Семейный альбом

— Хаппста, Напста! Молодёжь, подойдите оценить! Оба призрака, с радостью оторвавшись от уборки на ферме, подлетают на голос. — Эм… Что оценивать? — недоумевает Хаппстаблук, увидев всего лишь манекена, вешалку и книгу. — У нас родственники профессию меняют. В частности, мои родители, — объясняет третий кузен. — Нет, я, конечно, понимаю, что доходы упали, что многие монстры перестали улиток есть, но… вот это? Серьёзно? — продолжает удивляться розовый призрак. Кажется, его замечание задевает родственников. Хаппстаблук получает лёгкий тычок от отца. — Хаппста, тебе четырнадцать лет, а ты как маленький. Выбор семьи нужно уважать и поддерживать. Если они поняли, что их обязанности на ферме больше не принесут им должного достатка, то их право поискать чего-то более перспективного. Хаппстаблук неразборчиво что-то бормочет, склонившись к Напстаблуку. Тот краснеет и возражает — ещё тише, чем обращался к нему кузен. Розовое привидение начинает улыбаться. Не сказать чтобы полностью искренне, но явно в попытке исправить впечатление от первоначального поведения. — Что ж, возможно, я просто ещё очень многого не понимаю в жизни… Простите, пожалуйста. Надеюсь, что у вас всё сложится просто отлично! В его голосе звучат бодрые нотки. Непонятно, удалось ли ему убедить окружающих, но, по крайней мере, больше никто за его реакцией не следит. Вся ферма так или иначе наблюдает за тем, как обретшие тела призраки заново учатся передвигаться в пространстве. Ведь теперь не полетаешь и сквозь стены не пройдёшь. Всё стало сложнее. — Знаешь, Блуки, если бы я захотел менять профессию, я бы себе нашёл тело поизящнее. А если нет, так лучше вообще ни во что не вселяться. Блин. Вешалка. В жизни бы не додумался, — рассуждает будущая телезвезда, наполовину обращаясь к себе самому. В его голосе слышится подростковая вздорность. — Ты тоже хочешь найти тело? — как-то испуганно интересуется Напстаблук. — Да нет, не хочу. По крайней мере, сейчас. Да и где тут найдёшь нормальное тело-то? В общем, неважно. Давай телевизор посмотрим. Братья успевают усесться перед экраном как раз вовремя: там заканчиваются вступительные титры к какому-то фильму. Начинается собственно действие. Перед призраками возникает скалистый берег моря, волны, с шумом накатывающиеся на камни, чайки, реющие в небе, замок с высокими башнями… На балконе одной из башен появляется красивая девушка в длинном платье. Поднимая к небесам томные глаза, она начинает кого-то звать… Кого же? Среди скал, на тропинке, ведущей к замку, показывается всадник — прекрасный юноша, одетый явно беднее, чем девушка. Вот он подъезжает, вот завязывается диалог… Оба кузена смотрят, затаив дыхание. Не моргают. Не шевелятся. Сидят, как прикованные. Пару раз их звали с улицы, но они не слышали ни одного постороннего звука. Родители обоих уже их не тревожат. Пробовали отрывать их от телевизора раньше. Ничего не получалось. Теперь вот уже около года, если идёт интересное шоу, концерт или фильм, на них просто махают рукой. Лучше уж переждать пару часов и быть уверенным, что работа на ферме будет сделана качественно, чем отгонять от «ящика», а потом обнаруживать, что корм насыпан в поилку, а подстилка для сна лежит в кормушке — так кое-кто норовил побыстрее отделаться от задания. — Блуки… Ты только посмотри! Какие чувства! Какая драма! Какая романтика! — с придыханием шепчет Хаппстаблук. — А какая музыка… Надо будет поискать, где скачать… Буду слушать… — отвечает Напстаблук. Разворачивается один из любимых сюжетов розового привидения: влюблённых разлучают обстоятельства, они мужественно их преодолевают, родители грозятся лишить наследства и «одарить» проклятием, в дело вмешиваются какие-то бандиты с большой дороги… Любовь, несчастье, трагедия, соперничество, удары судьбы, кровавые схватки и счастливое воссоединение — всё в красивых декорациях и с чувственным саундтреком. Хаппстаблук в экстазе. — Почему, ну почему монстры не снимают ничего подобного? Такая страсть! Такая кровь! Такие поцелуи!.. Он не замечает, что слегка краснеющий Напстаблук как раз скромно пропустил «такие поцелуи!..», прикрыв глаза — застеснялся. — Боже, Блуки, люди, должно быть, невероятно талантливы, если снимают такие вещи! А как они прекрасны на вид! Ты видел это платье на принцессе? Оно божественно! Ох!.. Хотел бы я сниматься в чём-то подобном! И носить такую одежду! Это было бы потрясающе! Только представь меня в человеческом фильме! — Ты был бы очень хорош, — кивает брат. — Вы там досмотрели? — слышится голос матери Хаппстаблука. — Идите помогите ограду починить, там опять кусок заборчика отвалился. Считайте, что это теперь ваша новая обязанность. Наши родственники завтра уходят с фермы навсегда. На этот раз подростки повинуются. Напстаблук берётся за дело с явным трудолюбием, его брат заинтересован в этом явно только потому, что этим он помогает любимому кузену. На следующий день оба уже провожают родственников в путь. Напста обнимает ожившие «вещи», говорит тёплые слова, по привычке льёт кислотные слёзы в знак грусти от наступающей разлуки. Хаппста реагирует спокойнее: подбадривает, старается вдохновить на успех, но в нём чувствуется более прохладное отношение. Проходит много времени, пока всё обширное семейство заканчивает прощаться, и вот наконец первые уходящие призраки исчезают за поворотом, а оставшиеся расходятся по своим делам. — Пошли, прогуляемся, — предлагает Хаппста. Напстаблук соглашается. Оба неспешно движутся по Водопадью. По пути их стремительно обгоняет Андайн. Не будь они бестелесными — сбила бы с ног. — Салют, соседи! — кричит она, оборачиваясь на бегу. — Привет, Андайн, — отвечает Напстаблук. — Не хочешь прогуляться с нами? — Извините, чуваки, никак не могу! У меня тренировка с самим Асгором! Ухуху! И воинственная рыбка набирает скорость. — С Асгором… Здорово… — протягивает Напстаблук. — Ага. Далеко пойдёт, — соглашается брат.