Явились виденья у мастера над головой, Собрались рядами: «Мы охраняем гений твой». Русалки, сатиры — творенья чёрного козла. «Не выйдут из дома все, кто желают тебе зла». «Рукописи не горят» — Спектакль Джо
Сознание вернулось ко мне стремительно, будто я вынырнул из воды, жадно хватая воздух ртом. Ах да, точно… — Ляг обратно, или все внутренности выблюешь, — я осознал себя сидящим на койке в слабо освещенном медицинском отсеке, а на грудь мне давило что-то большое, заставляя лечь обратно. Сил сопротивляться не было, пришлось подчиниться. К тому же меня и правда мутило. — А… как это… мы? — горло драло так, словно я наелся песка. Рядом на узкой койке лежал, конечно же, Глеб. И вид у него был — краше в гроб кладут. — Поверь, ты тоже сейчас не супермодель, — усмехнулся он, видимо это я произнес вслух. — Что последнее ты помнишь? — До сна или во сне? — осторожно поинтересовался я, разглядывая обитые чем-то мягким потолок и стены. — Повтори для начала, что было «до», во сне мысли могли путаться, что-то могло забыться, — Глеб потянулся так, что у него что-то где-то хрустнуло. А ещё я вдруг осознал, что моего друга несколько больше, чем обычно и то, что придавило меня к койке, оказалось его хвостом. — А ты мог бы… не давить на меня? — признаю, каламбур вышел не самым удачным. — Не-а. Мне так удобнее, хвост на койке не умещается. — Так обратись? — я попытался привстать вновь, чтобы дать другу пространство для маневра, но хвост лишь усилил давление и, слегка обвив меня сверху, сжал моё тело, не давая пошевелиться. Я мог только возмущенно вращать глазами под ржание Глеба. И это был смех с нотками облегчения и не выплеснутой истерики, смех человека, долго находившегося в эмоционально подвешенном состоянии. Сожаление царапнуло мою совесть. — Ну если ты хочешь увидеть меня обнаженным, так бы прямо и сказал, — повел бровями вниз-вверх змей. — Как видишь, простыней или дополнительных комплектов одежды тут нет, так что… — и действительно, кроме футболки с надписью: «I'm not saying I'm Batman. I'm just saying nobody has ever seen me and Batman in a room together», — на нем ничего не было. И ведь не поспоришь, с Бэтменом в одной комнате я его действительно ни разу не видел. Ужас, летящий на крыльях ночи. Моё воображение будто этого и ждало, нарисовав обнаженные идеальные бедра и вообще все что находилось у Глеба ниже пояса, при том довольно красочно и детально… «Так, стоп, что за странные мысли», — я помотал головой и это не осталось незамеченным другом, но уж не знаю по какой причине Глеб на этот раз не стал комментировать моё поведение или даже хмыкать. Наоборот, неожиданно затих. Боялся спугнуть? — В… кхм… В общем, — начал я, прокашлявшись. Полцарства за стакан воды! — Я зашел в какое-то место, следуя за клубком. И, да, я уже понял, что следовать за незнакомыми клубками — плохая идея, — Глеб в ответ лишь глубоко и тяжело вдохнул, будто сдерживая себя от лекции на эту тему. — Последнее, что помню — попытался закрыть дверь в какое-то странное помещение, откуда веяло ужасом и… Блин, там был труп! — я вновь попытался подскочить на кровати, но в этот раз хвост просто обмотался вокруг моих ног, жестко, но без давления фиксируя. — А, точно, манекен, — я облегченно выдохнул, но воспоминания о разговоре во сне наслаивались на мои мысли и следом за этим я вспомнил о запертом мальчике. — Чёрт! — хвост держал крепко. — Я больше не буду дергаться как припадочный, обещаю, — Глеб с сомнением угукнул, но хватку ослабил. — И, кажется, твой голос услышал, что-то про пятый… Этаж? — Корпус. И да, от того, что ты там испытал, всё Управление тряхнуло, — устало ответил Глеб, щелкнув меня по носу. — Но это и помогло тебя быстро