Дух войны.Когда не видно неба

Часть 2 Отчаянье.

      — Только этого нам ещё не хватало, — взвыл полицейский, пытаясь разогнать любопытное скопище народа, которое, несмотря на приближение военно транспортных вертолётов, отказывалась спасаться бегством вопреки визжащим инстинктам самосохранения.       — Эй, есть новости от военных? — окликнул он стоящего рядом мужчину, который с трудом удерживал, пытающуюся прорваться за ограждение, женщину, — что вообще тут, блин, происходит? Если это те же самые выродки, учинившие здесь погром, тогда, боюсь, мы в полном дерьме!       — На всех линиях стоит тишина, не могу ни с кем связаться, — взволновано ответил его напарник.       — Молитесь богу, чтобы наша армия успела… — он не договорил, как вмешался ещё один прибывший товарищ.       — Хватит стонать, Николь, а то мы подумаем, что ты испугался, — пытаясь разбавить накалённую до предела обстановку спецназовец.       — Испугался? Да нет, вы явно не так меня поняли. Это обычный рабочий вторник, и все словно по расписанию. Вначале вламывается через парадный вход авиация, разнося всё в пух и прах, а после на десерт, похоже, летит вторая волна подонков, а наша связь накрылась таким огромным тазом, что мы даже со своими ребятами связаться то не можем. А наши вояки, похоже, не спешат что-либо решать, и отрывать свои задницы от нагретых мест! Так что чёрт дери, вы не угадали, господа, ни на йоту, — к концу фразы мужчина практически сорвался на крик.       От яростной речи жандарма внимание бойцов отвлёк, подъехавший чёрный бронированный Хаммер RAID, из которого вышел Роджер Триаль — майор элитного подразделения спецназа французской провинции Марселя.       — Бойцы! — прогремел крик седоволосого мужчины, хотя на вид ему было не больше тридцати пяти лет, — Наша главная задача — сдержать силы врага до прибытия подкрепления, во что бы то ни стало. Я знаю, что все вы напуганы, но мы не можем бежать, как псы, поджав свой хвост, когда враг угрожает нашему городу и нашим семьям! — пытался воодушевить своих подчинённых громкой речью майор.       В его взгляде не было страха лишь проблеск надежды, которая вела вперёд.       — Не подведите… — едва слышно произнёс он, направив взгляд к месту, в которое с минуты на минуту будет высажена целая армия врагов, готовых разорвать глотки всем, кто станет на их пути.        Уже спустя пару тройку минут эти улицы наполнятся стрельбой, взрывами и воплями, а в воздухе, в который раз, появится запах смерти, которая не будет прощать промахов и оплошностей, допущенных на её поле битвы. Они же будут стоять, стоять до последнего, плечом к плечу, а отступая под стальными тесками врага, будут молить, чтобы это прикрытие больше не сдвигало линию их обороны. И никто не ответит, сколько уже прошло, ощущение времени давно потеряло свои привычные мерки.       В тот миг надежда, которая, так рьяно сияла в глазах командующего, начнёт постепенно таять, словно обдаваемая жаром снежная, некогда величественная, скульптура. А на замену возникнувшей пустоте, спеша бесцеремонно занять свободное место, приходит отчаянье, не из-за полученных ранений, и не из-за невыносимой усталости. Единственная причина — павшие товарищи, количество которых росло с каждой минутой.       Майор на секунду проникся мыслей, что, будто необузданный ад обрушил своё гнев на небольшой и тихий городок, стирая образы привычных и милых улочек в пепел. Эта часть Марселя напоминала пост апокалиптический район, каким его все видели в современных фильмах. Здания смотрели свысока своими опустевшими глазницами, осыпая людей чёрными хлопьями, которые покрывали заваленный стеклом асфальт, словно неумело выложенной мозаикой. Рухнувшие телефонные столбы и светофоры, будто шлагбаумы, перекрывали собой улицы. Языки пламени, охватившие стоящие рядом машины, устремлялись далеко ввысь, как и взгляды безжизненно лежащих рядом бойцов, не сумевших спастись от творившегося здесь хаоса. Его раненые бойцы сидели в укрытиях, прижавшись спиной к холодному железу, вымученно смотрели на тех, кто более не встанет рядом. Остальные же изо всех сил прикрывали своих товарищей, или же оказывали им скорую медицинскую помощь.       