FOREVER BElonging WITH YOU

Потребовалось менее трех дней, чтобы все узнали о предстоящем прибавлении в семействе Абараи. «Все» — это каждый человек в стенах Сейретея, плюс несколько за его пределами. Сплетни всегда быстро разлетались, когда происходило что-то необычное. Например, как это случилось с их свадьбой. А два шинигами уровня капитана, ждущие ребенка, — вот это было действительно редкостью. Ворох вопросов стал довольно часто обрушиваться на них. — Это даже не… он вот такой. — Ренджи раздраженно сжал большой палец и указательный палец и развел их на несколько миллиметров. — Мы без понятия, на кого он будет похож, какого он пола, и как мы собираемся его назвать, потому что, как мы только что выяснили, он вот такой маленький. На нескольких лицах, собравшихся вокруг стола, отразилось разочарование. — Аааа, это несправедливо. — пожаловалась Рангику, подставляя руку под голову. — Я хочу знать, как он будет выглядеть! — Ах… ну… он сейчас внутри Рукии-сан, так что никто не узнает, пока он не появится, — извиняющимся тоном ответил ей Ханатаро. Он сказал это так тихо, что почти никто его не услышал в шуме переполненного ресторана. Сидящий по диагонали от него, Иккаку отхлебнул от своего напитка и произнес с насмешкой. — Кого волнует, как он выглядит? Мы уже знаем, что он будет дьявольски силен, посмотрите на его родителей, — он широко улыбнулся. — Не могу дождаться, когда он достаточно подрастет для спаррингов. Это будет весело. Внезапно в голове Ренджи возникли видения о гогочущем Иккаку, который дико размахивал Хозукимару в погоне за испуганной и плачущей миниатюрной версией самого Абараи (с теми же татуировками и всем остальным). Его охватила дрожь. — Пожалуйста, не дерись с моим ребенком, пока он не станет ростом хотя бы с Рукию, — настоял он, втайне моля о том, чтобы его дите унаследовало ее миниатюрность и навсегда осталось маленьким. Иккаку ударил свою бутылку о стол и застонал от досады. — Я согласен с Рангику-сан. Совести у тебя нет. — Фе. А кто говорит о том, что он захочет быть шинигами, Иккаку? — размышлял вслух Юмичика и задумчиво пережевывал клецки. — Посмотри на семью Омаэды… его отец — бывший капитан второго отряда, но только один из его детей решился пойти по его стопам. Ренджи собирался поднести к губам саке, но это заявление заставило его помедлить. — Погоди, правда? Я не знал. Юмичика стащил еще одну клецку с тарелки, стоящей перед ним. — Не знал? Они стоят друг за другом в реестре офицеров 2 отряда. Несложно до этого додуматься. — он окунул ее в прилагающийся к ним соус, демонстрируя свое превосходство, которое заставило Ренджи всерьез задуматься о том, чтобы перелезть через стол и вылить весь соус на его волосы, уложенные с особой тщательностью. Хинамори тихо засмеялась и взяла чашку чая обеими руками. — Думаю, Абараи-кун не часто просматривает протоколы. — Я-я просматриваю! Я просто… не смотрю сверх того, что мне нужно, — запротестовал Ренджи. — Эй, Абараи, а тебе действительно можно пить это? — влез Хисаги, показывая на чашу саке, все еще поднесенную к губам Ренджи. — Я думал, ты бросишь это все, если у тебя будет ребенок? Ренджи поднял бровь. — Беременна Рукия. Это не относится ко мне. Так ведь? — он посмотрел на Кионе и Ханатаро, которые заверили его утверждение бодрыми кивками. — Тем более, ты не должен пить, — мудро ответила Рангику, — если она не может развлекаться, то и ты не можешь. О, принесите ему чай! — она громко обратилась к официанту, проходящему мимо их стола. Когда несколькими мгновениями позже официант вернулся с чаем, Ренджи вздохнул и с неохотой отставил свою чашу. Его друзья платили за этот праздничный обед в честь его ребенка (хотя они предпочли не говорить ему об этом заранее. Он ни о чем не догадывался, пока не вышел в свой перерыв на обед и не был перехвачен и уведен прочь), и поэтому он чувствовал себя обязанным любезно соглашаться с тем, что они ему заказывали. Не говоря уж о том, что это была та же самая компания знакомых, которую они с Рукией собирали, чтобы впервые объявить о своей помолвке… минус капитан Хицугая, который, по словам Рангику, был «слишком завален своей бумажной работой», чтобы покинуть стены кабинета (Ренджи подозревал, что большая часть этой бумажной работы, на самом деле, принадлежала ей). Пусть