Три романа Майкрофта Холмса

Подготовка к завершению учебы отнимает все мои силы и время, но я все-таки приезжаю домой на день рождения Шерлока. Я уже знаю, что он планирует учиться на химика и поэтому мой подарок — редкие книги, которые, я точно знаю, он искал. При встрече мне кажется, что сегодня брат еще более нервный, чем обычно. Его тело начало меняться — позже срока, как и моё — и, похоже, гормональные бури не могут оставить равнодушным даже его. Я заметил, что письма брата стали еще более ироничными и жесткими в последнее время, и я не удивлен. Хотя угловатость черт и движений, дерганность жестов и мимики, грубость голоса всё равно становятся неожиданностью. Мой мальчик становится мужчиной, вдруг осознаю я. И даже не могу понять, что чувствую по этому поводу. Одно я знаю точно — я всегда буду рядом с ним, что бы ни случилось. И никогда ни в чем не смогу ему отказать. Завтра я буду вынужден уехать, и вечером Шерлок без приглашения приходит в мою комнату. Он явно нервничает, теребит края одежды и бегает взглядом. Я еще не лег и очень рад его визиту. Приглашаю сесть рядом с собой на кровать, откладываю книги и записи, чтобы показать — я полностью сосредоточен на нем. Я пытаюсь спрашивать о чем-то, хочу, чтобы он расслабился и наконец-то сказал то, зачем пришел. Мне действительно любопытно, что же так ест моего мальчика, что даже он не может задать свой вопрос сразу. — У нас скоро выпускной, — он начинает, и я вдруг понимаю — в дело замешана женщина. Я удивлен, но и рад. Ведь я боялся, что Шерлок действительно отбросит идею отношений после первой неудачи, а о новых попытках он не упоминал. Ему свойственно делать сверхобобщения. — Я слышал, что после выпускного все гуляют со своими парами, целуются и всё такое, — он делает неопределенный жест, и я с удивлением понимаю, что его руки дрожат. — Это не обязательно, но часто случается. Как ты понимаешь, у меня в школе подобного опыта не было, — я спокойно улыбаюсь, чтобы он расслабился. Всегда, когда он не уверен в себе, я стараюсь напомнить, что есть вещи, в которых я — хуже. Эго моего избалованного братца нуждается в постоянной подпитке. — Но у тебя-то этой проблемы нет, ты же помнишь? — Но ты же целовался с этой… И наверняка не только, — он смотрит изучающе. — Конечно, мне же уже 23 года, Шерлок, — я никак не могу понять к чему он ведет и меня это начинает беспокоить — раньше мы понимали друг друга без слов. — Тогда научи меня, — он говорит быстро, как будто боится передумать. — Ты же учил меня танцевать. Это было бы логично. — Я не очень хорош в этом, Шерлок, — я просто не могу придумать, что еще можно ответить. Наверное, мне стоит сказать «нет». Наверное, мне стоит ему объяснить, что так никто не делает. Но я совершенно не могу подобрать такие слова, которые убедили бы Шерлока. Я уже прекрасно представляю себе всю цепочку рассуждений, которые он построил в своей голове. И понимаю, что у меня нет аргументов, которые могли бы ее разрушить. — Ты хорош во всём, — и на это мне тоже совершенно нечего ответить. А значит, придется согласиться. — Тут всё очень просто, Шерлок. Я думаю, ты и сам бы прекрасно справился, — судорожно пытаюсь в голове рационализировать и разложить по полочкам процесс поцелуя. — Если отбросить эмоциональную сторону, то остаются довольно банальные действия. Нужно немного наклонить голову, чтобы нос не мешал. Хотя, для тебя это, наверное, не так актуально, как для меня, — пытаюсь разрядить обстановку. — Что еще может помешать? — он рационален, как я и рассчитывал. — Зубы. Важно не стукнуться зубами. Просто помни об этом — это не сложно. Сначала ты просто касаешься губами, как когда мама целует тебя в лоб перед сном. — Логично, — он выглядит серьезным. — Если ты хочешь углубить поцелуй, нужно открыть рот. Если девушка согласна, то и она откроет рот, и тогда ты можешь использовать язык. Я не уверен, существует ли какая-то конкретная методика. Обычно ты просто чувствуешь, что должен делать. Но не нужно засасывать чужие губы в свой рот. Не стоит кусать. Такие вещи делают только с проверенными людьми, — я улыбнулся. — Для первого раза будет достаточно просто провести по деснам или соприкоснуться языками. Вряд ли это продлится долго — обычно, довольно быстро начинаешь ощущать нехватку воздуха. Особенно, если нервничаешь. — С чего бы мне нервничать? — Действительно. С чего бы. В общем, я думаю, тут ничего сложного, — я все еще надеюсь, что он не предложит… Зря. — Я должен попробовать, — он говорит это так, как будто уже не один раз думал над этим. — Ох, Шерлок, — мне снова нечего ему ответить. Поэтому я просто сажусь ближе, беру его голову руками. Он не сопротивляется. Я наклоняю его лицо и фиксирую пальцами, чтобы он не отстранился от неожиданности. Мне нужно просто дать ему привыкнуть к ощущению чужого тела. Поэтому я легко накрываю его губы своими… Конечно же, я раньше уже целовался. Не только с Оливией — и с другими девушками. И даже с одним парнем на студенческой вечеринке. Не могу сказать, что я был сильно заинтересован в физической близости с кем-то — никогда не считал это необходимым. Но и неприятными ощущения от поцелуев я назвать, конечно, не мог. Однако то, что я ощутил именно в этот момент, ни шло ни в какое сравнение ни с чем, испытанным мною ранее. Наши губы соприкоснулись, и я будто погрузился в горячее желе — все рецепторы тела словно сработали одновременно. То, что я испытывал, не имело ничего общего с сексуальным возбуждением. Это было принципиально выше. Сердце замерло и словно побелело, я перестал ощущать конечности — они завязли в этом огненном студне. Глаза зажмурились, как от резкой вспышки, а в ушах появился навязчивый свист, словно меня ударили по голове. Это было как ядерный взрыв, только наоборот — не отбрасывающий, а затягивающий. Я не смогу теперь сказать, шевелил ли я тогда губами или языком. Не знаю, сколько это длилось. И не помню, кто из нас это прекратил. Теперь я смотрел на Шерлока — его зрачки были расширены, губы приоткрыты, а щеки порозовели. И я понял, что он почувствовал то же самое. — Это всегда так ощущается? — спросил он охрипшим голосом. — Нет, — это единственное, что я мог ответить. Но, кажется, это именно то, что он ожидал услышать. Следующим утром я уехал и не видел брата целый год, увлеченный экзаменами, трудоустройством и стажировкой. Я даже стал реже отвечать на письма Шерлока, но всё же ни на секунду не забывал о нем. Я не смог бы перестать о нем думать, даже если бы захотел.

