***
В качестве соседа по квартире Джим оказался удивительно удобен. Конечно, он продолжал оставаться на рабочем месте 24 часа в сутки — помогая мне не только на площадке, но и дома. У нас просто не было времени даже на то, чтобы спокойно попить чай. И он снова не флиртовал со мной. В глубине души я надеялся, что именно из-за большой занятости. Я не знал, как бы отреагировал на его действия, но само их отсутствие почему-то неприятно задевало. Иногда мне казалось, что это молчание — часть его стратегии соблазнения. Хотя гораздо чаще я думал, что просто ему не нравлюсь, а все предыдущие намеки понял неверно.***
Я нависал над собравшимися в кабинете с самым грозным видом, на какой только был способен. — Вопиющая некомпетентность! — я шипел, стараясь не перейти на крик. — Беспрецедентная! А если бы устройство сработало? В здании были артисты из нескольких стран! Это был бы международный скандал! — я все-таки сорвался на крик. — Но, мистер Холмс… — попытался вставить слово начальник охраны. — Это же был ваш помощник. Мы даже не думали его осматривать… — Я понимаю, что вы не думали, — я немного успокоился. — Вам это вообще не свойственно. А чем, по вашему, Джеймс Мориарти отличается от других людей? Он не может быть террористом? Вы в этом уверены? — если честно, то после сегодняшнего я и сам совсем не был в этом уверен, но присутствующим знать об этом не обязательно. — Но он же… — Что? Что он? Пронес бомбу в здание? Действительно! — мой голос сочился сарказмом. — Вы должны проверять всех одинаково! Всех! И я говорил об этом уже множество раз… — И вас? — начальник охраны выглядел поникшим. — Меня — в первую очередь! Вы свободны. Образумьте уже своих людей или я сообщу в правительство, что мероприятие небезопасно! — Да, сэр, — он поспешно вышел. Я был уверен, что уже сегодня охранники начнут шмонать каждого так, как будто это секретный правительственный объект. — Теперь вы, — я обернулся к представителю полиции, который отвечал за поддержку мероприятия. — Почему, извольте поведать, я должен был лично заниматься разминированием устройства? — Но сэр… — Что, сэр? Что? — я схватился за голову. — Ваши люди добирались до места 20 минут! 20! Могли погибнуть иностранные гости! Смею напомнить, что устройство оказалось настоящим, пусть и не особо мощным, — признаться, для меня самого это оказалось сюрпризом, но этого тем более никому знать не нужно. — Но сэр, в 4 утра… — А в какое время, по вашему, работают террористы? Они ждут, пока закончится обеденный перерыв? Записываются на прием? Вон отсюда. И пусть саперы дежурят в здании непрерывно. Я уже просил об этом, но, видимо, оказался недостаточно убедителен… — Есть, сэр, — он тоже ретировался. На самом деле, у меня совершенно не было полномочий ему приказывать. Но меня это не особо беспокоило. — Вы же понимаете, что мой помощник действовал по моей команде и задерживать его не следует? — спросил я у сидевшего за столом сотрудника спецслужб. — Под вашу ответственность, Майкрофт, — сказал он. — Разумеется.***
Джеймс зашел в наш временный кабинет (если можно было так назвать комнату без окон на подземном этаже здания) через час. Выглядел он немного помятым. Я молча встал из-за стола, обошел его и закрыл дверь на замок. — И чем же ты думал, скажи пожалуйста? — я говорил очень тихо, наклонившись к самому его уху, и это было страшнее, чем если бы я орал во всю глотку. Джеймс сглотнул, но ничего не ответил. — Нитроглицерин с парафином, — продолжал я. — Не очень надежно, но весьма просто. Подозреваю, нитра самопальная? Ты понимаешь, что я мог тебя и не вытащить? — Джим снова сглотнул, и я пристально смотрел, как дергается его кадык. Я стоял очень близко. — Если бы сюда отправили другого представителя от спецслужб — нам грозило служебное расследование! Тебе повезло, что этот — мой старый знакомый! — Джим по-прежнему молчал, но его дыхание участилось. — И ты еще называешь себя умным? Ты… ты… ты… — я понял, что сам задыхаюсь. Но совершенно не понял, как, почему и когда наши губы слились в требовательном поцелуе. Когда я снова смог оценивать реальность, выяснилось, что я прижимаю Джима к двери, а он пытается расстегнуть верхние пуговицы моей рубашки, добираясь до шеи. Я низко зарычал и одним движением стянул с себя галстук, который ему весьма мешал. Я все еще был в бешенстве, и мне гораздо сильнее хотелось сломать ему ребра или укусить, чем чего бы то ни было еще. Вместо этого я почему-то продолжил жестко целовать его губы, время от времени все-таки довольно болезненно их покусывая. Джим застонал и прижался к моему бедру. Я почувствовал, что он возбужден, и только тогда осознал и свое желание. Он лихорадочно расстегивал мои пуговицы и чувствительно царапал шею и ключицы. Я схватил его за волосы и дернул изо всей силы, вызвав слабый вскрик, чтобы впиться зубами в шею. — Мааайк, — простонал он, почти шепотом, и прижался еще сильнее. — Трахни меня уже, — у меня перехватило дыхание от наглости этого заявления. — Непременно, — прошептал я и стал расстегивать штаны, немного отстраняясь. Джим тоже занялся своей одеждой, а потом встал на колени прямо на пол, со знаньем дела выгнув спину дугой. Я, не долго думая, пристроился сзади и, лишь слегка смочив член слюной, вошел довольно быстрым движением. Джим зашипел, но не отстранился. Впрочем, я уже догадался, что он весьма опытен в этом деле. Джим наклонился ниже, оперевшись на локти, в попытке найти более устойчивое положение, а потом освободил одну руку, чтобы обхватить ей собственный член. Он кончил довольно быстро, простонав «О, Мааайк!» «Кажется, я больше не буду запрещать ему так себя называть», — пронеслось в моей голове, и я последовал за ним. Мы сидели на полу, привалившись к двери. — Ну что, босс, я прощен? — спросил Джим охрипшим голосом и потянулся. — Уйди с глаз моих долой, — спокойно сказал я и встал, освобождая проход. Джим молча вышел. Впрочем, он вернулся через 15 минут, и мы вели себя так, как будто ничего не произошло.