В удачу поверьте — И дело с концом. Да здравствует ветер, Который в лицо! И нет нам покоя, Гори, но живи! Погоня, погоня, Погоня, погоня в горячей крови Роберт Рождественский — «Погоня»
— Ребята, вы не стесняйтесь, проходите, — раскатисто пронёсся усиленный пустыми коридорами голос Евгения Анатольевича, но наша компания, видимо, оказалась крайне застенчивая, а потому решила не злоупотреблять гостеприимством шефа и дала такого дёру, что пятки засверкали. Едва выскочив за порог приёмной, мы услышали за нашими спинами глухой удар тяжёлой двери о стену, команду: «Взять!» — а затем последующие цокот когтей, грузную поступь прыгающей центнеровой туши и влажное собачье дыхание. Почти сразу позади нас что-то с металлическим лязгом и влажным плеском глухо загрохотало, вероятнее всего — ведро, настроенное русалкой вместо телевизора. — Нашу «радиорубку» обнаружили, — цыкнула Рита, пряча в карман презерватив с плавающей в нем золотой рыбкой. В памяти всплыла реклама из девяностых с таким же сюжетом, и в другой ситуации я бы даже посмеялся или хотя бы смутился. — Н-но ведь не съест же он нас, — сбиваясь и проглатывая часть слов, бубнил Шурик. — Может, вернёмся… С повинной… — Грозный? Может и не съест, но вот тому слюнявому чудовищу ты на один зубок, задохлик. А Глеб тебе ещё и мозги промоет, всю неделю будешь мальчиком-зайчиком на задних лапках ходить, прыгать через палочку по команде и тапочки в зубах приносить, — прошипела русалка. Парень с испуганным возгласом споткнулся, когда мощная лапа Лёни шарахнула его по хребту. Свалив этнографа на кафельный пол и подмяв под себя, он разразился довольным, азартным лаем и по-царски уселся на спине поверженного беглеца, скалясь на попытки трепыхаться. Из-под стокилограммового Лёни торчали лишь руки, голова и ноги расплющенного Шурика, боявшегося даже дышать. — Бегите-е-е, глупцы-ы-ы-ы, — совсем не героически пищал он сиплым шёпотом. — Я задержу его! — ещё вопрос, кто кого держал на самом деле, но Рита, не давая опомниться и броситься на помощь другу, тащила меня дальше по лабиринтам коридора, петляя и подныривая в малозаметные служебные помещения, соединённые выходами с другими коридорами и лестницами. Я даже не старался запомнить маршрут, едва поспевая за девушкой и стараясь не спотыкаться. И вновь за нашими спинами вновь послышались звуки погони. Рита, выругавшись, предупредила меня, что скоро придётся разделиться и попросила довериться, игнорируя встречные вопросы и мольбы пояснить, что от меня требуется. — Не здесь, — сокрушалась девушка, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи, и внимательно рассматривая стену. — Да где же он, когда нужен… А, там! — у неё словно открылось второе дыхание, стоило ей заметить искомый объект. Не давая опомниться, она резко дёрнула меня за шкирку и с размаху зашвырнула в полутёмное небольшое помещение, похожее на пустую кладовку или… совдеповский лифт. Дезориентированный и оглушённый долгим кроссом, я не сразу понял, куда попал, но, осознав, уже не мог ничего изменить: ноги подкосились от страха и усталости. — Но, пшёл, — хлопнула Рита по раскрытой створке, словно коня подгоняла. Лифт душераздирающе заскрипел и захлопнулся, отрезая мне путь к спасению. В последнее мгновение я успел заметить поспешно тормозящего Лёню, усиленно загребающего лапами, но продолжающего ехать на попе по скользкому полу, разочарованно и немного обиженно уставившись на меня своими черными глазищами. Лифт содрогнулся от удара и резко сорвался с места, взмывая куда-то вверх, кнопки этажей замигали как огоньки на новогодней ёлке. Я осел на пол, притянул колени руками к груди и вжался в угол, стараясь не акцентировать внимание на набирающем скорость лифте. Не знаю, как долго кабинка продолжала набирать высоту, сбился я уже на десятом этаже и ради своего душевного спокойствия перестал считать, закрыв глаза и спрятав голову между