Три романа Майкрофта Холмса

Я захожу домой после долгого дня и вижу Шерлока, развалившегося на диване, а на полу перед ним — магнитофон. Раньше его здесь не было. — Потанцуешь со мной, братец? — он поднимается, подходит и отвешивает шутливый поклон. — С чего это вдруг? — я закатываю глаза, но наклоняю голову в ответ и беру его руку. Начинает звучать знакомая с детства мелодия — «Воспоминания»* — и Шерлок увлекает меня за собой. Я вспоминаю, как, много лет назад, учил его этому танцу и поражаюсь тому, как многое с тех пор изменилось и как многое, в то же время, осталось неизменным. Брат движется грациозно-точно, и я вторю его движениям, наслаждаясь неожиданной близостью и странной нежностью, которая волнами разливается по моему телу от кончиков его пальцев и до кончиков моих волос. Музыка заканчивается и Шерлок увлекает меня в спальню. Он раздевает меня медленно, расстегивая пуговицу за пуговицей, сам при этом оставаясь в одежде. Мне интересно, какую игру он затеял на этот раз, и я не пытаюсь ему помешать. Я уже полностью обнажен, когда он бережно укладывает меня на подушку, сводит мои руки над головой и удерживает своей. Я уже очень возбужден и пытаюсь податься вперед, но Шерлок не дает мне шевельнуться. Он усаживается на мои бедра, не касаясь члена, и взглядом показывает оставлять руки за головой, а затем расстегивает ширинку и начинает дрочить себе, всё еще не раздевшись. Это зрелище так возбуждает меня, что я с великим трудом сдерживаюсь, чтобы не последовать его примеру, но принимаю правила. Шерлок кончает с тихим стоном и его сперма попадает на мой член, вызывая невероятно острые ощущения и заставляя меня резко выдохнуть. Я дергаюсь и брат наваливается на меня, вновь удерживая руки. Грубая ткань брюк царапает кожу почти больно, но я уже ничего не замечаю, объятый невероятным возбуждением. Шерлок не дает пошевелиться и вводит в меня палец, сразу надавливая на простату, и я выгибаюсь дугой с громким стоном, почти сбросив его с себя. Брат продолжает массировать чувствительную точку со свойственной ему медицинской точностью до тех пор, пока я не кончаю, сходя с ума от остроты ощущений. Всё это время меня не отпускала мысль, что он что-то пытается мне сказать. И только когда искры оргазма улеглись в моей голове, я с очевидной четкостью осознал — что именно. В конце концов, нам никогда не нужны были слова. — Куда ты уезжаешь? — спрашиваю я еще хрипловатым от наслаждения голосом. — На континент, — если он и удивился, то постарался не показать этого. — Сначала во Францию, в Германию и Италию. Потом в Азию. Возможно, даже в Россию. — На год? — Возможно, даже на два или дольше. — Почему ты не сказал мне раньше? — Я… — Шерлок запинается и отводит взгляд. — Я боялся, что ты меня не отпустишь. — Шерлок! — я поднимаюсь на локтях и смотрю на него. — Мне не свойственны сантименты! — Я знаю, — он снова отводит взгляд и я вновь вижу в нем маленького мальчика, который просит разрешения не уходить спать подольше. — Но я не могу пообещать тебе, что буду писать или звонить. Я молчу минуту, потом наклоняюсь к полу и шарю в кармане валяющегося там пиджака. — Вот, — я протягиваю ему кредитную карту. — Расплачивайся этим везде, где только возможно. Конечно, в России или в Китае тебе это вряд ли удастся. Но всё же. Так я всегда буду знать, где ты. — Спасибо, — он принимает карточку и встает, поспешно приводя себя в порядок. — Разумеется, твой самолет вылетает через час? — я даже не удивлен. — Зачем констатировать очевидное? — он разворачивается в дверях спальни. — Я вернусь, Майкрофт. — Я знаю, Шерлок, — отвечаю я и остаюсь в кровати, слушая, как закрывается входная дверь. Я знаю, что он вернется, но уже совсем другим. Не будет больше влюбленного юноши, пытающегося побороть свои чувства — за эти годы он победит их до конца. Но я навсегда запомню, каким он был в это время. И через всю жизнь пронесу свою самую большую любовь. В чем бы она ни выражалась.