FOREVER BElonging WITH YOU

Какое-то время был слышен только скрежет ручки капитана Котецу. Ренджи воспользовался возможностью, чтобы снова взглянуть на Рукию. Если он раньше думал, что она выглядела бледной, то теперь она была на оттенок белее, чем простыни. Она натянула одеяло до своего дрожащего подбородка. — Так… что теперь? — неуверенно спросил Ренджи, когда ручка наконец-то оторвалась от бумаги. Он изо всех сил пытался быть спокойным и собранным, большей частью ради Рукии, но это стало только труднее, когда его голова закружилась, а рука онемела от ее крепчающей хватки. — Ну… когда она почувствует себя лучше, ты сможешь забрать ее домой. И… мы будем внимательно следить за ее состоянием. Нужно будет приходить примерно через каждые несколько недель. О, и Кучики, пожалуйста, не используй свое занпакто какое-то время и не напрягай реацу слишком сильно. Хмм… пока ты по-прежнему можешь заниматься административными делами отряда, однако, тебе лучше вычеркнуться из списка действующих дежурных… — капитан Котецу звучала так, словно она выдавала свои не совсем понятные идеи, а не четкий набор инструкций. Стремительно растущее сомнение пары, должно быть, отразилось в выражениях их лиц, поэтому она быстро подняла руку, показывая то, что, по ее мнению, было жестом уверенности. — Сейчас я не хочу, чтобы кто-то из вас беспокоился. Давненько мы не имели дел с беременностью, но… я уверена, мы справимся! — быстро кивнув в подтверждение своих слов, Котецу махнула рукой Кионе, и капитан с лейтенантом покинули палату. Неудивительно, что позади они оставили не самых спокойных будущих родителей. — Ренджи… — Рукия выдохнула, как только дверь захлопнулась. Это был первый раз, когда она заговорила с тех пор, как Кионе вывалила на них эту новость. — У нас… правда будет ребенок? Ренджи тоже выдохнул скопившийся в легких воздух. Он не знал капитана Котецу также хорошо, как ее сестру, но он знал ее достаточно для того, чтобы быть уверенным, что она не станет шутить такими вещами. Немного поразмыслив об этом, он снова вздохнул. — Ага… похоже на то. Он провел рукой по голове и случайно сбил свои банданы. Не было смысла их поправлять, когда он так сильно дрожал и навряд ли смог бы самостоятельно завязать узел. Не говоря о том, что вторая его рука уже была занята. Поэтому он решил не утруждать себя лишними действиями. Банданы были стянуты одним рывком. Рукия пронаблюдала за тем, как сброшенная ткань бесшумно упала на кровать рядом с ней, и медленно кивнула. — Ясно, — вот все, что она сказала. Один за другим ее пальцы разжались, и она опустила теперь сильно смятое одеяло обратно на колени. Как только она освободила его ладонь, к руке Ренджи вернулась способность чувствовать. Им было дано примерно полчаса до прибытия Бьякуи на то, чтобы переварить эту новость, свалившуюся на них как гром среди ясного неба. Большая часть того времени была проведена в тишине и размышлениях, прерванных лишь однажды, когда пришел третий офицер и их хороший друг, Ямада Ханатаро, чтобы дать Рукии легкую еду и тоник для ее расстроенного желудка. Он быстро просунул голову в комнату и поздравил их. По-видимому, новость мгновенно распространилась по 4 отряду. Когда объявился Бьякуя, он был как всегда сдержан и спокоен, лишь небольшие колебания в его обычно стабильной реацу выдавали, как он был взволнован на самом деле. — Рукия. Ты, кажется, в порядке. — предположил он, быстро окинув ее взглядом. Он даже не удосужился посмотреть на Ренджи. (И Ренджи это понимал: не он же, в конце концов, лежал на больничной койке.) — Да, нии-сама, спасибо вам. — Рукия ответила тоном выше, чем обычно. Бьякуя, конечно же, это заметил. На его лбу проступили еле заметные морщины. — Они что-то определили? — Ммм… ну… это… — она колебалась. Ренджи мог видеть, как лихорадочно бьются мысли в ее голове. Он знал, что она, скорее всего, хотела бы все рассказать Бьякуе: она слишком уважает его, чтобы хранить такое в секрете. Но шок от неожиданного диагноза загнал ее в петлю. Стоит ли упоминать о том, что, по сути, это было прямым признанием в том, что они переспали (что точно не стало бы новостью для Бьякуи, вспоминая о том, что вообще-то он был женат и точно знает, чем люди занимаются в браке), но легко смущающийся интроверт, по имени Рукия, предпочитала хранить при себе подробности их личной жизни, даже когда разговор об этом заходил с