Семейный альбом

Утро. Напстаблук открывает глаза, поднимается с постели и, позавтракав призрачными бутербродами, отправляется на ферму. Нужно накормить улиток и убраться у них в загоне — это ежедневная необходимость. Обычно ему активно помогает Хаппста, но сегодня он почему-то не выходит из дома. Напстаблук управляется с работой один, подлетает к двери домика кузена и стучится. Никто не отвечает ему. Дверь заперта. «Наверное, он куда-нибудь улетел по срочным делам и скоро вернётся», — думает привидение, возвращаясь к себе. В течение дня он ещё несколько раз пробует наведаться к кузену, но его дом по-прежнему заперт. Не выдержав, Напстаблук залетает внутрь сквозь стену. Дома никого нет. Только дневники почему-то лежат аккуратно разложенными на полу. Тем не менее, посыл Меттатона остаётся неразгаданным: Напстаблук ни в коем случае не читает чужие личные дневники. Даже если они принадлежат брату. «Наверное, он вернётся завтра», — думает Напстаблук. Но ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю кузен не объявляется. Напстаблук недоумевает. Напстаблук скучает. Да что там скучает — глубоко тоскует. Без Хаппстаблука его жизнь постепенно превращается в череду серых дней, похожих один на другой. Призрак ломает голову, что могло случиться. «Может быть, кто-то похитил его? Но тогда он мог бы сбежать… Убить его не могли — призрака невозможно прикончить… Может быть, он отправился погулять куда-нибудь очень далеко и потерялся? Да, наверное, он потерялся… Я должен его найти!..» Напстаблук прочёсывает чуть ли не всё Подземелье, вглядываясь в каждый предмет, каждый угол, каждую тропинку. Напрасно: кузена нигде нет. И кого ни спроси — никто его не видел и ничего о нём не слышал. Какая-то необъяснимая магия. «А может быть, он сбежал? Может быть, он ушёл из дома навсегда? — приходит ему в голову наконец. — Нет, он не мог сбежать… Он же обещал, что не уйдёт…» Несмотря на всё своё смирение и умение принимать любой выбор окружающих, Напстаблук останавливается напротив своего домика и плачет. Тут его и застаёт Безумный Манекен. — Здорово, Напста. Чего хнычешь опять? — Привет… Хаппи пропал… Я не могу его найти… Он исчез… Давно… — Куда пропал? А, хотя понимаю, глупый вопрос… Ну не дрейфь, найдётся ещё. Это ж Хаппста. Он не может нигде не засветиться. Ну, ну, хватит ныть. Как слинял, так и вернётся. Пошли лучше к Андайн сходим. — К Андайн?.. Зачем?.. — Ну, Андайн умеет выбивать всякую дурь из головы. Я иногда к ней хожу развлечься. Правда, развлекается в основном она. Я у неё тренировочный манекен. Для отработки некоторых ударов. Ну да ничего. Я боли не чувствую. Зато она меня научила ножами кидаться. Хочешь покажу? — Безумный Манекен хватает нож и кидает его в стену. — Да ладно, не бойся, тебя она не тронет. На тебя ни у одного нормального монстра рука не поднимется. Пошли, Напста, пошли, нечего тут нюни разводить. Андайн не оказывается дома. — Наверно, опять патрулирует Подземелье. Подождём. В ожидании Андайн Безумный Манекен рассказывает Напстаблуку про свои тренировки с ней — чтобы у призрака не было времени на «разведение нюней». Спустя пару часов до них доносится грохот железных доспехов: Андайн действительно возвращается с патрульного обхода. — О, кого я вижу. Привет, чудик. Привет, Напстаблук. Заходите в гости, не стойте на улице. Андайн на некоторое время скрывается у себя в комнате, чтобы сменить доспехи на обычную одежду. Вернувшись, она заваривает гостям чай. — Я сейчас прохожу пробный период службы в Страже. Если управлюсь безупречно, меня поставят руководить Стражей, представляете?! — восклицает она радостно. — Это очень здорово… Я тебя поздравляю… — Ага, крутяк. — Ну, а вы с чем пришли? Напстаблук, на тебе лица нет. Выкладывайте. Напстаблук со вздохом рассказывает ей всё. Андайн слушает его с поджатыми губами и сжатыми кулаками. — А я-то ещё думаю, чего это у соседей так тихо стало. Если он специально сбежал от тебя, то он тот ещё козёл. Если он вернётся и окажется, что это действительно так, я надеру ему зад. Сильно. Обещаю. Нечего хороших призраков обижать. — Ох, Андайн, я не думаю, что… — Ха-ха-ха, Хаппсте тогда не позавидуешь! — смеётся Безумный Манекен. — Получит один удар, но зато самый мощный. Вот такой! — Андайн с разворота бьёт кулаком по Манекену. К удивлению Напстаблука и самой воительницы, тот выдерживает удар. — Хм, ладно, над силой удара надо будет поработать. — Просто я очень крепкий, — откликается Манекен. Напстаблук предпочитает молча допивать чай. Ему совсем не нравятся эти угрозы в адрес Хаппстаблука, пусть даже Андайн и хочет таким образом