колен. Где-то я слышал, что при падении с большой высоты эта поза может спасти жизнь. Или при ударе? Когда лифт, наконец, затормозил и встал как вкопанный, я от неожиданности даже подпрыгнул, растянув дрожащие ноги на полу. Немного подумав, мой транспорт стремительно рухнул вниз, словно тросы, державшие его в воздухе, вдруг исчезли, а кабинка полетела в бездну шахты. Иногда во время коротких остановок я слышал глухие удары во внешние створки и скрежет когтей по фанере, тогда лифт снова менял направление, заливаясь то ли потусторонним смехом, то ли скрипом изношенных механизмов, нагруженных до предела. Вдруг всё закончилось, лифт замер и, «подумав», распахнул створки. Я, как маленький испуганный паучок, шустро выполз наружу, перебирая всеми конечностями. Мой правый ботинок зацепился за порог лифта и с, удивительной лёгкостью соскользнув со ступни, остался лежать в недрах адского механизма. Кабина с демоническим лязгом, похожим то ли на ржание, то ли на хохот, захлопнулась и, дребезжа, помчалась дальше. Осторожно осмотревшись, я с удивлением воскликнул, узнавая коридор общаги, но тут же зажал рот руками. Где-то неподалёку, была и моя квартира. Пока я размышлял, что делать, и кто виноват, из-за поворота сначала показалась огромная мохнатая тень, а следом… вырулил Кот, окидывая меня критическим взглядом. Что-то обмозговав и тяжело вздохнув над полученными выводами (выглядело это крайне умилительно), он выдал удручённую мурчащую тираду себе под нос и качнул мордой в сторону поворота, вероятно, предлагая следовать за собой. Ключи от комнаты и телефон в тот день я так и не забрал с полигона, однако когда твой лучший друг — дикое, но симпатичное привидение, беспокоиться о таких мелочах не приходится. Зато появляются проблемы гораздо крупнее.***
Я подоспел как раз к началу очередной партии в призрачный покер. Сегодня карты были позабыты, играли на костях. Видимо, думали, что так Варя жульничать не сможет. Девочка, белозубо улыбаясь, раз за разом выкидывала три шестёрки, остальные кубы падали в разных комбинациях. Это было, мягко говоря, подозрительно, но доказать факт жульничества не удавалось, а потому моё появление призрачное сообщество восприняло с воодушевлением, предложив заменить в следующей партии «притомившееся дитятко». Варя хитро сощурилась, благосклонно кивая и приглашая на своё место. Для меня почти все призраки были на одно лицо, или, точнее, они сливались в единую массу. И только Варя и ещё парочка «живчиков» выделялись на общем фоне: их полупрозрачные тела играли и дышали красками, а выражения на лицах были совершенно человеческими. — Можно хоть душ принять? — взмолился я, чувствуя, как липнет к телу одежда, пропитавшаяся липким холодным потом. Хотелось поскорее смыть с себя запахи сегодняшнего вечера и страх, понежившись в горячей водичке. — Перекур, — предложил кто-то, и вверх взметнулись клубы призрачного дыма, заполняя комнату. Даже запах табака казался призрачным, нереальным, словно это было воспоминание, а не он сам. — У вас есть десять минут, молодой человек, — заметил старческий голос, выводя меня из ступора. Ругая себя за то, что так и не спросил у Риты, как можно прогнать доставучих призраков из своей комнаты при необходимости, я принял контрастный душ и закинул одежду с оставшейся кроссовкой в стиральную машинку. «Интересно, ищут ли меня ещё? Что будет дальше? Уволят? Не засчитают практику?» — теперь, здраво поразмыслив, я понял, что бежать было совершенной глупостью. И подслушивать тоже. Ну что мне дадут эти обрывки разговора? Я не Пуаро и не миссис Марпл, чтобы вести собственное расследование. Рите и Шурику до смерти было скучно целыми днями пыхтеть над бумажной работой, вот они так и развлекались, меня, видимо, втянули ради разнообразия. А припоминая поведение принтера в библиотеке, я почти убедился, что закидоны лифта тоже связаны с их спиритическими сеансами. И