Особый случай

      Вот уже несколько дней Локхарт бездумно посещает сеансы гидротерапии, которые были прописаны для него доктором Фольмером. Он сам не до конца осознает, правильно ли то, что он делает. Быть может, действительно, ему просто кажется, что доктора терзают тут своих пациентов? Ведь ярая фантазия молодого карьериста способна и не на такое. Учитывая то, как много Локхарт не досыпает.       Он сжимал в руках книгу с иллюстрациями, подаренную миссис Уоткинс. Кроссворды уже совсем не помогали ему, лишь запутывали клубок загадок еще больше, превращая все в невозможный узел. Он не знал, куда идти дальше. Что делать и как действовать. Ведь, в этой гребанной больнице ни одного нормального человека! Ни одной души, кто мог бы понять растерянного американца. Даже Ханна — и та наплевала на его слова с высокой башни.       На протяжении всех этих дней стук из ванной комнаты появлялся и исчезал, без какого-либо логического объяснения. По ночам — да и не только — они резали уши несчастному Локхарту. Он едва подавлял желание схватить украденную зажигалку и выжечь их себе, чтобы больше не слышать этот угнетающий звук.       Вот и сейчас, из соседней комнаты донесся скрип сливного рычажка. Даже в светлое время суток, ему до мурашек страшно заходить туда. Медленно повернув голову на звук, мужчина сглотнул, от страха почувствовав сухость во рту. Ему не помешало бы промочить горло.       Притянув к себе костыли, Локхарт встал и потрусил к ванной комнате. С каждым шагом его сердцебиение учащалось. Ужас перед проклятым унитазом казался глупым, но обоснованным.       Каждый раз ему мнится, что внутри бочка находится что-то живое, что-то очень страшное. Наверное, ему было страшно не от того, что там может быть, а от того, что он попросту окажется не прав. Локхарт ужасно страшится того, что его разум потерял рамки восприятия настоящего.       Внутри, они внутри. В воде.       Угри внутри унитаза не были галлюцинацией, он отчетливо видел, слышал и ощущал присутствие этих тварей в одной комнате с собой. — Нееет! — из самого его горла вырвался вопль, разрезающий воздух вокруг мужчины. Его глаза покраснели от заполнивших их слез. Мысли его летели быстро, а эмоции — еще быстрее. Вместе с эмоциями — действия. Рыча от безысходности, мужчина срывает всю сантехнику унитаза, разбивает все, лишь бы увидеть чертовых рыб. Он сам не понимает, откуда у него столько физических сил для таких «геройств». Размышление об этом ему пришло, только когда Локхарт сам забил себя в угол и зарыдал.       Он был потерян в самом себе. Странно, не правда ли? Буквально несколько дней назад Локхарт утверждал, что не сумасшедший, но граница между реальностью и воображением постепенно, но верно начала размываться. Теперь… Теперь он ни в чем не уверен. — О Боже, мистер Локхарт! Что здесь стряслось? — спросила подоспевшая на шум медсестра. Мужчина с неохотой поднял голову, чтобы взглянуть на неё и заметил за спиной Греты ещё одного работника санатория. Никуда от них не деться, он даже не мог нормально покурить. Запрещено здесь, видите ли. — Позволите нам здесь убрать? — спросил санитар с выделяющимся в голосе акцентом.       Локхарт безмолвно закивал, глядя куда-то в стену. Он не собирался отвечать этим ублюдкам. Он ненавидел всех, всех до единого, кто здесь работает. — Позвольте… — санитар подошёл к нему с целью помочь встать, но молодой американец лишь грубо отпихнул его от себя, не желая чувствовать чужие прикосновения. — Не трогай меня! — прикрикнул на мужчину Локхарт и вскочил с мокрого пола. Двое сотрудников уставились на него квадратными глазами, откровенно ничего не понимающими.       Больше Локхарт ничего не говорил. Он одарил их презирающим взглядом, и, стуча костылями вышел из ванной.       Мужчина с недовольным видом повел плечом. Кажется, он потянул его.       Нервы делали своё, истерика даже не хотела прекращаться. Молодому брокеру нужно было утолить свою потребность покурить. Он судорожно стал искать коробку с остатками дешевых швецарских сигарет. Таблетки больше не имели никакого смысла. — Вот вы где… — прошептал он себе под нос и запихнул сигареты поглубже в карман, туда же он положил и зажигалку. Осталось только найти место, такое, где можно было бы побыть одному долгое время.