заступиться за него. К счастью, рыба понимает, что напугала призрака, улыбается и подсаживается рядом, приобнимая его. — Ладно, Напстаблук, я постараюсь быть помягче. В любом случае, не переживай. Найдём мы твоего братца. И ты в любое время можешь заглянуть ко мне в гости за поддержкой. Напстаблук благодарит её и, извинившись, улетает домой. В одиночестве ему спокойнее и комфортнее, чем с Андайн и Манекеном, любящими всякие агрессивные развлечения. Наедине с самим собой он либо лежит на полу, любуясь бесконечным космосом и представляя себя мусором, либо занимается своими миксами и слушает музыку. И в том, и в другом случае ему кажется, что он растворяется в пространстве. Музыка и мечты приоткрывают для него огромный и загадочный мир, за которым можно наблюдать самой душой, в котором сам он — лишь малая песчинка, но зато участвующая во вселенской гармонии. Эти мечтания помогают Напстаблуку отдалиться от переживаний. Он чувствует заметное облегчение и забывается, а нередко и засыпает — чаще всего на полу, изредка на клавиатуре. В одном только средстве из внешнего мира он не может себе отказать — в телевизоре. В память о самом любимом предмете пропавшего кузена Напстаблук часто смотрит человеческие фильмы и шоу. Тогда ему кажется, что Хаппста где-то рядом. Так продолжается до тех пор, пока однажды он не узнаёт о запуске подземного телеканала, на котором появляется новая звезда монстров — Меттатон. Призрак смотрит сначала сцену с официальной церемонией вступления Альфис в должность, потом первое шоу Меттатона в Водопадье, потом ещё и ещё… Смутные сомнения шевелятся в нём. «Меттатон чем-то похож на Хаппсту… Хаппста всегда мечтал быть телезвездой… Жалко, что не смог… А что, если… Что, если бы Меттатон оказался Хаппстаблуком? Это было бы так здорово…» Напстаблук разыскивает в соцсети Альфис и пишет ей, не знает ли она, куда подевался его кузен. Альфис отвечает, что понятия не имеет и ей самой интересен этот вопрос. Бедный призрак не может и мысли допустить, что его обманывают. Он верит. Но оторваться от Меттатона всё равно не может. Он не пропускает ни одного шоу. Телепросмотры в какой-то степени заменяют ему общение с пропавшим братом. Всем этим он делится со Смуреной, когда встречает её. Рыбке удаётся поддержать его гораздо лучше, чем Андайн: по характеру они с Напстой примерно из одного теста. — О, Меттатон… Я видела его вживую после первого шоу… Он хотел, чтобы я спела, но я застеснялась и торопилась к сестре… Наверное, это было глупо, и стоило что-нибудь спеть… Как думаешь? — Я не знаю… Мне кажется, ты никогда не делаешь ничего глупого… Ты очень хорошая, Смурена. — Спасибо… Может… Может, я… спою сейчас тебе песенку? Только давай уйдём к реке, чтобы больше меня никто не слышал… Друзья уходят к реке. Там сейчас и вправду никого нет. Тянет свежестью, слышится плеск волн. Смурена опускается в воду, доплывает до выступающего посреди потока камня и забирается на него. Напстаблук включает на телефоне один из своих миксов — тот, который был хорошо знаком рыбке. И она поёт… Так как других слушателей нет, никого из них не смущает, что Смурена стабильно время от времени не попадает в ноты или берёт голосом не ту высоту. Напстаблука всё устраивает, а рыбка очень старается. — Видел бы нас сейчас Хаппста… Ему бы очень понравилось, что мы репетируем. Смурена часто занята семейными проблемами, и когда её нет, Напстаблук улетает в Руины. Вспомнив о существовании этого места, он принимается периодически наведываться туда. Там никого нет, никто его не тревожит, и он может часами лежать на ковре из мягких листьев, мечтая, думая или просто засыпая. Только изредка мимо него проходит какой-нибудь фроггит или глазастик, но они не трогают привидение. Одни боятся его, другим он просто неинтересен. К тому же Напстаблук обычно притворяется спящим, чтобы с ним не разговаривали. Если же Смурена готова уделить ему внимание, то он прогуливается с ней. Однажды они набредают на статую и укрывают её зонтом. Из статуи звучит мелодия. Смурена долго её слушает. — Красивая мелодия… Сделаешь похожую на своём компьютере? — Обязательно сделаю, — обещает привидение. Они следуют дальше и находят пианино. Смурена играет без всякой цели — ей нравится нажимать на разные клавиши и прислушиваться к тому, какие звуки получаются. Связи между той статуей и пианино рыбка не видит и мелодию не повторяет. Им с Напстаблуком просто нравится сам процесс. В другой раз они останавливаются на поляне Эхо-Цветов и шепчут им свои желания. У Напстаблука желание только одно: чтобы нашёлся Хаппстаблук. Больше ему ничего не