Из мучительной картины его вырвал гул приближающихся лопастей вертолёта, доносящийся за его спиной всего лишь в паре кварталов от места сражения. Встревожено он окинул взглядом своих бойцов, которые таранили его взглядом наполненным непониманием.       «Враг? Окружили?» — громом отдалось у него в голове.       Что было сил, он пытался отогнать, теснящие его холодное спокойствие мысли, которые вынуждали мужчину представить принять неминуемый финал.       Взрыв, прогремевший недалеко, заставил его вернуться в реальность, которая требовала незамедлительных действий и решений. Сделав глубокий вдох и выдох, майор подозвал к себе бойца, который только что нырнул за изрешеченный автомобиль, выступавший прочным железным укрытием, спасаясь от просвистевших пуль над его головой.       — Капитан Фьюри, бери свою вторую группу, и смените позицию, прикрывайте тыл, — прокричал он, указывая капитану на приближавшийся воздушный транспорт, который был практически полностью заслонён вздымающимися клубами дыма, — не дайте им загнать нас в капкан.       — Есть, сэр! — ответил капитан, стряхивая с волос осевшую из-за взрыва пыль с примесью кусочков бетона.       Группа переформировалась в считанные мгновения, быстро продвигаясь к заданным позициям, и как только ребята, прикрывавшие спины присоединилась к своим товарищам, прозвучало новое распоряжение.       — Подпустим их ближе, и после гостеприимно угостим порцией отборного свинца. Без команды огонь не открывать! Всем ясно?       — Так точно, сэр! — в один голос ответили бойцы, устраиваясь за брошенными автомобилями.       Ждать. Что может быть ещё отвратительнее на поле боя? Изматываешь себя ожиданием, глядя как надвигается противник, который лишь грезит мечтой о том, как бы скорее снести тебе голову. А что остаётся тебе? Лишь слепая вера в твоего командира. Ты проводишь пальцем по спусковой скобе, нащупывая, отдающий холодом, стальной курок: «А если он ошибётся?», — мелькает в голове, но гложущее сомнение обязан тут же раздавить, как подползающее к тебе мерзкое насекомое. Ты не имеешь на это право.       — Ждааать — томно протягивает капитан, наблюдая, как по сброшенным тросам, достающим до самой поверхности, из вертолёта начинают спускаться размытые в дыму силуэты.       Пульс начинает набирать обороты. Ты пытаешься задержать взгляд на прибывших гостях, но это удаётся с трудом — из-за дыма видимость практически сводится к нулю.       — Ещё рано, подпустим их ближе, чтобы не щекотать воздух пулями.       20 секунд. Биение сердца, словно удары тяжелого молота по металлической наковальне, бушуют в груди, обдавая то жаром, то холодом.       — Цели подходят к зоне видимости…       10 секунд. Время начинает замирать вокруг, обостряя чувства и инстинкты до предела. Оно даёт тебе всего один шанс, чтобы проиграть в последний раз твою виниловую пластинку, на которой располагается надпись — «Жизнь».       «Попался», — мелькает в твоей голове. Прицел без особых усилий ловит идущего впереди человека.       — Всем приготовиться открыть огонь! — басом звучит леденящий приказ командира.       5 секунд. Назад пути нет, да и не было. Твой мозг сейчас запрограммирован на инстинкт выживания. Ты уже можешь более чётко рассмотреть силуэты приближающегося врага.       «Эти люди не просто жестоки и бесчеловечны, они настоящие мясники. Их рука не дрогнет. Варвары! Таким подонкам нет места на этой земле!», — вторит призывающи твой внутренний голос.       Ты никогда ещё не желал чьей-то смерти так рьяно.