Волшебству быть

— Сэр, вы что-то хотели от меня? — спросила аврор Голдштейн, привычно входя в кабинет и закрывая за собой дверь. Грейвс, до этого нервно шагавший по кабинету, внезапно подошёл к ней практически вплотную, нарушая все личные границы. Тина невольно вздрогнула и залилась румянцем, испуганно взглянув в какие-то странные глаза начальника. — Тина, я хочу от тебя детей, — чётко произнес Персиваль Грейвс, глядя в расширившиеся от удивления глаза аврора Голдштейн. Через секунду он побледнел и схватился за голову. — Я не… я не это имел в виду… — забормотал он, растерянно моргая. — Сэр, я не понимаю… Вы хотите?.. — Тина сглотнула, делая шаг назад и упираясь спиной в дверь. — Детей, чтобы у нас были дети, — вновь вполне себе осмысленно отозвался Грейвс, отчего-то не в силах удержать в себе роковые слова, и… почувствовал резкую боль в щеке. — Простите, сэр, но это самое настоящее сексуальное домогательство на рабочем месте! — грозно произнесла Тина, нахмурившись, но, увидев, как Грейвс потирает покрасневшую щёку, испугалась. — Голдштейн… — обречённо произнёс Грейвс, и на смену страха пришла жалость. — Простите, сэр, я и не знала, что у вас… опять… — она замялась и достала палочку. — Я вам помогу, я и не подумала, что вы можете быть нетрезвым… Грейвс поднял руку, останавливая приготовившуюся к произнесению заклинания Тину. — Я не пил, — устало произнёс он, понимая, что кому-то придётся серьёзно расплачиваться за подлитую в кофе сыворотку правды. — Уйдите, пожалуйста. Тина хотела возразить, но, взглянув на сгорбленную спину отвернувшегося в сторону стола Грейвса, поспешила выполнить его просьбу. Уже усевшись за стол, она, выдохнув, откинулась на спинку стула, не в силах сосредоточиться. Мысли о том, что сказал ей мистер Грейвс, снова и снова заставляли её вспоминать произошедшее, огонёк в его глазах, его запах… От осознания того, что так близко он стоял впервые, Тине стало жарко, кровь прилила к щекам, а сердце забилось быстрее… но следующая мысль тут же облила холодом: она же ударила своего начальника! Недопустимый поступок! Её теперь совершенно точно уволят… К глазам подступили слёзы, и Тина решила сбежать из офиса, пока никто из авроров не заметил её состояния. Чуть позже, сидя в сумраке ниши одного из дальних коридоров МАКУСА, Куинни ласково прижимала к своей груди тихо плачущую сестру. — Тише, тише, Тинни, — шептала она, поглаживая её по голове. — Не переживай так… — Ты не понимаешь, — всхлипнула Тина. — Я всегда, с самого детства мечтала быть аврором, а теперь меня уволят… — слёзы снова покатились по щекам, и Тина прикрыла глаза. — Слушай, если ты думаешь, что мистер Грейвс был под сывороткой правды, то ты же понимаешь, что это значит? — Куинни чуть склонила голову, между делом подумав о том, что маленький пустой пузырёк стоит уничтожить. — Он выдал тебе своё заветное желание, моя дорогая сестра! И он уж точно тебя не уволит, он честный и справедливый человек и, судя по всему, сходит по тебе с ума! — А я его уууударилааааа, — продолжала всхлипывать Тина. — Сделала ему больно… — Он не сказал, что хочет с тобой встречаться, он сказал, что хочет от тебя детей, а это говорит об очень серьёзных намерениях, — закончила свою мысль Куинни, заметив, что её слова оказывают успокаивающее действие. — Ты правда так думаешь? — Тина подняла заплаканные глаза на сестру. — О, я уверена, — хитро улыбнулась ей Куинни. До конца рабочего дня Грейвс так и не вышел из своего кабинета. Сидящая на своём месте Тина от нетерпения вертелась на стуле, дожидаясь, пока все авроры уйдут. Когда последний коллега, кивнув Тине, вышел из офиса, она тут же вскочила на ноги, направляясь к двери начальника. — Мистер Грейвс? Можно войти? — она тихо постучалась, но ответом была лишь тишина. Немного подумав, Тина повернула дверную ручку, входя в кабинет без спроса. Грейвс сидел за столом и выглядел на взгляд Тины откровенно плохо. Рубашка была измята, галстук висел на подлокотнике, и даже на столе царил хаос, что свидетельствовало о крайне расстроенном состоянии его владельца. — Мистер Грейвс… — начала Тина, но Грейвс жестом прервал её. — Аврор Голдштейн, — сказал он, не глядя на неё. — Тина. Я хотел попросить у вас прощения за свои слова. Я был… подвергнут действию веритасерума, поэтому сказал то, что сказал. Надеюсь, эта ситуация навсегда останется между нами, иначе мне придётся применить к вам обливиэйт. На самом деле, Грейвс бы с радостью применил обливиэйт к себе, но начальник на то и начальник, что не должен прятаться от случившегося. — Я никому не скажу, — пообещала Тина и, решившись, задала мучивший её вопрос: — Вы меня, значит, не увольняете? — За что? — искренне изумился Грейвс и наконец поднял на неё взгляд. — Я сам был виноват в той ситуации… Но удар у вас и правда сильный, — он чуть улыбнулся. Тина смущённо покраснела, сдерживая ответную улыбку. — Простите, — произнесла она, глядя на свои ботинки. Потом, глубоко вздохнув, она снова посмотрела на Персиваля и тихо, почти шёпотом произнесла: — Я согласна. — Простите? — удивлённо переспросил Персиваль. — Согласны на… что? — На то ваше предложение, про детей, — Тина окончательно залилась краской, подумав о том, что, возможно, обливиэйт всё-таки придется применять. — Только, конечно, детей-то я бы хотела попозже… — поспешно добавила она. Персиваль не верил своим ушам, глядя на явно очень нервничающую Тину. Впрочем, решив, что даже если её чем-то отравили, такой шанс упускать не стоит, он поднялся со своего места, подошёл к ней и нежно взял её ладонь в свою. — Я и не думал, что ты ответишь мне взаимностью, — признался он, глядя в блестящие и немного испуганные глаза Тины. — Я думала, я тебе безразлична, — в тон ему отозвалась Тина и, улыбнувшись, сжала его ладонь, а потом вдруг высвободила руку и крепко обняла Персиваля за шею. — Я думаю, у нас будут очень красивые дети, — прошептала она на ухо Грейвсу.