найти. А главное, вовремя. — Тряхнуло? — по мере полного пробуждения у меня начал ныть затылок, видимо я неплохо приложился при падении. — Ну, ты пока себя не контролируешь, потому эмоциональное потрясение спровоцировало выброс избытка ужаса «во вне», в качестве защиты. К счастью, ты в УПС и тут все неплохо подготовлены к подобному. Но в ближайшее время тебе лучше не выходить за пределы управления, по крайней мере, пока Мила и я не проинструктируем тебя, как ментально закрываться от окружающих, — змеи умеют мурлыкать? Вот и я думал, что нет, а Глеб в то мгновение почти урчал от удовольствия, то сжимая меня чуть сильнее в кольцах хвоста, то ослабляя их. Я даже не заметил, как его хвост аккуратно обвился вокруг моего тела, хотя ещё недавно он лишь лежал на мне! — Прости, — правильно истолковав мои поёрзывания, пожал плечами парень. — Инстинкты, для меня ты по габаритам — жертва, вот и… — Душишь, — икнул я. — Расслабься, я себя контролирую. Возможно, — в полутьме его улыбка вышла особо хищной и яркой. — Придурок… — все что мне удалось — это отвоевать чуть больше пространства, раздвинув руки-ноги в разные стороны. — Подожди, — опомнившись, я прекратил сопротивляться и шлепнул по хвосту ладонью. — В смысле, пятый корпус? Я был в третьем… И в пятый без ключа не зайти? — О, это особая магия клубка, он приведет тебя туда, куда запрограммирован, но ему нельзя задать точные координаты, только ощущения, которые ты должен испытать в конечной точке или он может направить тебя в то место, где ты больше всего нужен. Такие вот эксцентричные приглашения подготовила Рита для Хэллоуиновской вечеринки, — о да, отличный рекламный слоган для компании по продаже клубков: «Найди свое место в жизни», «Шок — это по-нашему» или «Ты там, где ты нужен». Я даже представить боюсь, что в клубки вложила Рита. Потерю пульса от увиденного? Смертельно интересную встречу? Путешествие в один конец? А Глеб меж тем продолжал. — По задумке, заложенная программа просто привела бы тебя в зал, где проходила вечеринка, ничего более интересного, по мнению Риты с Шуриком, в Управлении в это время не могло произойти. А магия клубков должна была активироваться не раньше, чем за пару часов до праздника… — мне, наконец, удалось удобно устроиться в кольцах Глеба. И хотя я проспал довольно долго, меня вновь потянуло в дрёму. — Почему мне кажется, что я не единственный, кто получил золотой билет на Шоколадную фабрику Вилли Вонки? — Глеб засмеялся, потрепав меня по голове. — В точку, — балдёжно вот так вот лежать, оказывается, когда тебе аккуратно массируют затылок. — Но везет тебе как покойнику. Остальные неудачники, — я недовольно буркнул, — отделались переломами или легким испугом. Шеф (и, как ты заметил, не зря) не одобряет столь эксцентричные приглашения. Потому клубки при виде Грозного шугались и катились прочь. Вот нихрена не подозрительно, — я засмеялся, пытаясь слюной смочить саднящее горло. — То место, куда увел тебя клубок, видимо больше соответствовало «приключению», чем хэллоуинский гранд-шабаш. Нет бы просто путь дорогу до актового зала подсветили гирляндами из тыкв, тупые рыбины, — я, конечно, не считал своих друзей тупыми, но в конкретном случае был согласен с Глебом, а потому защищать их не стал. Хотя, если задуматься, все мои… Приключения в последнее время именно они инициировали. Да мы же как чёртовы Гарри, Рон и Гермиона! А Шеф — Дамблдор, только вместо бороды — усы! А Глеб… Хм, ну наверное василиск… Глеб замолчал, внимательно изучая меня. — Я… про Гарри Поттера вслух произнес, да? — потрескавшиеся губы пощипывало от сконфуженной гримасы. — Просто слишком громко подумал, — загадочно изрек змей. Один раз — совпадение, дважды — закономерность. Либо я еду кукушечкой, либо Глеб научился читать мои мысли. Поставив себе мысленную зарубку поразмышлять об этом позже, я решил пока замять эту тему. — Ну… Во сне ты говорил, что там содержался какой-то неприятный артефакт, — осторожно поинтересовался я. — Книга. Её создал маг, обладающий способностями, подобным твоим. Он запечатал на страницах книги свои и чужие негативные эмоции. И ты не хочешь знать, как именно он добывал эти негативные эмоции, — мне вспомнились Ксенобиты из Восставшего из Ада. Знать я и правда не хотел, как создавался фолиант, но догадки некоторые все же имелись. — Это его Магнум Опус, почти всю жизнь над ним работал. Мечтал все негативные эмоции в мире запереть под замок, а вышла эмоциональная бомба, разрушающая сознание разумных существ, оказавшихся слишком близко. — Как наивно, — выдавил я из себя. Не сказать, чтобы история слишком меня тронула, я не был знаком ни с человеком, о котором рассказывал Глеб, ни с его личной драмой достаточно близко, чтобы хоть что-то испытывать от такого рассказа. Но раз я обладал таким же даром, хотелось узнать как можно больше, чтобы не наступать на те же грабли. — А мальчик? Ну, который открыл дверь, я мог бы помочь ему, раз дар схож?.. — Не мог бы, — отрезал Глеб. — Сейчас ты и физически и морально истощен. И расскажи, как может тот, кто ничего не знает о своем даре, кого-то спасти? Но, допустим, ты сможешь войти в его сознание, думаешь, сможешь вернуться обратно? — Точно, ты прав, как всегда, — умом я был согласен с Глебом, но червячок самолюбия подтачивал нервишки. — Не злись, — вздохнул парень, перекатился на живот и почти подмял меня в весьма целомудренном объятии. — Возможно, однажды ты станешь настолько силен, что сможешь управлять мной, шефом или вообще весь УПС превратишь в марионеток, а за твою голову объявят награду, но пока ты просто человек. Как попаданец из книг, но без ультимативных способностей. Пить хочешь? — я кивнул и закрыл глаза. Внезапно стало холодно и легко, как-то непривычно. Раньше присутствие Глеба рядом иногда душило меня, но в тот момент, стоило ему отойти, я почувствовал щемящую пустоту где-то в районе солнечного сплетения. И холод. — Я возьму одеяло, — кинул через плечо Глеб. А я уверился, что он все-таки читает мои мысли. Возможно, не все, но яркие — точно. Нужно было расспросить Милу, что это за чертовщина.***
My life on straight avenue And all my doings Were in a rut All I had well defined Nightflights without wanting to To where the lawn remains uncut No more that Leave behind Midnight Sun — Deine Lakaien
— Ага, читает, — кивнула Мила, прижав мой язык шпателем для осмотра горла и заглядывая куда-то в мои недра. До этого таким же манипуляциям были подвергнуты мои уши и нос. Моё горло перестало болеть, стоило попить воды после пробуждения, но с тех пор иногда я начинал внезапно кашлять и Мила велела являться каждый день на осмотр. — Скажи: А-а-а… — Ы-хы-ы-ы, — попытался повторить я, но вышло не очень похоже. — Отлично. Судя по анализам и внешним признакам, ты совершенно здоров, хоть в космос запускай, — я несказанно обрадовался этой новости. От работы меня освободили, посадив на больничный до полного восстановления, а потому я маялся от безделия до конца ноября и все равно целыми днями торчал в Милином кабинете, расспрашивая что, как и где устроено в Управлении. Русалок от меня пока изолировали, сказав, что в ближайшее время ещё одного приключения я не переживу. А Глеб, казалось, старался держаться от меня подальше. — Конечно читает, — продолжила Мила, когда я уже начал ёрзать от нетерпения, и выключила налобный фонарик, стягивая со лба зеркало ЛОРа. — Чтобы войти в твой сон, ему