«Стены будут тебе мешать, но самые крепкие стены — стены, которые окружают наши сердца». American Mcgees Alice
Лабиринт коридоров Управления показался мне детской песочницей по сравнению с библиотекой. Ничего не предвещало беды, когда я нырнул в темноту помещения, пропитанного пылью и старыми бумагами. Но уже на третьем круге, с тревогой заметив, что один стеллаж похож на другой, повороты часто разветвляются или заканчиваются тупиками, а незнакомые буквы на переплётах книг не давали найти ориентир. Выход я потерял почти сразу, не подумав, что библиотека здесь тоже не окажется похожа на обычные книгохранилища. Занервничав, я решил вернуться назад, примерно припоминая, откуда я пришёл. Но то ли где-то свернув не в ту сторону, то ли не только лифт в Управлении обладал способностью исчезать и возникать из ниоткуда, — дверь найти так и не удалось. Стало тоскливо, немного страшно и до дрожи прохладно. Видимо в помещении искусственно поддерживали низкую температуру, чтобы старые книги лучше сохранялись. С осторожностью петляя между стеллажами, я считал повороты: два налево, три направо, вперёд… тупик. Тяжко вздохнув, попытался пройти назад по тому же пути — и снова уткнулся в тупик, которого совсем недавно не было. Нервно хихикнув, я снял со стеллажа первую попавшуюся книгу, оказавшуюся «Легендами и мифами Древней Греции», для детей дошкольного и школьного возрастов. На обложке красовалась Ариадна, протягивающая Тесею клубок. Осмотрев остальные книги на полке, я нашёл ещё только одну, понятную мне — Краткий справочник юного туриста, времён СССР. Открыв его на случайной странице, я зачитал вслух: — «Не паникуйте, остановитесь и подумайте — откуда пришли. Выйти к людям помогают различные звуки: работающий трактор, собачий лай, проходящий поезд», — цыкнув языком, переворачиваю страницу, тут ничего полезного. Из посторонних шумов — только работающий вдалеке кондиционер. — «Если точно знаете, что вас будут искать — оставайтесь на месте, разведите костёр — по дыму найти человека легко». Да, конечно, я всегда мечтал сгореть заживо в библиотеке. Да и когда ещё меня хватятся? — не смотря на полумрак, мне легко удавалось различать буквы. — «Если ищете дорогу сами — старайтесь не петлять, ориентируйтесь по солнцу». Солнца здесь нет, а с остальным — запоздалый совет, — ругая себя мысленно за то, что потерял бдительность, я немного сощурился, вчитываясь в следующий совет. — «Оставляйте по дороге „зарубки“: надломленная ветка, стрела, выложенная из камней, привязанный к кусту кусок ткани могут сослужить службу и вам, и тем, кто захочет вам помочь», — идея была бы хороша, если бы я только-только зашёл в библиотеку. Можно было бы едва заметно выдвигать книги из ровных рядов, помечая коридоры, которые я уже прошёл. Но теперь я сомневался, что она сработает. — «Если есть возможность — влезьте на высокое дерево и осмотритесь. Что отличает местность, где вы находитесь (реки, просеки, горы, деревни и т.д.)? Может быть, с высоты вы их увидите», — шустро стянув кроссовки и примотав их шнурками к шлёвкам на джинсах, я начал своё героическое восхождение к вершине того самого стеллажа, на котором нашёл книгу, подарившую мне столь безумную идею. Её, кстати, я взял в зубы, не собираясь оставлять внизу. Наверх добрался, на удивление, без приключений, ни разу не оступившись, но, взглянув вниз, почувствовал сильное головокружение и проклял столь безумный план, оседлав стеллаж и цепляясь за него руками, боясь сорваться. — Кажется, выхода нет, — удивлённо пробормотал я, вглядываясь в темноту лабиринта, развернувшегося вокруг настолько далеко, насколько хватало моего взгляда. — Выход есть всегда, — раздался весёлый знакомый голос. — Ну и зачем ты, варвар. Книгу обслюнявил?! — Шурик, — радостно воскликнул я, посмотрев наверх, откуда доносился голос. И обомлел. Под потолком, достаточно высоко, чтобы я не смог рассмотреть снизу, раскинулась паутина канатных дорожек. Оттуда же пробивался слабый свет тусклых ламп, которого едва хватало, чтобы