Problem

POV Клэри

Я помню: было больно. Больно отпускать её руку. Было больно смотреть в карие глаза и видеть в них растерянность, смешанную со страхом. Она боялась того, что чувствую я. Помню, как она отпустила мою руку и сила демона заставила отлететь её к стенке. Я видела в её глазах крик о помощи, но брюнетка ничего не сказала вслух. Я не помню того, как убила высшего демона, лишив себя возможности вспомнить многие моменты своей жизни. Не помню суматохи, что образовалась после. Я не помню того момента, когда демон прикоснулся к Джейсу и во тьме высветилось мое лицо. Я помню лишь испуганный взгляд девушки, что узнав о моих чувствах, решила отпустить мою руку. А я ей позволила. — Клэри, — позвал меня голос друга. — Я хотел поговорить насчет случившегося… Мы опять сидели в нашем любимом баре. На нашем столике снова стояла бутылка рома. Я в который раз ничего не чувствовала. Сегодняшний день стер все мои эмоции. Когда Изабель отпустила мою руку, то она будто забрала все мои чувства, оставив лишь боль. Тупую боль, что заполняет мою грудную клетку, медленно растекаясь по моему телу. Боль и пустота. Идеальное сочетание. — Когда демон прикоснулся ко мне и во тьме появилась ты, — продолжал объяснять Джейс. Но я его не слышала. Сейчас я вообще ничего не слышала. Не слышала звона бокалов, что раздавались за барной стойкой. Не слышала разговоров за соседними столиками. Не слышала собственного сердцебиения. Мне было чертовски тихо. — Ты дорога для меня, но как член семьи, — говорил блондин. — Ты для меня как сестра. Он говорил, а я лишь рассматривала то, как в свете светильников ром переливается в моем бокале. Мне даже не хотелось пить. Но я пила, чтобы хоть как-то заглушить мысли. Пустота и боль. И если пустоту можно заполнить бутылкой рома, то боль этим не излечить. Посмотрев на блондина, я видела, как двигаются его губы, о чем-то повествуя. Но мне было плевать. Сейчас мне было на все плевать. Плевать на собственного друга. Плевать на похищение матери. Плевать на отца. Плевать на утерянные воспоминания. — Я сейчас приду, — сказав это, я встала и направилась в сторону туалетов. Мне с трудом давался каждый шаг. И когда я дошла до нужной комнаты, то, прикрыв за собой дверь, сделала пару шагов в сторону и, оперевшись об стенку, облегченно вздохнула. Я наконец-то нахожусь в одиночестве. Почувствовав тяжесть в ногах, скатилась по стенке на прохладный пол. Достав мобильник из кожанки, начала листать список контактов. Есть лишь один в мире человек, голос которого я хотела услышать в данный момент. Гудки длились вечно. Черт, она, наверное, сейчас, еще на работе. Блядские часовые пояса. Хотя, она бы навряд ли обрадовалась звонку в двенадцать часов ночи. — Да? — спросил женский ласковый голос. — Ты отвечала целую вечность, — прикоснувшись затылком к холодной стене, произнесла тихо я. — Я тоже по тебе скучала, милая. Я знала, что она усмехнулась. И сейчас, скорее всего, спряталась в туалете, чтобы ответить на мой звонок. Потому что её босс никогда не любил, когда сотрудники болтают по телефону по внерабочим причинам. Блядский босс. Я чертовски пьяна, раз слово «Блядский» звучит так часто. — Натали, — проскулила я, не сдержавшись. — Почему больно так сильно? Прикрыв рот рукой, чтобы не закричать от бессилия, продолжала слушать успокаивающий голос. У меня не было сил даже на то, чтобы встать с пола. Я просто не могла поднять свое тело и даже телефон в руке было трудно держать. Еле справляясь с желанием просто лечь на пол, я сосредотачивалась на словах подруги и сама говорила о том, что произошло. Я даже не ожидала того, что Натали поймет мой бред. — Милая, все будет хорошо, — говорила она и я чувствовала заботу, которую она дарила мне, находясь в тысячах километров от меня. — Любовь и есть боль, дорогая. Потому что все, что приносит самое большое счастье, после приносит самую сильную боль. Слезы стекали по моему лицу и я чувствовала, как стена, что я выстроила, чтобы отгородиться от всего остального мира, начинает рушиться. Рушиться, мать вашу, прямо на меня. — У меня проблема, Натали, — еле выговорила я, надрывающимся голосом. — У меня блядская, черт возьми, проблема. — Ты влюбилась, милая, — отвечает успокаивающе подруга. — Это не проблема. — Ошибаешься, — возразила я. — Это самая настоящая блядская проблема, которая не поддается решению. Я слышала как Натали тяжело вздохнула, но все равно продолжала говорить о том, что моя любовь к Изабель не является проблемой и я могу стать вполне счастливой, если отнесусь к этому иначе. Но после нескольких минут моего молчания, она поменяла тактику. — Если ты считаешь, что это проблема, то