Три романа Майкрофта Холмса

Мне действительно предложили специализироваться на антитеррористической деятельности. Я согласился не раздумывая — это было интересно, ведь терроризмом часто занимались весьма изощренные умы, а значит, они могли вести игру на моем уровне, и это обещало быть весьма увлекательным. К тому же, очевидно, что многие элитные и политические диалоги ведутся именно террористическими методами. А значит, в этой сфере я мог оказывать максимальное влияние и на внешнюю и на внутреннюю политику. Я мог играть действительно по-крупному и разгадывать самые сложные загадки. Очаровательно. Был и еще один плюс. Работа в системе безопасности целой страны в перспективе давала мне доступ к огромным ресурсам и возможностям. И я чувствовал, что когда-нибудь это поможет мне заботиться о Шерлоке. Он никогда не относился серьезно к опасности, и поэтому обеспечить его неуязвимость стало моей задачей. Я был уверен, что на этом месте справиться с ней будет легче. Первое крупное дело я получил в марте. Я по-прежнему числился лишь помощником консультанта-аналитика, но теперь в другом отделе. Однако, мой уровень допуска был сильно повышен и я мог получать практически любую информацию о текущих делах своего начальника. Я понимал, что для дальнейшего продвижения по службе мне потребуется самостоятельно разобраться в чем-то действительно сложном. И, наконец, мне попался подходящий серьезный случай. Массовый расстрел детей и их учителей прямо в школе: 16 погибших, 16 раненых. Убийца-смертник, ранее подозревавшийся в педофилии. Всем, кто имел отношение к политике или спецслужбам, было ясно, что дело нечисто (по всему выходило, что акция была подготовлена, а исполнитель — специально обучен), и именно моему боссу поручили разобраться — по чьей указке и под чьим руководством осуществлялась операция. Я получил полный доступ к материалам и возможность предложить свою версию через неделю. Изучая данные и различные версии я вдруг понял, что мир криминала, с которым так тесно соприкасался мир террористов, мне абсолютно чужд. До этого момента я не интересовался низшими слоями преступного мира, обращая внимание только на крупных игроков и их методы. Но в данном случае все концы были упрятаны так хорошо, что начинать распутывать клубок требовалось снизу. А в этом деле я был профаном (и совершенно не боялся признаться в этом — разумеется, только самому себе). Зато я знал человека, который читал криминальную колонку ежедневно с восьми лет. Поэтому, без лишних колебаний решил к нему обратиться. В конце концов, кому я мог доверить свои проблемы, если не родному брату? Копирование материалов было строго запрещено, но это не могло стать проблемой для человека моего склада ума. Я легко запомнил все данные и точно восстановил все документы от руки у себя дома. Там было несколько фотографий, которые пришлось заменить примерными набросками. Но я решил, что они вряд ли имеют решающее значение. — Тебе стоит научиться рисовать, — заявил Шерлок, просматривая материалы. — Ради бога, Шерлок! — взвился я. — Ладно, ладно, — он листал бумаги, быстро читая и хмыкая чему-то. — Я знаю с кем нужно поговорить. — Только прошу тебя… — Я всё прекрасно понимаю, братец. Строжайшая секретность и тому подобное. Не переживай, ты в надежных руках, — он подмигнул мне, бросил бумаги на стол и убежал. — Хочется в это верить, — сказал я закрытой двери. Наше самопровозглашенное расследование длилось всего неделю, хотя ради него брату и пришлось слетать на пару дней в Данблейн — искать концы надо было на месте. Шерлок тянул нити снизу, в то время, как я пытался распутать их сверху. Все-таки умение наблюдать и делать выводы — великая вещь в моем деле: пара незначительных вопросов некоторым секретаршам, и я уже знал больше, чем мой начальник. После происшествия активно встал вопрос о запрете на оружие, и мне надо было понять, кому выгоден этот закон. В свою очередь, брат выяснил, с кем контактировал убийца — Томас Гамильтон, где как и когда приобретал пистолеты, с кем обсуждал возможности их использования. Как две машины, копающие один тоннель с разных сторон, мы с Шерлоком столкнулись посередине — на имени одного из весьма авторитетных членов правительства Шотландии. Это был один из тех людей, с которыми связывался Гамильтон в попытке открыть клуб для мальчиков (работа с детьми была его идеей фикс, и он пытался организовать свой собственный кружок для школьников, что было невозможно — ведь он подозревался в педофилии). В попытке реализовать свою задумку он долго «обивал» властные пороги — видимо, тогда они и «сошлись» с предполагаемым заказчиком. Попутно выяснилось, что именно его люди невзначай подбросили родителям жертв идею создания «Подснежниковой петиции». Он же инициировал повторное рассмотрение закона о запрете на оружие. Я сразу обратил внимание на то, что политик, предложивший проект, не мог сделать этого по собственному измышлению — не его стиль и тема. Мне не составило труда выяснить, кто и через кого подбросил ему эту идею и всё встало на свои места. До официального вынесения законопроекта на рассмотрение оставалось еще больше месяца, но мне уже было известно, кто как планирует голосовать. Я был готов подать полноценный анализ начальству, но Шерлок попросил у меня еще два дня. Я согласился, предвидя сенсацию, и брат меня не разочаровал. Вопрос мотива интересовал меня с самого начала расследования и Шерлок нашел ответ на него. Оказалось, что наш «герой» владеет (ну то есть его школьный товарищ является держателем контрольного пакета акций, что, по сути — одно и то же) крупным стрелковым клубом, вступление в который стоит немалых денег, при этом членский билет позволяет владеть оружием. А ведь после того, как все задуманные поправки будут приняты, единственным способом для британцев получить в собственность пистолет или револьвер будет именно членство в подобном клубе. Я составил безукоризненный отчет, в который включил все добытые Шерлоком доказательства, которые можно было счесть хоть сколько-то официальными, а также информацию, полученную мной из разговоров с сотрудниками парламента и представителями шотландского правительства (а в первую очередь, их секретарями и ассистентами). Получив его, мой начальник сделал круглые глаза и покинул кабинет быстрее, чем это было прилично. Результаты нашей работы, разумеется, никогда не попали в прессу, и широкая общественность продолжала считать, что все это дело рук психа, уличенного в педофилии. Политик, на которого мы вышли, сохранил свое место, а законопроект приняли со всеми запланированными поправками. Кто-то явно «вошел в долю». Но мне это было уже безразлично — я получил от этой истории всё что хотел, а при необходимости всегда мог бы к ней вернуться. В следующем году я должен был возглавить свой собственный отдел — созданный специально для меня — отдел аналитики по вопросам внешней и внутренней политики и антитеррористической деятельности. А вместе с ним и доступ к охранной системе страны, который был мне необходим, и куда большую власть, чем я надеялся иметь в 27 лет.