I Left My Heart in the Ocean

Две недели. Я скрывала две недели. Я сходила к врачу на следующий день, после того, как узнала. Он подтвердил, что я беременна вот уж как шесть недель. Врач дал мне снимок УЗИ, который я, придя домой, сразу спрятала в прикроватный столик до времени, когда расскажу Джейсу, то есть когда буду на десятой неделе. Но видимо судьба имела другие планы. Пока моя беременность протекала нормально, и я не чувствовала никакого дискомфорта. Я плавала, но только когда волны не были выше пяти футов, и старалась не падать в воду на живот, только спиной. Это конечно не имело логики, но для меня она была. Кроме утренней тошноты, все было хорошо, живот был все ещё плоским, так что ни у никого не должны были появиться подозрения. Только Иззи знала, что я беременна. Я пыталась скрыть утреннюю рвоту, пока Джейс собирался в магазин со мной. Я застыла, когда он появился в дверном проёме ванной, держа в руках маленький кусочек бумаги. Его брови сошлись на переносице. — Клэри, что это? — спросил он. Я села на угол ванны. У меня вырвался вздох. Я не хотела говорить ему по крайней мере ещё две недели, когда я буду далеко от срока, на котором потеряла ребёнка в прошлый раз. Но, наверное, я ужасно справилась с сокрытием доказательств, что внутри меня растёт дитя. Надеялась, что если он увидит снимок, то подумает, что это от моей первой беременности, но я знала, что стоит ему посмотреть на дату и он все поймёт. — Эм, это твой ребёнок, — прошептала достаточно громко, чтобы он услышал. Я держала руки на бедрах, на которые и смотрела, боясь увидеть его реакцию, пока не заметила, как он падает на колени предо мной. Он положил руки мне на бедра, сжав их. Я подняла голову, чтоб встретиться с ним взглядом. — Ты беременна? — в ответ я только кивнула, кусая губу и сдерживая слезы. Я могла увидеть бесконечный поток вопросов в его голове. Глаза Джейса бегали от моего все-ещё-плоского живота к моим глазам. — Как долго? — Восемь недель, — промямлила я, взяв его руку и сжимая так сильно, что она могла сломаться. — Как долго ты знаешь? — на выдохе спросил он. Я чувствовала указательным пальцем, как бешено бьётся его сердце. — Две недели, — ответила дрожа, ожидая его реакции. Когда он не ответил, у меня включился режим защиты и я начала бубнить: — Прости, что не сказала тебе. Я не хотела обнадёживать тебя. Я не смогла бы видеть тебя таким счастливым, зная, что есть большой шанс, что все пойдёт не по плану. Пожалуйста, не злись на меня… — Ты перестанешь говорить? — Джейс взял моё лицо в руки и смахнул слезы. Я закрыла глаза, а когда открыла, то встретилась с его взглядом. Увидела его настолько широкую улыбку, что подумала, что его лицо может заклинить. — Я не злюсь, Клэри. Я очень далёк от гнева. Просто хотел бы, чтобы ты рассказала мне раньше. Мне плевать, какой там шанс, что все будет плохо. Я не хотел бы, чтобы ты одна проходила через это.  — Ты счастлив? Вместо ответа Джейс припал к моим губам страстным поцелуем. Я вцепилась в его торс и дала волю слезам. Он вытирал мои слезы с лица. Я расплавилась в его руках, как мороженое. Когда мы рассоединились, мои глаза оставались закрытыми. Я упивалась моментом полного блаженства и ясности, что я только что получила. Он приложил свой лоб к моему. — Счастье недостаточно сильное слово, чтоб описать все мои чувства, — прошептал Джейс, прижав губы к моему лбу. Он обнял меня, прижимая к себе все сильнее. Я наконец открыла глаза и увидела его лицо, полное любви и счастья. Потянулась, чтобы поцеловать его щеку. — Я тебя так сильно люблю, красотка. — Я тебя тоже люблю, — я тяжело дышала сквозь слезы, чувствуя себя глупо из-за количества слез, что я выплакала. Джейс убрал руки и встал с угла ванны. Я подняла голову, чтобы посмотреть на него. Он взял мою руку и помог подняться, после подхватил и отнёс в спальню на кровать. Он опёрся на изголовье кровати, а я лежала у него на груди, закинув на него ногу. Я чувствовала себя такой расслабленной, появилось чувство настоящей надежды на эту беременность, впервые с момента, когда я увидела положительный тест. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Джейс, играя с моими волосами. — Я себя хорошо чувствовала, — ответила я. — Кроме утренней тошноты, со мной все было хорошо. — Это отлично, — со вздохом он прижался губами к моему лбу и обнял покрепче. Мы сидели в молчании несколько секунд, и я дала себе возможность расслабиться. Джейс опустил руку с моего плеча на плоский живот, признавая новую жизнь, что мы создали вместе. — Ты же понимаешь, что я буду волноваться о тебе каждую секунду каждого дня, пока ребёнок не появится на свет? — Я знаю, и люблю тебя за это. Но я не хочу, чтобы ты волновался слишком сильно за меня, ладно? — спросила, подняв голову с его груди. Взглянув на него, увидела его фирменную ухмылку. Ладно, я не могла заставить его не волноваться за меня, и он знал это, но я должна была попробовать: — Просто не будь гиперзаботливым мужем, пожалуйста. Я беременна, а не инвалид. — Сделаю все, что смогу, малыш, — он легко чмокнул меня в губы. Я смогла сдержать глупую улыбку, но не слезы, заструившиеся по лицу. Черт, гормоны. Когда мы сели, как прежде — моя голова лежала на его плече, а его руки медленно скользили по моему телу — то заметила, что мы ужасно опоздали на работу. Нужно было вставать, если мы хотели хотя бы подобие продуктивного дня. — Джейс, нужно идти в магазин, — сказала я, готовясь к спору, ведь я знала, что это последнее, что ему хочется. Он отвлек меня, страстно поцеловав губы. Каждый раз срабатывало. Медленно, он переходил поцелуями с губ на шею. Я полностью легла на кровать, как его тело накрыло меня. Мои пальцы пробежались по его шелковистым волосам, немного натягивая их и вызывая стон. После нескольких минут «исследования» моей шеи, он спустился ниже, на уровень живота. Подняв футболку, он прижался губами к голой коже чуть ниже пупка. Я выдохнула. Он продолжал целовать меня, шепча нежные слова, что я едва могла услышать. Наконец, он заговорил громче: — Я хочу, чтобы ты знала, моя маленькая русалочка, что я люблю тебя и твою маму очень, очень сильно, — шептал Джейс, его губы проходились по моей коже, пока он говорил. — Я буду любить тебя и защищать всю свою жизнь. Я научу тебя вырезать доски, плавать на них, твоя мама научит тебя их разукрашивать. Я не думаю, что вы двое сможете выйти из воды. Я не могу дождаться, когда ты подрастёшь у мамы в животе, а потом, как ты родишься, будешь расти и станешь прекрасным человеком. Ты будешь делать великие дела в этой жизни, что мы дали тебе. Я буду говорить тебе каждый день, что я горжусь тобой, даже если ты ошибёшься. Даже если ты будешь ужасным человеком и убьёшь кого-нибудь, я все равно буду любить тебя, пока не умру, и после, если есть жизнь после смерти, я буду любить тебя тогда. Он в последний раз поцеловал мой живот и оперся на него подбородком. Его золотые глаза смотрели на меня, когда я почувствовала слезы на щеках. Джейс потянулся рукой и смахнул их с лица. Я прижалась к его большой шершавой ладони. — Это было так красиво, — прошептала я, целуя его ладонь. Джейс улыбнулся мне, а я не смогла сдержать глупый смешок. — Клянусь, если я не плачу истерически, то смеюсь истерически. Я надеюсь, этого не будет на протяжении всей беременности, иначе это станет раздражать. — Ты никогда не будешь раздражать меня. — Даже если я страстно пожелаю солёных огурцов и мороженного в три часа ночи, обвиняя тебя в моих опухших лодыжках и гигантском пузе, и плача над рекламой жвачки, ты не найдёшь меня хоть чуточку надоедливой? — вскинув бровь, спросила я. Он поднялся и сел перед моими скрещёнными ногами, взяв мои руки в свои. — Никогда. Я никогда не увижу никакую более прекрасную, лучезарную женщину в мире, в которую влюбился всем своим сердцем, по крайней мере, пока малыш не родится, потому что тогда мне придётся отдать половину сердца ему. — Думаю, это приемлемо, — я кивнула, когда Джейс подмигнул мне. Я почувствовала, как мои внутренности превращаются кашу. Как он может до сих пор так действовать на меня, после всего что мы прошли? — Я люблю тебя, всегда. — И я люблю тебя, красотка, — потянувшись вперёд, он поцеловал меня. В этот момент, весь стресс, все страхи, что я чувствовала по поводу этой беременности словно смыло водой. Мы станем семьёй, и я не могу представить ничего другого.