осветить верхушки стеллажей. А я ведь и не заметил, что стало светлее. С одного из канатных мостов на меня с интересом ученого, препарирующего лягушку, взирал этнограф, нервно поправляя сползающие с носа огромные очки. — Приготовься, я спущу верёвочную лестницу. Умеешь пользоваться? — Н-нет, — хрипло просипел я. С детского сада ненавижу канаты и все что с ними связано. Ни один из физруков, грозивших к концу учебного года заставить меня ползать по снарядам проворнее мартышки, так и не добился результатов. Однажды, болтаясь беспомощным кульком с костями на верёвочной лестнице, я умудрился подбить физруку глаз и чуть не свернул себе шею. — Выбор у тебя невелик: оставайся внизу и ищи выход, или лезь наверх, — пожал плечами Шурик, сбрасывая лестницу. И в тот момент во мне проснулась необыкновенная прыть; ноги и руки впервые действовали слаженно, проворно перебирая ступени. — Ну вот! А с виду задохлик, — усмехнулся этнограф, подавая руку и затаскивая меня на мостик. — Хочешь жить — умей вертеться, — устало пыхчу, потирая горящие от усилий ладони. — Иди за мной, только осторожно. И… вниз не смотри, — вот зря он это сказал. Любопытство было сильнее меня, заставляя посмотреть под ноги. Отсюда стеллажи казались крохотными, а в коридорах лабиринта я заметил маленькую чёрную тень, проворно двигающую мебель. — Так не честно! — едва подавив желание запустить в тень Справочником, завопил я. Тень, заметив меня, подпрыгнула и ринулась вглубь библиотеки, прячась между полками. — Это же не Минотавр?! — сорванным голосом спрашиваю Шурика. — Это не Минотавр, — согласился тот. — Это домовой, вредный старый сморчок. Если не приносишь ему угощение или подарок — пакостит. Хотя может и помочь — подкинуть книгу какую-нибудь с советами или подсказками. Посетителей, сам понимаешь, тут немного, вот он и развлекается, если выдаётся случай. Не тормози, у меня там чай должен был вскипеть, тебе надо согреться. У меня действительно зуб на зуб не попадал, от чего канатный мост раскачивался все сильнее. Нестерпимо хотелось залезть в горячую ванну или закутаться в тёплое одеяло с головой. — Приходится соблюдать температурный режим, некоторые книги и свитки очень старые, — охотно пояснил Шурик. — Я так и понял. — Мы с Ритой холод любим, да ещё вон тот псих, который внизу живёт. Остальные домовые давно отсюда сбежали — теплолюбивый они народ. И чистюли страшные! Не могут в библиотечной пыли жить, им бы только каждый томик мокрой тряпкой протереть, да на солнышке просушить… Уйму книг перепортили в своё время. — А разве тебе не нужна вода? — ляпнул я, не подумав. Шурик хищно улыбнулся, став похожим на ботаника-вампира. — Ага. А на ужин мы предпочитаем мясо девственников, — ехидно поддел он, вгоняя меня в краску. Неловкий разговор был прерван, когда мы, наконец, подошли к комнате персонала. Здесь, при свете, я рассмотрел синяки, расходящиеся от припухшего носа Шурика. Потому он и поправлял все время очки — они давили на синяк, причиняя боль. Заметив мой интерес, этнограф сдулся и стушевался, отводя взгляд. Шею Саши как всегда укрывал длинный широкий шарф. — Ну, чего встал столбом, проходи, садись.***
Немного согревшись, я предложил страдающему над промышленным печатным комбайном Шурику свою помощь, которую он с радостью принял. С одной стороны, меня грызла совесть, ведь с рабочего места я нагло сбежал. С другой стороны, всегда можно было сослаться на необходимость оказать этнографу первую помощь, и тот был с радостью готов подтвердить мою легенду. — Вот, смотри, сюда вставляешь бумагу, сюда — книгу. Нажимаешь на кнопку и ждёшь, пока страница отсканируется, — давал последние наставления парень, издалека тыча пальцем в сторону принтера. — Будет зажёвывать бумагу — можешь врезать по нему кулаком, — мстительно посоветовал Шурик, с ненавистью глядя на исчадье технического прогресса. — Попытается откусить пальцы — пни, — комбайн щёлкнул крышкой и загудел, словно понимая слова этнографа. Надев медицинские перчатки, без которых парень