Alle Frauen sind Schlampe

      — Для чего конкретно вам нужна веревка? — поинтересовался консультант. Азиатка с опытом: не стесняется и не дрожит.       — Буду пробовать шибари, — ответила я, коротко улыбнувшись.       — Так… вы пробовали его до этого?       — Один раз и не очень серьезно. Я пыталась зафиксировать руки в предплечьях и запястьях.       — Какие планы у вас сейчас? — девушка открыто и спокойно посмотрела на меня.       — Думаю обвязать грудь. Парень не слишком крупный, худощавый.       — Так, я бы порекомендовала вам веревки метров на 8-10 средней толщины. Со слишком толстыми нужно больше сноровки, они рассчитаны на подвешивание. Ну и смотрите, есть разные материалы, из искусственного и натурального. Синтетика более крепкая, но для кожи не очень приятно. Натуральные тоже бывают разные…       И я погрузилась в мир узлов и веревок. Обыкновенный бондаж был уже пройден, почти все мало-мальски легкое мы испробовали, дальше мне захотелось выпендриться. Веревки меня всегда привлекали, раза три или четыре я испытала их на себе, и это был довольно интересный опыт, но то были единичные случаи, партнеры плохо знали меня и подбирали вязку недостаточно подходяще. Я же знала о теле Тома если не все, то очень многое. Но сначала надо было подготовиться.       — Ты меня смущаешь, — перевел брат взгляд с веревки на меня. — Не говори, что мне придется раздеваться.       — Я твоей обнаженки в детстве насмотрелась, не хочу ударить в грязь лицом, — фыркнула я. — Это можно спокойно делать и в одежде. Просто сними бомбер и сядь на диван, этого будет достаточно.       — Слава Афродите, — пробормотал Данте, скидывая верхний слой одежды. Я понимала, что такой близкий контакт с темой моего мира, который он считал слишком извращенным, его нервировал, но это пройдет, стоит мне начать. Я всего лишь учусь. — Я правильно помню, что это самая травмоопасная практика БДСМ?       — Ну, это как посмотреть… — пробормотала я, заплетая волосы в косу, чтобы не мешались, и начиная перебирать веревку в руках. — В принципе, если неаккуратно обращаться и с плетями, и с анальными бусами, и с флоггерами… ну короче, всегда можно что-то сделать не так, но с веревками выше вероятность сделать что-то не то, ибо обучаешься такому делу не сразу.       — Клево. Какова вероятность, что ты отожмешь мне что-то не то?       — Не очень высока. Во-первых, я осторожна, во-вторых, я делаю это не первый раз. И сиди ровно. Так, за шею, по плечам…       — Мелоди всю следующую неделю ныла, как ты ей натерла запястья.       — У нее была тонкая кожа, и… — я не произвольно вспоминила этот вечер. Она дурачилась, рассказывала про девушку с курса. Мы просто репетировали, сессия только планировалась. До нее так и не дошло. — Неважно, это не повторится. И ты в футболке. Так… блин, какой мудреный узел! Так, это сначала так, потом…       — А ты стараешься для него, — хмыкнул Данте. Я промолчала. — Впечатлить хочешь. С чего бы?       — Ждешь, что я буду доказывать тебе, что он мне безразличен? — спросила я, зайдя парню за спину. — Ну так я делать это не буду, потому что это будет враньем. Я, и правда, хочу впечатлить, потому что в последнее время у нас довольно… близкое общение.       — Опа. Значит ли это, что эре твоего мужененавистничества пришел конец?       — Нет никакого мужененавистничества. Не слишком крепко?       — Нет, не очень.       — Хорошо. У него явно есть какой-то объект интереса, плюс его брат не слишком хорошо ко мне настроен.       — Что совершенно не мешает тебе влюбиться в него.       — Я не умею любить мужчин.       На этом Данте заткнулся. Я была этому рада, потому что так не возникало желания затянуть узлы крепче. Я понимала ход мыслей брата, но они основаны скорее на эмоциях и желаниях, чем на фактах. В реальности мы с Томом держали друг друга на расстоянии. Я не допускала слишком близкого эмоционального контакта, а Каулитц — не стремился сблизиться. Хоть я и смогла доказать свою компетентность во всех смыслах, всерьез парень воспринять женщин не привык. Издержки звездной юности, а я успела оценить ее масштабы. Немец скромничал, когда говорил, что все перепало его брату, ему досталось немало славы, девушки готовы пасть ниц или разорвать на куски. В большей своей части — последнее. Впрочем, их можно было понять, он хорошел с каждым годом, чего нельзя сказать о Билле. На мой вкус, он был квинтэссенцией прекрасного пару лет назад, сейчас потерявшись в своих экспериментах с внешностью. Хотя держать себя парень умел, казалось, это было в его крови. Неглупые ребята, очень неглупые.       — Черт, объясни мне, какой идиот повелся на твое вранье с виагрой? — поинтересовалась я, едва Том успел войти. Он усмехнулся и повел глазами.       — Не все такие проницательные, как ты.       — Да брось, зачем двадцатилетнему парню принимать две таблетки виагры, когда стояк не будет барахлить еще лет двадцать с лишним? — рассуждала я, удаляясь на кухню. — Чем ты там на самом деле накачался? Какими колесами?       — Это был кокаин, — с видом нашкодившего кота признался парень, усаживаясь уже традиционно на свое место.       — Ну понятно, что честно на камеру не скажешь, у вас не тот имидж, но так бездарно врать, боже… — я закинула ноги на рядом стоящий стул и закурила. — Надеюсь, больше этого не повторялось?       — Нет, мне не зашло, — сначала спокойно ответил Каулитц, а потом вдруг лукаво прищурился и приблизился. — А то что, отшлепала бы меня?       — О, ты был очень плохим мальчиком, — сделала я театрально-властный тон. — Тебя стоит немедленно наказать. Господи, как вульгарно.       — Мда, — он откинулся обратно на спинку. — Сегодня без вина?       — Многовато болевых практик, если мы будем пьяны, возрастает вероятность того, что что-то пойдет не так.       — В дешевых фильмах и книгах рекомендуют все обговаривать.       — А в бесплатных вообще адуха творится, — я хохотнула. — Но дешевые книги правы, это надо делать. Значит, смотри, про шибари я уже тебе говорила. В принципе, я думала только об этом, но если уж мы начали эту тему, то чего бы не продолжить? Сильно изощряться смысла нет, попробуем воск, ментол и стимулятор простаты. Придумывать стоп-слово будем?       — Не, хотя… Мой рот будет… занят? — он чуть нахмурился, когда подумал об этом варианте, и я о нем даже задумалась, но нет. Вообще нет желания отбирать у него возможность говорить, слышать и видеть.       — Нет.       — Тогда не вижу смысла.       — В БДСМ-практиках это придумывают, чтобы как-то отделять от обычного «нет, нет, я не хочу», что обычно часть игр… — Том скорчил рожу, и я захихикала. — Ну да, я поняла, что это не наш вариант. А было бы забавно, если бы ты визжал, как тяночки в хентае.       — Избавь меня от таких мерзких фантазий, — поморщился парень, и я засмеялась. — Я вот ожидал, что ты откроешь мне в черном корсете, чулках и на каблуках. Я тоже разочарован.       — О боже, избавь меня от таких банальных фантазий! — ответила на это я, и мы засмеялись.       Я испытывала легкое возбужденное волнение, ожидая за дверью, пока он разденется. Мне самой это было не нужно. Латекс добавляет игре антураж, но это необязательно, мы не профи, суть БДСМ не в корсете и плети. Хватало ощущения власти над чужим телом и уверенности в себе, а мне ее хватало и в майке с трусами.       — Забери дреды, — произнесла я, опираясь о косяк плечом и сложив руки на груди. Оглядывая тело парня, я уже представляла то, что его ждет, и это окрасило мой голос во властные оттенки. И Том, уловив это мгновенно, послушно собрал их на макушке, даже не пытаясь пошутить на эту тему. — Сядь на кровать на колени прямо.       Немец послушно сел, как ему было сказано, ко мне спиной. Смеркалось, но горели свечи, и теплый свет мягкими оттенками оранжевого разлился по помещению. Я, взяв веревку в руки, медлила, любуясь играми теней на красивой спине. Парень терпеливо ждал моих действий, размеренно дыша и не двигаясь. Его дыхание чуть прервалось, когда я села сзади него. Торопиться было некуда, и я медленно кончиками пальцев провела по линиями плеч, спустилась к лопаткам, и чуть надавливая — по позвоночнику. Взбудораженная дрожь, мурашки и участившееся дыхание. Прикрыв глаза, я наблюдала за ним, все больше ощущая возможные перспективы. Никаких ограничений, я могу делать что угодно, пока Том не скажет «стоп». А он не скажет, потому что я знаю его хорошо.       Напоследок проведя ногтями вдоль спины, несильно надавливая, я перебралась к нему лицом. Моя репетиция с Данте была несколько… смешна и неуклюжа. Я ползала вокруг него на четвереньках, подолгу разбираясь с узлами, путаясь в веревке и пытаясь увязать в голове, как это будет выглядеть с Томом и как бы это все подать привлекательнее. Сейчас я без нерешительных движений и сомнений в голове неторопливо оплетала мужскую грудную клетку под пристальным взглядом непокорной жертвы. Черное грубоватое плетение сковывало сбивчатое дыхание, и оно выдавало немца, я чувствовала, что его медленно ведет от обстановки и ощущения запертости в сети узлов. Он пытался казаться более сдержанным, но знаки его тела давно мне известны. Закрепив последний узел, я бесцеремонно толкнула его в грудь, заставляя лечь на спину, и села сверху, потянулась выше, закрепляя его руки над его головой липкими лентами, находясь грудью в максимальной близости от его лица, но так и не касаясь.       — Разведи ноги, — низким голосом приказала я, опустившись лицом к его и нависнув над ним на руках. Том, чуть скованно глядя на меня, сжал губы и послушно сделал, что просили. Я одобрительно улыбнулась. — Хороший мальчик.       