Полицейский медиум

- Я любила Затонск. Мне там было очень хорошо. Но после смерти мамы и папы я просто не могла там бывать. Они со Штольманом сидели в креслах друг напротив друга в поезде-экспрессе, который вез всю их команду в Затонск. Остальные члены бригады сидели в соседнем купе и ожесточенно резались в карты. - Так вы не были в Затонске уже около восьми лет? - осторожно поинтересовался Яков. - Нет. Я приезжала около пяти лет назад, чтобы продать наш дом. На вырученные деньги я и купила свою московскую квартиру. Но вот с тех пор я туда не возвращалась. Связей с городом я не поддерживаю, так что даже и не представляю, что там изменилось. - Разрешите к вам присоединиться? - раздался сверху рокочущий голос судмедэксперта. - Конечно, - доброжелательно ответила Анна. – Проигрались, Александр Францевич? - В пух и прах, Анна Викторовна. У современной молодежи никакого уважения к сединам. Ну, или к лысине – в моем случае. Шутка Милца заставила всех троих дружно расхохотаться. - Анна Викторовна, давно хотел спросить, - произнес, отсмеявшись, судмедэсперт, - как дела у Петра Ивановича? - У него все хорошо, - ответила, нежно улыбаясь, Анна. – Вновь мотается по миру как перекати-поле. Штольман встрепенулся, поскольку впервые слышал это имя, а судя по репликам, этот Петр Иванович занимал важное место в жизни Анны. - Простите, что вмешиваюсь, но вы о ком? – поинтересовался следователь. - Петр Иванович – дядя Анны Викторовны и очень близкий ей человек, - пояснил Милц. - Да, - подтвердила Анна. – Первые несколько лет в Москве я жила у него. Он очень обо мне заботился. Думаю, я бы не выжила, если бы не он. - А сейчас? - Ну, не мог же он всю жизнь держать меня за руку. Когда я купила квартиру, мы разъехались и постепенно дядя вернулся к привычной для себя жизни. Сдает свою московскую квартиру и путешествует по миру. А когда его заносит в Москву, он теперь останавливается у меня. Но это бывает нечасто. Дядя предпочитает Юго-Восточную Азию. Тут на лице Мироновой появилось слегка смущенное выражение. - Извините, коллеги, мне надо… - она неопределенно махнула рукой и отправилась в конец вагона, где находился туалет. Когда она отошла, Милц вдруг посерьезнел и сказал: - Спасибо вам, Яков Платонович. - За что? – не понял Штольман. - За Анну Викторовну. Общение с вами действительно идет ей на пользу. За три месяца она переменилась совершенно. В ней больше нет этой обморочной бесчувственности, что так тревожила меня последние пару лет. - Думаю, вы преувеличиваете мое влияние, - холодновато ответил Штольман. - Я уже понял, что вы волк-одиночка, - с легкой иронией в голосе произнес Милц. – Но, как известно, в жизни всякое случается. Штольман было бросил на него ледяной взгляд, но в этот момент к ним вернулась Анна, и судмедэксперт едва в голос не рассмеялся мгновенной перемене в выражении лица следователя. Тот смотрел на девушку с такой мягкостью и симпатией, что еще чуть-чуть и его взгляд можно было бы назвать телячьим. Спустя час вся компания выгрузилась из поезда и знакомилась со встречавшим их коллегой из затонского уголовного розыска. Местный оперативник Константин Свиридов начал знакомиться с ними, но тут его взгляд упал на Анну. - Аня? – как будто не веря своим глазам, спросил он. - Здравствуй, Костя, - ответила она. – Рада тебя видеть. Появившаяся на ее лице улыбка не оставляла сомнений в ее искренности, так что Свиридов просто сграбастал ее и сжал в крепких объятиях. А Милцу вновь пришлось сдерживать улыбку, потому что Штольман при виде разыгравшейся сцены мгновенно стал мрачнее тучи. - Труп Грачевского Станислава Александровича был обнаружен вчера около двух часов дня, - начал доклад Свиридов, когда бригада добралась до затонского угро и устроилась в предоставленном им одном на всех кабинете. – Тело было найдено в давно заброшенном частном доме на окраине города. - Как же его тогда так быстро нашли? – поинтересовался Штольман. - Случайность. Мальчишки играли на улице и у них мяч туда улетел. Вот они и залезли в дом. - И никто не видел, как в дом кто-то заходил до этого? - Нет. Там улица тупиковая. Большинство домов выполняют функции дач, и сейчас осенью в разгар рабочей недели там практически никого нет. Мы опросили пару человек, что там были в это время. Никто ничего не видел и не слышал. - А мальчишки тогда откуда там взялись? - А мальчишки пришли туда с соседних улиц, потому что эта Садовая очень тихая, машин там почти нет и можно спокойно погонять мяч по улице. - Понятно. Что со временем и обстоятельствами смерти? - Вскрытие установило, что Грачевский был убит за пару часов до обнаружения трупа, около полудня. Задушен чем-то вроде лески. - Значит, в город он приехал живым, - сделал вывод Коробейников. - Не факт, что в город, Антон Андреевич, - поправил его Штольман. - То есть? – не понял