***

      Локхарт услышал знакомое мурлыканье, такой родной мелодии. Именно её постоянно напевала его мама. Слезы сами наворачивались на глаза.       Аккуратный силуэт девушки в голубом платье предстал перед взором молодого мужчины. Ее волосы колыхались при легком дуновении ветра. Кого-кого, а её он точно узнает. Ханна, которая, вероятно, наблюдает за ним во время процедур. От этого она казалась ему забавной.       Сейчас она сидела на бордюре, свесив ноги вниз. Прямо под ней — высота в тридцать метров. Зато какой потрясающий вид — этого Локхарт не смог не заметить: Альпы, стелющиеся вокруг, захватывали дух.        Локхарт оперся о кирпичный бордюр, открыв коробку сигарет.       Ханна вздрогнула и перевела взгляд на мужчину. Он… Пришёл так неожиданно. Девушка тут же прекратила напевание музыки. — Вы плакали? — подметила Ханна, увидев опухшее лицо и покрасневшие белки глаз. — Вот уж нет. — соврал он и невесело усмехнулся, повернув лицо в противоположную сторону от девушки. Выдержав небольшую паузу, Локхарт снова обратился к юной особе: — Не боишься упасть? — он достал сигарету и зажал её между своих оставшихся зубов. — А зачем бояться, если я не упаду? — она глядела вниз, увлечённо махая босыми ногами туда-сюда.       Локхарт приподнял уголки своих губ. — Логично. — он усмехнулся и, поднеся зажигалку к кончику сигареты, зажег её. Он сделал затяжку, дым наполнил его легкие, заставляя каждую клеточку тела расслабиться. При выдохе он блаженно закрыл глаза. Наконец-то ему удалось покурить, сейчас это как ничто другое необходимо ему. — Фу-у! — Ханна закашлялась, ей явно не пришёлся по вкусу запах от дешевого табака. Да и вообще — от табака. Она замахала руками, пытаясь развеять противный дым. — Прости, мне стоит встать с другой стороны. — он обошёл Ханну и встал с левой стороны, с которой ветер бы не позволял дыму добираться до юной девушки. — Здесь… запрещено курить. — уточнила Ханна. — Я в курсе. Ты ведь никому не скажешь? — он снова вдохнул побольше дыма и выдохнул его в пространство. Локхарт перевёл вопросительный взгляд на девушку. — Ну… Я… Э… — она нервно оглянулась назад, затем снова на Локхарта. Девушка замешкалась. — Я… Ну да, хорошо. — сдалась она, после недолгих раздумий. — Спасибо. Знаешь, ты настоящий друг. — признался голубоглазый.       Ханна впала в замешательство. Друг? Разве они друзья? Для девушки это стало неожиданной, но приятной новостью. — У меня никогда не было друзей… — пролепетала она, удивленно уставившись на мистера Локхарта. Когда он поднял на неё свой взгляд небесных глаз, Ханна застенчиво отвернулась. Румянец покрыл её щеки полностью, чего девушка была просто не в силах контролировать. Благо, что он не заметил этого. — Ну, теперь есть. — мужчина пожал плечами и стряхнул с сигареты пепел, который полетел прямиком вниз. Снова затяжка. И снова. И снова. Нервы ощутили сладкий привкус облегчения. — А… Какой она была? — после недолгой паузы, спросила Ханна.       Локхарт не успел увидеть, как его спутница достала статуэтку балерины, ту самую, которую он подарил ей. Для Локхарта она значила очень многое, именно поэтому он и отдал её этой девушке. — Кто? — спросил он, хотя и так догадывался, о ком шла речь. — Ваша мама.       Было несложно заметить, как быстро сменились эмоции на лице мужчины. Даже голос его стал более тихим и менее игривым. Лицо стало ещё бледнее, чем обычно. При упоминании его матери он чувствовал ту вину, которую, подобно бетонной плите, он обязан нести на своих плечах. Если бы только он уделял ей больше времени… Все было бы не так. — Она… Была очень добра, прямо как ты. — его взгляд остановился на маленькой спящей балерине. — Она очень любила балерин и все, что связано с балетом, хах… Просто с ума по ним сходила. Когда я был ещё совсем маленьким, она отдала меня в секцию и думала, что я стану профессиональным артистом. — Локхарт негромко засмеялся, потушив сигарету. Сквозь этот глухой смех можно было услышать нотки боли. — И что дальше? — заинтересованно спросила Ханна, с таким озабоченным видом, будто бы ей рассказывали сказку. — Я ненавидел балет, но из-за мамы, мне пришлось ходить целый год. — он широко улыбнулся, совсем забыв про то, что у него отсутствовал передний зуб. Но не из-за этого Ханна не смогла сдержать свой детский смех.       