Я села меж его разведенных коленей, скользнув ладонями по бархатистой коже и веревкам. Парню сложно смотреть на меня, так что он молча устремил взгляд в потолок, шумно, быстро и неглубоко дыша. В предвкушении. Я непроизвольно улыбнулась, глядя на него, и снова помедлила. Длинными давящими касаниями пальцев по бедрам, тазовым косточками, низу живота. Том шумно выдохнул, втянув живот, словно так усмехнулся, и мягкими массирующими движениями я помяла те же места, подогревая, усиливая тянущее ощущение возбуждения. Я кружила вокруг, не давая главного, и это заставляло парня подаваться на руки, терпения не хватало надолго, и я, напрягаясь в дразнящих кожу путах, Том выпрашивал чего-то более основательного. Снисходительно усмехнувшись, я склонилась над членом, и парень напрягся, почуяв мое дыхание. Кончиком языка по едва заметному шовчику от мошонки к головке налившегося кровью члена. Глубокий выдох, пресс напрягся и заходил ходуном в предвкушении, и я удовлетворенно улыбалась, глядя на трогательное доверчивое возбуждение. Парень реагирует ровно так, как я хотела, все больше расслабляясь и позволяя делать со своим тело то, что я задумала. Прекрасно.       Встав, я вернулась к тумбе. Немец разочарованно выдохнул, рассчитывая на другое, но я быстро вернулась с тем, что было мне необходимо. Снова сев меж его ног, я взяла член в руку и неторопливо засосала головку, делая вид, что так вот медленно и пойдет все дальше, но дальше без предупреждения заглотила на максимум возможностей и одновременно, выдавив на пальцы немного смазки, потянулась к сфинктеру, который был растянут больше обычного. Кто-то трахался вчера, но, впрочем, сейчас это даже лучше, можно сразу дотянуться до простаты. Одновременная стимуляция с обоих сторон вырвала из Тома неожиданный на редкость порнушный стон, который, похоже, вырвался из него непроизвольно.       — Браво, — протянула я, ненадолго оторвавшись от пениса. — А можно на бис?       Каулитц на это только с шипением выдавил из легких воздух через зубы, и грудная клетка заходила ходуном под сдерживающей движения сетью узлов. Совсем сдерживать стоны у него все же не выходило до конца, парень нетерпеливо поскуливал, напрягая мышцы во всем теле, подаваясь на ласки. Я с наслаждением наблюдала возбужденный экстаз и готовилась ловить предоргазменный момент. Когда немец задрал голову, мелко дрожа от возбуждения, я резко прервала стимуляцию. Разочарованный стон, и я несильно шлепнула его по животу, мол, без возражений тут. Том послушно затих, все еще прерывисто дыша. Я взяла массажер простаты и неторопливо смазала его лубрикантом. Парень напрягся, ощущая проникновение чего-то до сих пор незнакомого, и я успокаивающе провела ладонью по его коже, оставляя слезы смазки. Он постарался расслабиться, и я продолжила медленно и осторожно вводить игрушку. Примерно помня местонахождение простаты, я начала искать нужный угол, и, уловив возбужденную легкую судорогу по ногам, включила вибрацию.       Уже другой стон, низкий, глубокий, грудной вырвался у Каулитца, и я самодовольно улыбнулась. Наблюдая за возбужденным ерзанием парня, я неторопливо развернула ментоловую конфету и пососала ее давая колющему ощущению холода распространиться по языку и рту. Том зажмуривался от накатывающих волн оргазма, и я видела, понимала его ощущения, и меня переполняло возбуждающее чувство самодовольства, восторг от того, до какой степени экстаза я могу довести парня. Ему оставалось недолго, и, склонившись над ним, я вобрала в себя сочащийся смазкой член, слыша шелестящий шепот немецкого языка. Я обожала, когда парень переходил на родной язык: это значило, что он перестает себя контролировать. Чувствуя себя гордой, я помогла немцу достичь оргазма и разрядить давно изнывающее от возбуждения тело. Предвкушающий скулеж, несдержанные толчки, судороги по телу, громкий вздох и облегченный стон с горячими каплями спермы по губам и подбородку.       Я облизнула губы и стерла с лица остатки семени салфеткой. Том распахнул глаза и в ожидании посмотрел на меня, предполагая, что это все, на что я только приподняла брови и улыбнулась. Он непонимающе моргнул и снова уставился в потолок. Выгнулся. Едва упавший член начал медленно вставать. Резкие выдохи, долгие вздохи. Я догадывалась о его ощущениях. Смутно, но представляла. Там все разнеженное, чувствительное сверх меры. Покусав губу, я снизила вибрацию до двойки, и парень облегченно выдохнул. Я немного переживала за его состояние, но Каулитц все еще не говорил слова «стоп», так что останавливаться пока повода не было. Встав с кровати, я дошла до тумбочки, глотнув воды из бутылки, пристально наблюдая за немцем. Он выгибался от ощущений, вымученно стонал через сжатые зубы, блестел от испарины, напрягал все тело, то зажмуривал глаза, то открывал их снова. Я собиралась не помогать ему во второй раз, лишь наблюдая, но соблазн был велик. Хотя бы чуть-чуть. Неявно. Я чувствовала в себе странное ощущение возбуждения, не такое, как обычно. Я скорее переносила все ощущения парня на себя, чем концентрировалась на своих собственных, думала о том, что он испытывает, о том, какой будет его реакция на мои действия.       