«…Ах, унестись, пропасть во мгле лесной, Забыть про всё, чем слабость, глупость, злоба Опутали злосчастный род людской, Сковав нам силы от пелен до гроба. Здесь немощь длит свой век, страшась уйти, А молодость слабеет от лишений, Здесь мысль и скорбь одно. Что знаешь ты О горестном пути, Где срок любви лишь несколько мгновений И меркнет блеск в глазах у красоты?..» Джон Китс «Ода к соловью» Перевод Алекса Грибанова
…«Великим героям в популярных балладах зачастую неведомы страх, отчаянье и жесткосердность. Герои всегда умны, доблестны и абсолютно не отличаются меркантильностью и малодушием. Зачастую скромны, вежливы, опрятны и всегда красивы. Обычно, для пущего эффекта, оказываемого на неискушённые массы, данный герой рождается из ниоткуда. Уже готовый статный красавец появляется на горизонте, в сверкающих на восходящем солнце красивых доспехах, именно в тот час, когда в нём нуждаются страждущие. И не всегда нам известна его история. Из-за чего и создаётся впечатление, что данный индивид уже родился сильным доблестным мужчиной, в доспехах, с мечом в руке и на дивной верной кобыле. Право же, мне жаль бедных матерей, которых во время родов прямо-таки разрывало от счастья и осознания, что они дали дорогу в мир таким потрясающим личностям. И лишь с недавних пор, некоторые одухотворённые искусствоведы, решаются экспериментировать и, так сказать, заменяют в своих произведениях главного героя-рыцаря, на кого-то более… приближённого к серым массам необразованных селян. Мол, де каждый свинопас способен при желании на великие свершения, и даже сельскому дурачку при должном старании и удаче удастся получить пол царства и царевну в придачу. Предполагается, что таким образом, герой становится намного ближе к народу, и людям проще увидеть в протагонисте самого себя, а значит, на такие рассказы и спрос будет поболее. Absurdum in adjecto — отвечу я вам на это! В своём желании угодить черни данные писаки забывают самое главное: «Ad cogitandum et agendum homo natus est» — для мысли и действия рождён человек. Не больше — не меньше. Я — странствующий бард Лютик, говорю это! И исходя из вышеперечисленного, совершенно не удивительным кажется факт того, что подобные инсинуации не работают тем образом, каким хотели их создатели. Обывателям и простым людям не интересно читать про себя такими, какие они есть. Они сами живут в этом, и потому не понимают, зачем же читать и слушать подобные истории, которые не несут юмористический или же пошлый характер? Куда занятней читать об уже сложившемся и состоявшемся герое, без скучной предыстории внука третьего сына мельника, которому в наследство достался лишь облезлый кот, да ещё и с дурным характером. Слушатель и читатель, когда тянутся к благородному искусству в поисках услады собственного сознания, желают найти там нечто эфемерное и возвышенное. Что-то, что способно помочь подтолкнуть их собственную фантазию на создание трепетных и невесомых мечтаний, отличных от рутинной повседневности. Не стоит перегружать неискушённые умы писательским рукоблудием, изобличающим напрямую столь непритязательный образ жизни. Думать надо уметь! И иметь помимо того силы с этими думами что-то делать и менять, коль на то попадает удобный случай. Романтика небесных пустынь, и никакой грязи, что лишь камнем держит на дне реки, куда каждый считает своим долгом испражниться. Нет, мессир! Лишь чистые действия и невинные чувства — этим руководствовался я сам, во время своих странствий с моим другом ведьмаком Геральтом из Ривии, когда судьба всего Севера лежала на наших с ним плечах. И лишь благодаря моей непоколебимости и неиссякающему оптимизму, нам удалось остаться в живых…»Отрывок из мемуаров Юлиана Альфреда Панкраца, виконт де Леттенхофа
