Полицейский медиум

- Аня, ну ты меня расстроила! – экспрессивно воскликнула Надежда Алексеевна. - Чем? – удивилась Анна. - Ну, я же тебе говорила, что у нас сплошные пацаны в семье какое уже поколение. Девочки, в конце концов, нужны. А ты туда же! Анна, наконец, поняла, что свекровь шутит и рассмеялась. - Извините, Надежда Алексеевна, но претензии предъявляйте своему сыну. Пол ребенка определяет отец, - повторила она уже семейную шутку. - Кажется, про меня говорят, - к женщинам, сидящим в беседке, подошел Яков с парой шампуров. - Да, про тебя, - подтвердила Надежда Алексеевна притворно недовольным тоном. – Ты же знаешь, что семье срочно нужна девочка, а у вас снова мальчики. Сразу два. - Ну, что поделать, мама, - развел руками Яков, - от судьбы не уйдешь. И вся компания дружно расхохоталась. - Над именами уже думали? – поинтересовалась Надежда Алексеевна, с нежной усмешкой глядя, как Яков старательно выбирает для Анны кусочки мяса посочнее. - Будем решать проблемы по мере их поступления, - сосредоточенно продолжая свое дело, ответил Штольман, вызвав еще один взрыв смеха. Им повезло с погодой на празднование их с Анной бракосочетания. Стоял по-летнему теплый майский день. В доме родителей Якова собралось человек двадцать родственников, друзей и знакомых. Анна в легком светлом платье, ничуть не скрывающем ее беременность, выглядела такой красивой и счастливой, что у Штольмана просто дух захватывало. Все веселились, развлекались и ели жареное мясо, которое удалось на славу. Разве что Трегубов, также присутствовавший на торжестве, выглядел как обычно застегнутым на все пуговицы. - Николай Васильевич, у вас все в порядке? – поинтересовался подошедший к нему Штольман. - Все замечательно, Яков Платонович. Не беспокойтесь. Анна Викторовна сегодня так прекрасна, что просто слов никаких нет. Поздравляю вас еще раз. Надеюсь, что вы будете очень счастливы. - Вы как-то мрачновато это произнесли, - проницательно заметил Штольман. Трегубов вздохнул. - Упрямый вы человек, Яков Платонович. - Рассказывайте, Николай Васильевич, - решительно сказал посерьезневший Штольман и присел рядом с начальником. - Да что рассказывать. Вы и сами все понимаете. Вы за свою карьеру неоднократно наступали на хвост высокому начальству, в том числе нашему, и врагов нажили себе немало. В общем, говорят, что этим служебным расследованием в отношении вас с вами хотят поквитаться, причем многие. Сразу несколько высоких чинов дали команду трясти вас по полной. Боюсь, дело может принять совсем крутой оборот. - А именно? – прямо спросил Штольман. - Как бы дело не дошло до увольнения по статье, а то и до возбуждения уголовного дела против вас. Я тут попытался вступиться за вас. Поговорил с начальником главка. Он о вас очень высокого мнения, но влезать в драку с задействованными против вас силами не готов. В общем, он сказал, что главная проблема – в этих ваших показаниях против Разумовского, что Разумовский в вас стрелял. Если вы от них откажетесь, все остальные обвинения против вас удастся замять. - Они хотят, чтобы я поменял показания, - с пониманием протянул Штольман. - Да. И будут давить до упора. Штольман сжал челюсти и оглянулся. В десяти метрах Анна сидела на лавочке с Наташей, которая держала на руках новорожденного сына, и они вдвоем что-то оживленно обсуждали. Анна почувствовала на себе взгляд Якова, посмотрела на него и, радостно улыбнувшись, помахала ему рукой. - Вот такие дела, любимая, - закончил пересказ новостей от Трегубова Яков уже поздно вечером, когда они с Анной уже лежали в постели. – Давненько у меня дела не обстояли столь хреновым образом. - И что ты намерен делать? – прямо спросила его жена. -Пока не знаю. Думаю, - Яков еще теснее прижал к себе Анну и потерся носом о ее плечо, прикрытое простой хлопковой ночнушкой. - Послушай меня, Яша, - Анна повернулась в его руках, чтобы оказаться с ним лицом к лицу, положила ладонь ему на грудь и продолжила. – Решать тебе, но я убеждена, что ты должен поступить так, как требует того твоя совесть. Ты слышишь меня? - Слышу, - серьезно ответил Штольман. Спустя несколько дней он сидел напротив следователя, который вел служебное расследование. - Яков Платонович, вы сами следователь и сами понимаете, как это выглядит, - говорил тот. – Ваши показания, что в вас стрелял Разумовский, а не Лассаль, выглядят откровенным оговором и клеветой на добропорядочного гражданина и бизнесмена. Ни один факт не подтверждает вашу версию. Вы были ранены и, возможно, у вас были галлюцинации. Это было бы вполне разумным объяснением произошедшего. Но вы упорно стоите на своем, а это уже заставляет думать, что вы стремитесь оболгать Разумовского. - И зачем мне это делать? – спросил Штольман. – В чем смысл и причина? - Ну, например, то, что вы не поделили с ним женщину. Вас