How would you feel.

— Ты блять в пизду не логичный, Магнуссон, в курсе? — Крис буквально взрывается, всплескивает руками и пинает край кровати. Пьяные ночные душеизливания Вильяма по телефону начинают бесить до неконтролируемых приступов агрессии. Крис бы ебанул со всей силы телефон, желательно об совсем не соображающую черепную коробку этого патлатого мудака, но он сдерживается, крепче сжимая трубку длинными пальцами.  — Я приеду через десять минут. — чуть заплетаясь говорит Вильям, и Крис слышит, как урчит мотор машины на фоне. — Иди нахер, Магнуссон. — Шистад сбрасывает звонок, успевая услышать лишь смешок в ответ, и отправляется искать хоть какие-то вещи, чтобы одеться, барабаня пальцами по экрану. 1:19 кому: «Патлатый мудак» Разобьёшься на этой тачке, я тебе разхерачу морду, и ты сдохнешь от потери крови. 1:20 от: «Патлатый мудак» Если я разобьюсь на этой тачке, то от меня не останется морды, и, боюсь, я сдохну от потери крови раньше, чем ты успеешь добраться. 1:20 кому: «Патлатый мудак» Не обязательно было отвечать блять. Веди машину. 1:21 от: «Патлатый мудак» Я могу вести машину одной рукой 1:21 кому: «Патлатый мудак» После бутылки коньяка? 1:23 от: «Патлатый мудак» Виски вообще-то 1:23 кому: «Патлатый мудак» Вот ты тупой хер. Крис кидает телефон на диван и бранится в полголоса. Вильям откровенно херово водит машину, а уж после бутылки виски тем более. Крис бы прочитал ему нотацию на эту тему, запретил, наорал, но не имеет никакого права делать это. Кристофер Шистад не его мамаша, и уж тем более не его сучка, чтобы что-то там предъявлять. Но все дело в том, что Крис почти готов быть его личной сучкой, в том, что он чертовски любит его. До тошноты, до ломки наркомана любит. Зависит. Болеет. Почти слепнет от этого блядского чувства, начиная верить в какую-то тупую теорию о том, что в конечном итоге люди приходят к тем, кто любит их больше, чем они сами себя. Он безоговорочно выигрывает у всех и каждого, ибо кто-то ещё любить так, как он, просто не способен. — Охуеть, ты жив. Думал, что ужа дорожная полиция приехала сообщить о несчастном случае. — Крис лениво открывает дверь и даже не смотрит на друга. — А ты душка, Шистад. — ухмыляется, он слышит, Вильям и цепляет его подбородок кончиками пальцев, заглядывая прямо в глаза От Магнуссона несет алкоголем и приторными духами его подружки. Криса, кажется, начинает воротить. — Разве это новость? — Крис изгибает бровь, вздергивая нос выше. — Я само очарование. Губы Вильяма в паре сантиметров от его, и все, что сейчас хочет Крис — целовать их, кусать их, вылизывать их… Но он лишь отворачивается. — Так что ты там говорил про Эву? — он вспоминает всю несуразную, бессвязную чушь, что нёс Вильям в перерывах между глотками виски из горла. — Нура сказала, что у неё появился парень. Сука. — Вильям выплёвывается последнее слово и нетвердо шагает по скользкому ламинату. — А ты думал, что она будет ждать, пока парень ее лучшей подруги наконец соберёт свои яйца в кулак и подкатит? Ты блять еще и в пизду тупой. Все дело просто в том, что Вильям до одури и умопомрачения влюблён в Эву. По-детски глупо так, что даже подойти не может. Крису хочется блевать от этого ещё сильнее. Но вместо этого он пишет Эве пошлые сообщения в подробностях и трахает при каждом удобном случае. Ведь дело в том, что Мун так преданно и сильно любит Кристофера Шистада, что неизвестно насколько низко готова падать ради него. — Шистад, по-моему это называется ревностью. Крис фыркает, думая о том, как чертовски проницателен Вильям, даже когда он пьян. — Магнуссон, а по-моему ты перебрал. — Ревнуешь меня? — он подходит сзади, обвивает руками поясницу и шепчет прямо в ухо, опаляя кожу горячим дыханием. Криса мурашит, и он слишком резко выдыхает до конца и на секунду замирает. Вильям трется носом о его коротко стриженый висок, постоянно мажа сухими губами по кончику уха. — Слишком много чести. — Да, да, конечно. — Вильям посмеивается и скользит пальцами по оголенному животу. Крис чуть запрокидывает голову назад и шепчет: — До чего же ты заебал, патлатый мудак. — Заебу я тебя к концу этой ночи. — Кто кого ещё, Магнуссон. — он заводит руку назад и чуть сжимает его член сквозь грубую ткань джинс. — Уже стояк, серьезно? — Кто бы говорил. — Вильям звенит пряжкой его ремня, покрывая плечо поцелуями/засосами/укусами. Пьяный Вильям как-то заявил, что уверен, что секс делает их дружбу крепче обычной. Крис посмеялся, и ответил, что