оперативник. - Возможно, целью Грачевского был не Затонск, а какое-то другое место, - пояснил следователь. – А в Затонск просто привезли его тело, чтобы запутать следы. - Яков Платонович, вы полагаете, что Грачевский приехал сюда добровольно? – вступила в разговор Анна. - Не знаю, Анна Викторовна. Возможно, вам удастся этот вопрос прояснить. Потребовалось еще полчаса, чтобы обсудить детали произошедшего и определить фронт работ для каждого члена команды, включая Константина Свиридова, который занимался делом с самого начала и присоединился к присланной следственной группе как представитель затонского угро. Милц отправился в морг, чтобы пообщаться с местным судмедэкспертом, делавшим вскрытие, и чтобы самому провести некоторые исследования, а остальные полицейские поехали на место, где был обнаружен труп. Пока опера со Штольманом обследовали место происшествия традиционными полицейскими методами, Анна попыталась вызвать дух Грачевского. - К сожалению, пока негусто, - закончив сеанс, сообщила она коллегам. – Его дух мне бесконечное множество раз повторил слово «иголки». - Какие иголки? Швейные, медицинские? – поинтересовался Штольман. - Пока не знаю, Яков Платонович, - покачала головой Анна. - Так вот какой ты стала и вот чем занимаешься в полиции, - сказал Свиридов, вышедший из дома следом за Анной, решившей развеяться. - Да, - пожала плечами Анна. - Тебе это нравится? - Это довольно интересно и бывает полезным, - ответила она ему. - Я спросил о другом. Я спросил, нравится ли тебе этим заниматься? – с мягким нажимом повторил Свиридов. Анна бросила на него странный взгляд и ничего не ответила. Был уже конец рабочего дня, когда они вновь вернулись в угро, где их уже ждал Милц. На рассказ Анны про иголки, волновавшие дух Грачевского, судмедэксперт ухмыльнулся и сказал: - Кажется, у меня есть ответ на вопрос, какие именно иголки имел в виду убитый. Я сегодня еще раз проверил его вещи. Под лацканом пиджака я обнаружил сосновую иголку. Полагаю, что Грачевский, говоря об иголках, подразумевал именно хвою. - Он говорил не о хвойных деревьях, а именно об иголках. Может быть, он имел ввиду опавшие? – рассуждал вслух Штольман. - Коллеги, я предлагаю на сегодня закончить, - решительно сказал Свиридов. – Завтра на свежую голову продолжим. А сейчас можем пойти поужинать. У нас тут рядом вкусное и недорогое кафе. Мы сегодня весь день всухомятку. Посидим, поедим нормально, отметим знакомство. Московские опера его дружно поддержали, а Штольман, Милц и Анна молчаливо выразили согласие. В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошла симпатичная молодая девушка. - Оля, привет, - слегка удивленно сказал Свиридов. – Ты откуда здесь? - Да я была рядом на примерке, и вот решила зайти. Думала, может, мы с тобой сегодня погуляем. - Сегодня не получится, малышка. Мы с московскими коллегами идем в кафе. - А можно я с вами? – с надеждой спросила девушка. - Конечно, - ответил Свиридов, но в его голосе не чувствовалось особого энтузиазма. – Коллеги, познакомьтесь, это моя невеста – Оля. Оля, а это люди из Москвы. Он быстро представил всех присутствующих, последней очередь дошла до Анны. - А это Анна Миронова. Думаю, ты ее помнишь по школе. - Конечно, помню, - улыбнулась Оля, но улыбка у нее вышла несколько натянутая. Константин оказался прав, кафе действительно было приятным. После раннего подъема и напряженного рабочего дня вкусный ужин оказался самым лучшим средством отдохнуть. Все расслабились и непринужденно болтали. Одна Оля была молчалива. В какой-то момент она выскользнула из-за стола, и ее довольно долго не было. Однако Свиридов этого не заметил, занятый разговором с Анной, чьим вниманием полностью овладел. Спустя какое-то время Штольман, в котором все туже завязывался какой-то темный узел от лицезрения этой картины, вышел подышать воздухом, и обнаружил там невесту затонского опера. - С вами все в порядке, Оля? – поинтересовался он. - Не знаю, - честно ответила она. - Что вас беспокоит? - Это долгая история. - Я никуда не тороплюсь, - с юмором ответил следователь. – Дело в Анне Мироновой? - Это так заметно? Да, в ней. - Вы были знакомы раньше? - Нет. Вернее, я ее знала, а она меня нет. Они с Костей в одном классе учились, а я – на три класса младше. - И что? – Штольман сам не заметил, что стал, как и Оля, вглядываться в освещенные окна кафе, за которыми Свиридов что-то энергично рассказывал Анне, а та, похоже, с интересом внимала. - Ну, у них с Костей любовь была. Самая красивая пара в школе была. Мы, младшие девчонки, на них, раскрыв рот, смотрели. Ромео и Джульеттой называли. Он ей на выпускном предложение сделал, а она согласилась. Костя очень долго не мог прийти в себя, когда с Анной все это произошло, и она его бросила. А вот теперь она вернулась. Яков Платонович, как вы думаете, первая любовь может быть вечной?