Sex and Candy

It was a close call — sitting in the back of the room, with a bowl you had owned

      Для человека, что еще недавно был готов впасть в глухую истерику от всего происходящего, последний месяц прошел как-то даже слишком спокойно. Тео отчетливо осознал, как ему все опротивело: все эти бесконечные свисты в свою сторону, похабные улыбки и пересчеты денег, короткие шорты и платье. Ни секунды не оставив на размышления, он решил устроить себе безвременной отпуск, чтобы прийти в себя и вернуться в колею, после того как Кай там все привел в беспорядок, благо денег на роскошь под названием «не работать» пока хватало. Опять же спасибо Каю. Душа просилась спрятаться и закрыться по максимуму, чтобы залатать трещины в скорлупе, и Тео порывисто исполнял желаемое, дожидаясь того момента, когда в его сознании все вернется на круги своя и перестанет штормить.        Утром и днем омега отсыпался в своем уголке наверху. По вечерам подменял заболевшего официанта и играл на сцене по старой традиции с десяти вечера и как настроение будет. Марти сильно радовался тому, что Тео успокоился — он не реагировал на альф, не позволял им себя снять и впервые за долгое время сменил вызывающе короткую одежду на джинсы с высокой талией. Они были потерты и выглядели, словно не из первых рук, но смотрелись весьма недурно на фигурке омеги — Тео как раз купил их недавно, чтобы лишний раз внимание альф не привлекать. Раз решил — отпуск, значит отпуск. И точка. Никакого секса, никаких ненавистных альф.        На днях омега успел сочинить еще одну мелодию и подобрать к ней стихи, обогатив своей репертуар. Нынешним вечером ему предстояло сыграть ее впервые, и парень даже был немного… рад? Он мысленно потешался над собой: как не продаешь себя, так вроде и на человека становишься похож, эмоции появляются. Оставалось только мысленно хмыкать, что Тео и делал, собирая волосы в коротенький хвостик, торчавший кисточкой, выходя в зал, чтобы поработать, пока не наступит час выступления.       Какое-то время спустя он протирал столики, призраком снуя между редкими посетителями, пока не заметил одно знакомое лицо напротив. За угловым столиком, в самой тени сидел весьма необычный человек, чья внешность запоминалась с первого взгляда и потом преследовала в мыслях столь навязчиво, что хотелось еще раз на него взглянуть. Тео не знал, хорошее это было лицо и впечатление от него, но еще с того самого первого дня, когда этот человек здесь появился, он почувствовал настолько тесную родственную связь с ним, что руки у него тряслись каждый раз.       — Привет, — тихо произнес он, садясь напротив и слабо улыбаясь.       — Давно я не заходил, — кивнул в ответ необычный посетитель, едва заметно дергая уголки губ в приветственной улыбке.        Его звали Лилиан. Год назад, когда Тео только начал играть в баре, он пришел сюда в компании двух солидно одетых мужчин, чем остро выделялся на их фоне. Те двое что-то обсуждали, и не возникало сомнений, что их компаньон был скорее игрушкой для красоты, вещью, обложкой, чем третьим собеседником. Тео и тогда обслуживал столики, если рук не хватало, и нес заказ к тому столику в виде бутылки крепкого джина, пепельницы и сигарет. Он слышал много похабных слов от двоих мужчин, которые пусть и выглядели дорого и солидно, в душе были такие же гнилые, как и многие другие вокруг. Их похабщина предназначалась третьему, и при одном взгляде на его лицо Тео понял — они застряли в одной лодке. С той только разницей, что у Лилиана было имя и ему приходилось быть всем тем, кем его пожелают видеть клиенты.        Черноволосый роковой омега имел запоминающиеся черты лица и крайне выразительные глаза, придающие ему шарм и ассоциации с ведьмами. И все бы было замечательно, если бы не огромный шрам на виске, вертикально пересекающий левый слепой глаз. Тео не знал истории его появления, да и не были они столь близки, чтобы рассказывать истории друг друга, но он понимал, что именно шрам и слепой глаз были его визитной карточкой, как элитной проститутки.        Новая встреча с Лилианом напомнила о Кае, ибо тому нужны были именно такие, как Лили, податливые хамелеоны, вживающиеся в роль эстетичной эффектной игрушки, с которой можно было поиграть не только с помощью секса. И Тео поморщился, ибо обещал себе не вспоминать о невозмутимом мужчине, который навел бардак в его сознании.       — Будешь сегодня играть? — спросил Лилиан, довольно неулыбчивый малый, кажется, лицо у него было такое, с атрофированными мышцами. — Так было бы славно, если бы ты записал свои песни на носитель.        Омега говорил это каждый раз, когда заходил, и Тео не оставалось ничего, как слабо беспомощно улыбаться. И мысль, что где-то была домашняя студия звукозаписи, о которой ему вскользь рассказали, словно приглашая прийти еще, была пресечена на корню. Лилиан обожал его песни. Он открыто об этом говорил, признавался, что был словно громом поражен, когда впервые услышал. Говорил: «Я почувствовал, словно этот голос шел из глубин моего сознания. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — ты понимаешь меня. Как никто другой. Как никто, кому не приходится продавать себя за деньги».        Тео думал, что они очень похожи и что-то внутри ему подсказывало, что их истории были почти одинаковые, но потом омега понял — Лилиан продолжал крутиться в этой сфере не потому, что у него не было выбора, иного пути к существованию и пропитанию. Он делал это потому, что так хотел; его глаза насквозь были пропитаны желанием умереть. И каждый раз глядя на него, Тео размышлял о себе; возможно, у него был выбор, продавать свои песни, попытаться пробиться, кормить себя творчеством. Тогда получалось, что он как Лилиан, делал это потому, что так хотел — при всей ненависти, при всем отвращении и отрицании, потому что хотел, и тогда душа омеги откликалась неистовым гневом — да разве он, в здравом уме, хотел бы для себя такого? И почему тогда он не выбирал другой путь?        В голове воцарялся хаос размышлений, пресечь который получалось лишь одним убеждением — путь к широкой сцене тоже лежит через постель, а продавать песни, как свое тело, было равнозначно моральному самоубийству.        Так или иначе, Лилиану он всегда был рад, пусть и не мог назвать его другом или приятелем. Тот был ему в какой-то мере родственной душой, единственной, которая понимала его от корки до корки, и Тео этого уже было достаточно, чтобы спастись от ледяного одиночества. Пускай тот заходил крайне редко, но Тео было в радость сыграть ему все свои песни, иногда они даже выходили на улицу, в укромный уголок, где бы им не мешал никто непосвященный. И Тео играл и играл, глядя в глаза своему благодарному слушателю, который понимал подноготную этих песен. Пожалуй, единственный кто.        В противовес Тео, который отдыхал, расслаблялся и в какой-то мере даже наслаждался жизнью, Кай был страшно зол на протяжении всего месяца. В компании проводилась реорганизация, все отделы офиса и лабораторий переоформлялись в документациях. Невостребованные должности исчезали из реестра вместе с выплатами сокращенным сотрудникам — в основном это были пенсионеры, ибо молодой коллектив Кай подбирал очень тщательно еще в начале своего управления фирмой, и снимать их с должностей не стал бы ни в коем случае, если только не возникла проблема в исполнении их должностных обязанностей. Халтуру мужчина не любил, и прощать ее своим сотрудникам не собирался, делая выговоры и вычеты из зарплаты, отчего дисциплина в компании была на высочайшем уровне. И все же… не все было идеально, как того хотелось Ритцу.        