Живая

— Куда мы летим? — спросила Эсхильда. — На Галлифрей, как я и говорила, — ответила Клара и улыбнулась. — На Галлифрей. Только окружным путем. ТАРДИС тряхнуло, и Клара схватилась за край консоли — это было привычно. А затем — судя по показаниям приборов, где-то внутри Временной воронки — ТАРДИС замерла. И вот это было уже непривычно. Так случалось и раньше, конечно — но двигатели ТАРДИС как будто тоже замерли; освещение потускнело, хоть и не погасло вовсе, а на приборной панели потухли все индикаторы. Клара поймала удивленный взгляд Эсхильды и вздохнула. У нее и без того был слишком долгий день, в котором нужно было слишком много действовать, слишком много улыбаться. День, в котором она снова попрощалась с Доктором — и, вероятно, на этот раз навсегда. Она смотрела перед собой, и силуэт Эсхильды начал расплываться и подрагивать. Клара зажмурилась и потерла веки пальцами — подушечки остались сухими, но в глазах щипало. — Что случилось? — спросила Эсхильда. В ее глазах явно читалась надежда на то, что все под контролем, и Клара не осталось ничего иного, кроме как улыбнуться и ответить: — Все в порядке, нам просто нужна передышка. Давай еще раз сверимся с инструкцией: наверняка я просто забыла что-то включить или выключить. Но для начала скажи: что бы ты хотела увидеть? Самое первое? Твое первое путешествие в ТАРДИС — куда оно будет? — Я прожила до конца этой Вселенной, — равнодушно ответила Эсхильда. — Я видела все. Возможное, невозможное, вообразимое, невообразимое. Даже если что-то забыла. Хотя… Бессмертная девочка посмотрела на Клару, и в ее взгляде вдруг промелькнуло что-то новое, что-то искреннее и совсем человеческое. — Знаешь, есть кое-что, — продолжила она и отвела взгляд. Ее голос едва заметно дрогнул. — Я могу увидеть… саму себя? Эсхильду? — Увидеть — думаю, можешь, — неуверенно ответила Клара. — А вот поговорить… Кто знает, какой величины парадокс это может создать. Если ты поговоришь с собой и — пусть даже случайно — сделаешь так, что ничего не будет, то… — Я не хочу говорить, — отрезала та. — И я не хочу изменить свою жизнь. Я просто хочу вспомнить, какой была девочка, чье имя я постоянно забываю. До того как все это случилось. Раз уж мы теперь… Она замолчала и только указала рукой на консоль ТАРДИС. — Идет, — легко согласилась Клара. — Год, место? Внимательно сверяясь с инструкцией, Клара ввела нужные координаты, выполнила все действия, отмеченные необязательными, но желательными, и положила руку на рычаг. Она все еще не могла до конца поверить, что сама управляет ТАРДИС — пусть даже эта машина по сравнению со своенравным кораблем Доктора казалась куда более обезличенной и простой. Минималистичный интерьер, упрощенная консоль. Никаких признаков личности или характера. Никаких леопардов. Клара улыбнулась собственным воспоминаниям и опустила рычаг. Ничего не произошло. Клара нахмурилась и снова проверила инструкцию, повторяя каждый шаг. Эсхильда внимательно следила за ней. — Не работает? — уточнила она. — Не работает… — растерянно ответила Клара. — Мы попали в Юту, перенесли туда ТАРДИС Доктора, и никаких сложностей — а теперь она просто… Она ничего не делает. — Может быть, ты читаешь инструкцию неправильно? — Координаты, набор констант, вариации гравитационной постоянной, ускорение расширения Вселенной — вроде бы все так… — Клара, скажи честно: ты хотя бы понимаешь, что все эти слова значат? Эсхильда смотрела на нее, сложив руки на груди и сдвинув брови. Она как будто бросала ей вызов, оставаясь всегда на безопасном расстоянии; провоцировала ее, но избегала открытого конфликта и отступала, не позволяя Кларе взорваться. — Знаешь, это довольно сложно, на самом деле, — мирно ответила Клара. — Я как будто одновременно понимаю и не понимаю… ТАРДИС тряхнуло, и на одно короткое мгновение временной ротор пришел в движение; в консольной снова стало ярко. И двигатели вновь замерли. Приоткрыв дверь, Клара выглянула наружу и обнаружила, что ТАРДИС приземлилась на каменистой поверхности какой-то планеты. В небе посверкивали звезды, а прямо перед ней красовался голографический плакат: «Астероид Анжела-13, условно-недвижимое имущество Джона Эдварда Эдвина Расмунсена-Петровского. Уничтожение запрещено. Нарушители будут уничтожены и наказаны». За спиной хихикнула Эсхильда. — Непохоже, чтобы мы попали туда, куда собирались, а? — спросила она Клару, но та резко захлопнула дверь и