нужно. У Смурены то же самое и плюс она шепчет что-то неразборчиво про сестру. — Кстати, что с сестрой? — спрашивает призрак. — Кома, — обречённо отзывается рыбка. — Наверное, я больше никогда её не увижу. Её тело зачем-то понадобилось Альфис… Ну, той новой учёной. Ты ещё говорил, что она была как-то связана с Хаппстой и с Меттатоном. Не знаю, что там происходит… Надеюсь, хоть похоронить дадут нормально. Беда какая-то нам с тобой с братьями и сёстрами… Призрак и рыбка крепко обнимаются. Общая беда сплачивает их крепче прежнего. Они окончательно становятся лучшими друзьями. Смурена даже приходит иногда помочь ему с фермой, но тотчас же прячется, когда появляется какой-нибудь другой монстр. Как правило, это Асгор. — Привет, маленький призрак, — здоровается король. — Что, как дела? Рад видеть, что ты в порядке. Мне нужно десять улиток и ещё пару баночек улиточных консервов. Сколько стоит? Вот, держи. Спасибо тебе, маленький призрак. Но король не спешит уходить. Он видит загон для улиточных гонок и решает поучаствовать. Напстаблук объясняет ему принцип игры. Асгор со слегка детским азартом играет несколько раз, подбадривая улитку и заинтересованно наблюдая за тем, как она ползёт к финишу. Пару раз выигрывает. Несколько раз проигрывает. Напстаблук получает 30 монет впридачу к стоимости королевской покупки. Асгор тепло улыбается ему на прощание и удаляется. Смурена вылезает из укрытия. — Интересная игра… я бы сыграла, но у меня нет денег с собой… — Что ты, ты же мой лучший друг… С тобой мы можем просто так, бесплатно… Улитки снова пускаются наперегонки. Смурена выигрывает, потому что Напстаблук, как и в далёком детстве с братьями, исподтишка тормозит свою, чтобы выиграл кто-то другой. Уже после первого забега в их компанию внедряется Манекен, который опять оказался поблизости. Смурена пугается его агрессивного вида и вжимается куда-то в угол. — Напста, да я смотрю, ты немного ожил после ухода Хаппсты, — ага, спасибо, что напомнил, ничего не скажешь, — давай и со мной сыграешь, что ли. И Тихая Зона оглашается криками Безумного Манекена: «Да ползи, дурында! Скорее, скорее! Ах, блин, мотивация тебе не та! Заново, заново, давай, хорош тормозить! Ну блин! Шустрее, шустрее, тормоз ты ползающий!» Напстаблук слегка улыбается — это пробуждает в нём воспоминания. Но вот Манекен удаляется по делам, Смурене тоже пора уходить, и привидение опять уединяется дома… Однажды ночью он не может уснуть от воплей по соседству — голос молодого парня громко требует, чтобы Андайн вышла и приняла его в Королевскую Стражу. Судя по возмущённому голосу Андайн, ту подобная идея в двенадцать ночи ну никак не впечатлила. Напстаблук слышит громкий хлопок дверей, и после этого всё вроде бы затихает. Он засыпает. Но наутро, поработав на ферме и выйдя за пределы поместья Блуков, он сталкивается лицом к лицу с Андайн и с высоким скелетом, одетым в супергеройский костюм. — Привет, Напстаблук! Знакомься, это Папирус. Мой ученик. Я буду обучать его для принятия в Королевскую Стражу! — Привет, Напстаблук! Уверен, тебе очень хочется узнать, кто я! Я — великий Папирус, будущий отличный королевский стражник! Я буду приходить сюда на тренировки! А ещё я очень хочу дружить со всеми! Давай дружить! — и скелет протягивает руку в красной варежке привидению. Напстаблук улыбается и жмёт руку. Папирус громкий, шумный, но его дружелюбие нравится призраку. Напстаблук любит добрых, а от Папируса добром несёт за километр. — Давай… Я буду рад считаться твоим другом… — Нье-хе-хе! У Папируса стало на одного друга больше! Папирус счастлив, нья-ха-ха! Пока, Спуки Блу Блу! Ещё увидимся! Они действительно сталкиваются ещё не раз. Папирус тоже узнаёт историю с пропавшим кузеном, искренне сочувствует, много говорит о том, как он верит, что Хаппстаблук найдётся, и вроде бы даже отговаривает Андайн от идеи побить кузена, если окажется, что тот сам сбежал. За это призрак ему благодарен. Но никто — ни Андайн, ни Папирус, ни Манекен, ни Асгор, ни даже сама Смурена — не в силах заставить его перестать думать о брате так много. И почему-то о Меттатоне. Напстаблук по-прежнему намертво «приклеивается» к телевизору, когда там крутят шоу с его участием. Его тянет к роботу. Он с восхищением наблюдает за ним и мечтает, мечтает… Иногда Папирус обсуждает с ним это. Скелет тоже очень сильно любит шоу Меттатона, хотя для него они не значат того, что значат для Напстаблука. Андайн в такие моменты лишь руками разводит: «Нашли, что обсудить… Робот как робот, со своими туповатыми шоу… Не вижу ничего интересного». А Напстаблук всё грезит… Меттатон…