пришлось связать ваши сознания, — я вновь открыл рот, но уже от удивления. — Это может пройти. А может и остаться навсегда. Всё зависит от того, насколько глубоко в своё сознание ты впустил Глеба. И да, именно поэтому он сейчас держится от тебя подальше. — А он все читает мысли или только яркие? — я встал с кушетки, поправил капюшон толстовки с принтом лягушонка Люсио из Овервотч, и направился ко второму креслу у рабочего стола Милы. Отчаявшись выставить меня на больничный, наставница придумала мне лёгкий труд — посадила оцифровывать медицинские карточки сотрудников. Теперь её стол был завален папками с документами, кружками из-под чая, а в центре хаоса возвышался мой ноутбук. — Только направленные в его сторону. Если хочешь облегчить жизнь вам обоим, просто постарайся не думать при Глебе о нём же. Ему пока сложно отличать твои мысли от слов, чтобы тактично игнорировать первые, — я плюхнулся за стол, стараясь сконцентрироваться на работе, но то и дело возвращался к самокопанию. — И, думаю тебе стоит знать ещё кое-что. Входя в твоё сознание, Глеб был готов остаться запертым вместе с тобой там, — Мила постучала по моему затылку, — если ты не проснешься. Это не для того, чтобы ты вдруг начал испытывать благодарность или стыд. Просто надеюсь, в следующий раз ты десять раз подумаешь, прежде чем подвергать себя опасности, обесценивая старания окружающих защитить тебя, — я мог лишь кивнуть на это. Такие догадки посещали меня и раньше, но услышать подтверждение от Милы было всё равно… сложно.***
Следующие несколько часов пролетели незаметно. Дело шло не быстро, приходилось разбирать каракули предшественников Милы из прошлого века. До девяностых, когда пост главы медицинского отдела заняла Мила, карточки не только по именам не были отсортированы, даже по году, а почерк постоянно менялся. Оставалось лишь гадать, это такая огромная текучка ассистентов или врачей была. Я пытался спросить наставницу, но она лишь развела руками и ответила, что никогда не интересовалась судьбой своих предшественников. Не поверив ей ни на грамм, я решил позже раскрутить на подробности более разговорчивого Шефа или Шурика с Ритой. В библиотеке тоже была картотека по бывшим сотрудникам. Но пока путь в библиотеку был для меня закрыт. Кроме текучки кадров, ещё один момент вызывал у меня много вопросов: даты рождения пациентов. У одних год рождения был трехзначный, а у других в этой графе был многозначительный прочерк, и это при том, что документация велась только с середины двадцатого века. Я попытался поискать в кипе бумаг хоть одно знакомое имя, но пока нашел только Марфу. И как раз её год рождения указан не был. «Интересно, если я у неё спрошу, не обидится?» — подумалось мне, пока я изучал пожелтевший от времени документ с маркировкой какой-то производящей бумагу компании времен СССР. — У девушек неприлично спрашивать возраст, — строго гаркнула мне на ухо наставница, а после рассмеялась, глядя как я, едва не улетев со стула, смешно разбрасываю вокруг бумажки. — Ну чего ты как таракан при свете засуетился, — Мила продолжала заливисто смеяться, пока я ползал по полу на карачках, собирая разлетевшиеся листы. — Знаешь, иногда чтобы понять твои мысли, даже не нужно их читать, тебе нужно научиться закрываться, если не хочешь и дальше попадаться с поличным. — Да просто перепечатывал, а тут нет данных, вот и задумался, — хоть это и было бесполезно, мне очень захотелось попытаться оправдаться. — Ну нет и нет, просто ставь прочерк или «нет данных». — Я вот о чем подумал… — Полезное занятие, — подколола Мила, — рассказывай. — Домовые ведь живут где-то? — я спрятал взгляд в документах. — Наверное, на изнанке наших домов и квартир, да? Не