вернулась к консоли. Следующие несколько дней они обе провели за изучением инструкции, но никакого прогресса не намечалось. Клара уже готова была признать, что ей достался бракованный экземпляр, но Эсхильда резонно заметила, что раз они обе спокойно читают технический текст на галлифрейском языке, то это означает только одно: им помогает ТАРДИС. А, значит, ей это зачем-то нужно. Идея использовать телепатический интерфейс пришла им обеим одновременно, и следующие несколько дней они искали хотя бы какие-то упоминания о нем — безрезультатно. В лучшем случае встречались ссылки на использование интерфейса в том случае, если задать точные координаты невозможно. Но автор инструкции явно предполагал, что читатель совершенно точно знает, что это такое, как им пользоваться и где найти, так что детальным описанием самого интерфейса не занимался. Более того, в тексте то и дело попадались непереводимые пиктограммы, и Клара поняла, что добралась до той части инструкции, которая просто не может быть переведена на доступный ей язык. Эсхильда тоже не смогла прочитать ни слова, а значит, речь шла о чем-то понятном только Повелителям времени. Но пользоваться телепатическим интерфейсом могли не только они, так что Клара отложила инструкцию в сторону и принялась за внимательное изучение самой консоли, а также пространства под и над ней. Пара десятков переключателей, подписанных и нет; сотни разноцветных кнопок, половина из которых не упоминалась в руководстве вообще и, возможно, не имела вовсе никакого назначения, кроме эстетического — но ничего подходящего. И ничего работающего. Клара села на пол, прислонившись спиной к опоре консоли, и вздохнула. Инструкция была прочитана много раз вдоль и поперек, включая совершенно непонятные ей части. Клара пыталась поговорить с ТАРДИС, в том числе — мысленно, однако не происходило ровным счетом ничего. — Как это делал Доктор? — спрашивала периодически Эсхильда. — Ты не можешь повторить? Клара вспоминала, как это делал он: носился в безумном танце вокруг консоли, нажимая на, казалось, случайные кнопки — или сосредоточенно глядел в экраны, считывая какую-то информацию, а затем касался одного или двух рычагов — и ТАРДИС отправлялась в полет. И она была совершенно уверена, что всеми этими действиями он стремился просто произвести впечатление. Кларе экраны показывали то, что она в конечном итоге определила как экранную заставку: довольно увлекательные и даже по-своему красивые, но совершенно бессмысленные сплетения кругов и линий. Клара вздохнула и закрыла глаза. «Не двинусь с места, пока она не заведется сама собой», — решила она — и тут же из-под консоли упала связка разноцветных полупрозрачных проводов с склизким мягким многоконечным хвостом и больно ударила ее по плечу. Клара потерла плечо и осторожно коснулась пальцем самого толстого шнура. Внутри него сверкали искры и пробегали крошечные синие молнии. — Это еще что такое… — пробормотала она. «Хвост» выглядел отвратительно и напоминал ей о далеках. Кроме того, он постоянно шевелился, как будто пытаясь подобраться ближе к клариной коленке. Клара инстинктивно отодвинулась подальше и порылась в карманах. Вытащив шариковую ручку, она неуверенно ткнула ей в хвост, тут же отдернув руку. Хвост влажно шлепнул по полу и отполз подальше от Клары. А затем рванулся к ней: полупрозрачные стебли скользнули по запястью Клары, крепко обвивая его; она поморщилась и стиснула зубы: ощущение было не из приятных. Холодные и как будто даже влажные толстые плети медленно поднимались вверх по предплечью, кожу покалывало, но сейчас ей было скорее любопытно, чем страшно. И все же ей пришлось напомнить себе о том, что она не может умереть. Тонкий ус достиг ее шеи и скользнул за ухо, обвился вокруг и замер на левом виске — буквально на минуту, а затем мгновенно свернулся, спрятался обратно в связке толстых проводов. Синие искры мигнули и сменились фиолетовым пульсирующим сиянием. Какое-то время Клара недоуменно смотрела на полуживую связку, а потом вдруг догадалась: ТАРДИС не понимала, жива ли Клара. Если бы только Клара сама понимала это… Она снова ощутила касание живого провода: на этот раз теплое и даже почти приятное. «Я живая», — сказала про себя Клара. — «Я живая, просто… Просто я немного странно живая, и, наверное, ты никогда не видела такого. Но во Вселенной очень много чудес, и очень много ужасов, и если ты позволишь мне, то мы