отказался подпускать меня к своим драгоценным книгам, я осторожно приблизился к агрегату. Ничего не случилось, никто не попытался меня сожрать, это воодушевляло. Взяв из рук Шурика книгу и аккуратно развернув на нужной странице, положил её под пресс. Принтер продолжал вести себя так, как подобает любой нормальной машине — ждал дальнейших действий пользователя. Нежно погладив бок комбайна, как обычно это делал с ноутбуком, я осторожно нажал на кнопку. Машина загудела, нагреваясь и через пару секунд выплюнула в лоток идеально отксерокопированный лист. — Серьёзно? — удивился Шурик, воровато приближаясь к принтеру. Но, стоило ему протянуть руку к прессу, комбайн взбесился, начав гневно щёлкать створкой пресса, опасно разогреваясь. — Вот! Видишь! — торжествующе завопил этнограф, словно уличил ведьму в колдовстве. — Он хочет сожрать меня! — Ну, меня не хочет, — излишне спокойно пожал плечами я, хотя сам был близок к открытию кирпичного завода. Аккуратно подняв крышку, я положил книгу новым листом вниз и, придавив прессом, вновь нажал на кнопку. Машина мирно заурчала, выплёвывая второй лист. — Может, ты его чем-то обидел? — будничным тоном спросил я у русала, из последних сил заставляя себя не сбежать отсюда с дикими воплями. — Да его хрен обидишь! А то ещё плеваться бумагой может начать, знаешь, какие у неё острые края?! — негодовал этнограф, пока я проворно сканировал страницу за страницей. — Вообще-то, — вдруг виновато начал парень. — Это не обычный принтер. — Сам вижу, — передавая пачку отсканированных листов Шурику, киваю с важным видом. Впервые меня обуял такой азарт и жажда кому-то что-то доказать. Хоть в чем-то я был лучше! «Ага, секретарша года», — поддразнил внутренний голос. — Мы с Ритой как-то в него подселили сущность, — начал Шурик. — Нет, ты не подумай, не дух чей-то, это запрещено! — оправдываясь, замахал руками он. — Просто… характером наделили. Думали, получится трудяга-клерк, готовый работать день и ночь. А это адское создание меня скоро за кофе слать начнёт! — последний лист бумаги комбайн выплюнул прямо в лоб зазевавшемуся Шурику, которого спасли только толстые дужки очков. — Подход к нему нужен, понимаешь… — этнограф, взмахом руки пробивая толстенную папку со свежими копиями, тяжело вздохнул. Я нервно сглотнул. — Рита его ещё хоть как-то может уговорить работать — грудью прижмётся к крышке, рукой ласково погладит… Он ведь ещё и мужского пола! А меня с первого дня возненавидел. Честно говоря, я думал, что он со всеми мужчинами так будет себя вести, но… к тебе этот кусок металлолома агрессии не проявляет, — Шурик убрал подшитую копию книги куда-то на полку и протянул мне новую. — Может тебе удастся его ещё и на двухстороннюю печать развести? — шёпотом предложил парень. — А то бумаги нам много не дают, приходится экономить…***
— О, Митенька! — разулыбался директор, заходя в каморку библиотекарей. — А я уж думал, ты убежал, не попрощавшись, — подозрительно сощурившись, мужчина испытующе посмотрел на меня. — Нет, что вы! — удивился я, забыв про послеобеденные страхи. — У меня тут пациент был, — я показал на имитирующего тяжелобольного Шурика, театрально закатывающего глаза и запрокинувшего голову, будто его только сейчас ударили по носу. — Ему наклоняться нельзя, вот и решил помочь, все равно не было других дел. — О, ты нашёл общий язык с Тимофеем! — по-дружески похлопав принтер по боку, кивнул Евгений Анатольевич. — С «Тимофеем?» — удивился я. — Наш любимый и уважаемый начальник дал этому… чудесному агрегату имя, — прошипел Шурик, но директор его сарказм словно и не заметил, присаживаясь за стол и бесцеремонно наливая в чистую кружку чай. — Ребята так хотели с тобой познакомиться, даже устроили драку, чтобы повод в медкабинет сходить был, — расхохотался начальник. — Я их, конечно, уже пожурил за такой произвол, но ты — молодец! Это ж надо, оборотня, зелёнкой по леопарда разукрасить, — Шурик с интересом покосился на меня, подняв вопросительно бровь. — Ты не рассказывал? — мотаю головой, не