Семейный альбом

— Сейчас я понимаю, каким же я, в сущности, выглядел идиотом, — тихо пробурчал Бургерпэнтс. — Ну кому были нужны мои дурацкие необработанные монологи? Звездуну Меттатону? — Дорогуша, ты немного ошибся в выборе слова. Вероятно, вместо «звездун» ты хотел сказать «звезда», — нахмурился Меттатон, который всё-таки услышал, как его назвали. «Полный звездец», — подумал кот и сказал вслух: — Да, именно так я и хотел назвать вас. Прошу прощения. — Дорогуша, я понимаю, ты разочарован, что не стал актёром. Но зато ты профессионал в своём деле, даже если косячишь иногда. Клиентам нравится, как ты готовишь, не зря же Фриск попросила похвалить тебя. Всё не так плохо. К тому же… Ты часто был душой компании, — Меттатон присел рядом с Бургерпэнтсом, положив руку ему на плечо. — Просто всех в нашем коллективе я забавляю. Сначала забавлял своей наивностью — они-то с самого начала поняли, что актёром мне не стать! — а потом своим сарказмом. Я ничего особенного не делал, чтобы они ко мне тянулись. Обидно немного, конечно. Впрочем, это неважно. — Я думаю, тебе стоит высказаться, — сказала Фриск. — Меттатон, прошу, выслушай его. Он не должен больше держать это в себе. — Хорошо, — робот кивнул с серьёзным видом. — Бургерпэнтс, я даю тебе шанс высказать всё, что накипело. Обещаю, что не уволю тебя за то, что ты скажешь. Честное слово. Могу даже сразу забыть все твои слова, если понадобится. Кот несколько минут колебался, подозрительно поглядывая на босса и желая удостовериться, не шутит ли он случайно, но в конце концов махнул рукой: будь что будет. — Что ж… Вы могли бы заранее мне сказать, что не собираетесь делать меня актёром. Результат был бы тот же. Ни к чему было оплетать меня словами красивой лжи. Я бы попробовал пробиться сам, у меня бы ничего не получилось, и я в итоге всё равно пришёл бы устраиваться на работу к вам. Я ведь знаю, что больше, чем вы, мне никто не заплатит. Да и фирма, что ни говори, престижная. Не зря же толпы идиотов бегут сюда устраиваться хотя бы полы драить. Я не идиот, но жить на что-то надо. И это «что-то» должно быть достаточного размера. Бургерпэнтс не выдержал и закурил прямо в зале. Меттатон дёрнулся, чтобы выхватить у него сигарету, но Фриск остановила его, взяв за руку. — К чему лукавить? Актёр из меня неважный. Я умею делать разные крутые выражения лица, принимать недурные позы, но этого мало. Завоёвывать признание — удел «привлекательных». «Обаятельных». Таких, как вы. Если ты не привлекательный, если ты не можешь заставить всех валяться в экстазе просто от того, как ты ставишь ножку или выгибаешь бровь — пиши пропало. Ты будешь только работать на привлекательных. Они охмурят тебя своим обаянием, заставят тебя покориться и воспользуются тобой. Все твои навыки будут приносить пользу только им, — голос кота звучал всё драматичнее и драматичнее, Бургерпэнтс «входил в роль», сам того не замечая. Меттатон внимательно наблюдал за ним, что-то соображая. — Да, жизнь жестока! Чёрт возьми, она жестока! Всё в ней — не результат твоих усилий! Всё в ней — лишь счастливая или несчастливая звезда! И хотя в Подземелье нет ни одной натуральной звезды, а есть только камни на потолке или фигуристые роботы, ты всё равно будешь жить так, как предназначено свыше. Предопределение! Ты ничего не решаешь! Ты будешь переться на работу к восьми утра, слушать, как твой босс капает тебе на мозги, ронять всё из рук, потому что ничерта не выспался, и получать за это штрафы! Ты будешь оттягиваться на корпоративах с вымученной улыбочкой, чтобы потом дотащить ноги до дома, включить телевизор и видеть там опять твоего босса, у которого навык угрозы увольнения доведён до автоматизма! Бойся своих желаний, не будь светлячком, летящим к обжигающей лампочке! Любуйся кумирами издалека, но никогда не пытайся