реши её! — воскликнула она. Я смотрела в одну точку и уже не контролировала поток слез. Боль в груди стала еще больше, а пустота, несмотря на алкоголь, лишь разрасталась. — Как? — хриплым голосом спросила я еле слышно. — Она не любит меня, понимаешь? Она… отпустила мою руку. Последняя фраза была сказана с надрывом и снова, прикрыв рот ладонью, я закрыла глаза. — Так схвати её за эту чертову руку и не отпускай! — продолжала Натали. — Милая, ты — прекрасный человек. Ты заслуживаешь быть счастливой. Поэтому либо влюби её в себя, либо забудь про нее, чтобы перестать мучиться! Она не жалела меня, как бы это сделала кто-нибудь другой. И за это я её любила. Усмехнувшись словам своей подруги, я открыла глаза. Изабель была единственной причиной моих слез сейчас. И хоть я хотела её забыть. Забыть этот взгляд… Но я понимала, что она — единственная, кто может принести мне настоящее счастье. Настоящее, мать вашу, счастье. — Ты дорога для меня, — произнесла я. — Ты пьяна в стельку! — рассмеялась Натали. — Напиши мне завтра, когда проспишься. Сбросив вызов, я опустила руку и приложив руки к щекам, стерла слезы. Я не знала, что будет через несколько минут, час или день. Я не знала, как буду даже смотреть в глаза Изабель. Но знала, что обязательно их увижу и сделаю все возможное для того, чтобы она посмотрела на меня так же, как я смотрю на нее. Блядские чувства. Блядская пустота. Блядское бессилие. Услышав скрип двери, я лишь вытянула ноги и продолжила смотреть в одну точку. Вот теперь я хотела выпить, хотя была уже пьяна. И я не была уверена в том, что найду в себе силы посмотреть на вошедшего человека, но этого не потребовалось. В следующий миг лицо Джейса находилось прямо напротив моего. Я чувствовала легкие касания к моему лицу и слышала успокаивающий шепот. Я наконец-то прихожу в себя, но еще не поняла, нравится мне это или нет. — Клэри, — сказал Джейс, садясь рядом и приобнимая рукой. Я ничего не ответила и лишь положила голову на его плечо. Он водил пальцами по моей спине и говорил что-то успокаивающее. Рассказывал о том, что скоро все будет непременно хорошо, я найду свою мать, разберусь с отцом, смогу принять сумеречный мир и он примет меня. — Я всегда рядом, Клэр, — произнес он тихим голосом, но я его услышала. Сейчас, мы как два идиота, сидели на полу в женском туалете и обнимались. А ведь Джейс, скорее всего, даже не понимал причины моего состояния. Но это было к лучшему, так как он сейчас был зациклен лишь на том, что у него, во тьме, высветилось мое лицо. Но я давно знала, что он любит меня как свою сестру и поэтому в этом не было ничего удивительного. — Ты — часть моей семьи, Джейс, — прервала его слова я, прижимаясь еще ближе. Надеюсь, мы так не уснем: уставшие, пьяные, сидящие на холодом полу женского туалета. Но Джейс встал первым через несколько минут молчания и лишь подал мне руку, чтобы помочь встать. Я не была уверена, будут ли у меня на это силы, но протянула руку. Протянула руку, несмотря на то, что не было сил встать и идти куда-либо. *** Я не помню, как мы добирались до Института. Не помню, как добралась до своей кровати и до своей кровати ли? Мне сейчас это было неважно. Лучи солнца светили мне прямо в глаза, что не добавляло радости к моему похмелью. Чертов Джейс, у которого похмелья просто-напросто не бывает. Интересно, может он пользуется специальной руной? В жизни не поверю, что ангелы на наделили охотников руной «Антипохмелина». Нет, это определенно не моя кровать. Эта намного мягче и запах постельного белья абсолютно другой. Главное сейчас — никаких резких движений. Иначе расстрел всеми симптомами похмелья. О, Дьявол, мне всего чуть за двадцать, а чувство, будто за семьдесят. И даже сейчас, после ночи пьянки и пробуждения в чужой кровати, я чувствовала безразмерную усталость. Мне было плевать на то, где я нахожусь и кто может оказаться рядом. Потому что это будет не она. Я почувствовала, как матрас рядом прогибается. Сейчас я открою глаза, попробую встать и у меня заболит каждая клеточка тела. Но аромат, что теперь наполнял мои легкие, будто забирал мою усталость и, открыв глаза, я увидела ярко-алые губы. — Привет, — прошептала она. И в тот миг, когда мы встретились взглядом, я почувствовала, как Вселенная остановилась. Было такое чувство, что я существовала только для того, чтобы встретиться с ней. Чтобы сейчас лежать в её кровати и смотреть в карие глаза, утопая в аромате дорогого парфюма. — Привет, — ответила я хриплым голосом, пытаясь скрыть дрожь. Я пыталась вести себя так, будто она ничего для меня не значит. И это было глупо, потому что именно без нее, для меня ничего не имело значения.