Фирма расширялась, открывались новые филиалы, куда требовались квалифицированные специалисты, а где их брать — был тот еще вопрос, поэтому Кай был сильно озадачен излюбленным приемом «перетягивания каната», заманивая сотрудников из фирм-конкуренток лучшими условиями труда, зарплатами и реализациями карьерного роста.        От бесконечных бумаг и проверок голова шла кругом, и не было ни минуты, чтобы сесть и передохнуть, потому что мужчина попросту не успевал. Он привык жить по правилу «доверяй, но проверяй», притом проверять любил лично, ибо прекрасно знал, как сотрудники могут приукрасить действительность в попытке умаслить директора и не получить выговор. Лишаться премий не хотел никто, поэтому работа в офисах и филиалах просто кипела. Составлялись приказы, переоформлялись инструкции, рассылались письма с приглашениями на работу, мужчина так завертелся в кутерьме этой бюрократии и бумагомарательства, что в какой-то момент просто не выдержал. Сосуд моральных сил в нем с крахом лопнул, после чего тому стоило многих сил сдержать себя в руках и не наворотить непоправимых дел. Понимая, что слишком устал и заработался, Кай решил сегодня же, не тратя время попусту, прогуляться после работы. Пешком.        За время прогулки по городу, Кай внезапно поймал себя на мысли, что уже какое-то время присматривался к тому, что бы можно было купить в подарок Тео. Подарок. Шлюхе. Если бы это услышал кто-то из знакомых, поднял бы на смех, однако Тео манил мужчину, и впервые тот не знал, как ему следует ухаживать за омегой. Подарки? Деньги? Что было нужно этому строптивому мальчишке? После беседы с Тео и того, что он чуть не сорвался с крючка, можно было понять, что парень пусть и был ночной бабочкой, а оказался куда правильнее многих лощеных, холеных и породистых пареньков, что так выгодно представляли себя в высшем обществе. Если вспомнить, бывший Кая был именно таким, и ничем хорошим это не кончилось.        Мужчина сам не понимал, что его так прочно зацепило за этого совершенно неподдающегося логике Тео. Его отличие от всех остальных? Вредный, строптивый характер? Вряд ли, подобные качества можно было найти у многих омег, и скорее они бы уже раздражали, чем умиляли, как в случае с Тео. Его ворчание и занудство показалось Каю настолько милым и прикольным, что он почему-то даже не удивился, что его это не раздражало; наоборот, хотелось еще немного подразнить и помучить парня, пока он манерно не топнет ножкой, буравя мужчину, вдвое больше него, уничтожающим взглядом. Ну не прелесть ли?        Так или иначе, основной шквал работы был уже выполнен и через неделю Кай будет отчасти свободен, чтобы выделить один вечер, а то и два, из расписания для полной импровизации. Усталость и скука железно диктовали ему бросать все и не размышлять на тему своего досуга, поэтому альфа планомерно готовился нанести еще один визит в тот атмосферный бар. Догадываясь, что так просто Тео с ним никуда не пойдет, он отмашки ради решил заманить его подарками, пусть и не верил, что это сработает. В прошлый раз Тео пусть и буравил жадным взглядом дорогие туфельки, их, однако, не взял и ничего от Кая принимать не желал, но чем черт не шутит. Он выписал из ателье красивое утонченное платье из телесного с перламутровым отливом сирени шифона, и новые классические туфли из той же расцветки лаковой кожи. Шпилька у них была необычайно тонкая и элегантная, как раз под стать Тео, который уже вовсю кружился в воображении альфы в этом платье, придерживая рукой клатч и заправляя за ухо выбившуюся прядку светлого локона, заколотого россыпью невидимок с жемчужинами на изгибе.        Оставшаяся неделя прошла неумолимо быстро, и вот уже Кай вышел из машины, рефлекторно сверяясь с часами на левой руке — дурацкая привычка бизнесмена, которая выдавала его тугой кошелек с потрохами. Благо, красоваться здесь было не перед кем, улицы были почти пустынны и никто в темноте не обращал внимания на глупого толстосума в дорогостоящем костюме подле сияющего лоском BMW с личным водителем, который подвез его прямиком с работы.        Мужчина устало и тяжело вздохнул, направляясь ко входу в бар, где его появление также осталось почти незамеченным. За месяц здесь ничего не изменилось: вся та же густая, мрачная атмосфера зелено-желтых, мутных оттенков из-за настенных бра, редкие пьянчуги и подозрительные личности, тихий полноватый бармен за стойкой латинского происхождения, чья старость уже сильно влияла на скорость рук. Альфа слабо улыбнулся ему, когда тот поднял взгляд на нового посетителя и заметно испугался.        Кай догадался, что для подобного человека, как этот бармен, он скорее представлялся не бизнесменом, которому здесь по факту-то и делать нечего, а мафиозной шишкой и ведь все было при нем. Рост, широкие плечи, пугающее лицо, сильный запах и дорогой черный костюм. Такими в представлении Кая были представители мафии, и сейчас он на них был сильно похож. Что ж, винить бармена было не в чем.        Искомая жертва находилась там, где ей и положено было быть — на треноге с гитарой на коленях. Синяков Кай не увидел, отметив, что Тео был в джинсах, и, не собираясь прерывать выступлений, остался у бара, заказывая стопку виски со льдом. Из кармана брюк была вытащена упаковка сигарет, при взгляде на которую бармен сиюминутно подставил посетителю пепельницу, получив в ответ его тихую благодарность. Альфа затянулся, выдохнул струйку горького дыма и задумчиво уставился на омегу, наслаждаясь позабытым чарующим голосом, который умел затрагивать живые струны души, даже такой черствой и скупой, какая она была у Кая.        Когда Тео заметил в полу-темени барной стойки знакомую фигуру альфы, рука парня дрогнула от раздражения и недовольства, отчего нота сфальшивила, издав не вписывающийся в композицию звук. Благо, никто не обратил на это особого внимания. Вот стоило ему только расслабиться, прийти в себя и выкинуть все ненужное из головы, забыть о Кае, как о каком-то кошмарном сне, как тот заявился в бар при полном параде.        Отыграв концерт, Тео страшно хотел слинять на верхние этажи, куда вход был только для персонала, дабы избежать встречи с мужчиной, но альфа прекрасно знал, что омега попытается от него ускользнуть. Знал и догадывался, вставая со стула и подходя к Тео вплотную, пока тот не успел юркнуть за дверь. Пришлось даже схватить парня за кисть руки, ибо тот намеренно его игнорировал, заметно торопясь спрятаться от него за дверью.        — Эй, разбитые коленки, деньги не нужны? — улыбнулся альфа, припоминая, что в первую их встречу он сказал именно это. — Плачу в два раза больше, уже чисто из-за твоего взгляда с всепоглощающим раздражением.        Тео действительно смотрел на него так, что, казалось, маленький омега сейчас действительно укокошит человека, вдвое больше него. У Кая даже у самого сомнений в этом не нашлось, отчего он улыбнулся еще шире, наслаждаясь вспышкой эмоции на некогда отчужденном и убитом лице.        — Нет! Засунь свои деньги себе в член и иди, стреляй им, как из пулемета, в кого-нибудь другого. Жаль, ты пришел на день позже, вчера здесь был офигительный элитка, самое то для тебя, поройся в своих связях, по имени быстро найдешь, только отцепись от меня, — шипел Тео, пожирая альфу ненавидящим взглядом, пытаясь разжать хватку на кисти и высвободиться.        Тео понимал, что они вдвоем привлекают слишком много внимания, и интуиция подсказывала, что так просто альфа не отстанет, полностью игнорируя тот спектакль и зрителей, которые с любопытством следили за разгорающейся ссорой. И с этим срочно нужно было что-то делать.        — Чего тебя опять надо?!        