вместе сможем увидеть их все. Или, по крайней мере, их увидишь ты». Полущупальце-полупровод снова добралось до ее левого виска и устроилось поудобнее во впадинке. Клара постаралась расслабиться, уверенная, что в любом случае ей не будет больно. И она очень сильно ошибалась. Это была не боль — это ощущение находилось за гранью боли; ее мир взорвался ослепительно-белой вспышкой, и она осталась одна посреди гулкой пустоты. — Эй! Где я? — крикнула она, и услышала оглушающее многократное эхо собственного голоса. Она шагнула по невидимой поверхности, а затем подпрыгнула — и едва справилась с приступом тошноты. Пустота вокруг нее как будто уплотнилась и сжалась вокруг горла. — Можно мне что-нибудь осязаемое? — попросила она, повинуясь странной догадке. Ей вдруг показалось, что она уже проходила через нечто подобное. Упругий молочный туман сменился пустынным пейзажем. Где-то вдалеке на горизонте виднелось поселение; под ногами ветер разносил невесомые комья оранжевой травы. В небе туско светили два разноцветных солнца. Клара вздохнула — и вдруг ощутила странную боль в груди. Проверяя неожиданную догадку, она коснулась шеи и почувствовала бьющуюся жилку. — Что бы это ни было, пожалуйста, не шути так, — прошептала она, не веря в случившееся. Жилка неуверенно замерла под кончиками ее пальцев, и Клара закрыла глаза. — Значит, ты меня слышишь, — выдохнула она. — Мне немного странно разговаривать с пустотой. Перегретый воздух перед ней пошел рябью, и через пару секунд Клара смотрела на саму себя. — Да-да, мы это уже проходили однажды, — раздраженно сказала она. — Пожалуй, после всего случившегося тебе стоит подобрать другой образ для визуального интерфейса. Можно мне кого-то, кому я могу доверять? Иллюзорная Клара склонила голову набок и безэмоционально ответила: — По данным сканирования, этот облик имеет наивысший приоритет с точки зрения эффективности коммуникации. — Ну хорошо, пусть будет эффективная коммуникация, — вздохнула Клара и уточнила: — Ты, значит, моя ТАРДИС? — Я — ТАРДИС, — подтвердила ее собеседница. — Что значит «твоя»? — Значит, что я — твой пилот, — неуверенно ответила Клара. — Я выбираю пункт назначения, ты летишь к пункту назначения. — Ты неспособна быть пилотом ТАРДИС, — равнодушно ответила голограмма. — Пункт назначения задан: Галлифрей. — Да, Галлифрей… Подожди-ка. Почему это я неспособна быть пилотом ТАРДИС?! — возмутилась Клара. — У тебя нет необходимых качеств для того, чтобы быть пилотом ТАРДИС. — Какие нужны для этого качества? Песок в пустыне вдруг взвился вверх, забиваясь в нос; Клара инстинктивно зажмурилась — а затем заставила себя открыть глаза, повторяя: «это все не по-настоящему, это все иллюзия, голограмма». И обнаружила себя в глубоком кожаном кресле у искусственного камина. Босые ноги утопали в пушистом ковре, и она почему-то куталась в длинный махровый халат. — Для того чтобы пилотировать ТАРДИС, недостаточно знать последовательность переключения рычагов и правильность настройки приборов, — раздался хорошо знакомый голос с шотландским акцентом. Клара дернула головой, не желая смотреть в сторону. — Ну и что же еще нужно знать? — неприязненно ответила она. Когда-то она не хотела отдавать свои воспоминания. Сейчас она не хотела помнить. — Все, — равнодушно ответил ее собеседник, и Клара немного расслабилась. Пусть голос и был знаком, интонации выдавали в нем искусственность. — Почему я в халате? — спросила она, пытаясь нащупать какую-то точку соприкосновения с чужим разумом. — Для того чтобы ощущать себя комфортно. — Я бы не сказала, что мне комфортно ощущать себя в халате, — пожала плечами Клара. Она словно пыталась подобрать наощупь правильные слова, выражения, зацепиться за что-то; она чувствовала холодный чужой разум — разум чужой ТАРДИС — цепляющийся за ее виски тонкими ледяными пальцами. — По данным исследования наиболее популярных образов человеческой расы твоего времени в данный момент ты находишься в наиболее комфортной обстановке. — Угу, не хватает только кота — стой, стой, не нужно создавать мне кота! — спохватилась в последний момент Клара. — У нас есть проблема, Клара Освальд, — заметил голос из соседнего кресла, и она вздрогнула: то ли ТАРДИС скопировала из ее памяти нужные интонации, то ли их дорисовало ее воображение. — Ты не можешь управлять ТАРДИС, но я не могу без пилота. — Ты не можешь без пилота — что? Путешествовать? Но, кажется, чуть