Инь и Ян

      Президент приехал к нему. Брагинский просто не мог в это поверить, но факт оставался фактом — президент, который уже почти два десятка лет общался исключительно директивами, подорвался с места и прибыл к России в дом. Его лицо выражало сумрачную озабоченность, и это уже вызывало у Ивана легкую панику. Он сидел на кровати, стиснув в кулаках одеяло, и смотрел на посетителя широко раскрытыми глазами.              — Где Англия, Ваня? — без приветствия, без подходов и бесконечных рассусоливаний спросил гость. Тон был очень жестким, как будто за Брагинским была свежая вина. И серьезная.              — Был дома, — осторожно выдал тот, пытаясь прочесть подсказки на лице стоящих за спиной президента. Те скорее отражали его собственные ощущения. Трусы несчастные. — Но я договорился с Шотландией, что он отправит брата ко мне в гости. Вот и все, — это ведь был хороший ход!              — Нет, ты погоди, — мужчина нервно дернул лицом. — Где он? Простой вопрос, Россия. Если ты в курсе, сообщи нам, пожалуйста, чтоб мы тоже были… в курсе.              — Что случилось? — Брагинский понял, что пиетета не дождаться, а потому откинул одеяло и прошел мимо президента к шкафу, по пути окинув взглядом низкорослую фигуру. «Вот что за наполеоновские… ладно». — Никто не пытался мне хоть что-то сообщить, знаете ли.              Эта ремарочка все же попадала в категорию наглых, но даже взгляд не изменился у человека, что точно принес очень плохие новости. Иван сглотнул, застегивая рубашку. Англия… что мог натворить этот… Его руки дрогнули. Не этот натворил, просто не мог. Значит, разумеется, другой. Прежде Иван бы с радостной злостью уже ругался на Америку, заглушая иную, многовековую обиду. Но сейчас он только сказал:              — Что эта скотина сделала? — и да, это было учтиво и мягко. Он просто поинтересовался. Президент кивнул на телевизор в лучших традициях жанра — включи, мол. Иван тыкнул в кнопку и тут же моргнул от четкого ощущения, что нажал на спусковой крючок. В комнате прозвучал выстрел, еще один. Брагинский резко переключил канал.              -…сохранять спокойствие, — премьер со своей яркой косметикой и в синем костюме выглядела совсем бледной. Она сидела за столом, по одну сторону которого свисал Юнион Джек, по другую — звездно-полосатый флаг США. — Нет причин для паники, это плановая союзная военная операция, организованная совместно правительствами Соединенного Королевства и Штатов. Все протесты будут расцениваться в соответствии с законом… — Иван переключил обратно. Выстрел.              — Он оккупировал Великобританию, Иван, — резкий, сухой голос как нельзя лучше гармонировал с щелчками и грохотом в телевизоре. Ведущий в бронежилете кричал взбудораженно в микрофон. На русском, но почему-то с проскальзывающим английским акцентом. — Хотя все уже назвали это мерой защиты ослабленной страны от российской угрозы. А королевская семья молчит, заявлений, кроме как от премьера, не поступало. Потому я и спрашивал тебя.              — Он… Господи, — Брагинский прошел к кровати, машинально начал застилать. — Я не знаю, — проронил он. Вдруг послышался треск. Иван уставился на пододеяльник, из которого полосатыми хлопковыми кишками выпадало одеяло. Его белые пальцы сжимали две половинки.              Нет, он не беспокоился. Он был в состоянии слепой, бесконечной ярости. Она нахлынула неожиданно, он даже не был готов к ней. И сейчас хотелось просто встретиться с Америкой и хотя бы наорать на ублюдка — а в случае удачи и морду начистить. Смог же Алистер. А кстати, где он? Где остальные братья? Им-то никто мозги не корежил, а кротостью нрава Керкленды не страдали… Прозвучал еще один выстрел. И еще.              — Что вы собираетесь делать? — спросил Россия чужим голосом, глухим и монотонным. Он ощущал смятение своих детей, их общее потрясение — и ледяную самоуверенность того, кто стоял перед ним. Он был, в некотором роде, противоположностью. — Что?              — Заявлю об оккупации — прежде всего. Этого ожидают все, кто лает под Америкой. И, видит Бог, такие ожидания я привык оправдывать. А потом все будет зависеть от тебя.              — Мне что, пойти подраться с Джонсом? — ошеломленно выдавил Россия, сев на кровать и глядя снизу вверх. Даже ярость приутихла, сменившись легким ознобом. То есть, он сам этого и хотел, но дети… не мог же Президент не понимать…              — Нет, конечно, — покачал головой мужчина, и блик смешно проскочил под редкими волосами. Но Ивану было не до смеха. — Мне вот очень интересно, почему такие беспорядки в Англии. С твоих слов, это теперь жалкое, неспособное за себя постоять существо, — он прервал открывшего было рот Россию. — Спорим, Америка тоже этого не ожидал? — и Иван так и не заговорил.              Президент имел возможность очень долго, как для современного правителя, наблюдать за особенностями воплощений. Конечно, с Английской Королевой не сравнить, но и он ведь был не средним человеком. По наблюдательности и хитрости так точно. Сейчас Брагинскому на что-то намекали, и он тоже не собирался обманывать чужих ожиданий.              — Он уцепился за новый характер, — улыбнулся по-своему Россия. — И убедил президента исполнить свою старую задумку. Пятьдесят первый штат, контроль над гигантской долей финансовых операций, буквальная интеграция с Европой. Хотя не, тут он припозднился. Артур же успел оттолкнуться от континента, — улыбка пригасла. — Едва ли ради такого.              — Уверен, Америка со своим президентом развернут процесс, — Брагинский вскинул голову на этих словах. — Им только и остается, что расколоть патриотов. Если этого не сделать, скоро население пошлет всех к чертовой матери и начнется анархия.              — Это как у нас? — ляпнул Иван, тут же пробормотав «о, чёрт». Президент коротко оглянулся на сопровождение, где послышался шепоток. Те вышли, хотя выглядело это как «выскочили».              — Брагинский, — при постоянном обращении по имени, сейчас фамилия резанула слух. — Ты только что опять увидел проблему. Большую, серьезную проблему для всех нас. И думать надо о ней, но никак не о твоих постоянных обидах. Это, надеюсь, понятно?              — Мне непонятно, что делать, — мрачно отозвался Иван. — Может, стоит попытаться вернуть Англии прежний характер? — у собеседника прорезалась улыбка.              — Ни в коем случае, — он подошел ближе, положил руку России на голову, глядя в лицо. — Нужно сделать так, чтобы весь мир понял и увидел бесспорные доказательства того, с кем на самом деле хочет быть Англия. А вместе с ним — и Соединенное Королевство.              — Я его как бы все это время посылал, — пробормотал Россия. — А теперь должен любовь изображать? Да он не поверит просто, — Президент неуловимо усмехнулся, поиграв бровями.              — Ну, сделай так, чтобы поверил, — он кашлянул, и Иван с удивлением понял, что собеседнику неловко. — Ты ведь должен знать, как это у вас… происходит, — легкая краснота на скулах мужчины резала Ване глаза. Но тот тут же оправился, заговорив своим жестким до металлического лязга тоном. — Короче говоря, любовь зла, полюбишь и козла. Действуй, Брагинский.              ***              По телевизору все выглядело полноценой войной, и Брагинскому страшно было думать, что это может быть правдой. Что там сейчас из-за глупой ошибки одной страны и наглого упорства другой опять начали гибнуть люди. Совершенно чужие Ивану — так что он даже и не понимал своей горечи и боли, когда на экране люди бежали и кричали на английском. А другие лежали, прикрытые фильтром квадратиков. Молчали на общем для всех языке мертвых.              — Америка рекомендует правительству Великобритании призвать своих граждан к порядку, — вещал посол Штатов, сидя в своем кресле в здании посольства. — Сил армии достаточно, чтобы поддерживать должный уровень спокойствия, однако для этого правительство Соединенных Штатов может ввести на территории Великобритании режим боевых действий. Таким образом, будет обязательный для всех комендантский час, ужесточение наказаний за нарушения, мешающие силам Штатов поддерживать закон и порядок… — в телевизор прилетел тапок, расколов экран и скинув его со стены.              — Америка муда-ак, — протянул Иван, соскальзывая в глубокую депрессию.              