Я медленно приблизилась и легла сверху. Том предвкушающе вытянулся, пытаясь усилились ощущения от прикосновений. Глаза распахнулись, и карие омуты жадно вгляделись в меня, требуя от меня еще каких-то действий. Не взгляд сабы. Голодный, агрессивно-возбужденный. Я интуитивно подалась ближе, целуя соленые от пота губы, и с удивлением заметила пылкий ответ с его стороны. Каулитц мало что мог, но поднимал голову мне навстречу и кусал, засасывал мои губы и язык, одновременно с этим став расслабленнее, податливее на прикосновения. Возбуждение во мне полыхнуло томным пламенем, и я властно провела ладонью по его телу. Немец в ожидании подался вперед бедрами, и я уловила, чего он хотел. Усмехнулась, игриво прикусила нижнюю губу с пирсингом, повела тазом, дразня его. Парень сдавленно зарычал, и я обхватила его горло рукой, чуть сдавив. Под пальцами заходил кадык.       — Чувствуй, — склонившись к нему, прошептала. — Концентрируйся на ощущениях, вытягивай из них все. Иначе сегодня ты не кончишь второй раз.       Том выдохнул и покорно прикрыл глаза. Я встала с него, снова наблюдая со стороны. Во второй раз всегда не так, как в первый, тяжелее настроиться, приноровиться, уловить волну. Но когда ее улавливаешь… Каулитц выгнулся, поведя бедрами и облегченно выдохнул. Я хмыкнула. Еще несколько секунд. Я видела, как он терзает свои губы, сжимает пальцы в кулаки, как вздуваются вены на руках, как на него действует почти любое движение, словно кожа раскалена до предела. Видя нарастающее напряжение, я взяла одну из свечей и, задув ее, чуть помедлила, примеряясь, как бы лить воск так, чтобы было наименее травматично. Несколько нерешительно я осторожно капнула совсем немного, на пробу. Том вздохнул полной грудью, насколько возможно, реагируя на горячий воск, быстро остывающий на разгоряченной коже. Уже увереннее я тонкой струйкой полила от груди к низу живота вдоль туловища. Неожиданные, прерывистые стоны, напряжение во всем теле. Зачарованно глядя на сокращающиеся мышцы под загорелой вспотевшей кожей, я провела пальцами по еще не остывшим каплям, раздавливая их, размазывая. Каулитц как-то коротко выдохнул и вновь распахнул до сих пор зажмуренные глаза.       — Стоп. Развяжи меня, — потребовал он. Я тревожно посмотрела на него и поспешила выполнить просьбу, боясь, что сделала что-то не так, но едва я освободила его руки, роли резко поменялись.       — Что ты?.. — удивленно поинтересовалась я у немца, нависающего надо мной.       — Давай-давай, продолжай развязывать, — проигнорировал Том мой вопрос и кивнул на сеть узлов. Парень оперся на одну руку, второй, вытащив из себя все еще вибрирующую игрушку, бесцеремонно помассировал мою промежность через ткань белья, и только сейчас я в полной мере ощутила, насколько была возбуждена. Я выгнулась, впечатываясь животом и грудью в горячий торс, и запрокинула голову, застонав. Нетвердые пальцы распутывали веревку рваными дерганными движениями, темные блестящие глаза свысока наблюдали за мной, и стало несложно догадаться, чего Каулитц от меня ждал. Ну нет.       Обхватив его пояс ногами, я несложным усилием вывела его из неустойчивого положения, врезавшись в истерзанные зубами их хозяина губы. Грубая хватка пальцев на бедрах, неоднозначные движения. Парень кусался, пытался перехватить лидерство, наматывал мои волосы на руках. Я отвечала отметинами на ключицах, царапинами на груди. Снова перекат. Недолгое прощание с остатками одежды, торопливое проникновение и снова укусы-поцелуи, соревнующиеся рыки-стоны. Мы катались по кровати, доводя друг друга до конца, без конца споря между собой за право доминирования. Кудри и дреды разметались, липли, мешались, дыхания не хватало, и казалось, всего нескончаемо мало. Оглушительная разрядка пронзила тело, я обмякла, лежа на парне, и тот вскоре последовал за мной. Отдышка. Я скатилась с немца.       — Ты сказал «стоп», потому что тебе не понравилось или потому что очень хотелось меня трахнуть?       — Я не удержался, — признался Том, усмехнувшись через сбитое дыхание. — Ты так на меня смотрела, что…       — Как я на тебя смотрела? — спросила я, улыбаясь. Наши разговоры постепенно выходили за лично мной установленные рамки. Немного напоминало Мелоди. Она была неудержима и искренна, не особо следила за языком. Том тоже иногда болтает больше нужного, но все же опасался сказать что-то не то, и это делало его выходы за рамки просто милыми. Доверительными. Интимными. Не любовными.       — Властно. Мне понравилось.       — Да ладно?       — Да. Ты классная, — честно и от души на облегченном послеоргазменном выдохе ответил Каулитц, и я расплылась в неконтролируемой улыбке. Приятно это слышать. Особенно с учетом того, что он хоть и еще ни разу не отказался ни от одной из моих идей, очень часто реагировал на них с опаской. — Правда, я бы сейчас в ванне полежал, иначе завтра будет неклассно.       — Да, я тоже.       Мы перебрались в ванную и лениво размокали в теплой воде. Тянуло в сон, но спать в ванне — не шибко удачная идея, так что мы отвлекались на разговоры.       — Это же не первая твоя БДСМ-сессия? — спросил Том.       — Нет, не первая.       — А ты говорила, что не любительница садомазо.       — По-твоему, это было похоже на садомазо? — лениво хмыкнула я, на что парень повел плечами. — БДСМ бывает разным, но, в целом, я не могу сказать, что действительно любительница. Это занятно, но очень для меня экзотично. Знаешь, как какое-то очень сложное гурманское блюдо, которое классно периодически заказывать в ресторане, но есть его каждый день не тянет.       — М-м-м, — понимающе протянул он. — А твои предыдущие? Ты всегда была доминанткой?       — Нет, я интересовалась и другой стороной чисто опыта ради. Это были опытные доминанты, но мы мало знакомы.       — Черт, я всю юность считал, что у меня бурная половая жизнь, но сейчас я чувствую себя так, словно недавно лишился девственности, — проговорил Каулитц, и я засмеялась. — Как вы вообще друг друга находите? У вас какой-то секретный клуб по интересам или что?       — Ты будешь смеяться, но примерно так и есть. Почти в каждом крупном городе такие есть, а уж в ЛА… — я многозначительно повела плечами. — Там много людей с разными интересами, и всегда можно найти человека, которому будет интересно то, что ты собираешься исполнить. Соответственно и все необходимое там тоже есть.       — Почему же ты не ходишь туда, а ищешь кого-то типа меня? — задал немец логичный вопрос.       — Во-первых, это дорого, — начала я. — А во-вторых, у меня слишком традиционные вкусы. Осмелюсь предположить, что ты впервые встречаешь женщину, которая открыто заявляет о своем интересе к сексу и экспериментам в нем. Но на фоне тамошних любителей, у меня довольно обыденные идеи и привычки. И расширять мне их не хочется. Я появляюсь там иногда в охотку от случая к случаю, но не могу сказать, что всякие… эм… штуки там мне приносят такое же удовлетворение, как постепенное расширение границ с человеком, которого я знаю относительно дольше.       — То есть, дело в чувствах?       — Да, — я пожала плечами. На язык просилась лекция про то, что чувственная составляющая в сексе важна практически для любой женщины, но оно того не стоило.       — М-м-м, — он пожевал губу и посмотрел на рябь на воде от нашего дыхания. — А кроме меня больше никто не соглашался?       — Однажды, — коротко ответила я, не желая вдаваться в неприятные воспоминания. — Но мы успели только все обговорить и потренироваться в вязке, а потом… она ушла.       — Она? — заинтересованно подался вперед Каулитц.       — Да, в моей жизни бывают не только мужчины, — лукаво ответила я на знакомый блеск глаз напротив. Пока не знаю ни одного парня, кто бы не соблазнился на лесби-прон. Даже если это бисексуал.       — М-м-м, — в который раз протянул Том заинтересованно. Мы помолчали. — Я скоро уезжаю. Мы с Биллом согласились на участие в одном немецком телешоу, скоро съемки.       — Ясно.       — Я напишу, как вернусь.       — Хорошо.       Лениво обтеревшись полотенцами, мы легли спать, утром позавтракали, и я проводила Каулитца, в голове уже надумывая текст для видео. Я не знала, на сколько Том уезжает, спрашивать было как-то неловко: это пахло чем-то романтическим, — так что я погрузилась в повседневные будни, стараясь скрашивать однообразные видео какими-то статьями и ответами на вопросы зрителей. Меня никто не ограничивал искать секс «на стороне», но мне попросту не хотелось. И вот, где-то через неделю после уезда немца, мне позвонили с неизвестного номера.       — Кармен? — из трубки ко мне обратился смутно знакомый женский голос.       — Да.       — Это Рия. Надеюсь, помнишь меня, — приятный дружелюбный тон с ноткой смущения. Вот это здрасьте.       — Да, конечно помню, — отозвалась я, вспомнив красноволосую красотку. Почему-то я не очень удивилась ее звонку. Еще на дне рождения нашего общего знакомого было ясно, что я ей интересна. Знать бы только, чем именно. — Чем могу помочь?       — На самом деле, я просто хотела пообщаться. Ты не против встретиться где-нибудь? Завтра, может быть?       — Эм-м-м… Да, конечно, ничего не имею против, — непринужденно ответила я.       Тут несколько возможных путей развития событий. Том со своей фиктивной девушкой явно не ладит, и многое зависит от причин этой взаимной неприязни. Рия не кажется глупой и скорее всего умеет неплохо держать лицо. Так что как знать, вполне возможно, что она ревнует и решила как-то опорочить парня в моих глазах или хочет выведать у меня что-то, чтобы подобраться к нему. Или нет. Именно поэтому стоит встретиться и разведать обстановку. Так что, на завтра у меня будет активный отдых и боулинг.       — Мы периодически ходим сюда с коллегами развеяться, — поделилась женщина, пока мы переобувались. Я машинально приготовилась к оценивающему взгляду и двусмысленным намекам, но ничего такого не было. И сама Рия выглядела сегодня куда проще, чем на вечеринке: джинсы, майка и босоножки на платформе, которые она сейчас меняла на специальные ботинки. Свободный стиль, к которому она определенно привыкла, однако заметно, что одежда недешевая и, в целом, неброские шмотки выглядят на ней уместно и привлекательно. Азиатка бросалась в глаза ярко-красной шевелюрой и экзотичной внешностью и умела пользоваться плюсами своей внешности. Я непроизвольно любовалась ей. — Начальник отдела любит такое, типа укрепление общественных связей, сопернический дух и какой-никакой спорт. Он помешан на этом чуть-чуть.       — Чувствую, я сегодня знатно продую, — хмыкнула я, поддерживая непринужденный тон разговора. — Последний раз я играла давненько.       — А, там как рука возьмет, — махнула она упомянутой конечностью. — Вполне возможно, что я дам тебе фору.       Мы взяли час. То есть, было время поболтать, выпить кофе и не торопиться с соревнованиями. Я держалась так же, как и всегда, не давая повода думать, что она смущает меня или заставляет нервничать, и продолжала наблюдать за женщиной. Та это понимала, конечно, но назойливой в общении не была. От нее веяло… приятной искренностью и даже не умом как сообразительностью, а умом как опытом. Я могла догадываться, почему они не поладили с Каулитцем. Они знакомы дольше, судя по интервью, пару лет назад он был невыносимым зарвавшимся юнцом, и наверняка его бесила снисходительная улыбка на женском лице, которое находится у него практически в подчинении.       — Таки да, сегодня не мой день, — вздохнула Рия, когда ее шар сбил только пять кеглей. Для меня же это был вполне себе нормальный средний результат. — Ладно хоть в этот раз я ни с кем не спорю на ящик пива.       — У вас соревнования на работе? — хмыкнула я, выискивая свой бордовый девятый.       — Ага. Ящик пива на 6 человек — так себе награда, но, в принципе, хоть какая-то мотивация.       — Если применить чудеса обаяния, то можно выпросить чуть больше положенного, — хмыкнула я игриво и, опасно накренившись, пустила шар по гладкому паркету. Семь из десяти. Не так плохо в общем-то. Я случайно бросила взгляд на группу парней на соседней дорожке. Студенты, скорее всего. Половина из них точно заинтересованно поглядывали в нашу сторону.       — Если бы это пиво еще того стоило, — иронично хмыкнула Рия, сидя на высоком барном стуле, и, закинув ногу на ногу, неторопливо попивала холодное кофе. Изящно откинув волосы с лица, она посмотрела в ту же сторону, что и я. — О боже, мне словно снова пятнадцать.       — «М-м-м, красотки, где же вы были все это время?» — я спародировала я мужской голос, и девушка залилась смехом.       — «Удивительно, как под вашими ногами не плавится пол».       — «Ты словно ангел, падший с небес за грех разврата».       — «Ты похожа на произведение искусства, не хочешь в мою коллекцию?» — я поморщилась от уж чересчур мерзкого подката, и Рия засмеялась.       — Боже, как омерзительно. Благо, хоть такого мне не говорили.       — О, я наслушалась. Мужчины так уверены в своей неотразимости и совершенно не догадываются о том, что выбирают не они, а их, — женщина насмешливо усмехнулась и отпила еще кофе.       — Особенно если они молоды. И красивы, — добавила я, чисто абстрактно рассуждая о том, что видела и наблюдала самолично, и лишь после догнала, что сама же подошла к ненужной мне теме.       — О да. Как ты познакомилась с Томом? — он спросила это легко, как бы продолжая диалог в том же ключе, без излишнего любопытства, но и не без интереса вовсе. Я пожала плечами.       — На одной вечеринке. Дал прикурить.       — Взрослеет, — протянула Рия, цокнув языком. — А меня он спросил, покажу ли я ему свою сливку.       — Что? — я захихикала, радуясь, что еще не успела пригубить латте.       — Если бы я не знала его через знакомых, меня бы вообще здесь не было, — смеясь, ответила женщина. Но улыбка быстро сползла. — Впрочем, может, лучше бы так и было…       Я не знала точно, нарочно ли был воспроизведен этот эффект драматизма, но сомнений в том, что тут замешаны чувства, не оставалось. Рия оскорблена. Возможно, не слишком сильно и, возможно, здесь замешаны не только эмоции. Даже не «возможно», а «точно». И встреча эта действительно затеяна не просто из дружелюбных побуждений, впрочем… Я не чувствовала в ее поведении завистливой озлобленности и вообще какого-то негатива лично ко мне. Как и наигранного интереса. И это подкупало. Как и многое в азиатке.       — Добрый вечер, девушки, — материализовался в поле зрения юноша из той самой компании студентов. Выхоленный метис с проколотым ухом. Ему лет 20, не больше. — Скучаете?       — С ума без мужского внимания сходим, — иронично протянула Рия, купая ролл в соевом соусе, и мы, переглянувшись, снисходительно улыбнулись. Банально и пресно. — Но, кажется нам, ты не сможешь нас развлечь.       — Почему это? — юнец почти оскорбился и приблизился еще больше, принимая тон голоса за игру. Мы насмешливо переглянулись.       — Остуди пыл, дамы желают, чтобы ты убрался восвояси и не приставал к благородным леди, им и без молокососов поклонников хватает, — пренебрежительно махнула я рукой. Его товарищи, все это время внимательно прислушиваясь к ходу диалога, захихикали между собой. Молодой человек смутился.       — И чем же я вам не угодил? — он все не сдавался.       — Ты плох тем, что у тебя есть хуй. А он нам не нужен, — милейше улыбнулась Рия и неоднозначно приобняла меня за плечи. Я подыграла, обхватив женщину за тонкую талию. От нее пахло магнолией. Метис посчитал за благо удалиться, и мы рассмеялись ему вслед. Девушка цокнула языком. — Работает безотказно. Господи, лет с двадцати эту штуку проворачиваю, и ведь даже почти не вру. Спасибо, что подыграла.       — О, мне было приятно быть твоей девушкой пять секунд, — это была шутка. Изначально. Но наши руки покоились все на тех же местах, и лица оказались непозволительно близко. И просто шутка превратилась во флирт. Женщина приподняла бровь, тоже уловив эту смену хода действия.       — Мне тоже, — ответила она неожиданно, и от пристальных взглядов нас спасла игра. Рия направилась к дорожке, чтобы сделать свой бросок.       Странное дело, ты идешь на встречу с фиктивной девушкой своего любовника, чтобы избавиться от подводных камней, но в итоге возникают и другие там, где не ждал. Я не рассчитывала на это. И она тоже. Но вот наш прежний непринужденный разговор изменился, и хотя мы продолжали просто обсуждать всякие забавные случаи из жизни, настроение стало другим. Взгляды, тон голоса, улыбки. Все не выходило за грань их, никто не решался шагнуть дальше полунамеков, но и этого хватало, чтобы понять, что интерес друг к другу из просто человеческого сменился на особый.       — Почему ты смотришь на меня так? — спросила девушка с очаровательно самовлюбленным любопытством. Она прекрасно знала, почему, но хотела услышать.       — Ты красивая, — просто ответила я, отпив кофе. Рия обаятельно рассмеялась. — Ты модель по профессии?       — Была, — кивнула девушка, убрав карминовые волосы за плечи и отыскивая свой шар. — Мисс Филлипины-Германия 2004.       — Уау, — только и ответила на это я, проследив за ее броском. Девять из десяти. Когда я шутила про королеву дорожек, не знала, что так близка к правде.       — Ну, а ты?       — Я веду видео-блог в интернете и занимаюсь профессиональными танцами.       — Ух ты, танцами! — с интересом отреагировала она. — А какими?       — Танго, — знакомый, очень знакомый восхищенный взгляд.       — Я знала девушку, которая занималась танго, — я сделала подачу, опасно нависнув над дорожкой. Три из десяти. К концу ожидаемо сдаю позиции. — Непрофессионально, правда, скорее, как хобби, но она научила меня тогда парочке па, самых простых. Они у меня с трудом получались, но это было… захватывающе.       — Да, танго — это захватывающе, — проговорила я, глядя на нее и понимая, что разговор становится все более двусмысленным, и мы медленно подходим к черте. И осознаю это не только я: Рия улыбалась, спокойно смотря на меня с загадочным прищуром.       — Наверное, это неуместно, но, на самом деле, я не отказалась бы вспомнить их или… узнать новые, — проговорила она, и я не знала точно, что именно она имеет в виду под этими словами: танго или что-то еще, — но ни против танго, ни против чего-то еще не была.       — Почему нет? — я пожала плечами, повторив ее улыбку, и посмотрела на часы. — Собственно, наше время кончается. Если у тебя есть время, мы могли бы перебраться ко мне домой, у меня припасены две бутылочки вина.       — Прекрасно, — Рия повела идеально прорисованной бровью, вставая с пуфа, и мы пошли на выход. Не того я ждала, честно говоря.       — Жалеешь, что больше не в модельном бизнесе? — спросила я, переобуваясь. Рия, застегнув босоножки, выпрямилась, в очередной раз сверкнув шикарной красной волной волос.       — Не очень, — призналась азиатка негромко, ожидая меня. — Там много дерьма, и окунаться в него еще больше мне не хотелось, так что я ушла практически добровольно. Хотя и сейчас я в не лучшем дерьме.       — Из-за Тома? — рискнула задать я вопрос и буквально почувствовала, как яркая и общительная женщина несколько омрачилась.       — Отчасти. Нет, я, конечно, я несколько преувеличиваю, в моем положении плюсов хватает, ради них и соглашалась на всю эту авантюру, — она мотнула головой, рассеивая невеселые мысли. Мы вышли из боулинга и направились ловить такси. — Просто… я жалею, что тогда недооценила многого. Не учла всего. У них действительно очень активный и бешеный фандом, и это периодически дает свои плоды: всякие оскорбления и покушения на личное пространство, что для меня было одним из главных факторов, почему я ушла из модельного бизнеса. Да и сам Том… не подарок.       Мы почти в молчании словили желтую машину, я назвала адрес, но не решилась прокомментировать, что ничего критически ужасного в характере нашего общего знакомого не вижу. У нее, я полагаю, свои причины иметь свое мнение, отличное от него.       — Кармен, ты же понимаешь, что я не просто так позвонила, — решилась Рия на откровенный диалог. Я кивнула. — Не скрою, ты понравилась мне еще на вечеринке, и я… м-м-м, захотела как-то… помочь тебе. Чтобы ты не оказалась в той же ситуации, в какой когда-то оказалась я.       — Эм… Ну, я не собираюсь делать вид, что мы с ним встречаемся, — ответила я, приподняв брови.       — Дело не только в этом, — с налетом горечи проговорила женщина. — Я не могу сказать, в чем именно: ты не поверишь или не воспримешь всерьез. Просто, будь с ним осторожнее. Он… умеет притягивать.       