вообще, какие бы странности в УПиС ни творились, отовсюду торчали волчьи или русалочьи «хвосты». Все остальные работники спокойно занимались своими туманными делами и не пытались взорвать, утопить управление или вызвать зомби-апокалипсис. «Да, нужно расспросить призрачный покер-клуб, может и они тут по вине этой парочки». Задумавшись, я невидящим взглядом упирался в зеркало, не сразу заметив, что моё лицо в отражении вдруг потускнело, состарилось и покрылось глубокими морщинами. Испуганно отскочив от зеркала, я, наконец, понял, что из зеркала на меня смотрит призрак какого-то дедка. — Молодой человек, у вас осталась минута, — а потом понеслась. Я даже не подозревал, каким азартным могу быть. Рассвет уже давно наступил, а мы, забыв про усталость, резались в кости. Весело опрокидывая кубы, я, наконец, понял, что меня смущало все это время: мамин пододеяльник, аккуратно расстеленный на полу «для удобства», едва заметно вибрирующий под падающими на него костями, подталкивая их в нужном направлении. — Дуракам и новичкам везёт, — пожимал я плечами, выкидывая выигрышные комбинации одну за другой. Варя счастливо скалилась и загребала печенье маленькими бледными ручками. И когда дело уже запахло керосином, а раскулаченные на печенье призраки готовы были ринуться в бой, чтобы намылить трём жуликам шеи (кот активно саботировал чужие выигрышные броски, буквально грудью ложась на них и притворяясь дурачком), раздался стук в дверь, прозвучавший для меня тревожным набатом.— Ты приходишь ночною порой, Но шагов никто не услышит, — Будь моей безрассудной мечтой, Там, где мрак лунным кружевом вышит. — Твои руки мне лягут на плечи, Говори со мной сердцем о многом, О холодном таинственном ветре, Что во мраке бежит по дорогам! Emerald Night — Лесная Песнь
Варя, приложив палец к губам, нырнула в ближайшую стену. Её не было всего пару минут, но вернулась девочка встревоженной и взлохмаченной. — Шухер! — звеняще завопила Варвара и понеслась к окну, потянув за собой пододеяльник, зацепившийся за… тень от стула. Кто-то кинулся помогать девочке, и в результате моя комната оказалась перевёрнута вверх ногами, пол усыпан печеньем, а кот баюкал отмороженный хвост, на который то и дело ступали нематериальные и очень холодные призраки. Требовательный стук повторился, а за ним раздался звук проворачиваемого в замке ключа. Я вздрогнул и поспешил забиться под одеяло на кровати. Кот упал где стоял, тоже не подавая признаков жизни. В неожиданно наступившей звенящей тишине комнаты как раскаты грома звучали шаги. — Симулируем? Ну-ну, — от ехидства в знакомом голосе по моему позвоночнику пробежался табун мурашек, скрывшись где-то под трусами. Я невольно вздрогнул, поджав булки, но тут же притворился, что это судорога, не отзываясь. — Мне казалось, у тебя сейчас как раз должна быть пробежка, — заметил Глеб, и я почувствовал, как кровать где-то в ногах прогнулась под тяжестью его тела. — М-м-м, который час, — измученно заморгал, пытаясь выдавить из себя удивление. — Глеб, а что ты тут делаешь? — Живу. Привет, сосед, — под его пронзительно-золотыми, нечеловеческими глазами залегли тени от недосыпа и усталости, а кроссовка, которую он сжимал в правой руке, недвусмысленно намекала, чем он занимался всю ночь. Кажется, меня уже успели мысленно похоронить в недрах шахты. — Ну, Золушка, будем примерять туфельку или сам всё расскажешь? — Э… я потерял её на полигоне? — предложил я, отползая назад и силясь хотя бы моргнуть — отвести взгляд от глаз Глеба мне не удавалось. Тонкая, злая улыбка исказила его бледное лицо, и в этот миг я куда-то рухнул, словно кровать подо мной исчезла и разверзлась бездна. — Где мы? — я начал озираться, невольно раскачивая своим движениями знакомую по снам лодку. — В моей голове, — Геб вольготно откинулся на противоположный край судна, закрывая глаза. — Ты уже бывал здесь. — А… как? Ты же не можешь на меня