уверен, что их секс только его стояк делает крепче, чем обычно. Крис резко и громко хватает ртом возду и замирает, когда холодная ладонь Вильяма скользит под резинку с именитым логотипом. Не выдерживает и резко разворачивается, сминая (съедая) его губы в поцелуе. Низкий полу-рык полустон Вильяма прокатывается по комнате, когда Крис прижимается к нему ещё сильнее, заставляя упираться себе куда-то в низ живота. — По-моему ты уже трахаешь меня через одежду. — Крис ехидно ухмыляется, на секунду задерживая взгляд на опухших и влажных губах друга. Как-то пошло, похабно, облизывается, когда длинная, тёмная челка щекочет подбородок, а шеи касается (не)чужой горячий язык. Крис закрывает глаза, вцепляясь длинными пальцами в его волосы, и даже не замечает, как Вильям медленно движется к двери, ведущей в ванную. Они целуют друг друга, кусают солоноватую кожу и избавляются от совсем не нужной, лишней, одежды. — Какого черта? — хмурится Шистад, когда его спина вырезается в дверь. — Серёжка. — Вильям кусает мочку его уха и хрипит всего одно слово, тяжело дыша. — Нахер. Крис не до конца понимает, что от него требует друг. Все, о чем он может думать, — как поскорее засунуть свой язык глубже в его рот, развернуть к себе спиной и наконец войти, вцепляясь в волосы, оттягивая назад и заставляя прогибаться как последнюю шлюху. Но Вильям слишком настойчив. Он заталкивает парня в просторную, каменную ванную и, не убирая ладони с его задницы, шарит в одном из ящиков. — Высунь язык. — голос у парня не грубый, но настолько властный, что Крис повинуется без колебаний, округляя рот, и покорно ожидает. Слишком любит Магнуссона, чтобы не выполнить его приказ просьбу желание. Вильям думает, что прямо сейчас бы вставил в этот рот. Слишком соблазнительно, слишком блядски притягательно он выглядит. Он нащупывает маленькую дырочку на языке, фиксирует металлическую штангу, улыбается, любуясь, как она поблескивает в свете ламп, и чуть давит на плечи, заставляя Криса осесть на колени — Извращенец. — усмехается парень и смотрит на него, подняв глаза, облизывает верхнюю губу, клацая шариком о зубы. У Магнуссона сносит крышу, когда он чувствует, как горячий язык и ещё не успевший нагреться металл проходят по его животу, чтобы спуститься ниже, пройтись по всей длине, вырисовывая контур венок и чуть дразня, играя, пока Крис нарочито медленно погружает его член в рот. Вильям прислоняется поясницей к раковине, хватаясь за края столешницы до побелевших костяшек, и то и дело напоминает себе дышать. Н е в ы х о д и т. Крис не закрывает глаза ни на секунду, наслаждаясь его реакцией, запоминая мельчайшие изменения в его лице и каждый звук, вздох, стон. Он, если на чистоту, уже готов кончить только от этой картины. Крис не закрывает глаза, потому что настолько любит Вильяма, что не может пропустить те моменты, когда его чувства и желания взаимны. Он не может пропустить те моменты, когда мысли Вильяма, тело Вильяма — сам Вильям целиком и полностью принадлежит только лишь ему и никому больше. Вильям влюблён в Эву так, что хочется на стенку лезть от осознания того, что это никогда не будет взаимно, но только не в такие моменты. Крис любит в Вильяма так, что готов прощать его тысячи и тысячи раз, ждать его, принимать его, и в такие моменты особенно сильно. И их, конечно, нельзя упускать. Поэтому даже тогда, когда Крис исполняет свою задумку и наконец почти кладёт тело друга на мраморную столешницу, тянет за чёлку, заставляя прогибать поясницу, он любуется его лицом в зеркало. Изучает его эмоции, когда похабно, до синяков, лапает его бёдра, когда кусает плечи, когда проходит кончиком языка вдоль позвоночника, чуть касаясь кожи металлической штангой, и когда почти вдалбливает его прекрасное, скульптурное тело в холодную, каменную поверхность. Такие моменты точно нельзя упускать. /// Утром на подушке привычно красуется след от головы Вильяма, его самого привычно нет, а кофе на столе не оставлен, что, к слову, абсолютно непривычно. Крис потягивается, чувствуя, как ломят кости, и довольно улыбается ровно до тех пор, пока не видит сообщение на экране своего телефона. 7:12 от: «Патлатый мудак» Какой же ты гадкий ублюдок, Шистад Крис понимает все почти моментально, когда видит прочитанное сообщение-ответ от Эвы на его длинное и пошлое пожелание «доброй ночи», что он отправил вчера незадолго до приезда Вильяма. Блять. У Криса руки трясутся, а голова совсем не соображает, когда он набирает друга в двадцатый раз. У Криса ком подкатывает к горлу, когда он пишет Эве о том, что все было несерьёзно, что она ему не нужна, и пересылает Вильяму скриншот. У Криса кулак летит в ближайшую стену и брызгает кровью после столкновения, когда он получает от Вильяма грубое: «ПОШЁЛ НАХЕР». 