связывали отношения с Ниной Нежинской, но она предпочла вам Разумовского. Уязвленное мужское самолюбие – очень серьезный мотив, вам ли как опытному следователю этого не знать. Да и вообще в ходе этого внутреннего расследования вскрылись вопиющие факты непрофессионализма с вашей стороны. Роман со свидетельницей по делу, роман с нижестоящей коллегой… Эта абсурдная история с ранением, которое вы получили, потому что отправились на встречу без бронежилета. - Я уже объяснял по поводу бронежилета… - Я слышал все ваши объяснения, - прервал Штольмана следователь. – У вас на все есть объяснения. Очень удобная позиция для оправдания своих ошибок. Но если все перечисленное это ошибки или даже неудачные стечения обстоятельств, то ваше упорствование в клевете на Разумовского – это совсем другое. Это тянет на должностное преступление. - Я предлагаю закончить этот разговор, - поднимаясь со стула, решительно сказал Штольман. – Я не изменю своих показаний против Разумовского. Спустя час он лежал дома на диване, положив голову на колени Анне. - В общем, ничего хорошего, - мрачно закончил он рассказ. - Ничего. Все обойдется. Мы со всем справимся, - ласково ерошила его волосы жена. - Знаю, что справимся, - взяв ее руку в свою и переплетя их пальцы, подтвердил Штольман. В этот момент зазвонил его телефон. Номер на экране не определился. - Яков Платонович, звоню, чтобы поздравить вас с законным браком, - в трубке раздался рокочущий голос полковника Варфоломеева. - Спасибо, Сергей Александрович. Хотя и несколько неожиданно, - ответил на поздравления Штольман. После недолгого обмена любезностями Варфоломеев сказал: - Яков Платонович, у меня есть к вам небольшой разговор. Давайте с вами встретимся, скажем, через пятнадцать минут в кафе возле вашего дома. Я уже подъезжаю. Судя по всему, Варфоломеев не имел ни малейших сомнений в ответе Штольмана. - Должен признать, что супружеское счастье столь явно написано на вашем лице, что даже нависшие над вами неприятности не могут повлиять на вас, - с улыбкой сказал Варфоломеев, когда они встретились. - То есть разговор пойдет о моих проблемах на работе, - как будто подтверждая собственные мысли, заметил Штольман. - Да, - честно признал полковник, а затем продолжил: - Вы действительно успели насолить очень многим в этом городе и в своем ведомстве. Эта история с Разумовским оказалась очень удобной, чтобы избавиться от вас. Могу вас утешить, что у вас есть и заступники в верхах, но накат на вас сейчас столь силен, что им бессмысленно за вас вступаться. Уверен, что возбуждение уголовного дела вам не грозит. Но вот увольнение по статье выглядит вполне реальным. А может быть, вы сами предпочтете уйти? – поинтересовался Варфоломеев. - Сергей Александрович, давайте не будем ходить вокруг да около, - решительно сказал Штольман. – Вы вызвали меня на встречу, потому что вам явно есть мне что-то сказать по существу. Я вас слушаю. - Неудивительно, что вы нажили себе столько врагов, - вновь улыбнулся Варфоломеев. – С такой-то прямотой и резкостью. Затем он стал совершенно серьезным и после небольшой паузы продолжил: - Как я и сказал, уголовное дело против вас маловероятно, но вот ваше увольнение из полиции дело уже фактически решенное. Но у меня есть альтернативное предложение для вас. Сейчас вокруг вас поднят слишком большой шум, ваши недруги активизировались по всем направлениям. Вам стоит, скажем так, уйти на дно, дать время утихнуть скандалу. Вам надо уехать из Москвы на некоторое время. И я мог бы вам в этом помочь. Штольман пристально посмотрел на Варфоломеева и затем, ухмыльнувшись, уверенно сказал: - Вы хотите, чтобы я поехал в Затонск. - Вы чрезвычайно проницательны, Яков Платонович, - склонил голову полковник. – Там как раз ушел на повышение в область начальник уголовного розыска. Должность свободна и ждет вас, если вы захотите ее принять. - Но зачем вам это? – спросил Штольман. – Понятно, что дело в этом вашем секретном объекте, но зачем вам я. Там наверняка работает собственная служба безопасности, за объектом присматривает местное ФСБ. Зачем вам еще и я во главе городского угро? - Затем, что и в деле Грачевского, и украденной флешки именно вы оказались наиболее эффективны. Причем вы не имели всей информации, что была у наших специалистов, но вы добились больших успехов, чем они. Мне было бы намного спокойнее, если бы я знал, что за безопасностью нашего объекта вы тоже присматриваете. Видя, что Штольман не намерен прерывать молчание, Варфоломеев продолжил: - Если вы примете мое предложение, вы избежите увольнения из полиции и уже в ближайшее время получите новое назначение. - Я должен посоветоваться с женой, - сказал Штольман, поднимаясь из-за столика кафе. - Разумеется, - улыбнулся Варфоломеев. – Буду ждать вашего решения, Яков Платонович.