Я понимающе улыбнулась на это, ничего не ответив. Ясно. Безответная любовь. Унизительная в их условиях. Может, не совсем любовь, Рия не выглядит трагичной и вообще влюбленной, но нечто близкое тут присутствовало. Влечение, может быть, смешанное с сильной симпатией и привязанностью. И в ее предостережении не было ничего… глупого или необоснованного. Том действительно умеет притягивать. Почти профессионально. При продолжительном общении он умел затягивать, заинтересовывать, раскрываться так, как надо, и делал это так легко и непринужденно, как чистил зубы по утрам. По привычке. Меня спасал только странного рода иммунитет к безграничным чувствам к лицам мужского пола.       — Добро пожаловать в мою обитель, — махнула я рукой, открывая дверь. Это было чуть-чуть странно. Рия оглядывалась в прихожей прямо, как Том, когда пришел во второй раз.       — У тебя классно, — искренне проговорила женщина. — Просторно и свежо. Сама обставляла?       — Ну, с моей помощью, — я усмехнулась и проследовала по классике: на кухню. Бутылка красного полусладкого, штопор, бокалы. — Один знакомый учился на дизайнера и делал себе портфолио за мой счет. Надеюсь, ты ничего против красного полусухого не имеешь?       — Я не гурман, — азиатка пренебрежительно махнула рукой, еще больше этим напомнив меня Каулитца. — Да, иногда творческое окружение — это полезно. А о чем твой блог?       — Том тебе не рассказал? — я удивленно приподняла брови, завинчивая штопор в пробку и поймала заинтересованный взгляд в сторону табака и бумаги для курения. — Можешь скрутить себе, если хочешь.       — Мы не так много разговариваем, — она повела плечом, начиная знакомыми движениями делать самокрутку. — Я узнала о тебе случайно: Билл язвил на тему очка Тома и как-то вскользь упомянул твое имя.       — А, — коротко отозвалась я и, сложив ручки штопора, с чпоком вытащила пробку. — Я говорю о сексе на камеру. Много и подробно. Поэтому мне нужно много разнообразной ебли.       — И Том на это согласился? — Рия приподняла брови, и я поняла, что, похоже, для некоторых он еще более робкий.       — Несколько нерешительно, но… — я повела глазами, самодовольно улыбнувшись, и разлила вино. Азиатка с хищным интересом смотрела на меня. Я знала этот взгляд. И уже твердо была уверена в том, чем закончится вечер.       — Тогда ты очень хороша, — проговорила она, пафосно закуривая и подтверждая мои мысли тем самым. И я совру, если мне это не нравилось.       — За это можно выпить, — улыбнулась я, приподнимая бокал.       Мы пили вино, разговаривали и смеялись. Диалог немного напоминал перебалтывание с Томом, но Рия ловчее в этом деле, хитрее, легко управлялась с подтекстом. И когда мы таки вспомнили, что хотели напомнить ей танго, выпив на двоих бутылку вина, обстановка только… усилилась во вкусе.       — Расслабься, — улыбнувшись, проговорила я, чувствуя напряженные мышцы спины. — Ничего не выйдет, если ты будешь одеревенелая.       — О, бревном можно быть не только в постели, — скабрезно усмехнулась женщина. — Я пытаюсь, просто… с Ингрид было иначе.       — Я догадываюсь, — двусмысленно усмехнулась я, глядя ей в глазах. — Просто доверься мне, я веду. От тебя ничего не требуется, просто повторяй за мной.       Музыка была не нужна, она бы мешала. Женское танго отличается от классического. В последнем много касаний, много ощущения прижатых друг другу тел, много давящей тяжести партнера, поддержек. В женском все на полунамеках, синхронности, томных еле заметных касаниях. И в какой-то момент, хоть и Рии не хватало навыков и слаженности — нам обоим, я ощутила, что мы увлеклись. Так, как иногда бывает, и начинаешь путать танец и то, что за его пределами. Непосредственный контакт, полуприкрытые глаза, манящая податливость в теле и, о боже, эта женская гибкость, изменчивость. И именно в этот момент тишину, разрываемую до сих пор лишь дыханием и негромкими звуками шагов, нарушил рингтон айфона. Азиатка раздосадованно выдохнула и, выскользнув из моих рук, направилась к сумке. Уже немного знакомая немецкая речь на этот раз в исполнении женского голоса, и я почти жалела об утраченной атмосфере. Почти, но не совсем.       — Извини, мне надо идти, — проговорила Рия, выйдя из кухни. Она была несколько разочарована и раздражена. — Внезапные неотложные дела из-за работы.       — Все нормально, — я пожала плечами и проводила гостью до двери.       — Но… я бы повторила как-нибудь, — она немного замялась, двусмысленно поведя глазами.       — Да, я тоже, — я усмехнулась. Мы друг друга поняли.       — Тогда до встречи, — Рия попрощалась и вышла. Я повернула ключ в замке.       Здесь две стороны медали. С одной стороны, мне никто не собирается драть космы, я заимела себе новую хорошую приятельницу, с которой мы во многим похожи. В том числе и в темпераменте, как видно. Но с другой… Я вляпалась в это дерьмо с Томом глубже, чем хотела, и просто секс с нововведениями перерос в какие-то дружеско-компанейские потрахушки, о которых знает все окружение со обеих сторон. И я не знала, что мне с этим богатством делать.