Семейный альбом

Робот смотрел на фотографию с затаённой нежностью. Всматривался в лица родственников. Сдерживал улыбку. Напстаблук ему не мешал, не говорил ему ни слова, боясь прервать воспоминания, не просил перевернуть страницу. Просто ждал и радовался до глубины души, что их совместное прошлое по-прежнему много значит для его брата — теперь уже Меттатона, а не Хаппстаблука. Меттатон слегка качнул головой, как бы выныривая из мира грёз, и проверил состояние батареи. Прибавилось совсем немного. — Кажется, мне придётся остаться здесь на сутки, не меньше, — вздохнул он. — Твоё тело требует много электроэнергии… В нашем доме нет такого источника, который мог бы тебя быстро зарядить, — извиняющимся тоном отозвался Напстаблук. — Вот поэтому я предпочитаю, чтобы Альфис просто вставляла мне другие батарейки. Это гораздо быстрее и проще. Я могу жить активной жизнью, а батарейки в это время заряжаются где-то отдельно от меня. — Так мне слетать за Альфис? — Да нет, знаешь… Не надо. Не будем её беспокоить. Как будто у неё своих дел мало. Пусть лучше проводит время с Андайн. Я никуда не спешу. Фриск допила свой чай и на четвереньках, по стеночке, постаралась незаметно пробраться к выходу из домика. Достаточно ей неловкостей на сегодня, она и так навлекла на себя недовольство робота. Если ему не понравился факт чтения дневников (да и кому бы понравился на его месте?), то тем более не понравится лишний зритель при семейных сценах. Меттатон заметил её манипуляции, но только беззвучно усмехнулся. Теперь, когда ненужный свидетель ушёл, он почувствовал себя свободнее. Фриск тихонько затворила за собой дверь, но уходить она не спешила. Ей стало интересно посмотреть ещё раз на ферму. Девочка не спеша прошлась мимо оградки. В загоне оставалось от силы шесть улиток, и казалось, что судьба их незавидна. Их уже точно никто не купит. Либо их выпустят на волю, либо они так и проведут здесь остаток своей жизни. Вероятнее первое. Вряд ли братья станут тянуть с переездом на Поверхность из-за жизней каких-то там улиток. От Напстаблука ещё можно было ожидать подобного, но вот от Меттатона — никак. Дойдя до того места, где обычно проходили гонки, Фриск наткнулась на ещё одного зеваку, которого не ожидала здесь увидеть, но чьё присутствие в общем-то было логичным. Это был Безумный Манекен. Так же, как и девочка, он внимательным, но в то же время «потерянным» взглядом всматривался в оставшихся животных. — А, это ты… Девчонка, которая помогла вскрыть барьер… Что ты тут делаешь? — Так… Гуляла, наткнулась на ферму… Вот думаю о тех, кто жил здесь раньше, о призраках-владельцах… — О братьях Блук? Один из них я. Ну ты знаешь. Второй Напста, но мы с ним редко общаемся. Он всегда здоровается, иногда приглашает в гости, но вместе обычно не тусим. А третий — пропавший без вести Хаппста. Другие члены семьи ещё Хаппи его называли. Он всегда был немного странный. Фанател от телевизора. И от розового цвета. Куда подевался, чёрт его знает. Напста его обожал. Фриск оглянулась на розовый домик. Значит, третьего кузена эти двое в известность не поставили. Интересно, почему? И планируют ли вообще? Во всяком случае, выдавать информацию девочка не собиралась. Не хотелось ругаться с Меттатоном. Не хочет — это его дело. — Вот эту ерунду с гонками он придумал, — Манекен мотнул головой в сторону загона. — И самое главное, что народ одно время интересовался даже. Но в основном они же с Напстой тут и развлекались. Изредка и я с ними. — Расскажешь? — во Фриск с новой силой вспыхнуло любопытство, к тому же это был «легальный» способ узнать что-то о прошлом Меттатона и Напстаблука. Девочка вновь оглянулась на розовый домик, на этот раз с хитринкой в глазах. — Да без проблем, — хмыкнул Манекен. Меттатон тем временем перевернул страницу альбома. На фотографии кто-то запечатлел трёх маленьких призраков, отчаянно болеющих за соревнующихся улиток. Будущая телезвезда сияла радостной улыбкой, Напстаблук отчаянно краснел, будущий Манекен явно что-то истошно вопил. Робот не сдержал усмешки. — Помнишь, Блуки?