Мое сокровище

      Радиоприемник исполнял лирические песни в тишине капитанского кабинета. Днем его никогда не бывает слышно из-за людского шума, но сейчас Саафа дремала в своем глубоком кресле, растворяясь в монотонности голосов. Впервые после смерти любимого брата, Саафа казалась удовлетворенной. За спинкой ее стула брезжил рассвет, и наступающий день обещал исполнение желаемого. Она наконец, стояла у финальной черты, занеся над ней ногу, готовая вот-вот торжественно сорвать ленту победителя…       После их последнего разговора, заместитель капитана Юичи отправился по поручению Саафы и с разрешения главы Совета Магов в город Магнолия. Там он объединился с Вороном и, сотрудничая с патрульными отрядами Рунных Рыцарей, неофициально принялся за поиски Орландо. Единственным минусом во всей операции оказался тот факт, что фоторобот, составленный со слов скупщика артефактов, не раскрывал личности Орландо для Юичи и солдат Совета, а Ворон, движимый личными интересами достать Орландо первым, об известном ему молчал. Саймон не признавал в людях из Совета своих союзников, и держался с ними отстраненно, скрывая нижнюю часть лица. Юичи, к слову, в друзья к Саймону не напрашивался, но понимал: именно он, этот закрытый и агрессивный человек, может привести Совет Магов к Оливеру и Саре. Кроме того, он знает Орландо в лицо, — так думал Юичи, а потому вел себя с ним беззаботно, изображая абсолютное доверие. Ворон игнорировал поведение замкома, поскольку не мог на самом деле верить ему, а притворяться с его стороны было бы полным идиотизмом.       Дни летели, точно птицы; ночи проносились молниеносно. Прошел месяц.       Юичи исполнял роль работяги, вливаясь в доверие к горожанам, и расспрашивал их о приезжих, о туристах, о чужестранцах. Он знал, что Саафа ждет доклад, но потраченное на внедрение время, не могло пропасть даром — его внезапное исчезновение люди не поймут, и оно вспугнет Орландо, если он где-то неподалеку. Пришлось пустить слух о необходимости в скором времени отправиться на родину, но произошедшее позже вынудило отправить к Саафе доверенное лицо Юичи…       — Что такого могло случиться, что я жду отчет уже полтора месяца? — Саафа стояла у письменного стола, заваленного папками с документами. — Я должна отчитаться наверх, а вы молчите, не осведомляете ни о чем.       — Юичи-сама собирался отправиться к вам, капитан Саафа, но пару дней назад мы, наконец, обнаружили Орландо.       Узкие глаза Саафы расширились; она напряглась, вцепившись в столешницу костлявыми пальцами, но просила продолжать доклад.       — Все это время Орландо находился в Магнолии, и время от времени навещал женщину с ребенком.       — Его семья? — Капитан заметно нервничала.       — Нет. Орландо даже не подходил к ним на улице, а просто наблюдал. — Доверенное лицо призадумался. — Впрочем, благодаря этому мы его и засекли.       — Кто такая?!       — Люси Хартфилия, капитан.       — Хартфилия? — Саафа поморщилась. — Где я слышала это имя?       — Возможно, «Хвост феи»?       — Нет… — Саафа хмыкнула. — Продолжай, пожалуйста. — Она выглядела умиротворенной.       — Я подошел к Люси, капитан, и, сделав вид, что проявляю к ней интерес, как бы между прочим, сказал, что за ней следит мужчина. В тот момент она заметалась и произнесла имя.       — Что за имя, солдат? — Саафа насупилась.       — Лион, капитан.       Саафа села в кресло, недоумевая:       — Лион?.. — На секунду, она словно погрузилась в себя, а потом хлопнула ладонями по столу, будто выкарабкивалась на поверхность; словно вынуждая себя вернуться в реальность. — Что еще вы узнали?! Все! Говори все!       — До инцидента с ДД, капитан, у «Хвоста феи» были союзники — другие магические гильдии. — Он немного замялся и вывел из-за спины руку с папкой, глядя в которую, продолжал дальнейший рассказ. — В «Чешуя Змеи Девы» несколько лет назад состоял маг по имени Лион Бастия. Он считался названным братом Грея Фуллбастера.       — Кто такой этот Грей?       — По донесению шпионов, капитан, Грей Фуллбастер — отец ребенка Люси Хартфилии, предположительно Лион Бастия — крестный мальчика. Отсюда интерес интерес Лиона к ребенку.       Саафа начинала закипать:       — И поэтому вы решили, что Орландо — Лион?! — Она буквально сопела, сдерживая гнев. — Откуда вы берете эту чушь?!       — По логике, капитан. — Он на миг расслабился, поведя плечами. — В семьях принято, что близкие…       — Мне плевать, что принято в их семьях! Мне нужно знать, что вы узнали еще! Вы же не зря так долго сидели в засаде!       — Да! Докладываю, капитан Саафа! — Доверенное лицо вытянулся по струнке. — Лион Бастия числится без вести пропавшим. Он исчез за год до появления Орландо, капитан. Юичи-сама выходил на связь несколько часов назад и сказал, что Орландо оказал сопротивление при аресте и…       — И? — Саафа догадывалась, что солдат пытается утаить от нее что-то неприятное, а потому злилась: — Говори, черт возьми!       — … Рунные Рыцари получили обморожение… — Он вычитал из доклада, приписанное от руки. — Отсюда сделано заключение, что Орландо никто иной, как пропавший без вести и скрывающийся до сего дня Лион Бастия… — Он опустил руку с папкой. — Связь была плохой, капитан, но заместитель сказал, что Орландо был ранен, но… Он ушел от преследования.       — Что..?       — Орландо использовал телепортационный атрибут. И, капитан, такой же имеется у Ворона. Он последовал за Орландо… — Доверенное лицо опустил взгляд, копаясь в своей голове на наличие интересного, что еще не произнес. — Заместитель принес свои извинения за то, что, к сожалению, Орландо к вам доставит Ворон.       — Значит… — У Саафы колотилось сердце от охватившей ее радости. — Они товарищи! — Она прошептала это с восторгом. — Ты свободен! Спасибо. Доклад, полагаю, это он, оставь мне!       Доверенное лицо заметно оживился и повеселел. Пытка для него закончилась и, положив папку на стол, он поспешил убраться прочь. Саафа ощущала прилив радости, растекающийся по ее венам: неужели ее желание исполниться и убийца ее брата вот-вот окажется в ее руках?! Кто бы мог подумать, что она будет права во многих своих предположениях. И благосклонная судьба подарит ей шанс заполучить не только Орландо, но и возможность выйти на Оливера…       Саафа резко открыла глаза, случайно вспомнив, где слышала имя Люси и, мысленно заключила: "Наследница обанкротившейся кампании имени Хартфилиев, кек... - Она постучала кончиками пальцев по подлокотникам кресла, и лениво опустила веки вновь. - Любопытно, выплачивает ли она долги фирмы?.."                     Люси тосковала — уж очень гулко отражалось в ней эхо прозвучавшего вопроса из уст несмышленой Ребекки: «А мама скоро придет?» Люси не знала, когда Леви вернется, но верила, и даже хотела, чтобы поскорей...       Этим утром любимая подруга Хартфилии постучала в дверь ее квартиры и, вручив Ребекку с сумкой ее вещей, сложила ладони в молящем жесте, попросив за ней присмотреть. Люси прекрасно знала о заветной мечте Леви, к которой та шла многие годы — написание книги о Магии, а потому не смогла в очередной раз отказаться от роли няни для Бекки. Девочка, к слову, обожала тетю Лю, и почти не плакала, расставаясь с матерью. Порой даже казалось, что она забывала о Леви, увлеченно таская Плю по квартире, чем задирала Джоя, но не в этот раз. Ребекка спрашивала о маме чаще обычного и ходила к входной двери, ждать ее возвращения. Джой даже начал ревновать свою маму, когда та с чужой девочкой на руках чересчур долго смотрела в окно, разглядывая улицу, и в каждой невысокой женщине разыскивала Леви. Засыпая на коленях Люси, Ребекка еще смотрела в направлении прихожей, посасывая большой палец. Утомленная долгим днем и ожиданием, она немного похныкала, но сон все-таки победил.       «А мама скоро придет?» — Люси не могла объяснить себе нахлынувшую на нее тоску, проецируя беспокойство Ребекки на себя, когда была маленькой. Эти воспоминания затягивали в бездну светлой горечи, напоминая ей о Лейле и Джудо; о ее детстве. Она не помнила уже, но полагала, что тоже ожидала возвращения мамы, расспрашивая о ней всех слуг в доме, но ее мама так и не вернулась. А Леви должна очень скоро забрать Ребекку.       — Мама, там стучат… — Джой прибежал из прихожей, притворяясь, что очень запыхался и устал. Маленький парнишка с марлевой повязкой на правом глазу, старался привлечь внимание Люси, которая в этот день как-то отдалилась от него, и он чувствовал тоску по этому поводу. — Мама…       Люси зацепилась взглядом за эту повязку, но уловив собственную грусть, оживилась:       — Да?.. Я иду. — Она улыбнулась. — Сейчас Ребекку в кроватку положу...       Джой одобрительно промычал, удовлетворенный вниманием Люси…                     Гажил бесцеремонно ввалился в прихожую квартиры Хартфилия, как только щелкнул замок входной двери. Он буквально отодвинул Люси со своего пути, прорываясь к заветной цели, где бы она сейчас не находилась. Но, почувствовав на своем плече протестующее против вторжения прикосновение хозяйки дома, он мимолетно предположил, что перегнул палку.       — Я всего лишь заберу свою дочь, — пояснил Гажил. — Где Реви?       — Она спит… — Люси выглядела взволнованной. — Может, заберешь ее позже?       Гажилу не понравилось предложение Люси, и она это поняла по его недовольному лицу.       — Она снова убежала писать свою книжку, и бросила Реви на тебя?       Люси обреченно вздохнула, но тяжесть из груди не исчезла:       — Я не могла отказать Леви в просьбе. — Хартфилия искоса взглянула в глаза вторженцу. — И не вижу ничего зазорного в том, что Леви пытается исполнить свою мечту…       Люси слукавила, говоря это. Поскольку всякий раз, когда ее подруге необходимо было отлучиться по рабочим делам в другой город, именно она натыкалась на гнев ее мужа. Догадаться о том, что Гажила раздражала манера Леви бросать, как он выражался, дочь кому непопадя, не говоря уже о том, что она, будучи в одиночестве, рисковала своей безопасностью и здоровьем, вынуждая его о себе тревожиться, не составляло особого труда.       — Я в прошлый раз просил тебя не брать Реви к себе. Что, трудно было отказать?       Именно убежденность в том, что Гажил на задании за пределами Магнолии и вернется не скоро, вселили решимость в Леви быстренько сделать свои дела, а для этого нужно было упросить Люси позаботиться о Ребекке в ее отсутствие. И Люси, на свой риск и негодование, постигшее ее в эту минуту, согласилась. Однако вопреки возникшей неприятности, Хартфилия не сожалела о своем решении понянчиться с Ребеккой, и выручить Леви в ее стремлении.       — Ребекка тут не при чем, — парировала Люси. — Не согласись я, согласился бы кто-то еще!       — У Леви подружка ты, — прогремел Гажил. — Так что без вариантов она бы прибежала к тебе!       Люси хотела резко возразить, повысив голос, но увидела Джоя, стоявшего позади Гажила в дверном проеме, ведущем в гостинную. В ее груди екнуло со страха: что если возникшая перебранка плохо на нем отразится? Она никогда доселе не повышала голоса при сыне и не с кем не конфликтовала. Хартфилия решила сменить тему разговора.       — Дядя, дядя… — Джой опередил ее и, воспользовавшись образовавшейся в разговоре между старшими паузой, подал голос.       Гажил обернулся; в отличии от Люси, мальчик ему чем-то симпатизировал.       — Привет, малой.       Джой прижал пальчик к своим губам и на выдохе прошелестел:       — Дядя, ты громко говоришь, — вполголоса сказал он. — Бекки чутко спит. Не мешай.       Гажил застыл, словно получил удар по голове, а Джой, убежденный что его словам непременно внемлют, прошел мимо и потянулся к пальцам не менее изумленной Люси.       — Мама, тебе пора спать. — Мягкие пальцы коснулись его руки и, сжав столько, сколько вместилось в его ладонь, Джой сделал попытку увести Люси из прихожей. — Пойдем.       Люси хихикнула своим мыслям, что Джой наивно думает, что это он укладывает ее спать, когда все с точностью да наоборот. Она ложится с ним рядом, чтобы убедить, что и она днем также спит, но нет — спит только Джой.       — Мама не может пойти спать, — оправдалась Люси. — Дядя Гажил пришел, понимаешь? Когда кто-то приходит, я не могу лечь спать.       Гажил выдохнул, совсем успокоив свой горячий нрав. Он заметил, что с интересом следит за тем, что сделает или скажет Джой, чего смутился, растерявшись. Этот мальчик, казалось, являл собой сформировавшуюся мощь и силу, что в будущем раскроет себя удивительным образом, и Гажил искренне завидовал, что это ребенок Грея.       — Зачем дядя пришел? — Джой обернулся к нему, разглядывая его суровый, внушительный, даже чуточку жуткий вид. — Он тоже не спит.       Редфокс опешил, стушевавшись, и спешно отогнал от себя эти наивные слова.       — Дядя Гажил не спит днем, — пояснила Люси, довольная тем, что может его подколоть.       — Дядя Гажил все слышит, — буркнул мужчина, напуская на себя важности; он перебил невинное «почему», заданное Джоем. — Ладно. — Он сунул руки в карманы и, ссутулившись, направился к дверям. — Я зайду позже, раз вам надо спать…       Люси придержала его под руку:       — Можешь посидеть немного на кухне? Я хочу кое-что рассказать тебе.       Он сдвинул брови — и чего она выдумала?!       — Я не баба, чтобы трепаться языками… — Гажил толкнул дверь. — Приду через час, собери мою дочь к тому времени.       Люси насупилась, проводив гостя тревожным взглядом.       — Мама? — Джой дождался, когда она посмотрит на него. — Зачем дядя приходил?       — Хотел забрать Ребекку, — объяснила Люси, сжав ладошку сына, и повела его в комнату, где спала Ребекка.       — Зачем? — Джой удивился так искренне и забавно — маленький, но такой серьезный человек — Люси умилилась.       — Гажил-сан — папа Ребекки. — Она прилегла на подушку, подложив ладонь под щеку.       Джой сидел на пятках в постели, раздумывая над чем-то, о чем Люси непременно узнает — так всегда было. Но пока этого не произошло, она попросила сына улечься поскорей.       Дочка Леви спала на кровати Джоя.       — Почему у Ребекки есть папа?       Люси притворилась, что задумалась, но не нашлась, что ответить, опасаясь других вопросов, боле тяжелых…       — Уложи маму спатюшки, Джой. — Люси театрально зевнула, пряча ладони под подушку. — Мама устала…       Мальчик лег рядом, лицом к лицу, повторив позу Люси.       — Я понял. — Он смотрел на нее большим карим глазом, второй скрывала повязка. Из-за анизокории Джой испытывал пульсирующие головные боли, потому как оба его глаза по разному смотрели на мир, и единственной возможностью ослабить боли стало решение один глаз закрывать.       — Что? — Улыбаясь, Люси положила ладонь на плечо сына, маленькое, худое плечо.       — У мальчиков не бывает пап, — рассудил ребенок. Казалось, Джой не сомневался в этом, а потому выглядел безмятежным, словно это мнение являлось исключительно верным.       — Почему?       — Я — мальчик, а Ребекка — девочка, у меня только ты, а у нее — папа и мама.       Люси по взгляду Джоя видела: он уверен в этом, и это воспринято им смиренно. Он не будет плакать, потому что ему неведома по-настоящему суть произошедшего: его отец умер. Он слышал о смерти — Люси говорила ему. Джой знает, что это, но не понимает это так, как следует. Знание чего-то — не есть понимание этого.       Люси погладила сына по плечу.       — Почему ты плачешь? — Джой вытер слезы на щеке Люси, которые она сама не заметила. — Я тебя обидел?       — Нет. — Она тепло улыбалась. — Нет, что ты… Я рада, что у меня есть ты.       Джой растянул губы в смущенной улыбахе, и Люси, узнав свою собственную улыбку на его губах, ощутила восторг и умиление в сердце: «Как славно, что ты родился…»       Люси открыла глаза, услышав перелив дверного колокольчика, и, смахнув остатки сна, вдруг вспомнила, что Гажил должен прийти за Ребеккой. Однако она не сразу поняла, что это случилось вчера, и она просто перепутала дни из-за ярких сновидений, где Бекки обещала навестить ее очень скоро, крепко обнимая за шею…       — Точно, — сипло произнесла Люси, воскресив в памяти, что Вирго отправилась на прогулку с Джоем, которому не терпелось померить глубину луж в парке. А она собиралась заняться уборкой, стиркой и готовкой, но заснула, как только голова коснулась подушки.       Дверной колокольчик снова наполнил собой, застывшее в безмолвном ожидании Джоя, помещение тонким звоном, и Люси, укоряя себя на ходу в беспечности, направилась к дверям. Щурясь, она посмотрела в глазок, пытаясь спросонья разобрать визитера, и, узнав его, сонно улыбаясь, отворила дверь…       Нацу сожалел, что не может зайти в гости по старинке — через окно, по двум причинам: первая — окно было плотно закрыто, и чтобы в него залезть, его требовалось сломать, и вторая — Хэппи, его крылья, изъявил желание захватить для Джоя коробку моти с черным кунжутом, и тут же удрал в кондитерский магазин. Нацу не спорил, и решил подождать друга на месте…       — Он ушел в парк с Вирго, — сказала Люси, как заведено, пригласив гостя в кухню. — Совсем недавно, думаю, ты мог бы их догнать.       — Я подожду Хэппи тут, и мы оба пойдем в парк. — Нацу сел у стола и облокотился на него локтем. Он даже не подозревал, что иксид удачно встретился с Джоем и Вирго на улице, когда в спешке торопился к нему домой, прижимая коробку с угощением.       Люси согрела воду и, разлив кипяток по кружкам, поставила в центр стола миску с печеньем. Она села напротив гостя и, подставив под подбородок кулак, размешала сахар на дне своей чашки.       — Ты спала, что ли? — Он хрустел печеньем, что крошилось на столешницу. — Неужели, я разбудил тебя?       — Все в порядке. — Она потерла глаза, бросив краткий взгляд на улицу через окно: там оказалось сыро, но по-весеннему светло и свежо. — Я случайно задремала. Как твое задание? Когда вернулись?       — Ты же знаешь: как возвращаемся — сразу сюда, — улыбнулся Саламандр, стерев крошки с губ. — Хэппи обожает твоего сына, Люси. Тебе следовало взять крестным его, а не Лиона.       Люси снисходительно улыбнулась — брать крестным иксида — забавный случай:       — Даа… — Она опустила глаза, снова помешивая чай в чашке. — Хэппи славный друг, но, думаю, он не сможет защитить, если это потребуется…       — Да ладно тебе, — буркнул Нацу. — Я же пошутил…       Люси усмехнулась; в последнее время она изрядно потеряла в весе, и на ее лице это особенно казалось заметным — появились видимые черты скул. Кожа на руках плотнее облегала кости; плечи и колени заострились; выпирали ключицы и лопатки. Волосы оставались все такими же длинными, но уже не выглядели густыми и не были тяжелыми; тугая резинка держала их в пучке, расположенном на затылке.       — Если ты любишь детей, Нацу, тебе стоит подумать о собственных, — вздохнула Люси, не подразумевая ничего постороннего, а себя — подавно. Она просто сказала так, как думала, и не испытывала тягот и тревог относительно того, как ее слова будут восприняты.       Саламандр успел протолкнуть горячий чай в пищевод, а потому не подавился. Он даже не знал, что ответить на такое замечание, и как повести себя в следующее мгновенье. По безмятежному лицу Люси, он видел, что ее особо не заботит его ответ. И, наверное, ничего, кроме сына и его воспитания ее не тревожит во всем мире.       — Я не говорил, что люблю детей, — брякнул Нацу, и Люси встретилась с ним взглядами. — Я всего лишь сказал, что Хэппи привязан к Джою.       Нацу сгреб крошки со стола в свою ладонь и ссыпал их в пустую кружку. Сделал он это потому, чтобы Люси не ворчала, что она устала убирать отставленный после него бардак.       — А ты? — Хартфилия не отводила взгляда от темно-зеленых глаз парня, навалившись грудью на столешницу. На свету над правой бровью Нацу белел шрам, рана от которого когда-то рассекла его бровь, и на скулах с обеих сторон виднелись рубцы от каждой чешуйки, что своим появлением когда-то ужасала ее. Саламандр выглядел мужественно и серьезно, и вызывал в Люси симпатию…       — Что, я?..       — К чему привязан ты? — Она коснулась пальцем ручки своей кружки.       — Не понял, — покачал головой Нацу, навалившись на свои руки, положенные на стол. — Что ты имеешь в виду, Лю?       Хартфилия фыркнула, с обидой опустив взгляд.       — Я хочу попросить тебя кое о чем. — Нацу дотянулся и сжал свободную, от поглаживания кружки, руку, и Люси замерла в ожидании. — Пообещай, что ты не станешь общаться с Сарой, ага?       Люси насупилась, отобрав свою руку:       — Почему это?       — Она — чужачка, Лю. — Саламандр выпрямился на месте. — Она не состоит в гильдии, но ошивается там, словно полноправный член «Хвоста феи». Она нехороший человек, я уверен. Держись от нее подальше.       — Сара неплохая, — возмутилась Хартфилия, вторя позе собеседника. — Ты зря так говоришь о ней.       — Просто поверь, — попросил Нацу. — И не открывай для нее двери своего дома.       — Но она уже была здесь, осматривала Джоя, — ответила Люси. — И ничего жуткого не произошло! Почему ты говоришь, что она плохой человек, ты же не знаешь ее!       — Успокойся, — потребовал Саламандр. — Такое впечатление, что она всех заворожила. Мира вообще живет с ней под одной крышей! — Он встал с места. — А Эрза разрешила ей быть частью «Хвоста феи» без эмблемы и присяги! Получится та же херь, что и с Куро.       Люси хватала ртом воздух, собираясь что-то сказать, но ничего не шло на ум — Нацу мог быть прав. Они уже побывали в трудных ситуациях, лишившись уважения и доверия граждан даже своего города. Подобного не должно произойти, иначе это уничтожит остатки детища Мавис…       Люси подошла к Нацу и положила руку ему на плечо, он достаточно быстро умерил пыл и теперь смотрел в ожидании.       — Я понимаю твое недоверие, но именно после инцидента с Куро, Саре не нанесли эмблемы нашей гильдии. Мира присматривает за ней и в случае предательства, она будет первой, кто заступится за «Хвост феи». Эрза тоже начеку. — Она коснулась лица Нацу, и он ощутил прохладу ее кожи. — Саре ты не веришь, но ведь ты веришь Эрзе и Мире?       — Да…       — Это самое важное… — Она улыбнулась, и, выждав мгновение, застенчиво поинтересовалась: — Может, поможешь мне убраться в доме?.. А?       Нацу, нехотя, кивнул…