу, потому что собиралась спросить ее о том, что давно хотела узнать:       — Кто твой муж?       — Муж Джувии?.. — Она отрешенно следила взглядом за беготней иглы, вбивающей нить в ткань. — Зачем Лисанна-сан спрашивает о муже Джувии?..       Штраус растерялась из-за ответа собеседницы и, встретившись с ней взглядами, отвела глаза. Лисанна не знала как сказать Джувии о том, что они были дружны когда-то, о ее прошлом в «Хвосте феи», о том, что у нее много друзей, которые не забывали о ней, не оставляли попыток отыскать ее, и теперь рады будут обнять ее при встрече…       — Почему Лисанна-сан улыбается?       Штраус встрепенулась, выпрямившись; она в самом деле была обрадована, воображая встречу ребят с Джувией, их веселье и радость, но…       — Что это? — Лисанна не сразу осознала, что ей не кажется, но на бедре гостьи красовалась чужая эмблема. Штраус слезла с дивана, чтобы присесть на корточки и рассмотреть рисунок: «Где-то я видела эти крылья». — Что значит этот символ?..       — Это два крыла, соединенные одной нитью — два человека, связавшие себя узами. — Она тепло улыбнулась, и не спешила прятать обнажившееся бедро. — Это священная нить любви между ними…       — Что за люди? — Лисанна искренне недоумевала, стараясь запечатлеть в памяти увиденное. — Ты и… твой муж?..       Серое лицо Джувии просияло:       — Нет. — Внезапный приступ тошноты стер улыбку; она перетерпела его… — Эта эмблема не о нас, но у него тоже такая есть…       Лисанна усмехнулась, поднявшись на ноги:       — Узы любви между людьми?.. Кто эти люди?       — Оливер-сан и Сара-сан. Эта эмблема — символ их неразлучности… Позже эти крылья стали гербом «Священной Нити». Вы знаете о «Священной Нити»?       — Слышала… — Кивнула Лисанна. — Что случиться, если крылья разъединить?..       — Известно, что… — Джувия спрятала эмблему под тканью платья. — Где Лисанна-сан видела птицу с одним крылом?..       Штраус присела напротив Бастии и, глядя на нее, непоколебимую, решила сменить тему:       — Ты спрашивала о причине моей улыбки? Я улыбнулась, потому что тема любви и отношений восхищает меня. — Она пожала плечами. — Мне нравится слушать о том, как начиналась чья-то история любви. Пожалуйста, расскажи мне свою.       — Как Джувия встретила своего мужа?.. Хорошо.       Когда Совет Магов по своим каналам пробил местонахождение ребенка с «Демонической магией» и выяснил, что она вступила в ряды волшебников «Хвоста феи», встал вопрос о расформировании гильдии и аресте всех ее членов, как врагов страны, пытавшихся использовать мага ДД в качестве оружия против власти. В течении следующих нескольких дней большинство волшебников, боясь наказания и пересудов, покинули гильдию, не дожидаясь решения суда, и бежали из города. Другие маги, вопреки презрению, что прятало за собой ужас обычных граждан, отстаивали свое право на законную деятельность под именем «Хвост феи; отстаивали друг друга. Казалось, что выхода нет, а их яростное сопротивление и борьба за правду, только растягивали судебные тяжбы. Тогда Лаксус, как мастер гильдии, взял всю ответственность на себя и добровольно ушел под конвоем Рунных Рыцарей, рассчитывая, что его товарищей оставят в покое…       «Хвост феи» в самом деле оставили в покое, но хороший заработок ребята потеряли — многие заказчики не хотели и боялись иметь дела с теми, кто находился в черном списке Совета Магов. «Хвост феи» существовал, но не жил как прежде. Заявки на участие в Великих Магических Играх — единственном способе зарабатывания больших денег — отклонялись следующие два года; поездки на Тенрю, а соответственно, проведение экзаменов на звание мага S-класса — стали невозможными; новички редко появлялись на пороге «знаменитой гильдии». Совет, наблюдая упадок работоспособности фей, лишившихся мастера Лаксуса, защищавшего гильдию, а так же — Макарова, оставившего этот мир из-за старости, спокойно потирали руки, не воспринимая всерьез таких магов, и даже новый мастер — Эрза Фернандес вызывала в них презрительные