Кай такого отпора, честно говоря, не ожидал. Да он и не сталкивался с подобным никогда, ведь все стелились ему под ноги, стоило узнать о стоимости вознаграждения. Он тот, кто время от времени переставал чувствовать себя снобом, вдруг отчетливо почувствовал этот снобизм в себе, отчего к горлу подкатило какое-то возмущение. Однако альфа удавил это еще в зародыше, зная свой вспыльчивый характер и склонность к агрессии — не стоило давать этому жалящему огоньку разгореться и вылиться наружу. Тем более, при посторонних зрителях, среди которых наверняка бы нашлись желающие подраться с альфой, который недвусмысленно приставал к сопротивляющемуся омеге.        — Если не хочешь денег, то как насчет спокойного ужина? Я увезу и привезу тебя. Просто приятная еда и компания, — Кай, кажется, не понимал, что приятная компания здесь была, скорее уж, только для него одного.        — Не хочу я с тобой ужинать!        Он втянул носом воздух и с удивлением уловил чистый, немного пряный и горьковатый омежий запах, не разбавленный никакими примесями запахов альф. Запах точно принадлежал Тео, что говорило только об одном — парень определенно не работал какое-то время. И это осознание окончательно вскружило голову мужчине, который точно понял, что отступать сегодня не станет и заберет эту маленькую ядовитую кобру любым способом.        — Я несколько недель думал над подарком для тебя, только тебя одного, и не собираюсь дарить его каким-то элиткам или еще кому. Я хоть раз назвал тебя шлюхой? — пытался он вразумить Тео, который намеренно не собирался ничего слышать, уже на повышенных тонах заявляя, что «потакать твоим безумным желаниям я тоже не хочу», отчего альфа понял, что словами с дурным парнем не договориться. — А, что я с тобой разговариваю!        Плюнув на бесполезные попытки уговорить строптивца, мужчина расслабил галстук, с раздражением и угрозой глядя на Тео, который невольно вжал голову в плечи, догадываясь, что перегибает палку.        — Знаешь, как настоящие альфы поступали, когда хотели забрать себе какого-то омегу? — чисто для проформы сообщил Кай, наклоняясь и неожиданно подхватывая Тео за ноги, закинув его себе на плечо, словно мешок картошки. — Верну в целости и сохранности утром, старик, — сообщил он бармену, который заметно дернулся, когда омегу закинули на плечо. — Никакого криминала, я не мафия.        Тео под десятки глаз триумфально понесли прочь на улицу, где, несмотря на все попытки омеги выпутаться и сбежать, его ссадили на заднее сидение машины. Парень просто задыхался от возмущения, прокручивая в голове застывшее испуганное лицо Марти, который стоял, как вкопанный и никак не мог помочь. Пусть Кай и сказал, что он не мафия, старик наверняка думал обратное, а возмущения против этой секты преступников грозило закрытием бара, так что ждать спасения от Марти не стоило.        Машина по меркам омеги походила уже на настоящий лимузин, что делало обстановку в разы хуже; ему было неуютно просто в ней сидеть, не говоря уже о том, что спереди сидел незнакомый, посторонний человек, явно исполняющий роль личного водителя. Сам альфа обошел кузов сзади и сел на свободное место сзади, после чего водителю был отдан приказ направляться по уже знакомому адресу.        — Это похищение! — на повышенных тонах заявил Тео, пытаясь воззвать хоть к чему-то в душонке альфы, хоть и понимал, что он бесполезно сотрясает воздух; заняться что ли рукоприкладством и покусать этого несчастного, он же боялся заразы?        — Даже не думай кусаться. Я, знаешь ли, возбуждаюсь от этого, - предугадывая его действия, ответил Кай, осадив омегу одним взглядом. — Кстати, в этих коробках твои подарки, не хочешь посмотреть?        Тео куксился и кусал губы, напоминая сейчас мелкий вулкан, готовый вот-вот разразиться лавой и сжечь все, что находится вокруг, превратив дорогую машину в наглядное изображение последнего дня Помпеи. Он после указки, наконец, заметил коробки, и это стало последней точкой терпения, перейдя которую Тео жалобно, с отчаянием застонал, откинув голову на сидение. Он метнулся к двери, дергая ее, но та была заблаговременно заблокирована водителем, один фиг теперь сбежишь с корабля. Тео расстроенно поджал губы, усиленно думая, как бы избежать опять этого унизительного умывания в ванной с переодеванием в куклы барби.        — Ну так, как? — напомнил Кай, все это время внимательно следивший за метаниями птицы в клетке.        — Не хочу я! Выпусти меня сейчас же! — Потребовал Тео, ощущая, как настойчиво этот странный альфа вмешивался в его личное пространство. — Не нужны мне ни подарки, ни ужины, ничего! Останови машину!        Тео страшно пугала непредсказуемость Кая, как и то, что все связанное с этим мужчиной носило налет странности, а с ней Тео совершенно не умел совладать, не зная, как реагировать и от чего плясать.        — О боги, — вспылил Кай, когда Тео раскричался. — Прекрати вопить, женщина! Я спал чуть больше шестнадцати часов за последнюю неделю. Я голоден, сердит и от недосыпа у меня болит голова. Если ты пожалеешь меня хотя бы на один вечер, я буду только рад. Я всего лишь и хочу, что провести время в компании красивого омеги. Не хочешь переодеваться — не переодевайся, тебя просят просто поужинать, ну в самом-то деле!        Ритц окончательно стянул с себя галстук, расстегивая верхние пуговицы рубашки и оправляя ворот, который уже начал душить. Он немного вспылил, да, но не сильно, так что быстро и легко успокоился, великолепно держа себя в руках. В конце концов, дни, когда он был несдержанным сопливым подростком, гораздым выплескивать свое плохое настроение не самыми законными методами, давно прошли.        Тео присмирел, когда на него громко и зычно гаркнули. Он шумно сглотнул и испуганно отшатнулся назад, вжимая голову в плечи; вспыливший Кай отпугнул его. Все-таки не стоило забываться из-за того, что один альфа в чем-то был не такой, как другие. При всех своих странностях, Кай оставался альфой, и сила его удара была слишком велика, чтобы без боли его перенести. Омега моментально захлопнул свой рот, испытующе глядя на Кая, пока пытался хоть как-то мысленно понять и осознать мотивы его решений и поступков, но пока что упирался в одну глухую стену недоразумения.        Впрочем, выдержке мужчине оставалось только поаплодировать. Любой другой на его месте бы уже наказал Тео за истерику и его говорливый рот в очень жестокой манере. Парень бросил взгляд на водителя впереди, который, казалось, вообще не обращал внимания на цирк на заднем сидении, как Кай успокоился и вновь заговорил уже спокойным заискивающим голосом.        — Я долго выбирал эти вещи, — кивнул он головой на коробки. — Я учел твои размеры на основе того, как сидело то платье, так что все должно влезть, как влитое. Формально, это твое, если хочешь. Можешь не переодеваться, мне будет достаточно и просто того, что ты выпьешь со мной вина и поспишь в одной постели, — альфа усмехнулся и покачал головой, понимая, как это все звучит. — Я не маньяк. Из моих самых диких увлечений можно отметить только, пожалуй, специальное связывание и любовь к наручникам. Все омеги выходили из моей квартиры вполне здоровые, а тебя я, как видишь, в качестве насадки на член использовать не собираюсь. По крайней мере, пока, — особенно подчеркнул он, бросив мимолетный взгляд на куксящегося парнишку со светлой макушкой, внутри которой происходило что-то отнюдь не светлое.        Тео слушал его краем уха, обиженно пялясь в окно и не желая совершенно ни о чем думать, ведь все его попытки вернуться в колею сейчас летели в тартарары. Запоздало до него дошло, о чем говорил мужчина, и он резко обернул к нему голову, шокировано уставившись.        — Что значит «пока»? — Возмутился и изумился одновременно он, столкнувшись с новой проблемой.        Угрозы сексуального характера от Кая он не ощущал, еще в прошлый раз мысленно и вслух обозвав его импотентом, несмотря на то, что за время минета у того все еще как стояло, даже в рот омеги поместилось лишь наполовину. Так или иначе, тогда Кай четко провел черту, напомнив Тео, что он принадлежит к той категории людей, которых считают за грязь и разносчиков заразы, что было вполне логично. С какого пьедестала на него взирал Кай, и из каких глубин бездны задирал голову Тео, в попытке хоть что-то углядеть в ослепительном свете солнца — разница колоссальная. Однако, кажется, Тео ошибался.        Оставшаяся дорога до знакомого небоскреба с красной крышей прошла в молчании и немом шоке со стороны омеги, который упрямо смотрел в окно, зажав рот ладонью. Из страха получить по голове за дальнейшие крики и попытки вырваться Тео вел себя смирно; за месяц своего импровизированного отпуска он отвык от жестокости и пренебрежительного отношения альф к омегам, в частности к шлюхам, поэтому физической боли заново начал бояться. Это был существенный минус его отдыха, потому что привыкать заново потом все равно придется.        Подарки альфы он открыл уже в квартире за закрытыми дверьми, тяжко вздыхая, когда увидел ценники, которые кое-кто забыл отрезать от греха подальше. Те теперь очень больно впивались Тео в глаза, отчего он даже не мог с должным восхищением оценить красивейшие туфли и струящееся платье из шифона такого нежного-нежного оттенка, что хотелось нырнуть в эти волны ткани, как в уютное, мягкое море. Его украшали даже серебристые стразы в зоне закрытого декольте.        — Прости, но это слишком дорого, — озвучил он свои мысли вслух, пока альфа ходил вокруг, избавляясь от пиджака и дипломата.        — Ты считаешь, что это дорого вообще или что это дорого касаемо тебя? — откликнулся тот, вскользь бросая взгляд на омегу, сидящего на диване в окружении коробок с подарками.        — И то, и другое, — тяжко вздохнул Тео. — Я не знаю, что такого ты во мне увидел, чтобы одаривать такими подарками, которых я точно не стою, да и никогда не стоил.       — Согласен, это дорого. Но я просто рад подчеркивать твою красоту, ты слишком себя недооцениваешь, - мужчина налил в бокал красного вина для Тео, и в стакан виски для себя. — Честно говоря, не знаю сам, чего хочу этим добиться. Ты видел себя? Мои так называемые друзья… — мужчина заметно поморщился, — говорят, что нельзя спутать человека высшего сорта и человека из низких кругов населения со средним достатком. Но увидь они тебя в красивом платье, в любом вообще, вились бы у твоих ног, как стая льстивых коршунов. И даже бы не заподозрили подвоха.       Тео скосил серьезный, какой-то даже опустошенный, грустный взгляд на Кая. Омега не понимал его, не понимал категорически. Красота давно умерла в нем, когда он избавился от своих эмоций, заперев их в клетке на глубоком дне океана. Умерла, когда он продал свое тело и душу. Что же такого увидел этот альфа в его бездушной глупой оболочке? Ведь она казалась Тео такой посредственной, ничем не отличающейся от большинства.       Эгоистичные потакания своим видениям, желаниям и воображению Кая тяготило Тео, поэтому он не разделял этого. И Кай многого не знал, да и попросту не понимал, не мог понять — это было их социальное неравенство. Чтобы Кай не говорил, Тео все равно был для него игрушкой: с дырами по швам, с грязными, масляными пятнами, с оторванной пуговицей-глазом, как у Лилиана — вот кто они все были, куклы, несчастные куклы.       — Я уже понял, что ты не хочешь играть в переодевания, поэтому заказал пиццу, картофель фри и чипсов. Прямо сейчас я собираюсь переодеть свой костюм на спальные штаны и завалиться с тобой на этот диван перед теликом, чтобы набить живот. А ты, — Кай облокотился руками о спинку дивана сзади, с расслабленной улыбочкой поглядывая на явно растерянного, с видом потеряшки, Тео, — ты действительно очень красивый. Правда. Пожалуйста, не недооценивай себя. Да, и прости, что украл тебя. У меня выдался совершенно омерзительный месяц и это только начало. Последнюю неделю страшно хотелось разбавить стресс и усталость твоей компанией. Хотя знаешь, я тут подумал, может мне действительно стоит дарить тебе что-то попроще? Все же, я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь ограбил или того гляди, случайно убил — тебя только тронь, пуф, разлетишься в пыль, — улыбнулся он, намекая на миниатюрные размеры парня.       Допив виски, Кай отставил стакан на столик неподалеку, снимая галстук и отбрасывая в кресло. Он уже два дня не был дома, и это сильно сказывалось на нем. Усталость сдавливала горло, и он стремительно расслаблялся, мечтая сейчас только об одном: о теплом, освежающем душе, вредной, но вкусной еде и тепле рук омеги под боком.        — Откроешь, если доставку привезут? Не был дома двое суток, хочу умыться, — пояснил он свою просьбу. — Кстати, можешь взять, что хочешь из моей одежды, так наверняка спать удобнее, чем в джинсах.        Альфа улыбнулся напоследок и скрылся за дверьми ванной, упираясь лбом в кафельную стену и замирая под сильными струями душа, словно он не человек, а солдатик оловянный.        Запах Тео, его собственный, не разбавленный ничьим другим, манил его до безобразия, но разве это нормально с его стороны, хотеть целовать ночную бабочку? Хотя, с другой стороны, когда ему было дело до чьего-то мнения? Мужчине нужно было разобраться со своими проблемами сразу, чтобы те не мешали потом жизни и работе. Тео не был проблемой, конечно, нет; он скорее был ее решением, так что Каю стоило просто расслабиться и поплыть по течению. Он был властным человеком, но сейчас он слишком устал все держать под своим контролем.        Тео оставался сидеть на диване, как бедный родственник, с платьем на коленях. Он осуждающе размышлял над словами Кая, который открыто вслух признавал его красоту. Ну какая, какая красота может быть у дворовой шлюхи с панели? Даже переодетый в платья от кутюр, он останется тем, кто есть — все это лишь жалкая попытка украсить реальность, словно голую больную елку гирляндой.        Когда Кай ушел мыться, омега на удивление послушался. У него был прекрасный шанс сбежать, если конечно мужчина не подрубил опять ту лютую сигнализацию, от которой лопались все перепонки, но даже и так; Тео внезапно почувствовал себя уставшим. Он раскис, ослаб и не хотел шевелиться вовсе. Стадия отрицания вовсю входила в свои права, и все чего хотелось парню, это забиться в самый темный уголок квартиры и горько разреветься. Без особой на то причины.        Тео не верил, что твердолобый альфа прислушается к его словам и очнется от своего странного дурмана, так пускай пока все идет своим чередом. Чего тратить свои силы и нервы, когда спустя какое-то время все и так придет к очевидному финалу? Рано или поздно тот откроет глаза и опомнится, и сам оставит его в покое, в конце концов, ведь они были существами из совершенно разных миров.        Достав черную футболку с серыми вставками и надписью на неизвестном Тео языке из шкафа альфы, омега переоделся, сняв майку и джинсы. Футболка была ему словно короткое платьишко, скрывала бедра, свисая мешком, поэтому Тео даже не озаботился тем, чтобы чем-то прикрыть низ. В таком виде он и предстал перед курьером, открывая ему дверь, вздрогнув на моменте поворота замка — шуганный прошлым разом, он не желал снова столкнуться с воплем сигнализации. Однако та не сработала, и курьер с милой улыбкой вручил ему два больших пакета с едой весьма сомнительной полезности, пахнущей очень вкусно и весьма определенно. Все-таки фастфуд был ближе Тео, чем тот выпендреж с морскими деликатесами; эту еду он хотя бы понимал.        