до того было. — Зря, не каждый неподготовленный новичок выдержит встречу с волколаком. А после сунется в библиотеку. Шурик с ещё большим интересом смотрел на потупившегося меня, сканируя взглядом. — И что, в обморок ни разу не упал? — с сарказмом спросил парень, намекая на мои припадки в Грязях. — Представляешь, ни разу! — искренне продолжал восхищаться директор. — А самое главное — я ведь все ещё не понял природу его способностей. Вы вроде дольше знакомы, может, замечал что, — Шурик погрузился в себя, пытаясь что-нибудь отыскать в памяти. — Вроде нет, — в итоге заключил он. — Это ведро с болтами заставил работать, да в ведьму вселился с перепугу как-то. Это всё, что я знаю, — они беседовали так, будто меня здесь не было. — Ну ладно, ещё успеет раскрыться. — А если не успею? — с опаской спросил я. — Значит, сами раскроем, — уверенно заявил шеф, а у меня от этих слов мурашки по спине поползли. — Кстати, я же тебе ключ от комнаты принёс, — спохватился мужчина, шаря по карманам. В этот раз ключ был самый обычный, плоский, от современного замка, что давало мне надежду на нормальное жильё. — У тебя вообще-то есть сосед… но он тоже на каникулах, месяц поживёшь один. Освоишься. Можешь занимать любую кровать, лучшие полки в шкафу. — Евгений Анатольевич, — промямлил я, не слушая. — А животных можно в общежитии держать? — начальник задумался, почёсывая усы. — А что за живность? — Кот, очень умный, — охотно начал рекламировать Кота я. — Ходит только в лоток, в еде не прихотлив, ленив, из комнаты даже не высунется. — Так-то я не против, — ответил он, наконец. — Оформим как фамильяра, — я решил не акцентировать внимание на этом понятии. — Только нужно будет надеть ошейник с чипом и именным жетоном. Я усиленно кивал, готовясь согласиться на любые условия. — Когда сможешь заселиться? — К концу недели, — не раздумывая, выпалил я. — Ещё вещи нужно перенести. — Идёт, — согласился шеф, поднимаясь. — Ты только любимчиков не выделяй среди пациентов, — остановился он уже в дверях. — А то работать спокойно не дадут. Ну, до завтра, не буду уж сегодня тебя больше нагружать, — и вышел прочь. Мы с Шуриком ещё немного поболтали, даже не вспомню о чём. За третьей кружкой чая нас застала Рита. — Припахали тебя, бедолагу, — возмутилась девушка. — Марш отсюда, пусть сам учиться работать с электронными приборами, — и, проводив меня на тот раз до выхода, вытолкала в коридор. Справочник юного туриста почему-то оказался у меня в руках.***
Дорога домой много времени не заняла. Стоял летний знойный вечер, в кустах трещали цикады, в воздухе роились мелкие противные мошки, асфальт под ногами плавился. Вторая половина лета для наших северных широт выдалась на редкость жаркая и влажная. Дома меня встретили родители. Подозрительное совпадение. — Сын, садись, надо поговорить, — попросил папа. Я нервно дёрнулся, как от удара. Вот сейчас что-нибудь придумают опять. Мысленно готовясь протестовать против родительского произвола, я сел за кухонный стол. — Меня пригласили на учёбу в Сыктывкар, — я не знал что ответить, удивлённо хлопая глазами. — Маме тоже предложили там пройти повышение квалификации. Сам понимаешь, от такого не отказываются, — я кивнул. — Учёба займёт год, может, больше. Как думаешь, ты один продержишься? Не умрёте с кошаком с голоду? — я открыл рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Давно мечтал пожить отдельно от родителей, но сейчас новость об их скором отъезде больно кольнула в сердце. — Мить? — с тревогой в голосе позвала меня мама. — Д-да… конечно, я уже большой! Что со мной будет?! — засмеявшись, закивал головой я, но беспокойство на моём лице не ускользнуло от внимания родителей. — Совсем недавно ты умудрился покалечиться, стоило оставить тебя одного, — усмехнулся папа. — Ладно, у тебя есть неделя, подумать. Хочешь — поедем с нами. — Нет! — слишком резко ответил я. — Мне подработку предложили по месту практики… — Так практика ещё не закончилась, — удивилась мама. — Как они могут оценить твои навыки. — Я