раньше ты собиралась на Галлифрей. — Программа экстренного возвращения не работает, — созналась ТАРДИС, и в интонациях промелькнуло что-то живое. — Я не могу попасть на Галлифрей. Клара все еще не могла набраться решимости взглянуть на голографический образ собеседника, и ей стоило усилий напомнить себе о том, что она разговаривает не с Доктором, а с ТАРДИС — а значит, вряд ли сможет что-то прочитать на его — ее? — лице. — Галлифрей заперт на краю Вселенной, — припомнила Клара. — И у тебя нет координат? — У меня есть координаты. Я не могу вернуться. Ты не можешь быть пилотом. Клара начинала что-то понимать. — Доктор рассказывал мне о том, что между повелителями времени и их ТАРДИС образуется связь. Между нами нет связи, и значит, ты не можешь функционировать? В этом дело? — Между нами не может быть связи, — ответила ТАРДИС. — Ты не подходишь. — Потому что я — не повелитель времени? Не с Галлифрея? — Ты слишком маленькая. Тебя слишком мало. Ты не сможешь провести меня через временную воронку. — Расскажи мне? — попросила вдруг Клара. — Расскажи мне, как это сделать, и я верну тебя. Верну тебя на Галлифрей, если тебе хочется вернуться домой. Я сделаю все, что в моих силах. Клара ощутила прикосновение чьей-то руки: это оказалось совсем неожиданным, она была уверена, что ТАРДИС неспособна создать материальную оболочку, однако — вот она касалась ее руки, длинными холодными пальцами, и Клара все же обернулась. И встретилась с пристальным взглядом знакомых зеленых глаз. Отдернув тут же руку, Клара отвернулась. — Зачем? Зачем — так? — спросила она, ощущая, как в уголках глаз собираются горячие слезы — невозможные, несуществующие на самом деле, но такие острые и болезненные слезы. Ее сердце снова ударилось о грудную клетку — и замерло. Слезы мгновенно высохли на щеках. — Потому что этому лицу сейчас не сможешь солгать, — бесстрастно произнес голос, который она слышала последний раз в телефонной трубке. — Я взяла этот образ из твоей памяти. — И как там, в моей памяти? — выкрикнула Клара. — Нравится ли тебе в моей памяти? Может быть, вытащишь еще пару лиц? Смотри внимательно. Элли Освальд, ей я пообещаю что угодно. Дэнни Пинк, чувство вины съест меня заживо. Давай, играй дальше! Я хотела тебе помочь, но сейчас, знаешь ли, мне уже совершенно не хочется этого! Я просто оставлю тебя здесь, на дурацком никому не нужном астероиде, и делай что хочешь. Холодные пальцы снова легли поверх ее руки. — Пожалуйста, не нужно. Помоги мне, Клара. — Если хочешь манипулировать мной, то хотя бы отрегулируй температуру, — бросила в ответ Клара. — Меня в дрожь бросает от этих ледышек. — Я существую одновременно во множестве измерений, — не замечая ее реплики, продолжила ТАРДИС. — Для того чтобы управлять мной, нужно видеть больше, чем то, что способна воспринимать ты. Клара, ты убьешь меня, потому что ты не понимаешь, что можно и что нельзя. Ты не видишь всей сложности сопряженных временных измерений. Что будет, что может быть, чего не может быть. Ты не Повелитель времени. — Хочешь сказать, он — Доктор — он мог это видеть? — Он мог это чувствовать. Он мог это понимать. — Хорошо, расскажи мне тогда подробнее, и мы что-нибудь придумаем. — Клара, ты всего лишь человек. Ты существуешь в одном моменте времени. Для тебя нет прошлого и будущего, для тебя есть только настоящее. Ты — слепая мышь в лабиринте, полном ловушек. — Но ты же видишь весь лабиринт целиком? — Я вижу все лабиринты целиком. И из-за этого я не вижу выхода. Вселенная расширяется с заданной скоростью, Клара; я вижу все Вселенные, я существую одновременно во всех Вселенных, и мне нужен якорь, чтобы удержаться в этой. Ты уничтожишь меня, и, возможно, целую Вселенную одной неосторожной попыткой. Ты не сможешь рассчитать верные координаты — для этого нужна ментальная связь. Но ты не сможешь ни подключиться ко мне, ни обработать поток информации: для этого нужен разум существа высшей расы. Клара задумчиво прикусила губу. — А что не так с разумом низших рас? — ткнула она наугад, молясь, чтобы сейчас угадала все верно. — Он не выдерживает многомерных потоков информации, — подтвердила ее предположение ТАРДИС. — Не выдерживает — значит, умирает? — уточнила Клара. — Емкости нейронных связей недостаточно, они рвутся. Существо умирает. Или становится всемогущим. — Тогда, пожалуй, нам стоит попробовать, — не веря сама себе, предложила Клара. — Видишь ли, я уже умерла.