Просто в её голове всплыла интересная картина — Локхарт, в балетной пачке, танцует женский балет, выдавая красивые движения и необычайную гибкость. — Эй! Чего ты смеёшься? — с все той же улыбкой спросил Локхарт. Ханна засмеялась ещё пуще. — Что? Это все из-за зуба? Ну, прекрати! — Я просто… Представила, как вы танцуете балет, в пачке для балерин. — смеётся она.       Чистейший, тонкий смех. Без намёка на издевку, без намёка гнев в голосе. Детский, непокорный смех, который ласкал уши Локхарта. Он не хотел её перебивать, но эта идея была настолько уморительной, что он не смог сдержать свой хохот. Чем-чем, а самоиронией Локхарт обладал как никто другой. — А ещё с заколками на волосах! — добавил он, скрутившись от смеха, упираясь головой в бордюр.       Вот два хохота разряжали горный воздух: женский и мужской. До этого момента Локхарт не думал, что в этом месте можно получить хоть какие-то положительные эмоции. Самое интересное — их приносила ему Ханна. Она была такой забавной, неизъяснимо прекрасной, она вызывала на бледном лице мужчины искреннюю улыбку, которую редко кому выдаётся застать. Хитрую — без проблем. Наигранную — пожалуйста.       Но не с Ханной, с ней все иначе. Её непринужденные, честные эмоции, приневоливали его открыться ей. Он не замечал, как все мысли о самоубийстве сами по себе растворялись в воздухе. Как все мысли, которые съедали его изнутри, он, хоть и на время, но забывал. — Ты напоминаешь мне маму. — тихо произнёс Локхарт, оправившись от заразного смеха раньше своей молодой подруги.       Он зачарованно смотрел на лицо девушки, на эти нежные черты лица… И уперто видел в ней свою маму. Локхарт не представлял, с чего бы это Ханне быть похожей на её…       Это заявление смутило девушку. — И чем же? — захлопав глазами, она отвела взгляд и продолжила крутить в руках балерину, прилагая все силы для того, чтобы ни в коем случае не вступить с мужчиной в зрительный контакт. — Я… — он покачал головой, не найдясь с ответом. — Не знаю. — его губы дрогнули в улыбке. — Знаете, вы такой странный. — призналась Ханна, аккуратненько убрав прядь волос за ухо. Она действительно считала его странным, необычным. Человек, который любит пиво, который никогда не подчиняется чужому слову, который идёт против системы, который борется. Полная противоположность ей самой. Вот кого Ханна видела в нем… И именно это в нем зацепило девушку.       Осторожно вытащив пузырёк из декольте платья, Ханна приняла одну дозу — каплю — лекарства или, как любил говорить директор Фольмер: «витамины».       Конечно, Локхарт догадывался, что это далеко не простые витамины, содержащиеся во фруктах и овощах. Нет, здесь что-то совершенно иное. И чтобы это узнать, он обязан опробовать эту дрянь на себе.       Локхарт молча высунул язык, наклонившись ближе к Ханне. Взгляд мужчины ясно говорил о том, что ему нужно. Девушка несколько секунд колебалась, ей стало неловко, от того, на каком близком расстоянии она к нему находилась. Ханна без слов капнула ему на язык неприятную на вкус эссенцию.       Локхарт прикрыл рот, чувствуя, как эта вонючая капля растворяется между его языком и небом. — Все так же кошмарно, ничего не изменилось. — хмыкнул он. — К этому быстро привыкаешь. — захихикала Ханна. — Насколько быстро? — мужчина вскинул бровь. — Я… — она пыталась вспомнить. Честно, пыталась, но ничего не вышло. — Уже и не помню… — растерянно промямлила девушка, кинув свой взор карих глаз вдаль — на горы. — Так даже лучше. — вывел свой вердикт молодой американец. Его улыбка стала шире, глаза заблестели.       Он помнил их знакомство, которое уж точно было не первой их встречей. Далеко, далеко не первой. Но Локхарт даже не подозревал об этом.       Ханна вздрогнула. Пальцы непроизвольно сжали шелковую ткань платья. Давление было слишком сильным — она не смогла не взглянуть на мужчину, который так настойчиво смотрел на неё своими светлыми, очаровывающими глазами. Их глаза встретились, чего так яро боялась Ханна. Волосы девушки, колыхающиеся из-за игривого ветра, щекотали лицо мистера Локхарта.       Не фейерверк, конечно, но искра определенно пролетела.