влиять? — Не могу, — согласился парень, жмурясь от яркого солнца. Буря на горизонте снова стихла. — Я открыл тебе разум и дал заглянуть в него. Ты пока не умеешь контролировать свои силы, и провалился. Зябко ёжась, мне оставалось только наблюдать за предельно спокойным и довольным, как сытый зверь, змеем. — Поэтому на полигоне тебе так легко удалось скользнуть ко мне в мысли — я тебе сам позволял это ранее. — Но ты не всегда был в моих снах про это место, — попытался возразить. — Мне хотелось понаблюдать за тобой со стороны, — Глеб приподнялся на локтях, смотря на меня обычными человеческими глазами. — Ты так устал, что проснёшься ещё не скоро и у нас уйма времени поговорить. Значит, все то время, что мы копались в шахте и носились по этажам управления, ища тебя по закрытым лабораториям, ты… — он сделал многозначительную паузу, позволяя мне продолжить. — …я купался в печенье, люблю, знаешь ли, по утрам принимать углеводные ванны, кидался стульями и разговаривал сам с собой разными голосами. А кот мне в этом активно помогал. — Говорить разными голосами? — веселился Глеб. — Интересная версия, — кивнул он. — Ты хочешь об этом поговорить? — А ты хочешь провести на мне пару своих психологических тестов? — Если это поможет вылечить тебя от тяги ввязываться в опасные приключения — почему бы и нет. Значит, друзей нашёл себе? — к ехидству добавилось раздражение и что-то ещё. — Завидуешь? — с вызовом выдохнул я, резко сев, от чего лодка снова опасно закачалась, а я рухнул лицом Глебу на живот. А в следующий миг мой затылок обхватили руками, не давая отстраниться. — Ревную, — немного подумав, пожал плечами он, не отрывая взгляда от чуть потемневшего неба, отражавшего, похоже, настроение парня. Теперь гладь воды была не так спокойна — мелкая рябь искажала отражения, но горизонт оставался чист. — Почему бы и нет, я ужасный собственник и ты от меня так просто не отделаешься, — пожал плечами змей, смотря мне в глаза сверху вниз. Черты его лица во сне плыли и постоянно менялись, перетекая из змеиных в человеческие и обратно. — Расслабься, — голос успокаивал и дарил чувство защищённости, словно чужая сила наполняла опустошённого меня, сминая сопротивление. Сильные пальцы массировали кожу на затылке. Чертовски приятно! Но я упрямо продолжал трепыхаться. — Да прекрати упрямиться, только себе хуже делаешь, — прорычал парень раздражённо. — Ты истощён, я просто делюсь резервом, — усталость и ломота в висках отступила. — Расскажешь об успехах в саморазвитии способностей? — Мы… экспериментировали с внушением, — смущённо пряча глаза, прошептал я, боясь поднять голос и нарушить хрупкий баланс окружающего мира. Сейчас здесь было даже уютно. — Пока не густо, — и коротко рассказал Глебу про оборотней и Шурика, пострадавших от моих рук. — Больше не пытайся такое проворачивать без компетентного наставника, — предупредил парень, переварив полученную информацию. — Ты был почти на грани. Знаешь, что бывает с менталистами, которые выжгли резерв или застряли в чужой голове? — Умирают? — предполагаю несмело, улыбаясь, но в ответ получаю суровый прищур. — Сходят с ума. Хотя, есть другое предположение: они оказываются заперты в своём сознании, всё видят и понимают, но контролировать себя не могут. Ведут себя как двух-трёхлетние дети, — кривлюсь, от неприятных перспектив. — Шеф тебя уже просветил, — поморщился Глеб. — Но, теперь, когда я рядом… — оптимистично заявил он, — у тебя не будет времени творить всякую дичь, — я уныло застонал, вспоминая курс молодого бойца, к которому успел приобщить меня друг. — Ты к нам надолго? — аккуратно спросил, даже не представляя, каково это жить с соседом в одной комнате. Тем более с таким. — Я же сказал, так просто ты от меня не отделаешься, — хмыкнул Глеб, нависая надо мной. — И жить вместе, и дышать одним воздухом и творить всякую дичь ты будешь теперь только под моим присмотром.