думаю, что они реально живут за печкой. Потому и ухаживают за домом, в качестве ренты, да и сами не хотят в свинарнике жить, наверное. А сами пользуются все тем же домом, теми же предметами, но… на другом слое реальности? — Сам додумался или кто-то подсказал? — с интересом спросила Мила. — Сам, — я даже гордость за себя почувствовал после её слов. Значит, догадки верны? — Много времени было, пока сидел за документами и пытался не удивляться тому, что в них находил. И наблюдал за сотрудниками медицинского отдела. Сначала шорохи и шепотки по углам пугали и напрягали, а потом вдруг я понял, что это может быть эхо или отголоски их… ну… жизнедеятельности на изнанке. — Хорошая догадка, хвалю. Для того и было тебе это задание дано, чтобы подготовить, — кивнула серьёзно Мила. — Ты, конечно, нырнул в наш мир как в омут с головой и уже со многим познакомился лично, но мозг такая штука, чуть перегрузишь и он не выдержит. А очередного психа с задатками менталиста нам только ещё не хватало. — Поэтому вы забрали меня в управление, — тут уже настала моя очередь язвить. — Так ты хотя бы под контролем. И Глебу хорошая практика, пусть изучает тебя и учится стабилизировать психическое состояние. Интересный ты, Митя, экземпляр, как ни посмотри, — хищно улыбнулась Мила, препарируя взглядом. Меня окружили маньяки! — А теперь можно тебя и всерьез учить, раз с ума не сошел за эти месяцы. За годик я тебя натаскаю, а потом, глядишь, вернешься в универ. Подумай о ветеринарии, серьёзно. Не думаю, что с обычными людьми у тебя будет много практики, а вот своих оболтусов шеф наверняка с радостью отдаст тебе на практику, хоть в шерстяном обличии, хоть в человеческом. У них всегда есть что зашивать, вытаскивать или вправлять, — даже не знаю, насколько она в тот момент была серьезна, но не зря говорят, что в каждой шутке есть лишь доля шутки.***
После пяти вечера Мила выгнала меня на ужин, а сама осталась на дежурство. Лично я не любил дежурить в медицинском отсеке, хотя от меня требовалось лишь вызвать бригаду дежурных медиков и оформить поступавших пациентов. Именно ночами приходили самые тяжелые, загадочные и страшные случаи. И хотя я никогда не заглядывал под окровавленные простыни, которыми были накрыты привезенные пациенты… или их тела, спать после таких смен в первое время было тяжеловато. Мила строго наказала не соваться под руку дежурным и просто фиксировать случаи или заводить карточки, если в базе ещё не было такого человека, а диагнозы и историю болезни после дописывал кто-то из врачей. Помните, я говорил, что боюсь крови? Оказалось, что не настолько сильно, со временем от её запаха моя голова перестала кружиться. Но при мысли о том, что однажды придется вернуться на учебу и на практике взяться за скальпель, мои руки начинали подрагивать. Кстати, моим внезапным напарником на ночных сменах стал Кот. Однажды, когда я в очередной раз пытался успокоить нервы после поступившего пациента под простыней, мне под руку юркнула рыжая пушистая макушка и отказалась покидать кабинет, как бы я ни упрашивал и ни соблазнял кота вкусняшками. Я думал, что Мила будет недовольна присутствием кота, но она на удивление разрешила ему приходить вместе со мной и даже выделила угол под кошачью лежанку и миску с водой. И, если честно, с тех пор мне стало спокойнее. Ведь пугаться таинственных шорохов и шепотков в ночной тишине веселее вместе с другом! Обо всем этом я размышлял, идя по лабиринту коридоров, в поисках столовой, когда кто-то схватил меня за плечо и, зажав рот, втащил в какое-то темное помещение, шустро захлопнув дверь. В темноте ярко засияли хищные глаза. — Ты хоть помнишь, какой сегодня день? — возбужденно прошептала Рита.