Три романа Майкрофта Холмса

Когда мы вернулись в нашу общую съемную квартиру, я наконец почувствовал, что что-то все-таки изменилось. Движения и взгляды Джима стали как будто более тягучими. — Завтра начнутся масштабные репетиции, а потом и сам конкурс. Наша работа закончена? — спросил он, как будто на что-то намекая. — Утром нам надо быть на площадке раньше всех. Хочу посмотреть, как охранники будут бдеть после сегодняшнего. Но в остальном, да — думаю, я больше ничего не могу сделать. — Хочешь выпить? — он растягивал гласные сильнее, чем обычно. — Хочешь сказать, что у тебя есть что? — я изобразил удивление. — Конечно же у меня есть, что выпить, Мааайк, — с этими словами он ушел в свою спальню и вынес оттуда бутылку виски. Я закатил глаза. — Ладно, давай. Полагаю, мы это заслужили, — я улыбнулся. Утренняя злость уже ушла и я понимал, что на самом деле Джим проявил большую смелость и неординарные навыки, а сама операция была действительно эффективна. Мы пили виски из чайных чашек на крохотной кухне. Иногда его ноги задевали мои под столом, и это было неожиданно приятно и даже возбуждающе. Джим рассказывал мне о подробностях сегодняшнего дела, и я искренне смеялся. — Он говорит: «Но мистер Мориарти, эта бомба настоящая?» А я: «А вы что, ожидали халтуры от сотрудника Майкрофта Холмса?». Я расхохотался. — Да уж. Такого поворота они точно не могли предвидеть. Мы снова рассмеялись и наши глаза встретились. — Трахни меня еще раз, — я в прямом смысле поперхнулся виски от его наглости. — И почему ты решил, что я захочу это сделать? — спросил, откашлявшись. — Потому что тебе понравилось. Потому что я тебе нравлюсь. Потому что ты совсем не такая ледышка, каким хочешь казаться, — он был неожиданно серьезен, полностью изменившись в одну секунду. — Потому что это нужно нам обоим. И потому что нет ни одного аргумента против. — Убедительно, — ответил я. Почему-то я не чувствовал ожидаемого волнения, волны предвкушения не разливались по моему телу, однако я понимал, что он прав. Я действительно этого хотел. — Пойдем к тебе. В твоей комнате кровать больше, — в его голосе было больше сарказма, чем желания, а от прежней игривости не осталось и следа. Но мы действительно пошли в мою спальню. — Я хочу тебя раздеть, — он вдруг снова стал соблазнительным и плавным. Я ничего не ответил, но позволил ему расстегнуть и стянуть с меня поочередно пиджак, жилет, рубашку и брюки. Он осмотрел меня с ног до головы и сказал что-то на ирландском. Конечно, я учил этот язык, но в его исполнении не смог разобрать ни слова. Возможно, они были мне незнакомы. Общая интонация была вполне довольной и я решил, что не хочу знать перевод. — Ложись на спину, — он говорил очень игриво, и мне не захотелось ему противиться. Я улегся, приподнявшись на локтях, и смотрел, как он раздевается, нарочито изящно выгибаясь. Это зрелище оказалось достаточно возбуждающим, чтобы мне не потребовалось никакой дополнительной подготовки. Джим забрался на меня и насадился сам. Мне совершенно не хотелось двигаться — я растворялся в приятных ощущениях и алкогольной неге. Но этого и не требовалось — Джим прекрасно справлялся сам, яростно двигаясь на моем члене. Он был разгорячен, стонал и довольно много матерился на ирландском. Я порадовался, что знаю язык не настолько хорошо, чтобы понимать столь изощренные ругательства. Это было действительно очень хорошо, но в то же время — совершенно иначе. Я не чувствовал бесконечных искр по всему телу, не задыхался от нежности, не сходил с ума от страсти. Всё было совсем по другому. Но я не могу сказать, что мне это не нравилось. С большим облегчением я осознал, что вовсе не влюблен в Джеймса Мориарти. Вскоре Джим начал дрочить себе и это выглядело настолько возбуждающе, что я быстро кончил. Ему потребовалось еще несколько движений, чтобы выплеснуться в ответ. Он лег рядом и очень изящно потянулся: — Я останусь? — буквально промурлыкал он и я просто не смог ответить «Нет». Довольно скоро я отключился.

***

Я проснулся от ужаса. Мне крайне редко снились сны, тем более страшные, и тем более я никогда их не запоминал. Этот же почему-то мог воспроизвести отчетливо во всех деталях. Там было очень много воды — бассейн или что-то вроде этого. И там был Шерлок — без сознания или мертвый: он лежал прямо возле кромки, одна рука свесилась в воду. А потом раздался взрыв и всё утонуло в огне. Я проснулся. Часы показывали 3:00. Ложиться снова совершенно не хотелось (почему-то я был уверен — сон повторится). Я встал аккуратно, чтобы не потревожить Джима — не хватало только, чтобы он узнал, что мне снятся кошмары, и вышел в общую гостиную, которая заменяла нам кабинет. Я включил модем и загрузил электронную почту. К моему удивлению там было письмо от Шерлока — он не писал мне с тех пор, как я уехал в Бирмингем. «Мне приснилось что я умер. В бассейне». «Мне тоже», — ответил я как можно быстрее, надеясь, что Шерлок успеет прочитать письмо. Я опустил голову на руки. Ощущение неотвратимой ошибки и смертельной опасности поселилось в моей груди. Но я не понимал или не хотел понимать, с чем оно было связано. Остаток ночи я спал без сновидений, но утром думать о случившемся уже не было времени и постепенно оно просто ушло на второй план и почти забылось.