***

Работа на правительственные структуры накладывала множество обязательств — и это касалось не только знаний. Моя деятельность предполагала большие физические нагрузки, в том числе и боевого характера. Поэтому я должен был начать следить за своим телом. Изнуряющие упражнения и хорошая диета дали результат — я стал выглядеть намного лучше (да и чувствовать себя тоже). Я научился стрелять, по-настоящему хорошо драться и быстро бегать. Пришлось наверстывать всё то, чему я так мало внимания уделял в прошлые годы. К этому добавлялась необходимость постоянно наблюдать и анализировать, заучивать большие объемы информации и всё время общаться с людьми. Но ничто из этого не вызвало у меня сложностей — я был готов ко всему, потому что был уверен, что должен забраться так высоко, как это только возможно. А уж способностей и силы воли мне хватит. Из писем я знал, что Шерлок решил закончить вуз экстерном. Это было возможно, с его-то умом и знаниями. Тем более, что основным предметом для него была химия, а это не требовало постоянного присутствия в университете — при наличии дома хорошей лаборатории, а она у него уже была. Пока брат жил с родителями, и меня это радовало — там он был в безопасности и мог заниматься тем, что считал нужным. Я очень хотел его увидеть и попытался вырваться с работы: на одно воскресенье мне это все-таки удалось. Я шел по знакомой тропинке к уже ставшим родными дверям и вдруг понял, что нервничаю. Для волнения совершенно не было причин. Я так думал. Думал до тех пор, пока он не вышел на крыльцо… Я увидел Шерлока и замер, не в силах больше сделать ни шага. И я понял, что он смотрит на меня так же. Я действительно стал намного привлекательнее за этот год. Но то, что произошло с Шерлоком, нельзя было описать так просто. Словно по волшебству, из неуклюжего подростка он превратился в юношу. В прекрасного юношу — я никогда не смог бы назвать его иначе. Он вытянулся и стал таким же высоким как я. Черты лица утратили округлость. А тело оказалось аристократически изящным. Длинные кудри спускались на плечи, а глаза… Мы стояли друг напротив друга. Двое молодых и привлекательных мужчин — иначе сказать уже было просто невозможно. А между нами словно треснул пространственно-временной континуум. Казалось, что время остановилось, а пространство резко сжалось в одну точку, чтобы потом развернуться обратно в безумной спирали. Казалось, что ветер стих, а солнце перестало греть. Казалось, что смолкли разом все голоса и все цвета померкли. Существовали только мы двое и наши глаза, устремленные друг на друга. Устремленные друг в друга. —Ты вырос. — Ты похудел. Мы сказали это одновременно. И мир снова стал прежним. Вот только мы уже изменились. Я быстро взял себя в руки — эта способность всегда была моей сильной стороной. И весь оставшийся день я был совершенно спокоен. В этот раз я подарил Шерлоку компьютер. Я тогда уже зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе это, учитывая, что пока не отказывался от части родительского содержания. Используя телефонное подключение нашего дома, брат мог выходить в сеть, пользоваться электронной почтой и некоторыми другими ресурсами, доступ к которым я помог ему настроить. Шерлок был в восторге. И, конечно же, первое, что я ему показал — как писать мне электронные письма. Теперь, где бы я ни находился, мы могли оставаться на связи. А, учитывая возможность частых командировок, это было действительно актуально. Несмотря на все те чувства, которые обрушились на меня на пороге дома, уезжал обратно я с легким сердцем. Я понял, что между мной и Шерлоком ничего не изменилось. Он чувствовал то же притяжение — я уверен. Но мы по-прежнему доверяли друг другу и нам по-прежнему было просто друг друга понять. А значит всё, что происходит в моей душе — логично и правильно. Это органичное продолжение всего, что связывало нас раньше. И я ни на секунду не усомнился в том, что это может быть что-то неправильное. Возможно, зря.

