Семейный альбом

Последние слова Напстаблук договаривал, чувствуя, как его сжимают в объятиях. Сейчас он был призраком на «высокой отметке материальности», благодаря которой его можно было потрогать. Меттатон обнимал его и тихо шептал: — Блуки, прости… Тебе, выходит, было очень грустно без меня… А я понимал это и убегал от этого… — Я же тебе говорил: хватит извиняться… Ты давно прощён… — Больше я тебя не брошу. Обещаю. На этот раз — точно. Сто процентов. И… если я захочу сделать что-то, что может тебе не понравиться… Я очень постараюсь обсудить это с тобой прямо. — Спасибо… Не переживай, мне хорошо с тобой… Только вот всё хочу спросить… Чего у тебя в комнате такой погром?.. В самом деле, часть плакатов на стенах была надорвана, по экрану телевизора проходила царапина, на полу виднелись следы от небольших взрывов, а дверь украшал след от копья. — Да это мы тут с Андайн так весело уживаемся. То я с её копьём фотосессию устрою, то она моё платье угробит… В общем, она исполняет своё обещание «надрать мне зад». Хотя и не подозревает, что хотела надрать его именно мне… Я не собираюсь ей рассказывать о том, что я Хаппстаблук. — Да, лучше не надо… Хотя… На всякий случай я попрошу её не трогать моего брата, если он вернётся. На случай, если она догадается… Меттатон не успел даже ничего возразить, как Напстаблук вылетел из комнаты и направился к Андайн. — Андайн, я хотел попросить… Помнишь, очень давно ты говорила, что… ударишь Хаппсту, если окажется, что он сам от меня сбежал?.. Так вот… Пожалуйста, не трогай его. Очень прошу. Я… против. Я не хочу. Ну… это в том случае, если он вдруг когда-нибудь вернётся. Андайн кривовато улыбнулась. — Ладно, Напстаблук. Я не ударю. Не ударю Хаппстаблука. Можешь быть спокоен. Призрак поблагодарил и полетел обратно в комнату к Меттатону. Андайн посмотрела ему вслед и пробормотала сквозь зубы: — Да, ребята, шпионы из вас хреновые… В разведку я бы с вами не пошла… Если это то, что я подумала, то я просто в шоке. Напстаблук тем временем посмотрел на часы. — Ох, уже так поздно… Я пойду домой? — Ни в коем случае. Оставайся здесь, у меня заночуешь. Поспишь на моей кровати. А я просто посижу у розетки на подзарядке. Мне не нужен сон. Я сплю только ради того, чтобы не разряжаться слишком быстро, вот и всё. Спокойной ночи, Блуки. Меттатон убрал фотографии и уложил Напстаблука в постель. Дождавшись, пока тот уснёт, робот на цыпочках вышел из комнаты, чтобы подключиться к самой мощной в лаборатории розетке. В коридоре он наткнулся на Андайн. Воительница с решительным видом преградила ему дорогу. Меттатон устало воззрился на неё. — Дорогуша, что на этот раз? Я что-то забыл? Или снова стал причиной твоего раздражения? Вроде бы я ничего не делал… Андайн несколько мгновений молча рассматривала его, как в первый раз. Сначала лицо, потом корпус… В конце концов её взгляд надолго задержался на розовом сердце на поясе робота. Наконец она подняла на него глаза, полные сомнения и лёгкого возмущения. Она занесла кулак, словно для удара… и опустила его. Меттатон наблюдал за этим всем с недоумением. — Нет, не могу. И так часто от меня получаешь. В общем, Меттатон. Чтоб ты знал. Вне зависимости от чего-либо ты иногда бываешь жутко эгоистичным козлом. Вот правда. Но похоже, что Напстаблуку ты дорог. Я думаю, ты напоминаешь ему о ком-то, кого он очень любил. Поэтому береги его, как свою душу. Заботься о нём, как будто он тебе родной. И если ты его предашь… Или СНОВА предашь… Я тебе не завидую. Учти. Андайн повернулась и зашагала к себе. Меттатон окликнул её: — Дорогуша!.. — Тебе не о чем беспокоиться, — обернулась воительница. — Ведь пока что ты ничего Напстаблуку не сделал. Вы только недавно начали дружить. Не волнуйся раньше времени. Пошли спать. Спокойной ночи, Меттатон. Робот изумлённо посмотрел ей вслед. «Неужели догадалась? — подумал он с некоторым страхом. — Хотя… Даже если так… Вела она себя так, словно ничего не знает. Да ладно, это же Андайн… Она не выдаст. По крайней мере, она не стала меня бить. Уже хорошо». Меттатон подключил себя к розетке и сел, расслабившись и заново погрузившись в воспоминания (а что ему ещё оставалось делать целую ночь?).