10:34 кому: «Патлатый мудак» Возьми блять трубку. 10:34 от: «Патлатый мудак» Сообщение не отправлено. 10:35 кому: «Патлатый мудак» Не думал, что очередная сучка разрушит наши отношения 10:35 от: «Патлатый мудак» Сообщение не отправлено. Крису кажется, что он перебирает, когда опустошённая бутылка скотча летит в противоположную стену и рассыпается осколками рядом с разбитым телефоном. Крису кажется, что он пьяный в дрова мазохист, когда он начинает бить и пинать стоящие на пути предметы, косяки и стены, переставая чувствовать кисти рук. Крису кажется, что он конченый долбаеб, когда он выходит из квартиры и прогуливается вдоль дороги, ловя такси, чтобы назвать водителю адрес чертового Вильяма Магнуссона. Вместо этого он ловит попутку и называет улицу чертовой Эвы Мун. — Уходи. — голос у Эвы громкий, и из-за двери его слышно замечательно, но Крису абсолютно плевать на ее слова. Он лишь продолжает ритмично бить дерево кулаком. Ноющим, опухшим и окровавленным кулаком. — Ты что глухой, Кристофер? Раздраженная и злая Эва распахивает дверь. — Нет, я пьян. — Я вижу. Чего тебе? — Впустишь?  — Что случилось? — ее взгляд останавливается на его руках, и строгая линия рта нехотя смягчается. — Предметы мебели в моей квартире были слишком бесящими. Эва хмыкает, или, может, давит смешок, закатываете глаза, но отходит на полшага. — Так зачем пришёл? Ты же меня бросил, помнишь? — Знаешь, многие навещают бывших по пьяне. — он пожимает плечами и направляется к ней. — Откуда ты знаешь, Мун, может я тебя бросил только для того, чтобы напиться и вернуться обратно. Так, ради разнообразия. Крис стоит близко и ухмыляется ей прямо в лицо. Нагло и почти омерзительно. Это, во всяком случае, должно быть омерзительно Но Эва не понимает, почему Крис от этого становится ещё более очаровательным, притягательным и сексуальным. Ей хочется дать себе леща и накинуться на него с поцелуями одновременно. Ведь дело в том, что она настолько его любит, что готова спустить с рук и то грубое сообщение о расставании, и это омерзительное поведение. Блядский Кристофер Шистад. — Я принесу бинты. Эва уходит, Крис усаживается на диван, продолжая тупо пялиться на: «Сообщение не отправлено» — на разбитом экране. Дело ведь в том, что любовь к Вильяму настолько сильная, что ее не зальёшь скотчем, не разобьешь, как зеркало в ванной (в которое он только вчера наблюдал, как тот кончает), не сломаешь, как косточки руки (судя по тому, как они опухли — однозначно) и не кинешь чёрный список. Блядский Вильям Магнуссон. — Он тебе нравился? — Отъебись, Мун. — Крис, ответь. — она берет его руку, чтобы протереть воняющей спиртом салфеткой. — Если мне потребуется психолог, Мун, я пойду в клинику или в бар. Не твоя работа, детка. — Выключи ты этого мудака, Крис, и просто ответь на вопрос. Она смотрит на него. Глаза в глаза. Крис видит своё отражение в ее тёмных широких зрачках, и за это отражение ему хочется расхерачить Вильяму морду. Слишком глубоко засел, слишком искалечил, слишком много боли причинил. Боли, которую Мун с какой-то радости готова забрать себе. — Да, нравился, и что с того? Ты ему тоже нравилась, но мы не всегда получаем то, что хотим. Зачем говорить об этом тогда? Эва тупо пялиться несколько секунд, а потом опускает глаза и говорит: — Так ты был со мной только потому, что хотел, чтобы ему было настолько же больно? Умная девочка. Умная Эва Мун. Умнее Криса. Смогла хотя бы объяснить, какого черта он творил последние несколько месяцев. — Нет, Эва. Я был с тобой, потому что ты очень глубоко заглатываешь. — Ты омерзителен. — она кривит нос. — Знаю. Иди сюда. — Крис притягивает ее к себе, мягко касаясь губами губ. Эва не сопротивляется. Ведь Эва любит Криса. А Эву любит Вильям. А Вильяма любит Крис, который пустил весь этот треугольник ко всем ебеням, когда в очередной раз поставил засос у Мун на груди и прошёлся языком по животу. В конечном итоге теория Криса сработала, но только в другом направлении — он остался с тем, кто любил его больше, чем он любил сам себя. В конечном итоге теория Вильяма о сексе и крепкой дружбе с треском провалилась. В конечном итоге только один в треугольнике получает желаемое.