Королевская семья от комментариев отказалась. Появился лишь один вирусный ролик, где Елизавета стоит, держась за комод — или опираясь на него — и говорит что-то, мрачно качая головой. Ее лица видно не было, и голос звучал слишком тихо, но надломленность Брагинский почуял. И впервые представил ощущения этой женщины, которая обнаружила вместо своей страны, сильной, смелой и сдержанной, личность абсолютно иную. Каково это — увидеть воплощение, прошедшее вместе с тобой войну, холодную войну, распад империи, в виде жалкого ноющего неудачника?              — Правь, Британия… — он поднялся, захлопнув ноутбук, пошел пить чай. Обнаружил, что машинально заваривает Эрл Грей. Вздохнул. — Какого черта, Англия? — насладиться вкусом все равно едва бы получилось — надо было отправляться на официальную встречу с Америкой и Англией, которую выцарапали российские дипломаты. Так что он вылил раскаленный чай в раковину и отхлебнул компота. До взлета оставалось часов пять.              ***              Самолет тихонько гудел. Брагинский читал фанфик. Он уже многое повидал за последние дни, но сейчас, скрепя сердце, добрался до наиболее частых проявлений «синдрома Англии». Нужно было как-то понять, чем зацепить, чем отвлечь Артура от нынешней, насильно привитой ему любви. Уже пришлось признать, что он серьезно недооценил Америку, и результат был налицо. Так что нужно было действовать осторожно, и Иван прикидывал, как именно. И совершенно зря.              Америка и не подумал его встретить — за Брагинским и несколькими сотрудниками прибыл здоровенный джип с единственным водителем, который и довез всех до квартиры Джонса. Вернее, до номера. Люкса на верхнем этаже — в чем-то Альфред оставался на редкость предсказуемым. Увы, предсказуемость закончилась, едва Брагинский ступил на порог номера, оглядывая его настороженно. Англии не было. Один Америка и его пакостная улыбка.              — Ничего не потерял? — спросил Джонс, подкидывая дорогущий, отделанный золотистой пылью бокал. — Ах да, привет, Россия. Ты так хотел со мной увидеться…              — Я… — Иван помолчал, заложив руки за спину и стиснув запястье одной руки другой. — И тебе добрый вечер, Америка. Рад. Встрече. Что у тебя нового? — с настолько искренним любопытством спросил он, что аж самому интересно стало. И противно.              — А у меня, Раша, новый штат! — «Я ждал, что Джонс будет изображать из себя невинную овечку? Почему это так шокирует?» — подумал Иван, сжимая свою руку до синяков. И только сейчас вспомнил, чья это любимая поза. Вздрогнул. Что такое с ним творится? — Но это наверняка уже показали по всем странам, так что ты точно в курсе! Не хочешь меня поздравить с приобретением?              — Хочу поздравить его с вступлением в великие и непобедимые штаты, — легонько изогнув губы и пытаясь не захлебнуться накатившей ненавистью. Неодолимой, как прилив. — Кстати, почему это он не пришел? Не хотел идти с тобой?              — Или не захотел видеться с тобой, — парировал Америка, наконец взяв из бара бутыль бурбона. Его шаги от стола и обратно пружинили, как у здоровенной, пусть и чуть толстоватой кошки. — Мне такая интерлюдия больше нравится.              — Интерпретация, — презрительно улыбнулся Иван. Джонс пропустил мимо ушей. — Вот что мне точно нравится, так это представлять твою рожу при начале беспорядков. Не ожидал подобного приема, Герой-защитник? — Америка молча тянул бурбон. — Как тебе вообще это в голову могло прийти — там ведь даже не только Артур. А Алистер и остальные — тоже заткнешь и завалишь? Удачи тебе с этим, — Америка мотнул головой.              — Англия заперся в комнате. Ну, и я его запер снаружи, для надежности. Наш последний с ним разговор закончился нытьем. И типа, раз этот слабак справлялся, значит, я точно смогу, — лениво объяснил он. Покачал золотистую жидкость. — Так ты опять думаешь, что своими возмущенными воплями что-то изменишь? Это же надо, — Россия шагнул вперед. Джонс поднял взгляд, блеснув очками.              — Ты чего такой наглый стал? — тихо спросил Брагинский. — В смысле, еще более, чем всегда. Решил объединиться с бывшей империей и окончательно оборзеть? Ты — не Англия, который все время ползает за кулисами, ты сам решать за себя неспособен. Сейчас наломаешь дров, погубишь и себя, и его. И полмира в придачу. — Бокал со стуком опустился на стол.              