Разложив содержимое на кофейный столик перед диваном, Тео разлил по стаканам, найденным на кухне, газировку, которая также оказалась в пакетах, чем заметно изумила омегу. Тот был удивлен, что альфа добавил ее в заказ, ибо ему было невероятно трудно представить этого богатенького Ричи, распивающего простую колу из стакана.        Закончив с приготовлениями, он залез на диван и поджал к себе голые коленки. Гематомы уже прошли, но парочка синяков все еще красовались на них, вызванные природной неуклюжестью Тео, а также хронической любовью собирать коленями все углы, двери и косяки. Таким его Кай и застал, когда вышел из душа — обнимающим свои коленки, уткнувшись носом в ложбинку между ними, свернувшегося маленьким калачиком, который терялся на фоне завала огромных диванных подушек.        Кай еще мучился от непонятных ему чувств. Впервые в жизни ему казалось, что с теми, кого можно купить, было гораздо проще. Ты им драгоценности и подарки, они тебе податливо подставленную задницу и щенячьи глазки. Тео тоже можно было купить, но в отличие от остальных, парень этого не скрывал, не пытался делать преданные глаза и не клялся в любви до гроба за щедрые «чаевые». Все в отношениях ночной бабочки и клиента было предельно ясно и просто, и, тем не менее, все не могло быть так просто, как мужчине того хотелось.        Ритц знал, что будет грузиться всем этим еще какое-то время. Он так страждал встретить такого омегу, а когда таки встретил, впал в какое-то подобие ступора, ибо просто не знал, что делать. Так бывало, когда несбыточное, даже позабытое желание внезапно исполнялось, на манер упавшего на голову рояля с двадцать пятого этажа. Нужно было просто оправиться от удара, проморгаться и схватить исполнившееся желание за веревочку, пока оно не ускользнуло вновь, словно шарик в небо.        Да, точно. Он не собирался упускать эту возможность. Кому-то может и покажется это смешным, но он действительно собирался таскать за собой этого парня, которого даже и шлюхой-то язык не поворачивался назвать. Альфа наконец отдернул себя от этих мыслей, нужно уже было переходить на более светлые позитивные частоты, так что он прекратил зависать на ровном месте и натянул на лицо загадочную улыбочку, роняя свое тело рядом с Тео на диван.        После душа он переоделся в домашние серые штаны, мягкие и удобные, и черную майку, решая не смущать гостя голым прессом, хотя его, конечно, вряд ли можно таким смутить. Альфа думал, что Тео воспользуется шансом и сбежит, поэтому был приятно удивлен тому, что тот оставался на месте, да еще и с разложенным столиком всякой пищевой гадости. Обычно, он предпочитал питаться здоровой качественной пищей, но иногда побаловать себя вредной, но чертовски вкусной едой был не прочь.        — Хорошо выглядишь, — заценил он вид Тео в своей футболке.        Он откинул полотенце, которым вытирал свои мокрые волосы на спинку дивана, а после развернулся полу-боком к омеге, ненавязчиво закидывая одну руку на спинку дивана, за плечами скромно сидящего Тео. Тот, кажется, все еще был не в восторге от всего этого. С одной стороны Кай его понимал; если бы его самого вот так бесцеремонно схватили и потащили в неизвестное направление, он бы был вне себя от злости и начистил возомнившему о себе невесть что «похитителю» лицо. А Тео… ну, а что Тео? Он был омегой и наверняка боялся лишний раз что-то говорить и предъявлять здоровенному альфе.        «Чего хорошего?», подумал в ответ Тео на комплимент, снова не понимая, что такого нашел альфа в виде скрючившегося омеги в несоразмерно огромной футболке со сбитыми коленями. Краем глаза он заметил эти ненавязчивые поползновения, и страшно захотел закатить глаза, однако строить из себя саму манерность и язву все еще было боязно, да и настроение его совсем укатилось под плинтус, чтобы острить в ответ.        — Я хочу заказать тебя на всю твою течку. Когда она будет?        Альфа мягко ухватил обеими руками тонкие лодыжки, потянув их на себя, в результате чего развернул Тео к себе, заставив упасть спиной на диван. Стройные ноги были уложены на колени, и Кай с любопытством первооткрывателя поглаживал гладкие голени, все такие же побитые, но уже заметно зажившие колени, и аппетитно-округлые бедра.       — Тот бармен… не хочешь ему позвонить? Кажется, он решил, что я какой-нибудь мафиозный воротила.       Ритц слегка согнул ногу Тео в колене, после чего склонился и мягко коснулся ее губами, прикусывая кожу повыше, осторожно и совершенно безболезненно, ожидая, что Тео его сейчас обвинит в чем-нибудь, и не дай бог ударит чем-то тяжелым по голове. В конце концов, он его только что огорошил своим желанием провести течку. Реакция на это предложение пока так и не последовала, поэтому Кай пользовался случаем, покрывая поцелуями и полу-укусами всю площадь стройных ног, начиная от лодыжек и заканчивая пикантными бедрами, там, где так заманчиво начиналась футболка, скрывая все самое интересное.       Он искренне считал, что Тео совершенно незаслуженно относился к себе так, в оскорбительной форме называл сам себя шлюхой, замарашкой или чудовищем, и все в таком духе. А ведь он был омегой, разве те не достойны того, чтобы их ласкали и гладили, дарили комплименты, а не оскорбляли направо и налево? Может Кай чего-то действительно не понимал, но по части одного конкретного омеги все больше убеждался только в одном — этот парень идеален, чтобы он на себя не наговаривал, и больше других заслуживал искренней ласки, полной вожделения и обожания.       — Ну, так что? Сколько мне будет стоить вся твоя течка? Не смотри ты на меня так, я не псих, — улыбнулся он, замечая взгляд Тео.       А взгляд там был более чем говорящий. Мужчина полностью огорошил Тео, который послушно лежал на диване и хлопал ресницами, свыкаясь с мыслью, что не ослышался. Одно дело, Кай хотел от него чего-то непонятного, покупая его, как проститутку, но по назначению не используя, и совсем другое — течка. Никакой альфа не мог совладать с собой рядом с текущим омегой. Это звучало, как абсурд, из чего следовало, что поиметь его Кай все-таки хотел. Однако течка…       — Я… не продаюсь в течку… — отчего-то прошептал ошарашенный Тео. — И телефона у меня нет, скажу ему потом, когда вернусь, — добавил он неуместный сейчас ответ про Марти.       Раньше течку он приглушал таблетками и работал с разными альфами — те чувствовали, что он течет, но все было сильно приглушено, как и запах, так и феромоны, поэтому они держали себя в руках. Один раз Тео уже поплатился за течку, оказавшись запертым без противозачаточных и подавителей с толпой альф, пустивших потекшего по кругу, который вылился Тео потом в аборт. С тех пор он вообще предпочитал проводить течку в одиночестве, лишь изредка работая в ее время.       Кай отстранился от него, отпуская его ноги, зацелованные вдоль и поперек, после чего выпрямился и схватил кусок пиццы, жадно откусывая кончик и запивая его газировкой. Ответ Тео он намеренно пропустил мимо ушей, повторяя свой вопрос: «Сколько?».       — Все твое состояние, — возмущенно выдохнул Тео, закрывая глаза и судорожно ища выход из ситуации, где был он и был альфа, который никогда никого не слушал и все делал по-своему. — Я не сплю с альфами в течку, — пояснил он, с любопытством разглядывая, как мужчина, в самом деле, выпил стакан колы и даже не поморщился. — Исключения при очень высокой оплате, подавителях, которые частично блокируют мой запах и выброс феромонов, отчего я могу не бояться ни за себя, ни за нарушение условий, и, да, только на один день. Что-то мне подсказывает, что тебя это категорически не устроит, поэтому нет. Если ты хочешь меня трахнуть, то вот, — он приподнял футболку, обнажая светлые чистые трусики и краешек плоского худого живота, — пользуйся случаем.       И снова Кай получил отказ. Заниматься сексом с омегой под подавителями и всего один день? Это что, шутка такая? Все это было как-то несерьезно, да и альфа элементарно просто не смог бы остановиться, плевать на эти подавители, но не рассказывать же о своей несдержанности относительно текущего омеги? Кай не собирался сдаваться, как и не собирался раскрывать свои нюансы, дабы не спугнуть и без того очень настороженного омегу. Или наоборот, отчаянного?       Ритц только шумно вздохнул и откусил еще пиццы, положив оставшийся кусок туда, откуда взял. Ему следовало тщательно подумать над тактикой завоевания. Деньги мимо, подарки мимо, рестораны мимо, комплименты тоже мимо. Что остается? Красиво и элегантно ухаживать Кай не умел в силу своего тяжелого характера, он привык брать все и сразу, но не насиловать же свое новое наваждение? Насилие над омегами было ниже его моральных принципов, так что насчет грубости Тео точно мог не волноваться, ее не будет вообще, если только это не какие-нибудь обоюдные постельные игрища в допустимых рамках.       Кай смотрел на Тео молча, пока тот не задрал призывно свою футболку, демонстрируя простенькое, но милое и опрятное нижнее белье. Может те были не столь потрясающи, как дорогое кружево, которое Кай обожал видеть на омегах, все же на Тео все смотрелось мило и восхитительно. Мужчина как-то даже незаметно для себя, утробно зарычал, облизнув губы, когда чуть выше замелькал и плоский животик, на котором страшно хотелось оставить лиловый засос. Вкупе с чистым, дурманящим голову запахом омеги, все эти провокации кружили альфе голову, сводя на нет все его попытки удержаться от запретного плода — ведь секса, на самом деле, страшно хотелось.       Альфа склонился над ним, уперев локти по обе стороны от головы Тео, а затем шумно втянул носом воздух у самой шеи омеги, вдыхая в себя обворожительный сладко-горький аромат, в котором угадывалась пикантная нотка перчинки, которую можно было усилить собственным, острым и специфически-горьким запахом. Руки мужчины сами собой протиснулись между диваном и ягодицами парня, сжимая мягкие полушария, после чего мужчина окончательно снес себе башню, юркнув вниз и с возбужденным коротким рыком укусив желанное местечко на животе над бедренной костью. Носом он водил по нежной коже, утопая в усиливающемся запахе омеги, продолжая нежно и безболезненно надкусывать разные точки у пупка, а затем и то, что находилось в светлых трусиках. Грани, которая представляла собой ткань, отделяя мужчину от плоти, он не пересекал, ибо разум его продолжал сиреной вопить, что нельзя спать с тем, кто подставляет свою красивую попку всякому, кто заплатит. Во всяком случае, не проверив оного на инфекции.       — Согласись на течку со мной, и я выпишу тебе такой чек, на который ты сможешь жить в роскоши целый год, — приподнял он голову, серьезно глядя на Тео, чтобы тот не сомневался, что он говорит правду; для альфы было не проблемой платить за свои желания.       Тео же ощущал какую-то пьянящую эйфорию от того, что его маленький жест впервые сработал. Этот ненормальный впервые среагировал на провокацию как должно альфе, припав к животу, надкусывая, и широкими ладонями сжимая ягодицы. То, что тот не пошел дальше, омегу не изумило, да и, честно говоря, к сексу он не был сейчас готов. Однако подготовка — вопрос времени и желания, а надобности в этом как не было, так и нет.       Мужчина провел языком длинную дорожку от бедренных костей к самой груди, прикусывая соски, задрав окончательно футболку, после чего оторвался и посмотрел на омегу таким пронзительным огненным взглядом, что Тео на момент буквально задохнулся, ошарашенно поглядывая на альфу, чье поведение словно металось от одного к другому.       — Г…г…год? — изумленным полушепотом переспросил он. — Да я же пошутил про баснословную сумму…       — Именно. Разве я похож на лжеца? Можешь завести себе счет в банке или просто обналичить чек, никак проблем не возникнет. Я действительно могу себе это позволить, — улыбнулся Кай, находя милым реакцию и запинку Тео.       Он все никак не мог оторвать свой, полный жадности и страсти, взгляд от мальчишки, не отдавая себе отчета в том, что выглядел сейчас словно хищник, готовый сорваться в любой момент. Одна его рука продолжала сжимать ягодицу, вторая наглаживала стройное бедро левой ноги, которая была заведомо задрана к себе на плечо, отчего омега сейчас был более чем раскрыт перед ним. Альфа вжимался пахом к заднице омеги, потираясь о ложбинку между ягодицами, но не заходя далее этого.       Тео откровенно плавился от всего происходящего, придавленный не столько даже телом доминирующего над ним целиком и полностью альфы, сколько его несгибаемой уверенностью и намерением добиваться своего. Как бы Тео не пытался отвадить мужчину от себя, тот продолжал гнуть свою линию и прожигать его таким взглядом, от которого Тео становилось все дурнее. Это было для него хуже решетки, хуже насилия, хуже словесного потока мата, потому что против такого властного и вместе с тем умоляющего взгляда иммунитета у омеги не было, бороться с этим он попросту не мог.       — Ты не сдашься, да? — обреченно вздохнул он, закрывая глаза и задирая голову назад, раскрывая мужчине доступ еще и к шее. — И почему ты такой твердолобый… Ладно. Нервы дороже с тобой спорить. Моя течка будет через полтора месяца, заплатишь эту свою сумму вперед, и все четыре дня я проведу с тобой, — поставил он условия, понимая, что на самом деле условия тут поставили ему и, как шлюха, он под эти условия, конечно, будет прогибаться, потому что это его работа.       Омега незаметно нахмурился, мысленно содрогаясь при одной мысли о предстоящем событии. Была парочка факторов, которые особенно его напрягали, помимо того, что он все четыре дня будет абсолютно податливый, безвольный и неразумный рядом с этим чудовищем. И заключались они в размерах члена, который придется принимать в себя с редкими передышками первые два дня так точно. Одно дело дать трахнуть себя единожды, ну максимум три раунда за одну ночь — будет улетно и колоссально, знаем, проходили через таких. И совсем другое принимать его в себя почти без остановок два дня, как минимум. Это станет тем еще испытанием для маленького тела, в сравнении с мужчиной, который прямо сейчас накрыл его целиком, как металлический пласт — никакого зонта и крыши над головой не надо, чтобы спрятаться от непогоды. Течка, конечно, заглушит весь дискомфорт, но она не длится вечно, так что придется поработать и подготовиться перед ней, чтобы катарсисом для задницы это впоследствии не стало.       — У меня есть еще одно условие, — заговорил Кай с венценосной улыбкой победителя. — За месяц до течки мы делаем все тесты на венерические заболевания, и все это время ты будешь жить у меня. Никакой проституции в этот месяц. Никаких посторонних членов в твоей красивой попке, впрочем, я не запрещаю тебе заниматься самоудовлетворением, любые игрушки в свободном доступе, куплю все, что захочешь. Ты должен пахнуть сам собой, как сейчас, и я не хочу видеть никаких гематом и ссадин на твоих коленях из-за стояния на четвереньках во время работы. То, что ты неуклюжий, я помню, эти синяки не считаются. А потом… — он склонился и прикусил нежную солоноватую кожу у основания шеи, — я от души отлюблю тебя. Так, как захочешь ты и так, как захочу я сам.       