How you turn my world You precious thing. You starve and near exhaust me. Everything I've done, I've done for you. I move the stars for no one. David Bowie — Within You OST Лабиринт (Labyrinth) — 1986
А после мы молчали. Глеб, похоже, умудрился уснуть во сне, пригревшись на ярком солнышке и игнорируя мои вялые попытки его растормошить. Сдавшись, я начал осматриваться: до берега было, как и прежде, далеко, а прыгать в непрозрачную, зеркальную реку совсем не хотелось. Если это сон Глеба, значит образ воды тоже несёт некий «сакральный» смысл; погружаться в мысли друга глубже я не хотел — боялся того, что могу там найти. На горизонте всё так же чёрными барашками клубились тучи, алевшие по краям из-за солнечных лучей и всполохов молний. Но это было там, а вокруг нас царил покой. Смертельная скука. Во сне я уже не чувствовал себя уставшим, а посему жаждал реванша и бурной деятельности, но памятуя, в чьей голове нахожусь и насколько больная фантазия бывает у этого ползучего гада, донимал Глеба только вопросами и иногда тыкал пяткой в бок и филей. — Интересно, что это значит? — тыча пальцем в тучи на горизонте, я и не надеялся на ответ, но парень внезапно заговорил. — Это не мои мысли, — спокойно, с мурчащими нотками произнёс он. — И, предупреждая дальнейшие вопросы, не твои. Объединяя сознания, мы захватываем отголоски чьей-то злобы, возможно, какого-то маньяка. Или отчаявшегося человека, мечтающего отомстить всем вокруг… — Значит, вдвоём мы смогли бы его найти? Или, например, что будет, если прямо во сне ближе подплыть? — я азартно подскочил, раскачав лодку. По воде пошла тревожная рябь, подтолкнувшая лодку в противоположную сторону от туч. — Не знаю, — пожал плечами Глеб. — И проверять безумные теории не позволю. Если его влияние настолько сильно, тебе лучше не вмешиваться. В УПС немало опытных сотрудников, которые без нас его обнаружат и нейтрализуют, — сказал, как отрезал. — А может это что-то совсем иное, — он чуть нахмурил переносицу и ненадолго задержал пытливый взгляд из-под ресниц на мне. Скоро я, убаюканный голосом Глеба, незаметно погрузился в сон без сновидений.***
В первый раз я проснулся, почувствовав, как нечто тяжёлое навалилось на меня со спины всем весом и вдавило в кровать. Лицом меня уткнули в подушку, от чего стало тяжело дышать и, наверное, только поэтому я и проснулся. Сначала в голову пришли бредовые мысли об охамевшем в край коте, но слишком большая площадь давящего тела тут же развеяла это предположение. Мне было непривычно делить не только одну кровать с кем-то, но и комнату, а тут… Отвращения или паники не было, только жарко и слишком тесно. В комнате было темно из-за наглухо задёрнутых плотных, тёмных занавесок. Заметив мои сонные трепыхания, кот подал голос откуда-то со стороны ног. С трудом вырвавшись из хватки Глеба, влажно дышавшего мне в затылок и обвивавшего конечностями, словно плюшевого медведя, я обернулся на повторившийся настойчивый мявк и едва не слетел с кровати. По правде, если бы Глеб в тот момент не простонал что-то недовольное и следом не сжал с новой силой мои многострадальные ребра хваталками, то я бы познакомился с полом гораздо ближе, чем того хотелось. Кот лежал… нет, он возлежал на филее моего друга в позе гордого, безмятежного сфинска и попеременно когтил то одну, то другую ягодицу мощными лапищами. Стоило мне обратить внимание на его маленькую победу над грозным Змеем, как рыжий камикадзе довольно зажмурился и раскатисто затарахтел, рискуя привлечь внимание всё более беспокойно ворочавшегося Глеба. Но пока кот выпускал когти достаточно осторожно, чтобы не проколоть и простыню, и трусы парня, словно делал массаж. Ещё я слышал, что так котята доят маму. Эта мысль окончательно вывела меня из равновесия и я рухнул на кровать, глуша рыдания и хохот подушкой. — Ты чего хрюкаешь? — Глеб сонно жмурился, приподнявшись на локтях. Кот, сбившись с ритма, недовольно муркнул, но тут же завёл новую песню и, не рассчитав сил, впился в филей нашего соседа слишком сильно. — Хм, — на невозмутимом лице парня не дрогнул ни один мускул, лишь слегка приподнялась в удивлении правая бровь, а затем рука, лежавшая на моем копчике, взмыла вверх и попыталась ухватить кота за шкирку. Ловко