они все иногда бывали раздражающими, но Ренджи знал, что эти люди сильно беспокоились и желали самого лучшего их браку, а теперь и ребенку. Ренджи почти сделал первый глоток своего чая, (который источал по-настоящему изысканный аромат), когда внезапно Рангику заметила кого-то у входа в ресторан и подпрыгнула, маша им рукой. — Эй, Кучикииии! Сюда! Почти уронив чашку от удивления, он обернулся и убедился в том, что его жена и правда здесь и сейчас пробирается к ним через толпу постоянных посетителей. — Подождите-ка, вы и Рукию пригласили? Рангику опустила руку и без особого интереса посмотрела на него. — Конечно, пригласили, это же наполовину и ее ребенок. Когда он встал, чтобы поприветствовать ее, она бросилась к Ренджи в распростертые руки и обвила его за талию, на лице, уткнувшемся в его татуированную грудь, показалось необычно открытое проявление привязанности. Уровень комфорта Рукии, когда дело доходило до ПДЧ (*публичного проявления чувств. В оригинале PDA — public display of affection), колебался между легким приобниманием, держанием за ручку и легким сжатием плеча, но он без вопросов ответил ей своим объятием. Они застыли так на какое-то время, пока возглас «оуууу» от их друзей не разорвал их идиллию. Покраснев и раздраженно нахмурившись, они разорвали объятия. Пока они усаживались, Ренджи наклонился к ней и пробормотал, пытаясь игнорировать неприятное воркование: — Так… какой вердикт? Как и ожидалось, Рукия покачала головой и надулась. — Не ходить. Я застряла здесь, пока ребенок не родится. Незамеченная никем Рангику внимательно их слушала и теперь пыталась извернуться, чтобы посмотреть на Рукию, наполовину скрытую от нее массивной фигурой Ренджи. — Э? Вы о чем? — Ну… э… — Ренджи мельком взглянул на Рукию, будучи неуверенным в том, что она хочет о чем-то рассказывать. Пожав плечами, Рукия вздохнула и выглянула из-за Ренджи, обращаясь к Рангику. — НИИ не хочет, чтобы я покидала Общество Душ. Они не знают, что произойдет со мной или ребенком, если я пройду через дангай или надену гигай. — по-видимому, она вывалила все, что у нее скопилось на душе, и, закончив свою речь, она откинулась назад, скрестив руки на груди и больше не проронив ни слова. Ренджи подхватил с того места, где она остановилась: — Мы планировали завтра пойти в Мир Живых, чтобы рассказать Ичиго и остальным, — объяснил он, сочувственно поглаживая свою жену по спине, — но Акон-сан не хочет, чтобы Рукия отлучалась, пока институт не проведет серию исследований с целью выяснить, насколько это безопасно. И теперь… похоже, только я отправлюсь туда. — Я действительно хотела увидеть их лица, когда мы им скажем, — проворчала Рукия, — особенно лицо Иноуэ. Она положила руки на стол и опустила на них голову. — Я знаю, — Ренджи уступил своему минутному желанию и мягко коснулся губами ее виска. Рукия либо не заметила этого, либо была слишком несчастна, чтобы как-то отреагировать. — Почему бы тогда им всем просто не прийти сюда, тогда вы бы смогли с ними поделиться своей новостью? — Кира был довольно тих с тех пор, как они прибыли в ресторан, но теперь он заговорил с дальнего конца стола. Среди остальных пронеслось одобряющее бормотание. Ренджи покачал головой. — Слишком много хлопот. У них и без нас куча дел, а мы хотим рассказать все побыстрее, поэтому проще выбрать один день и смотаться туда. — Ох, — понимающе кивнул Кира и вернулся к молчаливому поеданию своего обеда. — Да, это и правда печально. Извини, Кучики, — Рангику театрально надулась, но им было ясно, что ее слова были искренни. Через секунду ее лицо засияло, она хлопнула в ладоши. — Знаю! Давай закажем что-нибудь, чтобы тебя подбодрить! Как насчет бутылочки момосу? Кионе наклонилась к ней и прошептала в ужасе: — Мацумото-сан! Это же алкоголь! Ей нельзя такое! — О, упс! — смущенно хихикнула Рангику. Рукия вздохнула и покачала головой. — Все в порядке. Я все равно не особо хочу пить или есть. — Тебе нужно поесть что-нибудь, Рукия, — промурлыкал Ренджи и потрепал ее волосы так нежно, насколько он мог. — Ты мало ешь в последнее время. — О, почему бы тебе не попытаться поесть, когда ты не в состоянии все удержать в себе? — раздраженно фыркнула Рукия. Хотя когда мимо пронесся официант, она все же заказала немного рисовой каши и чайничек имбирного чая.