Мужчина обольстительно улыбнулся, обнажая крупные острые клыки, по которым пробежался кончиком языка, облизывая, чтобы затем вновь накинуться на шею и плечи омеги, покрывая их укусами и поцелуями. Его ласка была несдержанной, жадной и страстной, он вдавливал всем своим весом омегу в кровать, ерзая бедрами между вжатыми в пах ягодицами. Ох, если бы Тео знал, что это как раз таки его сдержанность.       Вездесущие сильные руки сжимали стройную талию и ноги, что были уже обе закинуты за спину, позволяя теснее прильнуть к желанному телу. Клыки зудели от желания пометить этого парня с ног до головы, и с особой жестокостью вонзить их именно в то заветное место на шее, полностью подчинить его своей доминации, укротить и присвоить себе. Однако у Кая было отличное чувство самоконтроля на этот счет, поэтому зону метки он спокойно обходил и не трогал, подавляя в себе этот природный инстинкт, пометить омегу. Чем не могли похвастаться многие — не зря же лаборатории изобрели этот маленький баллончик спрея со специальным, раздражающим и отбивающим всякое желание пометить, запахом, который продавался во всех отделах для омег, предназначенный как раз для отпугивания и отвращения, дабы избежать ненужных меток и сломанных жизней.       И вот как можно было отказать себе в удовольствии сжимать это потрясающее тело? Ах, если бы только можно было кончить от одного этого трения пахом о бедра, но, увы. Мужчина продолжал забавляться с Тео, который ничуть не перечил ему и вовсе покорно лежал, подчиняясь и подставляясь под бесконечные поцелуи-укусы, отчего его шея начинала планомерно пунцоветь. Конца этим ласкам не было, если бы Кай неожиданно, не сдержавшись, не поцеловал омегу в губы. Не испытывая никакой брезгливости, он сразу же захватил первенство, протискивая язык в чужой рот и натыкаясь на слабую оборону, которая переросла в итоге в глубокий, жадный и до мурашек по коже несдержанный танец сплетенных языков. Поцелуй получался глубоким и чертовски влажным, а как приятно было прикусывать и оттягивать нижнюю, припухшую от натиска губу? Кай млел от всего происходящего, и не подозревал, что творилось в данный момент в голове Тео.       Тео было странно осознавать и видеть, насколько жадным, диким и несдержанным мог быть этот мужчина по отношению к нему, и вместе с тем ограниченным своими строгими принципами, которые барьером стояли между его же желаниями и действительностью. Кажется, к этому действительно стоило бы привыкнуть, коли обязательным условием их «контракта» был месяц проживания подле, словно миниатюрная собачка для любования и игр. Кай же точно не оставит его в покое и будет мучить день за днем, пока с ним не проделают все эти тесты, чтобы мистер «Брезгливая Чистота» не боялся совать свой член в потенциально-опасное «куда не надо». Именно в этом заключался весь корень проблемы, который вдруг разобрал Тео на смех прямо посреди поцелуя, который пришлось разорвать, чтобы дать омеге проглотить смешинку и зачерпнуть порцию воздуха. Только вот Кай не слышал, что в этом смехе была хорошо замаскирована начинающаяся истерика.       — А что, без своих врачей-диагностов страшно? А? Ой, боюсь! Ой, страшно! Ой, папочки! — Поддел он Кая, напрямую дразня, ибо сдерживать яд на кончике языка уже было сложно. — И что ты будешь делать, если добрые дяди в белых халатах категорично заявят тебе, что я болен? И трахаться со мной нельзя, а? Обломится золотому мальчику его сладкая конфетка, вокруг которой он ходит и водит хороводы, как напыщенный петух. «О, Тео, свет очей моих, ты такой красивый!». Я даже хочу оказаться больным, чтобы только посмотреть на то, какой начнется аншлаг, — Тео обиженно скривил губы, сбросив с себя руки альфы, выскользнув из-под него, отпихнув коленками, после чего шлепнулся на пол, резко прервав все поползновения в свою сторону.       Условия Кая взбесили его, и никакие ласки, никакие укусы в шею и комплименты не могли смягчить бешенства. Этот нелогичный поцелуй и вовсе выбивался из всей колеи, чем только подбросил новых полешек в разрастающийся огонь в душе омеги, пока вся его претензия не созрела в голове в определенных сформировавшихся в уме словах. Вот пусть теперь сидит и мучается со своим стояком, идиот несчастный, снова одолжение в виде минета Тео ему делать не собирался, после таких-то слов!       Его в прямом ведь смысле решили запереть в клетке на месяц, а это было выше понимания Тео. Чтобы не пахло альфами? Да с деньгами, которые в него сорит Кай, Тео и сам к тем не пойдет, к черту ему сдалась эта проституция, если он и так их терпеть не может? Зачем дома-то запирать? Тео это чертовски не нравилось, в прошлый раз, когда его вот так заперли на месяц, не позволяя даже носа казать наружу, все кончилось очень плохо, и повторения того кошмара омега совершенно не хотел.       Он встал с пола, слыша, как Кай неудовлетворенно хмыкнул, но значения этому парень даже не собирался придавать. Он стащил со стола несколько кусков пиццы, свою упаковку картошки, и, не одарив мужчину даже взглядом, прошел мимо, захватывая по дороге замеченный ранее плед. Омега подошел к стене, снимая с нее ту самую акустическую гитару, с которой подружился в прошлый раз, и со всем этим суп набором слинял на балкон, разложившись на мягких подушках, служивших диваном на крыше. Усевшись полусидя, омега прикрыл голые ноги пледом — лето-летом, а холод по ночам еще никто не отменял — и прижал гитару к груди, начиная что-то раздраженно бренчать. Хотя музыка-то была тихой, получалось все довольно мрачно, отчего сразу становилось понятно, что омега был сильно не в духе.       Кай с недовольной миной на лице сел на диване, на котором его бросили, проводив омегу внимательным испытующим взглядом. Так нагло от него еще не сбегали — Тео просто взял и стек с дивана на пол прямо посреди увлекательного процесса, да еще и так, словно вода, что просочилась через пальцы. И поймать нельзя, а хочется. Судя по поведению омеги, он наверняка глубоко оскорбился, ну как минимум сильно обиделся, что в принципе было одним и тем же. Мужчина прикинул в голове, как со стороны могли послышаться его слова, и пришел к выводу, что де да не очень-то это прозвучало. Но какой адекватный нормальный человек будет спать с тем, кто работает задницей, не имея никаких гарантий? Презерватив оной не являлся, так как попросту мог порваться. Что уже говорить о том, что Кай их в принципе недолюбливал, пусть и понимал, что без них его потребности будет попросту не удовлетворить — такой вот, очередной парадокс странного альфы.       Однако в одном Тео все же был прав. Действительно, будет крайне печальным и диким разочарованием, если у него найдут какую-то заразу, потому что это поставит крест вообще на всем, чего хотел мужчина. Альфа старался мыслить в позитивном ключе, но исключать такую возможность не мог, все же Тео был…       «Я снова мыслю, как сноб, да?», спросил он сам себя и тяжко вздохнул, привставая после с дивана и направляясь следом за пропажей на балкон.       Музыка оттуда доносилась говорящая, отчего мужчина слабо усмехнулся, понимая, что по-хорошему ему надо бы извиниться за свои слова и исправить недоразумение. Собственный член все еще стоял на полдесятого вечера и заметно оттопыривал свободные домашние штаны, но что поделать. Пришлось взять себя в руки, дабы не обращать внимания на дискомфорт — впоследствии сам опадет, ну или на крайний случай будет обласкан своей безотказной партнершей по имени Правая Рука. И это при живой-то и сексуальной омеге в доме. Нда.       — Обиделся? — спросил он, облокотившись о косяк дверного проема, под резанувший аккомпанемент «недовольных» струн.       На тумбе подле лежала старая упаковка недокуренных сигарет с пепельницей, и мужчина недолго думая ухватился за возможность, поджигая кончик белой бумаги и крепко затягиваясь, после чего выдохнул дым носом.       — Не собираюсь я тебя в тюрьму сажать, — медленно проговорил он, пытаясь тщательно подбирать слова, что всегда давалось ему с переменным успехом. — Это всего лишь меры предосторожности. С осмотром ты должен и сам все понимать, это необходимо. А с моим условием… я достаточно умен, чтобы не понимать, что тебя могут попросту изнасиловать. Ты вдруг перестаешь давать своим постоянным клиентам, и что, по-твоему, они просто смирятся с этим? Я бы не смирился, — мужчина оторвался от косяка и окончательно вышел на балкон, присаживаясь на краешек импровизированного дивана спиной к Тео, которого пришлось чуть потеснить. — Я уже говорил, кажется, что эта квартира принадлежала до меня музыканту? На втором этаже есть небольшая и уютная комната звукозаписи. Действительно не хочешь записать свои песни?       Хотелось сменить тему, но сделал он это как-то бездарно. Впрочем, как обычно. Делать плавные переходы в разговоре его почему-то никто не научил, зато вот рубить сгоряча прямо в лоб все, что думает — это он был впереди планеты всей. Тео в ответ на его попытку только хмыкнул.       Он ничуть не удивился появлению альфы на балконе почти сразу после его ухода, это вполне читалось, и не нужно было быть экстрасенсом. Сцена с ним в обнимку с акустической гитарой и курящим альфой на балконе тянула на классическую красивую картину старого кинематографа про любовников, находящихся в неком подобии ссоры, и эта мысль неожиданно понравилась Тео. Картинка казалась очень красивой со стороны и даже вдохновляющей в его голове, отчего он решил сменить гнев на милость, и бренчание его утратило оттенок злобы, сделавшись каким-то загадочным и приятным, под стать атмосфере ночи на крыше.       — Миленький маленький мальчик, который ничего не знает об устройстве черного рынка проституции, — покачал головой Тео, добавив в певучий голос нотки насмешливого снисхождения. — Я уже говорил тебе, я не элитка, у меня в принципе нет постоянной базы клиентов. Никто меня насиловать не будет, с твоими деньгами я и сам в состоянии устроить себе отпуск, так что твое похвальное решение поместить меня сюда на содержание совершенно неуместно.       Предложение Кая о комнатке звукозаписи казалось Тео симпатичным, но ненужным, ведь ему все равно будет не прыгнуть выше головы, да и во всей этой аппаратуре он все равно не разбирался. Однако если Кай действительно выполнит свою угрозу и не сольется за время до исполнения их уговора, заперев здесь на месяц, со скуки Тео наверняка там и осядет с концами. Перед глазами снова встало лицо Лилиана и его грустный тяжелый вздох, когда Тео в очередной раз сообщил, что у него нет возможности записать песни на носитель, чтобы можно было всегда носить собой и слушать, когда захочется. Может, все же был смысл попытаться, хотя бы ради Лилиана?       Кай смотрел на его лицо все это время, обернув голову вбок, и с какой-то нечитаемой, отстраненной улыбкой о чем-то размышлял. О чем — Тео было невдомек, но он совсем успокоился под этим взглядом, и почувствовал какую-то тоску и грусть, что подгрызала его изнутри всю эту короткую жизнь.       — Знаешь, если честно… — очнулся мужчина от свой задумчивости, — ты первый кто, видя мои деньги, не кидаешься мне в ноги с обожанием, не пытаешься заискивать передо мной и притворяться кем-нибудь, чтобы умаслить меня и получить их. Я в прямом смысле насильно пихаю их тебе в руки. В детстве я сорил деньгами и покупал себе друзей, а потом смотрел, как они грызутся между собой у меня за спиной, борясь за мое влияние и предпочтение, думая, что я ничего не замечаю. Занятные у меня, наверное, были забавы с высоты твоего взгляда? — хмыкнул он, признавая свои недостатки. — Я и с альфами спал. Не только омеги готовы раздвигать ноги из-за денег, и все же… ты оказался достойнее их. Я тебя почти боюсь, — усмехнулся Кай, сунув пятерню в мокрые волосы и неловко взлохматив, ибо смутился собственной искренности.       — Хм…— промычал Тео, заинтересованно дернув голову вбок, исподлобья наблюдая за мужчиной, пока на губах не заиграла прозаическая улыбочка. — И что? Тебя ставит это в тупик? Не знаешь, как вести себя, когда что-то вываливается из той ладной картинки, где ты можешь получить все, что захочешь? Боишься, что кто-то по умолчанию продажный отказывается за деньги плясать под твою дудку? — С иронией в голове покачал головой Тео, ничуть не удивившись словам Кая, хотя для него это не было столь очевидным.       Мужчина неуверенно дернул плечом и промолчал, решив оставить вопросы Тео, которые проницательно били прямо в цель, риторическими, хотя по факту они ими и являлись. Что добавить к этому он не знал, да и как продолжить этот странный разговор не имел понятия, поэтому не придумал ничего другого, как вспомнить о том, что ему страшно хотелось спать.       — Ладно, — хлопнул он ладонями по коленям, — я спать. Придешь? Точнее… не бей меня по голове гитарой во сне, я буду очень признателен, — сложил он ладони вместе в умоляющем жесте, после чего искренне и насмешливо улыбнулся, вставая со своего места и уходя с балкона.       Тео махнул ему рукой на прощание, мол, приду, не сомневайся, а сам задумчиво уставился в бархатное беззвездное небо. Ему хотелось еще немного побыть в одиночестве, полюбоваться этим пейзажем, который простирался ниже, за балконной перегородкой, отражаясь в стеклах соседних небоскребов. В конце концов, он действительно не верил, что ему представится случай полюбоваться этим еще раз. Стоило насладиться, пока дают, поэтому он продолжил лежать и задумчиво витать в облаках, наигрывая незамысловатый вязкий мотивчик.       — Тео! Я буду очень рад твоей компании! — раздалось изнутри квартиры, отчего омега прыснул и сбился с темпа игры, засмеявшись.       Что ж, кажется, его действительно кто-то очень-очень ждал. Но омега не торопился. Настроение было двоякое. Здесь было очень уютно, несмотря на то, что квартира принадлежала альфе, а альфам Тео никогда не доверял и глубоко в душе всех до единого ненавидел. Однако Кай был слишком странным и отчаянно старался не вписываться в критерии этих «всех», поэтому присутствие такого мужчины в этом месте только разбавляло обстановку, в которую Тео занесло волею случая.       Парень много размышлял, и под весом этих мыслей, окрашенных в какие-то коричневые, черные и бежевые цвета, из-под его пальцев потекла вдруг связная мелодия. Тео неосознанно повторял ее, и вдруг опомнился, прислушался. То, что выходило из-под его пальцев, ему страшно понравилось, и он захотел записать мелодию по нотам, однако блокнота с собой у него не было.       Омега наконец покинул балкон, в темноте наткнувшись на комнату, представляющую собой кабинет мужчины, где он нашел какие-то бумаги на столешнице. Включив настольный светильник, парень сел в кресло мужчины с ногами, умещаясь там вполне спокойно в каком угодно положении. По памяти Тео начал записывать ноты, заучивая звучание и мотив. И лишь закончив с этим глубокой ночью, он таки добрался до кровати, заметив, что альфа уже давно спал крепким сном, толком даже не прикрывшись одеялом. Снова покачав головой с немым смешком, Тео улегся рядом на бок, накрывая их обоих одеялом, и еще долго не мог заснуть.