увернувшись, кот с грацией слона пронёсся по моему затылку и скрылся на кухне. — Про разработанные ягодицы, думаешь, шутить не стоит? — вытирая слезы, прохрипел я, поворачиваясь к другу. — Ну, попробуй, — спокойно предложил парень, но было что-то в его тоне и взгляде, аж волосы на ногах встали дыбом и зачесались щиколотки. — Да не, воздержусь, как-нибудь в другой раз… Сегодня он только… — смех раздирал грудную клетку, — проверял упругость и чувствительность своей новой лежанки, — в голове была тысяча других, более опасных ассоциаций, но я не рискнул их озвучить. — И хвастался… покорённой вершиной… — Покорённой вершиной, значит, — прошипел Глеб мне в лицо, придавив всем телом к кровати. — Я требую компенсации за причинённый моральный вред, — сверкнув неестественно белой и острозубой улыбкой, парень зарылся носом в мою шею, слегка прикусив, от чего я замер испуганным зайцем и забыл, как дышать. — Тоже пробую на упругость, — бесстыжие руки друга проскользнули под мой зад и слегка сжали, безболезненно уколов заострёнными ногтями. — Номерок своей маникюрши не подскажешь, — отчаянно попытался отшутиться я, услышав усталый вздох у уха. — Я не хочу торопить события и пугать, но твоя вчерашняя выходка почти разрушила моё самообладание, — колено друга между ног совсем не настраивало на конструктивный диалог. — Я больше так не буду, — пропищал в обнажённое плечо друга, лишь тогда заметив, что в отличие от почти одетого меня, Глеб в одних обтягивающих, словно вторая кожа, чёрных трусах. Уютную тишину погруженной во мрак комнаты нарушало только наше дыхание: удивительно спокойное и глубокое — Глеба и прерывистое, словно стометровку пробежал, — моё. — Будешь, и в этом наша проблема, — недовольно проворчал парень, откатившись в сторону, а затем вжавшись животом в мою спину, устраивая нас на узкой кровати «ложечкой». — Я не железный, — почти жалобно. — Если хочешь меня оттолкнуть, делай это более активно, — совсем тихо прошелестел он, убаюкивая теплом и голосом. — Иначе в следующий раз твои жалкие попытки отшутиться я могу принять за игру, — он с шумом втянул воздух, зарывшись носом в мои волосы. — Добыча всегда вкуснее, если сначала за неё нужно побороться. Когда тебя пытаются то ли сожрать, то ли обещают поиметь, — нужно бежать без оглядки прочь, зовя на помощь. Но моё чувство самосохранения или не существовало вообще, или не считало Глеба достаточной угрозой. Разомлев, я снова уснул.***
Второе «утро» началось с запаха кофе и кипящего молока, пронзительно свистел чайник, а по комнате, заламывая руки и воя от возмущения, металось «дикое, но симпатишное» приведение в пододеяльнике. — Нет, ты представляешь, он запретил НАМ проводить вечера покера! — заметив, что я уже проснулся, кинулась на меня девочка, зависнув перед самым лицом. — И литературные вечера тоже! Даже кино-ночи с ужасами и попкорном! А я предлагала взять его в долю! — А так можно было? — сонно и оторопело спросил я, вызвав у Вари очередной приступ истерики. Девочка затопала ножками по полу, и яростно затрясла торчащими в разные стороны косичками. — И ты, Брут, — наконец, немного успокоившись, выдала она, с тяжёлым вздохом опускаясь на мою кровать. Детский азарт мешался в ней с холодным разумом расчётливой взрослой девушки, запертой в форме ребёнка. — Только мне не смог запретить сюда приходить, потому что ты пригласил. Кста-а-а-ти, — вдруг встрепенулась она. — Ты бы мог пригласить всех… — Нет! — поспешно замахал руками, уже отойдя от сна. — Не хочу связываться с Глебом, сама же знаешь, стоит его разозлить и… — на самом деле, я даже был рад, что, наконец, вечера будут тихими. Надеюсь. Хотя вопрос спорный, что лучше: быть запертым в одной комнате с, хм, голодным зверем или со скучающими сливками призрачного общества. Ну, один-два раза в неделю я готов был потерпеть потустороннюю шоблу, но не каждую же ночь. — Ой, да ничего такого он тебе не сделает, — отмахнулась девочка. И это «такого» сильно меня насторожило. — Не убьёт, не съест, сильно не покалечит, максимум — понадкусает… — где-то я совсем недавно уже слышал похожую формулировку. Глаза взрослого ребёнка светились лукавыми искорками и предвкушением. Подглядывала?! — Кстати, что насчёт вечеров в