***

С появлением компьютера Шерлок стал писать мне даже чаще, чем раньше. Но не это меня поразило. Электронная почта как будто сорвала какой-то барьер (хотя, конечно же, дело было не в ней, а в том, что произошло между нашими душами тогда — на крыльце). Его письма стали гораздо более личными, более глубокими и даже откровенными. Через несколько месяцев я стал замечать в них неожиданные намеки, которые становились все активнее, тем более, что я усиленно старался не показывать, что их замечаю. Видимо, это злило Шерлока, и он становился всё более откровенным в своих признаниях. Я не знал, как к этому относиться. «Я недавно наткнулся на статью об инцесте в криминальной колонке (о, да, я по-прежнему её читаю — даже не надейся, что когда-нибудь прекращу). Там говорилось о суде над братом и сестрой, у которых родился общий ребенок. Я знаю, конечно, что в нашей стране такое запрещено. Но я вдруг задумался, чем это вызвано. Ведь проблема с инцестом связана исключительно с деторождением. Значит ли это, что на двух братьев запрет не распространяется? Что ты думаешь об этом? Может быть ты сталкивался с юридическими прецедентами? Для меня это действительно важно, братик». Конечно же я ответил, что никогда не задумывался об этом, но подобных прецедентов не припомню, ведь было бы странно, если бы один из участников вдруг решил заявить о подобной связи в полицию. «Вчера слышал по телевизору (нет, я не смотрю его — мамуля смотрит, ты же знаешь!) дебаты на тему легализации однополых браков. Думаю, это произойдет еще при нашей жизни. И мне вдруг стало интересно, что ты думаешь о гомосексуализме вообще? У тебя были девушки — это я знаю. Но были ли парни? Ты никогда не рассказывал». Конечно же я ответил, что парня у меня не было, но я целовался с одним на студенческой вечеринке и особой разницы не заметил. Я в упор не хотел дать понять ему, что знаю, зачем он спрашивает. Тогда я не думал, что мое деланное непонимание будет воспринято как вызов… «На прошлой неделе я познакомился с одной девчонкой (непроходимая тупица, как и все остальные). Она была весьма навязчива и даже попыталась меня поцеловать (кстати, это было отвратительно). Я сразу вспомнил, как ты учил меня этому (и вот это, напротив, было неподражаемо). Я подумал, что, возможно, твои уроки были бы полезны и в других областях. Мало ли, что может пригодиться мне в жизни. Я могу на это рассчитывать?» Что я мог ответить на это? Наглость брата перешла все возможные границы еще годы назад. Я сказал, что обучу его всему, чему потребуется. Ведь именно это было правдой. «Не знаешь, а это правда, что если надавить на простату — это вызывает приятные ощущения сексуального характера? У меня чисто научный интерес. Кажется, что это было бы странно и нелогично. Хотя в человеческом теле много необычного. Я пытался сам проверить, но мне это не удалось. Боюсь, в этом деле также потребуется твоя помощь. Надеюсь на тебя». Это было уже чересчур. Я не стал отвечать на это письмо. Но никаких сомнений уже не осталось. Шерлок намекал именно на то, на что он намекал, а значит, мне предстояло принять решение.