Америка поднялся, секунду глядя Ивану в глаза. Тот поднял брови, и тут же приоткрыл рот, горько скривившись при виде маленького пистолетика. Какой фарс. Только Джонс мог решить действовать, не разобравшись в ситуации. Но даже он бы не стал стрелять в другую страну в своем же номере, на своей территории и с парочкой десятков записывающих устройств — и это только в их одежде. «Ебаный ж ты клоун», — подумал Иван, принимая дурную шутку и шагая навстречу дулу. Америка расплылся в улыбке, уперев оружие Брагинскому в грудь.              — Что, не ожидал, Россия? — маньячно поинтересовался он, слегка толкнув Ивана стволом. Тот только головой покачал. — Хватит мне нотации читать! — рявкнул Америка, тут же отнимая дуло от пиджака России и возбужденно взмахивая руками. — Все такие умные! Пошли в жопу! И ты лично иди в жопу! — он сам шагнул вперед, толкая Россию грудью. — Заткнись и вали!              — Как же ты вырос, блин, такой кретиноид? — Брагинский отодвинулся. Без боязни — Америка даже о пистолете позабыл. — Вроде нормальная страна воспитывала… — он был зол, и не мог не пройтись по больному — по примеру Артура. Америка вдруг швырнул пистолет об пол. Полетели щепки, и Иван всерьез испугался, что в нижнем номере оружие может пробить потолок.              — Заткнись, ты, пидор! Этот козел сидит и ничего не слушает! Ты думаешь, я не спрашивал, что он думает, что мне делать? Он как рехнулся! — Иван опешил. Эти вот концерты близкие Америке люди выслушивают постоянно? Джонс что, так чудит от недостатка внимания? Заебись.              — Успокойся, не будь ребенком, — начал он. Неправильно. Будь в руке Америки второй пистолет — он бы точно долетел до пола номера под ними. — Успокойся! — а так до пола этого номера долетели они оба.              Иван не успевал удивляться, просто не успевал. Америка никогда не проявлял чудес адекватности, но и психовать непосредственно в лицо России как-то не любил. Или боялся. В любом случае, они в последние годы плевались злобой и насмешками через океан, при редких встечах изощряясь в намеках. Тут у Ивана было бесспорное преимущество в опыте, но и в долгу Джонс не оставался, а потому принимал русские приколы как неизбежное зло, а где-то даже на заметку брал.              А тут… кошачьи повадки Джонса со стороны смотрелись интересно, но ощутить эту тушу, ловкую и капец какую тяжелую, на себе было неприятно. Иван сбросил с шеи руки Америки, толкнул его вбок, сам приподнялся и, оказавшись за спиной, провел удушающий. Джонс бешено дернулся, вырвал руки, но окончательно вывернуться из захвата не смог. Зато нащупал конец шарфа, потянул, наматывая на кулак и вынуждая Брагинского наклониться ближе — а потом со всей силы ударил затылком. И еще. Россия зашипел, но захват остался по-прежнему каменным, и Альфред, еще с минуту потрепыхавшись, злобно потребовал отпустить.              — Чтоб ты нос мне доломал? — ласково спросил Брагинский. Нос болел, на светлые волосы Джонса срывались капли. — Америка, что с тобой не так, ублюдок ты несчастный? — Джонс, просипев свое «отвали», замолчал, только сопел, сжимая в кулаке шарф. На «ублюдке» дернулся, чуть не приложив Ивана еще раз. — Так тебя отпускать или придушить для верности? — прикрикнул на него Россия. Не дождавшись ответа, все же оттолкнул от себя американскую тушку. Встал.              — Да иди ты, — Америка послал его уже в третий раз, не пытаясь подняться, передвинулся к креслу и сел, откинув разлохмаченную голову на сиденье. Полуоткрыв глаза, поискал что-то. Иван надеялся, что очки, а не пистолет. Его он уже благоразумно припрятал в карман. А очки… — на ковре поблескивала стеклянная пыль.              — Упс, — сказал Иван, потянувшись и покачивая перед Америкой пустой и откровенно кривой оправой. — Кажется, кому-то пора посетить окулист… — Джонс выбил останки очков у него из рук. Апатично, но не менее отчужденно. Да что с ним?              — Тебе так нравится надо мной смеяться? — не поднимая головы, спросил Альфред. — Ну и пусть. Он отчего-то совсем перестал смеяться. А я не понимаю, почему… — он поднял голову. Глаза без оправы опять, как свыше двух веков назад, как два века назад, как несколько лет назад, ударили Брагинского по сердцу. — Почему, Иван? Ты знаешь? — Иван не знал. Не знал, что ответить. Примечания: Очень сомневаюсь, что кто-то читал, но есть книга «Правь, Британия», как раз про такие вот события между США и Великобританией. Да я и сама не читала, но идею запомнила.