близкими друзьями. Он не был уверен в том, что она уже что-то рассказала Иноуэ или расскажет ей когда-то в будущем. Чувствуя себя так же, как и она, Ренджи сжал ее руку и неохотно выдохнул: — Возможно, лучше сказать ему сейчас, Рукия. Рано или поздно это все равно выяснится. Присутствие Ренджи было наконец-то замечено капитаном, он одарил его таким взглядом, что Абараи даже испугался за сохранность всех частей своего тела. — Что он имеет в виду? — резко спросил Бьякуя Рукию, глядя на непривычно оголенный лоб Ренджи со смесью подозрения и неодобрения. Чувствуя успокоение от поддержки Ренджи, Рукия глубоко вздохнула и расправила подушки, чтобы сесть прямо и ответить своему брату. — Нии-сама… — начала она уверенно, насколько это было возможно. Ее голос стал тверже, стоило ей бросить взгляд на Ренджи, одарившего ее самой ободряющей улыбкой, которую он смог выдавить, несмотря на растущее с каждой секундой напряжение. — Похоже, я… беременна. — сказав это, она с еще большей неохотой посмотрела на Бьякую и закусила губу. Легкий румянец вернулся на ее бледные щеки. Бьякуя застыл. Медленно его пристальный взгляд покинул Ренджи и впился в сестру. Впервые с того дня, как Абараи встретил его, лицо его капитана полностью смягчилось, и в его глазах появился проблеск чего-то похожего на радость. — Ты беременна? — повторил он тихим голосом. Если они ждали знака от вселенной, то это точно был он. За эти два коротких слова вся напряженность, давящая плечи Ренджи, мгновенно испарилась. Он знал, что легкий вздох Рукии означал, что она полностью расслабилась. Даже дышать и двигаться стало легче. Было очевидно, что с момента их помолвки большая часть их волнений была связана с неуверенностью в том, как Бьякуя воспримет те или иные новости. Но с такой чувственной реакцией (по крайней мере, Ренджи она казалась таковой), они осознали, что снова зря переживали. Конечно, он был бы в восторге, даже горд. Да, ребенок не будет носить имя Кучики, но Бьякуя должен хоть немного обрадоваться, видя счастливой семьей, в которой ожидается пополнение, свою любимую младшую сестру и верного подчиненного, чей союз он искренне (хотя и не так явно) одобрил. Теперь все блокады чувств были сняты, ничто не сковывало их, и они быстро освободились от этого давления. — Да. — Рукия оглянулась на Ренджи, ее глаза начали наполняться слезами. Ренджи тоже ощутил это щемящее чувство, он и сам был готов заплакать. — У Ренджи и у меня… у нас будет ребенок. — заявила она, большим пальцем рассеянно массируя его суставы. Волнение, исходящее от нее, теплое и светлое, наполняло его, пока он не почувствовал, что готов взорваться. Забыв о своем капитане, забыв о всех страхах и волнениях, что поначалу их охватили, забыв о том, что Рукию тошнило все утро, Ренджи потянулся к ней с полусмешком-полувсхлипом и яростно поцеловал ее, вкладывая в этот поцелуй все, что у него было. Он не мог устоять. Он не мог любить ее еще сильнее, чем сейчас. Они стали семьей, родившейся из их детской дружбы, и теперь, как мужчина и женщина, объединенные любовью, они создали нечто новое. Все в их жизни, все трудности, которые они пережили, и препятствие, с которым они столкнулись и которое преодолели, привели к одному: единственной ценности, созданной их связью. Сначала Рукия пыталась сопротивляться и отпустила его ладонь, но затем с жаром схватила ее вновь. Обожание, страдание, радость, боль, благодарность. Все эти чувства вылились в один поцелуй. Одних слов было недостаточно. — Кха-кха. Ренджи вздрогнул и оторвался от Рукии с легким чмоканьем. Они повернулись к источнику кашля, который почти закрыл глаза и скрестил руки на груди. Со всей неловкостью Бьякуя стоял над ними, его плечи были напряжены, а глаза старались не смотреть в их сторону. — Уверен… я должен идти, — сказал он им решительно, все еще отказываясь удостаивать их своим взглядом. — Рукия, постарайся отдохнуть. Ренджи… — его глаза закрылись, и его голос чуть потеплел, — …обеспечь ей полный покой. Без дальнейших церемоний Бьякуя повернулся с тихим: «Поздравляю», и направился к двери. Ренджи виновато моргнул и отпрянул от Рукии. — Понял, капитан. Спасибо. — ответил он, сдержанно сложив руки перед собой, в то время как вконец раскрасневшаяся Рукия откинулась на подушку с уважительным: «Да, нии-сама». Однако после того, как Бьякуя вышел из комнаты, они стали несколько менее послушными.