Чужая игрушка

Марк Я въезжаю в замок на рассвете семнадцатого дня. Кот Стена спокойно сидит на дне корзинки, все мои руки в глубоких царапинах, оставленных животным. Возможно, они спасут мне жизнь. Оружия при мне нет. Легко спрыгиваю с коня, ко мне тут же подходят трое безликих. Ворота за моей спиной закрываются. Я протягиваю корзину с котом слуге. — Моему ждущему. Я иду в окружении черных фигур по бесконечным коридорам в подвалы. Вводят в камеру. Я раздеваюсь сам, не жду приказа. Один из безликих осматривает рот, руки в перчатках профессионально шарят по моему обнаженному телу. Мои руки сковывают за спиной, и потом приковываю к стене так высоко, что я замираю, согнувшись, почти упираясь лицом в колени. Выход из камеры быстро и аккуратно замуровывают большими камнями, скрепляя их раствором. Я стою голыми ступнями на влажном холодном каменном полу, запрещая своему телу дрожать. Сейчас камеру замуруют так хорошо, что сюда не будет проникать воздух. Дрожь будет помогать согреться мышцам, но при этом расходуется слишком много воздуха. А охрана возле кладки будет стоять ровно двенадцать часов, пока раствор не застынет. Ни одного лишнего движения, ни одной лишней эмоции. Я экономлю каждый вдох. Страх или отчаянье заставят дышать глубже и чаще. Вдох. Камера слишком маленькая. Воздуха не хватит. Выдох. Но если охрана что-то услышит, кладку разберут и меня убьют. Руки выворачиваются из суставов с едва слышным хрустом. Кандалы даже не звякнули. Боль заставляет дышать чаще. Отросшими ногтями раздвигаю кожу на загноившейся царапине на правой ладони. Ловлю кончиками ногтей тонкую металлическую проволку. Перехватываю её пальцами, и пытаюсь открыть с её помощью замок. Стен Меня как-будто забыли в этой камере. В первую ночь слуга принес два плаща. И больше в камеру никто не заходил. Я кутаюсь в оба плаща, из-за голода мне еще холоднее. Жутко хочется пить. Я не знаю, как долго нахожусь здесь. Не знаю ночь сейчас или день. В который раз проваливаюсь в неглубокий беспокойный сон. Звук открываемого замка вырывает из сладкого забытья. В камеру входит высокий мужчина лет сорока. -Вставай. По звуку голоса я понимаю, что именно он привез меня в замок. С трудом поднимаюсь, безликий одной рукой обхватывает меня за талию и придерживает. Мы быстрым шагом идем наверх. Первое, что попадается мне на глаза в его комнате — наш с Марком кот. Облегченно вздыхаю. Безликий толкает меня в кресло и подает кувшин с водой. Пью жадно, торопясь, захлебываясь. Крис. Безликий возвращается очень поздно вечером. Я начинаю снимать с него их странную форму, знаю, что нельзя, но безликий только мягко убирает мои руки. Быстро и бесшумно раздевается сам. Я смываю с его рук чужую кровь, собираю разбросанную по полу одежду. Безликий не спешит одеваться. Он устало опускается в кресло, я сажусь к нему на колени, обнимаю за плечи и утыкаюсь носом в его шею. Для моего отца самым важным в человеке было благородство крови. Поэтому он всегда поддерживал мятежников деньгами. — Триста лет назад на престол пришли самозванцы. Триста лет на троне люди без единой капли королевской крови в жилах. Да и соседние государи с ними даже родниться не хотят! Сколько это может длиться? После смерти моего отца Анж уговаривала меня не поддерживать мятежников. Но я не мог предать его дело. В ту самую страшную в жизни ночь, когда моя супруга решила избавиться от надоевшего мужа, безликий проник в дом для того, чтобы убить меня. Безликий кончиками пальцев прикасается к шнуровке на моей рубашке. Я вскакиваю с его колен, отворачиваюсь от него, и начинаю раздеваться. Слышу его дыхание у себя над ухом. Закрываю глаза и чувствую, как меня отрывают от пола знакомые надежные сильные руки.