Безумие-16

Внутри клетки металась птица? Нет, девушка, с длинными волосами, выкрашенными в красный цвет. Искажённое злостью лицо остановило взгляд на мне на мгновение, а потом она улыбнулась растерянно, выражение потеряло гнев. На считанные секунды. Я понял, что ей вдруг показался в моих чертах кто-то другой. В следующее мгновение она рванулась на прутья. Прекрасный лоб располосован о железо, кровь стекает ей прямо в глаз. Она улыбнулась победно, сдула прядку волос и попросила меня открыть дверь. Я не стал. Простите, я не стал... Я отошёл и вжался в стену. И врос бы в неё ещё дальше, настолько давило это создание своей дикостью и одновременно спокойной и логичной речью. Её не любили в школе. Жукова не была по комплекции бабой-конём, тем более в детстве. И её никто не научил постоять за себя. Странно звучит, да? Ну вот так вышло. Тонкая девочка, терпеливая, ответственная, умная. Слишком умная, как посчитали одноклассники. Они исключили её из своего круга. Поворачивались спиной перед лицом, если она подходила к компании, передразнивали её голос и движения, забирали и прятали вещи. Это могло бы быть шуткой, когда бы не делалось с такой злобой. Могли запихнуть под парту и не выпускать, пока не зайдёт учитель. Она была слабее. Ужасный удар для Жуковой. Она была слабее... Подходили и орали в лицо или замахивались рукой, или внезапно оглушительно хлопали перед глазами в ладоши и каждый раз смеялись, когда Жукова пугалась. Смеялись, когда она в штанах, смеялись, когда она в юбке. И так и эдак было нелепо - слишком худая, слишком торчат коленки и локти. Она каменной походкой шла по коридору, сохраняя невозмутимое выражение лица, стараясь поскорее сесть за парту и пропасть из поля зрения людей. Она очень боялась показать, что задета. Ведь это означало бы, что они победили. Жукова не могла им этого позволить. И здесь же ей было важно признание людей. Ради этого она какое-то время специально пыталась учиться хуже. Демонстративно получая двойку, гордо поднимала голову и озиралась - а заметили ли? А видели ли, что и она может не знать? Она их носила как медали. Она начала курить. Сказать, что класс был в шоке - ничего не сказать. Но они всё равно чуяли в ней чуждость. Её родители пили. Я видел, как неповоротливо раскрываются её чувства, как не хочет она открывать мне эту гадкую бездну. Как она пыталась усилием воли стереть её из самой себя. Грязь, запах прокуренных квартир, продавленный диван, окурки в старых цветочных горшках, выломанные двери, потерянные паспорта, пьяные голые тела на полу в луже блевотины... знаете ли, после развода родителей она пятнадцать лет заботилась о матери, приводя всё это в вид благополучной семьи. Она не жаловалась никому. Своих не сдают, понимаете? Были и её подвиги, подъезды, таблетки, алкоголь, случайный секс... О, она пыталась опомниться, она пыталась. Жукова бросила пить и записалась на секцию рукопашного боя. Там ей впервые сказали, что она не слабая. Что вся её жизнь говорит о выносливости. Но ей мерещилась в этих словах жалость, а она не хотела, чтобы её жалели. Она приходила в круг побеждать. И дралась она там не с противниками, а со своей собственной слабостью. И судьёй себе была сама. История катилась неумолимым огненным шаром. Эта девушка влюбилась. Сильно и ярко. Могла ли она, со всем этим в сердце, стать счастливой? Возможно. Я верю, что может каждый. Вот только её избранник желал видеть в ней хрупкое и женственное существо. Которым она, простите, не была. Может, внешне. Но не внутри... однако она так его любила, что постаралась собрать свою переломанную душу воедино. Она держала роль усилием воли. И однажды не справилась. Наверное, Жуковы сходят с ума в тот момент, когда сдаются. С ней это случилось от любви. Вынести столько и упасть тогда, когда война окончена, когда воевать больше не с кем - это похоже на внезапное прекращение сопротивления, ты ударяешь и проваливаешься с головой в пустоту. Она его убила. И после этого билась о стены головой, била стены руками. Она раскрасила их в красный - сломала все свои пальцы о бетон... Срастались сложно, неправильно. Кормили с ложки. Слёз не было, только выла, страшно и дико, как зверь.