стать частью их жизни. Они всё равно выберут тех, кто даже не старается, чтобы достигнуть того, к чему ты стремишься! — кот затянулся. — Что-то в этом есть… — послышался металлический голос у него над головой. Бургерпэнтс удивлённо поднял голову. Меттатон смотрел на него серьёзно и заинтересованно, чуть щуря глаз, не закрытый чёлкой. — Что-то. В этом. Есть. Вдохновлённо. Драматично. Знаешь что… — Меттатон присел напротив кота на корточки. — Обругай меня. Выскажи всё, что давно мечтал высказать. С чувством. С огнём. Бургерпэнтс даже сигарету изо рта выронил и тотчас подхватил её, стараясь потушить. Он попытался подобрать слова, но не смог. — Нет, обругать не могу. Это правда, что я далеко не всегда доволен своей работой… Но я не могу сказать, что мне настолько плохо, что прям жить нельзя. Ведь я до сих пор у вас работаю. Знаете, босс, другие восхищаются вами, и возможно, восхищаются справедливо. Я сам раньше был фанатом. Да ладно, я до сих пор смотрю ваши шоу, даже когда не вижу в них никакого смысла. Просто меня иногда бесит ваше обращение. И ваша логика. И перебор с гламуром. Бесит. Вот и всё. — Н-ну не-е-ет, это уже не то, — скорчил гримаску Меттатон. — Ты растерялся, стушевался… Так дело не пойдёт. Придумай что-нибудь более яркое. — Я не понял, мы чем сейчас занимаемся? Я делюсь наболевшим или сценические монологи репетирую? Я вам тут в лицо неприятные вещи говорю, а вы на меня смотрите, как на находку. Где же был этот взгляд раньше… Лучше продолжайте репетицию, а я пойду к себе на рабочее место. Перерыв скоро закончится. Уже закончился. Вон звонок звенит. Обещаю, никаких сигарет на рабочем месте не будет. И… простите за это всё. Забудьте. А, и да. Поёте всё-таки красиво. И вы, и… как там её… Смурена. Бургерпэнтс повернулся и не спеша зашагал прочь. Меттатон проводил его взглядом. — Нет, что-то в этом есть. Я тут подумал… Я тут подумал… Ладно, возможно, я действительно нехорошо с ним поступил. С Альфис я уже разобрался… С Напстаблуком тоже… Осталось разобраться с этим товарищем. Мне понадобятся те девчонки-помоечницы. — Кэтти и Брэтти? Зачем? — удивилась Фриск. — О, красотуля, я знаю всё о своих работниках, с которыми часто общаюсь. Бургерпэнтс после работы ходит к ним отдохнуть. Он называет это «оттянуться». Фу, варварское слово, ну да ладно. В общем, что я думаю. Наверняка они мне там кости перемывают. Именно это мне и нужно. Уверен, из Бургерпэнтса можно выжать больше огня, если он будет убеждён, что меня рядом нет. Я хочу попросить Брэтти и Кэтти спросить Бургерпэнтса обо мне. А потом… послушать, что из этого получится. Если этот кот действительно не безнадёжен… Я дам ему шанс. — Я рада, что ты решил попробовать сделать его счастливее, — улыбнулась Фриск. — Ну… пока я пробивал себе дорогу в шоу- и не только шоу-бизнесе, я наломал немало дров. Покинул брата, не уделял времени лучшему другу, из ревности и нехватки времени «задвинул» начинающий актёрский талант… Но не всю же жизнь мне быть таким, правильно? — вздохнул Меттатон. Напстаблук и Смурена удивлённо переглядывались между собой, ничего не говоря. Всё это было им в новинку. Они никогда до этого не слышали ни о Бургерпэнтсе, ни тем более об отношениях Меттатона с ним. — Ох, Меттатон… Как же так вышло, что у вас отношения испортились? Каким Бургерпэнтс был на работе? Когда он понял, что сцена ему не светит? — засыпала его вопросами Фриск. Робот достал ещё несколько фотографий, изображавших будни фирмы МТТ, и вставил в альбом — теперь, когда кот ушёл, он беспрепятственно развернул «книгу» на коленях. Чего тут только не было! Фотографии с праздников, где все веселились, фото Меттатона со своими подчинёнными на рабочем месте… И Бургерпэнтс. То весёлый и явно в приступе вдохновения, то унылый и разочарованный. — В общем, дело было как-то так…