насмешки — жена преступника Джерара, пусть и отбывшего свое наказание когда-то…       В здании гильдии ранним январским утром еще безлюдно, но так же тепло и уютно, как если бы за створками ворот палило летнее солнце. Здесь все по-прежнему и на своих местах: ряды массивных, дубовых столов с лакированными скамейками, барная стойка с рядом круглых, высоких стульев, стенды, пестрящие заданиями, две лестницы, ведущие на второй этаж; колонны, украшенные вьющимися цветами в ящичках, служащие опорой для крыши, сцена, где время от времени кто-то выступает, — все так же. Кажется…       Полусъеденный бутерброд разломился напополам, и вот-вот выпадет из руки. Рисковать не стоит, и ломтик нарочно подсушенного хлеба, намазанный чесночным соусом отправлен в рот. Эрза быстро прожевывает его, чтобы наконец высказаться по поводу услышанного от Лисанны:       — Оказывается, что Джувия все это время была с Лионом… — Вывод произошедшего очевиден, и на долю секунды вызывает радость душевного облегчения, но взгляд Эрзы задумчив. Она испытывает двойственные чувства: удовлетворение от осознания, что Джувия жива и разочарование, связанное с настоящим Лиона…       Эрза смотрит на Мираджейн, что стоит напротив нее за барной стойкой, но, ощущая взгляд Лисанны на себе, оборачивается к ней:       — Постарайся, чтобы Джувия ничего не узнала о нем… — Эрза прикоснулась к плечу Штраус-младшей, натянуто улыбнувшись. Та коротко кивнула, понимая значение просьбы. — Если она настолько предана мужу, то может поступить глупо…       Эрза посмотрела на Миру, та, поджав губы, опустила взгляд, и уставилась в тетрадный лист с эскизом эмблемы «Священной Нити», что набросала впопыхах ее сестра.       — Выходит, что Джувия преодолела такой путь, чтобы просто увидеться с ними? — Мираджейн немного завидовала твердости Джувии, решившейся на немыслимую авантюру…       — Мира, — Эрза произнесла это вполголоса, — пойди к нему и попроси его увидеться с Джувией, чтобы он убедил ее убрать их эмблему с ее тела… Она должна вернуться к нам.       Эрза отодвинула блюдце, усыпанное крошками, и, ожидая вопросов, оглядела девушек вокруг себя.       — Ты, правда, думаешь, — начала Мира, не поднимая головы и не отрывая взгляда от наброска; ее голубые глаза скрывала густая челка, закрывающая лоб, — что Джувия должна вернуться к нам?.. Может, ей вернуться к Брише-сама?..       Эрза постучала ногтями по столешнице стойки:       — Может… В любом случае ношение «крыльев» не доведет до добра. Если Лион вот-вот утонет, зачем тянуть с собой Джувию?.. Джувия должна узнать о себе правду и принять решение…       — Она не хочет знать никакой правды, — вмешалась Лисанна. — Джувия понимает, что ей чего-то не договаривают, что что-то скрывают от нее, но она считает, что так для нее лучше, потому что уверена, что ей желают добра… Она в самом деле любит их! Она знает, что Лион — убийца, но принимает его таким!.. И, если узнает, что и Оливер, и Сара ничем ни лучше него, то и к ним отношения не изменит! Я не сомневаюсь…       Все молчали, обдумывая услышанное Лисанной, та — то, что сказала она.       — Мы потеряли нашу Джувию четыре года назад… — Лисанна понизила голос, глядя на профиль Эрзы, на глубокий вертикальный шрам от пореза у нее на подбородке. — Эта Джувия — не является нашим товарищем. Она ничего не помнит ни о ком из нас. Ей лучше жить той жизнью, которой она живет сейчас.       — Я всего лишь прошу попытаться, — Эрза встретилась глазами с Мирой. — Насильно вступать в «Хвост феи» не нужно. Просто попытайтесь спасти Джувию от участи погибнуть вместе с ними. И не говорите мне, что не понимаете этого!..       Эрза вскочила с места и твердо ступая направилась к лестнице, ведущей на верх, в кабинет мастера гильдии…       — Как прежде уже никогда не будет, — сказала Лисанна, положив руку поверх ладони сестры…