библиотеке? — предложил я, припоминая, с каким воодушевлением Рита и Шурик изучают всё, что связано с привидениями, призывом и переселением душ. — Спокойная, дружеская атмосфера, никто вас там не побеспокоит и библиотекари совсем не против общества твоих соплеменников. — К этим маньякам?! — ужаснулось дитя. Мне стало любопытно, когда и при каких обстоятельствах она умудрилась познакомиться с русалками. Страх в её глазах был очень натуральным. — Не хочу всё посмертие пробыть принтером, лифтом или кофеваркой, — возмутилась девочка, а я, в общем-то, после знакомства с лифтом уже догадывался, за чем именно коротают вечера мои новые друзья. — Да и этот их полоумный библиотечный домовой, любящий поиграть в Форт Боярд или Бегущего в лабиринте… Ладно, есть ещё вариант… — закончить она не успела. Стукнула дверь в ванную, смолк свист чайника и девочка, резко стартанув, нырнула в приоткрытое окно. — Доброе утро, — покосившись на окно, поздоровался Глеб. — Завтрак готов, на пробежку будить не стал, уверен, ты свою норму ночью отбегал, — я отвёл глаза и зачем-то натянул одеяло до подбородка. — А у нас есть еда? — закупиться продуктами так и не удалось. Да и готовить я не умел. — Теперь — да, — скрестив руки на груди, парень иронично взирал на меня сверху вниз, явно замышляя какую-то пакость, а потому я сильнее вцепился в простыню, служившую мне в жару одеялом, руками, но беда пришла оттуда, откуда не ждал. Глеб, улыбнувшись лишь самыми уголками губ, скользнул к моим ногам, но вместо попыток вырвать простыню из моих рук, запрокинул свободный конец мне на голову, дезориентируя и лишая обзора. Но за этим ничего не последовало. Когда я, наконец, выбрался, друга в комнате не было. Не знаю почему (хотя, кого обманываю?), в тот момент я испытал сильное разочарование.***
Свежесваренный кофе с молоком и палочками корицы был действительно вкусным, как и яичница с помидорами, зеленью и кусочками бекона. — Знаешь, я недавно смотрел сериал про психотерапевта, который хорошо готовил, — Глеб только усмехнулся. — Мне больше нравится книга. У неё более интересный конец. — А когда ты все это успел? — с восторгом спросил я, пожирая взглядом ароматную еду. — И купить. — Продукты взял в столовой, — пожал плечами довольный Глеб. Он стоял у окна, облокотившись бёдрами о подоконник и пил кофе из большой кружки, выполненной в форме свернувшегося кольцами дракона, ручкой которой служил хвост рептилии. — А приготовил, пока ты спал. Видел, сколько сейчас времени? — часов под рукой не было, мобильного — тоже. — Больше четырёх, — я только тяжело вздохнул и набросился на еду. — Ты же понимаешь, что тебе снова придётся следовать моему распорядку дня? Сегодня, так и быть, сделаю поблажку, но завтра: подъем в шесть, пробежка, завтрак, работа, свободное время до десяти и отбой в одиннадцать. Я тяжко застонал. — И ещё, завтра с тобой утром хотели поговорить Грозный и Мила. — Ругать будут? — грустно ковыряясь ложкой яичнице, спросил я. — Это они оставили мне. Даже разрешили наказать, если ты так и не проникся серьёзностью ситуации, — я состроил виноватое выражение на лице, всем своим видом изображая послушного мальчика. Вдруг в дверь раздался звонок, заставивший меня оторваться от самокопания. Быстро вскочив на ноги, я ринулся к выходу. На пороге, почти ожидаемо, обнаружилась Рита. Не тратя времени на приветствие, она, выпучив глаза, громким шёпотом спросила: — Если он держит тебя силой и заставляет делать что-то против воли — моргни три раза левым глазом! — я опешил, — Н-нет, все хорошо, — выдавил из себя, заикаясь. — Он тебя запугал? — понизила голос русалка, но в этот момент надо мной нависла тень Глеба и девушка резко поменялась в лице, почти искренне улыбаясь. — Привет, сосед, — парень облокотился о стену и хмуро уставился на провокаторшу. — И тебе не хворать, — он покосился на меня. Видимо, пытался проверить, не семафорю ли я глазами сигналы SOS. — А я зашла поприветствовать новосёла. Ещё хотели с Шуриком Диму позвать погулять… — заискивающе улыбалась хитрая рыбина. — Да, я слышал, — кивнул бесстрастно Глеб. — Поест и пусть идёт. — Да, мам, — попытался пошутить я, чтобы разрядить атмосферу. — Будешь паясничать — заставлю шапку надеть на прогулку и буду из окна звать каждые пятнадцать минут. Попробуй не отозваться, — зловеще пообещал Глеб. И я ему почти поверил. Быстро закидывая за обе щеки омлет, я старался молчать. Друг, замечая мои косые взгляды, невозмутимо потягивал кофе.***