разнорабочим буду, немного санитаром, немного секретарём, — начал успокаивать её. — И кота в общаге разрешили держать! — Значит, ты уже всё решил? — уточнила мама, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Я всё равно почему-то переживаю. Вдруг что случится… — Есть же скайп, телефон, вы даже соскучиться не успеете! — заверил их я. — И, насчёт учёбы, — ожидая, что мне вот-вот начнут полоскать мозг, я мысленно сжался. — Постарайся, пожалуйста… если не получится — мы примем любое твоё решение, — я с удивлением уставился на отца. — Мы с мамой обсудили твоё будущее. Может, на практике ты найдёшь себя и будешь учиться ради будущей работы там. Главное, не скрывай от нас ничего, слышишь? — я кивнул с честными-честными глазами, мысленно скрестив пальцы обеих рук. Всё-таки в последнее время в моей жизни появилось немало вещей, о которых родителям знать было совершенно не нужно.***
Без слов, но рядом, Без снов, но сном, За боль в награду, Добро за злом. Сруб — «Помни»
Засыпал я тяжело и долго. В голове роились мысли, а ноги гудели от усталости. Кот, чувствуя моё беспокойство, лежал на подушке, рядом с моей головой, и заливисто мурлыкал. Припав ухом к пушистому боку и слушая, как у него внутри переваривается свежесъеденный кусок куриного филе, я, наконец, смог провалиться сон, вновь оказавшись в лодке, плывущей по зеркальной глади воды. Теперь небо затянула молочно-белая пелена, отражавшаяся в воде. Воздух был густым и тяжёлым, хоть ножом режь, где-то вдалеке, на суше, тревожно кричали птицы. А вот туча с горизонта никуда не исчезла, только выцвела и поблекла на фоне белёсого неба. — Хорошо сидим, — буднично заметил Глеб, вольготно развалившись на другом конце лодки. Я был готов поспорить, что ещё недавно его не было здесь! — Как прошёл первый день на практике? — А то ты не знаешь, — огрызаюсь, боясь признаться, что безумно рад видеть его в этом сне. — Ты не поверишь — не знаю, — устало отвечает мне друг. — У меня тоже есть свои дела, я не могу контролировать каждый твой шаг. — Так ты всё-таки… — Присматриваю за тобой? — опережает Глеб. — Пытаюсь, но ты всегда идёшь на шаг впереди и успеваешь влипнуть в неприятности раньше, чем я нахожу тебя. — У меня все хорошо, лечу волколаков зелёнкой, подружился с принтером и лифтом-сталкером, — Глеб заливисто засмеялся. Мне показалось, будто между нами рухнула невидимая стена, появившаяся в тот вечер. — Ты неподражаем. Надеюсь, ни один волколак не пострадал? — я тоже улыбнулся и прикрыл глаза, расслабившись. — Может, и к лучшему, что ты у УПиСе. Там за тобой присмотрят. — Главное, чтобы не съели, — ворчу, потягиваясь и ощутимо пиная Глеба в бок. Парень, не став уклоняться, ловко схватил меня за ногу и начал щекотать, незаметно перебираясь ко мне под бок. — Не съедят. Ты — моя добыча, — изогнув тонкие губы в полуулыбке, змей сверкнул золотистыми глазами. Это был уже не мой друг детства — Глеб, а опасный и непредсказуемый хищник. — И они скоро это поймут, — зарывшись носом в мои волосы, Глеб глубоко вздохнул. Вдалеке прозвучал гром, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Успокойся, я рядом и сумею тебя защитить, — остро захотелось поспорить с ним, но было так уютно, что я решил плыть по течению и расслабиться хотя бы ненадолго. — Ты не сможешь всегда быть рядом, — всё же возражаю, вспомнив историю с ведьмой. — Рядом с тобой наш общий друг и, если что-то случится, он предупредит меня, — шпион? Нет, кот однозначно не мог так поступить, разве что продался за банку дедовой сметаны. — А ты, держись от неприятностей подальше, хотя, кого я об этом прошу… — устало выдохнул мне на ухо Глеб. — Если хочешь успеть на пробежку — пора просыпаться. — С чего ты взял, что я продолжаю заниматься, — с вызовом шиплю ему прямо в лицо, но новый раскат грома заставляет меня резко подскочить на кровати, выкидывая из сна. С трудом разлепив глаза, я успеваю заметить, как нечто, укутанное в мамин любимый пододеяльник, шустро выскальзывает из моей комнаты, не касаясь пола.