***

      Майя Бастия спит, и в ее сон снова проникают давно минувшие образы из детства. Она видела все это ни раз, но ее подсознание искажало произошедшее многие годы, изменяя его значение, оберегая тем самым от разрушения. Майе снились ленты скользящие по ее запястьям, обволакивающие нежностью шелка. Они спускались с рук до самого пола, но оказывались настолько хрупкими и несовершенными, что рвались на лоскуты и рассыпались повсюду. Клочки шипели, будто змеи, расползались и вырастали, чтобы завиваться в быстром танце под звуки всепоглощающего огня…       Огонь?..       Майя слышит звук ревущего пламени, но в поле зрения нет ничего, что могло бы гореть. Только многоцветье органзы и газа, следующего потокам раскаленного, по-настоящему летнего, воздуха…       Лето?       Майя не догадывается, что значит образ, представший перед ней, но гул тревоги нарастает внутри. Этот страх, Майя терзалась им прежде… Нет! Это совсем не страх, но ужас, дикий ужас, возникший в момент, когда ей казалось, что она вот-вот…       Умереть?       Огонь испаряется, витиевато расползается по рукам Майи. Он будто имеет корни, благодаря которым точно вырастает из-под кожи Майи. Она замечает пламя и пугается его. Полагая, что может загореться, девушка боязливо стряхивает рыжие язычки, и они исчезают. Однако в следующее мгновенье на своих руках Майя видит кровь…       — Нет… Нет. Нет, нет, нет! НЕТ! НЕТ!!! Я не могла! Я не могла       Майя не ожидала услышать такой звонкий голос, полный горечи и страха, а потому испугалась. Она ошалело замерла на месте, подняв грязные, липкие руки в защитном жесте, вслушалась. Пустота вокруг нее. Вокруг ни звука. В ней самой ни звука. Нарастает гул тишины…       Вспомнив про кровь на ладонях, Майя смотрит на руки…       — А эта картинка, — Темноволосая девочка сидела на корзине, перевернутой вверх дном, восхищенно рассматривая кого-то, чье лицо Майя не смогла увидеть. — Что это?       — Это эмблема… — Ответили тут же, а в голосе явно присутствие улыбки.       — Чья? — Майя спросила это на яву, сонным голосом. — Я не расслышала… Мама?       — Это эмблема «Священной Нити», — сказала Джувия, с любовью глядя в глаза девочки. — Они друзья Джувии.       «Священная Нить?»        — Я убила всю твою (всю свою!) семью!..       «—Я УНИЧТОЖИЛА…       (…СОЖГЛА ДО ТЛА!)       (…Превратила в прах всех…)       <b>-… Всю твою гильдию!..       (… Все, кто дорог мне, превратятся, в пепел!..)       — Пока это не случится… — Куро вложила ладони в руки Майи, и, наконец, встретившись взглядами, улыбнулась ей. Майя насупилась, с тревогой рассматривая девушку, похожую на нее, точно отражение в зеркале; словно они — две сестры-близнеца. Все было идентично: и форма лица и черные волосы, собранные в хвостики, и рост и телосложение, но… У Майи по спине пробежал мороз, когда она вновь смотрела в лицо Куро, и эта узенькая щель, образовавшаяся на месте вытекшего глазного яблока, вызывала дрожь. У Майи случалось аналогичное, но с недавних пор в ее глазнице стоял протез…       — А теперь, когда мы перешагнули ступень между детством и подростковостью, мы сумеем грамотно выбирать свое окружение, — важно сказала Куро. — Мы сможем взаимодействовать.       Майя аккуратно отняла свои пальцы из рук своей копии, а та самоуверенно улыбаясь, подбоченилась.       — Кто ты?.. О чем ты говоришь?       — Я — Куро. Нас так все называют, когда мы не в себе… Я не злюсь на тебя за то, что ты все это время отказывалась от меня. Но я никуда не уходила, я ждала момента, когда ты поймешь и примешь меня.       Майя вздрогнула, увидев мимолетный образ — таже Куро, но ее руки по локти в кровавых кляксах и она стоит во тьме. Картинка растворилась в ту же секунду, а потом что-то щелкнуло в уме Майи, и бабина воспоминаний, блестя от пыли, отразила в глазах Куро огонь, поглощающий все…       — Почему ты боишься себя? Разве ты — не та, кого ты знаешь лучше всего?.. — Куро опустила взгляд, полный поддельного спокойствия, чтобы Майя обратила внимание на свои ладони — кровавые отпечатки, оставшиеся от пальцев Куро. — Я — сегодняшняя ты. Ты — завтрашняя я. Именно я проявляюсь, когда нужно заступиться за тебя…       Глаза Майи застлала пелена слез. Она все вспомнила, точно пережила снова, и все те кадры жуткого былого посыпались на нее, как снег. Она схватила Куро за руки и тут же рухнула перед ней на колени:       — Ты пришла, чтобы убить?!       