Местом для обмена новостями мы выбрали спортивные трибуны, полукольцом опоясывавшие беговую дорожку со стороны общежития. На площадке для баскетбола, весело переругиваясь и толкаясь, носились Олег, Ваня и ещё пара ребят, которых издалека я не смог как следует рассмотреть. Заметив нас, они замахали руками, зазывая присоединиться, но Шурик лишь опасливо покосился в их сторону, а мы с Ритой, выкрикнув приветствие, жестами показали, что заняты. Во время событий минувшей ночи больше всех пострадал Шурик, став счастливым обладателем синяка на скуле и содранных коленей. У Риты была задета гордость конспиролога и мастера шпионажа. Я, по мнению друзей, отделался испугом. Конечно, рассказывать подробности проведённой с Глебом в одной комнате (и тем более кровати) ночи, мне совсем не хотелось, но в общих чертах ситуацию обрисовать удалось. — Смотри на это с позитивной стороны, — я с издёвкой и сомнением посмотрел на Риту. — Теперь у тебя есть личный фитнес-тренер, психолог, повар и диетолог под боком! Да за это сокровище, не будь он нагом, тебя бы порвали на мелкие лоскутки девочки из бухгалтерии. — А при чем здесь его… ну, вторая сущность? — Не любят их у нас. Скользкие манипуляторы, не очень дружелюбны, считают себя центром вселенной и только недавно начали плотно сотрудничать с управлением. — Но ты, кажется, не плохо с ними общаешься, — удивился я. Рита, на самом деле, тоже вполне соответствовала почти каждому из перечисленных пунктов, но это не мешало ей без труда втираться в доверие и пользоваться уважением, в чем я убедился на полигоне. — Да и Мила, как мне показалось, тут довольно хорошо прижилась. — Мила — отдельная песня, она долгое время даже среди своих была затворницей, почти легендой, но лет двадцать назад вдруг присоединилась к шефу, помогла с организацией всего, что ты сейчас видишь, говорят, даже финансово. И осталась тут. Мне кажется, это как-то связано с её мужем… — А Глеб? — Предположу, что это из-за его натянутых отношений с семьёй. Сбежал от попыток использовать его на развод сильных особей, — хохотнула девушка. — Но он тоже скрытный тип, я даже не знала, о его назначении… — Иначе бы уже попыталась себе во благо обыграть? — поддел я. — Почему нет? — возмутилась она. — Подумываю вообще тотализатор замутить: кто кого первый доведёт до бешенства. — Я или Глеб? — русалка смерила меня оценивающим взглядом и, мысленно со мной попрощавшись, помотала головой. — Глеб или Цмок с Кусем, — ехидно потирала ручки девушка, кивая в сторону баскетбольной площадки. — Близнецы уже готовят тёплый приём змею, злятся, что на полигоне обставил их. Они ещё даже не представляют, с кем им придётся иметь дело. Шурик, молчавший до этого, тяжко вздохнул и отвернулся, словно пытался показать, что не хочет в этом участвовать. — Вам сильно влетело за вчерашнее? — вспомнил я. — Да не, не за что. Почти. Рыбку только жалко, — вздохнула Рита. — Убили? — с ужасом уточнил я. — Конфисковали на нужды организации и уже куда-то заслали. Отчитали за совращение невинной души, — это, видимо, обо мне. — Глеб, как услышал, что ты на лифте умчался навстречу рассвету, ринулся искать его. — Вы ведь кого-то вселили в лифт, — спросил я, боясь узнать правду. — Ага, конягу бешеного. Сначала в бытовую технику пытались: «И подушка, как лягушка ускакала от меня», — процитировала Рита с усмешкой. — Но по утрам бегать за удирающей кофеваркой было особенно тяжело, и мы депортировали его в лифт. Вышло даже забавно. — Кто же знал, что этот конь при жизни любил кусаться и общаться. Но кусаться — сильнее, — развёл руками Шурик. — Вот и подманивает теперь новичков, появляясь перед ними в нужный момент… а потом створками зажёвывает. Однако Риту признал за хозяйку и порой даже слушается. Мы ещё поболтали буквально ни о чём и разошлись по домам около девяти, чтобы не провоцировать Глеба. Конечно же, это не из-за страха перед его гневом! Нам хотелось усыпить бдительность змея показательно примерным поведением. Так мы убеждали друг друга.