Куро помрачнела, и, не смотря на то, что рывок Майи был сильным, она устояла на ногах, а потому, немного согнувшись, будто возвышалась над ней.       — Нет. — Куро насупилась; ее раздражала слабость Майи, и она, наконец, аккуратно освободилась от ее хватки. — Я хочу помочь тому, кого люблю…       Майя обмякла, сидя на полу, в ее глазах отразилась отрешенность. В темноте исчезло все: и комната, и пламя, и горячий летний воздух, и ее, точно вышедшее из зеркала, отражение, и тогда Майя услышала свой голос, что эхом звучал в ее мыслях:       — Обещай, что нико не умрет, Куро… — Она почувствовала движение собственных губ: — Обещаю, что нарушу клятву, если мне придется защищать его, Майя…       Лион сидел за туалетным столиком своей покойной матери и перебирал оставленные в его ящичках украшения собственной без вести исчезнувшей супруги. Он ни о чем ни думал, ничего не вспоминал. С момента возвращения домой Лион был немногословен, и это пугало Бришу. Он не задавал никаких вопросов, касаемых Джувии, ни разговаривал о ней ни с ба, ни с Майей; ни притронулся к еде и не спал сутки. Он просто рассматривал золотые изделия, блестящие при желтом свете настольной лампы, отраженной от зеркала напротив, за счет чего их сияние казалось в разы ярче, и молчал…       Девушка с черными хвостиками появилась в комнате, словно возникла из неоткуда, и бесшумно подошла к мужчине, что сидел сгорбившись у трельяжа. Блеск рассыпанных по столешнице украшений ослеплял, подсвеченный искусственным освещением, но кольцо, что сжимал между пальцами Лион, выделялось на фоне общего изобилия скромностью металла, из которого его изготовили, и бирюзовый крошечный вихрь бился о стенки прозрачного камня…       — Ты умеешь пользоваться этим кольцом?       Лион перевел меланхоличный взгляд на девушку, та приторно улыбнулась ему.       — Майя?..       Девушка покачала головой отрицательно:       — Куро. Ты же понял…       Лион надел кольцо на указательный палец ледяной руки, затем медленно снял его; на безымянном тускло сверкнуло обручальное кольцо…       Куро присела на прикроватный пуфик у трельяжа, в ожидании посмотрела на Лиона.       — Это кольцо работает от эфира… — Она хихикнула. — Это плохо тем, что оно подчиняется всякому, кто надевает его. Майя надевала, и в нем был черный эфир… Ты думаешь о том месте, куда хочешь переместиться и кольцо выполняет твое желание…       Куро не сводила глаз с Лиона, но тот, казалось, внимания на нее не обращал…       — Ты изменился… — Она выпрямилась на месте, опустив взгляд. — Помнишь, ты учил меня доброте? Не меня, конечно! Майю, но… Я тоже это слышала.       Лион сухо хмыкнул, и тень улыбки залегла в уголках его рта.       — Я не знаю ничего о доброте… Что я мог наговорить тогда?       — Ты хочешь знать, что есть доброта для меня?.. Ты. — Куро запнулась, раздумывая над продолжением фразы; Лион посмотрел на нее. — Ты — воплощение доброты для меня. Ты единственный, кто не пытался использовать меня в собственных интересах… Странно слышать такие слова от меня?       Лион медленно закрыл уставшие веки и, потянув носом, накрыл свои глаза ледяной ладонью.       — Ты сказала, что я изменился? Я не знаю, какой я на самом деле… — Он молчал, вынуждая себя сказать еще что-то, но откровенно. — Я не хочу захватывать этот мир. Мне не нужна эта страна. — Он на секунду закусил нижнюю губу, обнажив верхние клыки. — Пожалуй, это то, что о себе я знаю точно. Все, что я хотел…       Лион провел ладонью по своему лбу, убрав с него слипшиеся и порядком свалявшиеся белые волосы. Его глаза оставались все такими же — задумчивыми, устремленными куда-то вперед, не на Куро. Он молчал, пытаясь отыскать нужные слова, которые оказались бы искренними, в которых он не сомневался бы, но, не найдя, вообще позабыл, что собирался произнести далее.       — Я знаю, — сказала Куро. — Я знаю, чего ты хотел. Я тоже хотела того же. Я знаю причину, почему я тут. Почему именно я. Именно поэтому я могу говорить с тобой честно.       — Думаешь, что мы похожи?..       — Да. — Она снова весело улыбнулась. — Только ты сам стал таким, а меня создали, чтобы убивать. Иными словами, выбора мне не давали…       — Не удивительно, что я — доброта для тебя, Куро. На фоне других…       — Только ты, и никто больше… Ты можешь рассчитывать на меня, Лион-сан.       Лион смотрел в зеркало перед собой, в лицо изнуренного, еле живого человека со взглядом, лишенным участия и интереса ко всему. Он слышал все, что говорила Куро, но не чувствовал в себе ровным счетом ничего — слова будто проходили сквозь него, ни задерживаясь в мыслях, ни задевая сердца и души. Лион не знал: любит ли он эту девочку теперь; любил ли ее когда-то по-настоящему, и вообще — умеет ли он любить, но понимал, что Куро должна быть частью его жизни. Иначе что останется у него?       — Нет. — Он покосился в ее сторону. — Я буду рассчитывать на себя. А тебе я предоставляю выбор: остаться здесь, ходить в школу и учиться доброте у Бриши-самы.       — И в чем же выбор, если нет второго варианта? — Девушка ухмыльнулась. — Я всегда могу пойти с тобой.       — Я не приглашал тебя с собой, — сухо перебил Лион. — Но если ты хочешь очутиться в лаборатории Научно-исследовательского подразделения Совета Магов…       Куро невольно отпрянула, насупившись.       — Нет! - Она подумала, что не должна повышать голоса и поспешила исправиться: - Конечно, нет... Ты пойдешь за своей женой?       — Тебя не должно заботить то, чем я буду заниматься. — Он смотрел в глаза подростка. — Ты должна научиться оберегать то, что у тебя остается. Ба останется с тобой. То, что тебе дали — остается у тебя… — Он сглотнул. — Никто не бросает тебя, Куро, но и ты учись думать, прежде, чем поступать. Цени то, что имеешь… — Лион поднялся с места, со скрипом отодвинув стул. — Не смей думать о том, что тебе не принадлежит!..              Бриша прижалась плечом к дверному косяку и, прислушавшись, надавила на ручку. Дверь в комнату, где царила гробовая тишина, легко распахнулась, и ба заглянула в помещение. Растянувшись на большой, двуспальной кровати после, бог весть скольких, бессонных ночей, точно убитый, спал Лион. Майя все так же сидела на пуфике у трельяжа, подставив кисть под подбородок и смотрела на украшения Джувии; в центре стола лежало обручальное кольцо Лиона…       — Джувия ушла, не взяв с собой меня, — произнесла Майя, обращаясь к Брише. — Наверное, я не так ценна для нее, ба. Но она не забрала с собой и свое золото. Почему?.. Когда она вернется, то вернется за мной? Или за золотом? И вернется ли вообще.?       Бриша тяжело вздохнула и поманила девушку к себе, та, не имея привычки отказывать ба, нехотя поплелась на зов. Бабуля обняла Майю и, прижав ее голову к своей груди, сказала:       — Если ушла, значит было куда идти. От хорошей жизни не бегут, милая моя. — Она погладила девушку по плечу.       — Значит, ей было плохо?.. — Майя обхватила руками талию старой женщины. — Это все из-за тех сплетен?..       — Чужая душа — потемки, — мудро заметила бабуля, обглядывая комнату: приоткрытая дверца шкафа и женское платье висевшее на ней, украшения на столе и туалетные принадлежности: «Она причинила ему боль своим уходом… — Бабуля потрепала Майю в объятиях и, глянув на свое отражение в зеркале, мысленно заметила: «Не только ему. Я тоже ее люблю. И девочка. Она разбила сердце девочке». — Кто знает, зачем она убежала из дома?..       — Они смеялись над ней, ба, унижали…       — Ну-ну, прекращай, — непринужденно, но вполголоса заметила Бриша. — Нельзя так терзаться мыслями. Нельзя так рыдать, будет болеть голова…       — Она может вернуться? — Майя смотрела с надеждой в печальных глазах. — Она вернется?       — Кто знает… — Бриша утерла слезы девочке. — Мы ее не прогоняли. Время покажет, деточка, покажет...