***
Лютик проснулся за секунду до того, как едва не умер — захлёбываясь собственной рвотой. Какая нелепая смерть могла настигнуть столь талантливого менестреля! Но всё обошлось, стоило перевернуться на бок, под недовольное сопение проститутки на другом конце кровати. Хотя назвать это ложе кроватью, мог лишь неизбалованный роскошью удобного путешествия путник. Лютик же, хоть и не был притязательным, ведь порой приходилось спать и на голой земле, всё же не находил удобства в этом деревянном гробу, где между нестиранной простынёй и плохо сколоченными досками лежал тонкий пласт не самого свежего сена. То ли дело койки в лагере. Первая же ночь проведённая в постели, которую явно с заботой собирала его новая знакомая и воительница по совместительству, позволила отдохнуть слабой спине барда, после сеточного недогамака на « Персифале». При качке и в окружении не самой приятной компании. Но вернуться обратно в лагерь, в тёплую и мягкую постель, мужчина не мог. Ополоснув рот, Лютик вяло, но улыбнулся приятным воспоминаниям о том, как молодая, ныне покойная Ангулёма отзывалась о винах. « Чёрт, не пойму я, небось для больших господ пойло, то, марковое. А мы люди простые, можем и тем, что подешевле, не хуже надраться. И скажу я вам, ибо на собственном опыте испытала: блюётся оно одинаково, что после эста-эста, что после любой другой рыгаловки, к примеру, яблочной» Разумеется менестрель бы ввязался в этот спор, говоря о вкусах, о прекрасных букетах во рту и о том, что юной девушке не пристало так прескверно выражаться. Но… — Но ведь и впрямь одинаково, — Лютик набрал в ладони воды и смотрел как она утекает сквозь пальцы, в свете догорающих свечей и начавшего светлеть ночного неба. — Как же стали размыты границы. Мужчина не корил себя за то, что сбежал в розовый лагерь и скрывался здесь весь прошлый день, да и ночь тоже. Слишком уж потрясён он был, после утренней, начинавшейся так безобидно рыбалки. Да, девушки рассказывали раньше о том, откуда они прибыли и что знают, но бард считал это не более чем выдумкой или неудачной шуткой. Теперь же эта шутка стала ужасать. Что ещё эти невинные, с первого взгляда, девицы, могут знать? Какие жуткие планы они вынашивают, и не обернётся ли их следующие слова против самого Лютика и его друзей? Ведь если они действительно знают всё, что было, и то, что будет в будущем… А знают ли они? « Как игра, мы знаем будущий сюжет. В нашем мире это довольно популярно. Почти каждый знает это всё.» Лютик решил узнать наверняка. Собраться с духом, вернуться в лагерь и узнать, точно ли им известно всё. И лишь после этого думать о том, а стоит ли ему продолжать собственную деятельность в лагере Хенсельта. А потому исполненный решимости и мужества, мужчина отправился досыпать остаток ночи под боком у пышнотелой Мириам. И разумеется, великий менестрель никому не расскажет и не покажет, что он напуган.***
Мерное журчание ручейка, что быстро бежал вниз, стремясь воссоединиться с Понтаром, был тем, что Геральт хотел слышать этим ранним утром. Лагерь только начинал просыпаться, а Белый Волк уже стоял к нему спиной, наблюдая за тем, как небо постепенно преображает свой цвет с ночного фиолетового на блёклый голуба-синий. Журчание стало громче, когда в ручей начал впадать другой ручеёк. И всё было хорошо, пока кусты с правого бока не зашевелились с тихим девичьим « Ай!» — Ух, ёптыть. Сонливость как рукой сняло, когда ведьмак резко развернулся в другую от неожиданного визитёра сторону. — Прости, прости, прости! Геральт теперь смотрел на виднеющиеся за уступом розовые палатки блудниц, но думать о том, что там творилось в столь ранний час не представлялось возможным. Вся мозговая деятельность уходила на то, чтобы не засмеяться и тому, чтобы поскорее закончить главное дело после сна. — Прости, прости, прости! Не унималась девушка, бросая своё «Прости» даже убежав к собственной палатке. Ведьмак вздохнул, покачал головой и застегнул гульфик. А как хорошо это утро начиналось! Белый Волк даже умудрился выспаться, потому как уснул раньше Золтана, а проснулся позже. Лютик со вчерашнего дня так и не вернулся в их лагерь. Но для барда это нормально проводить больше времени с проститутками, и женщинами по совместительству, чем с мужланами, которые не способны оценить менестрельскую тонкую игру на лютне. Одна проблема — Лютик так все свои гроши спустит. А это подразумевало головную боль для Геральта. Благо будущую, ведь на сегодняшний день забот и так хватало. И после недавнего инцидента, памятуя об изнеженности девиц, с коими приходится иметь дело, ведьмаку придётся не просто зайти за воительницей в шатёр, как он собирался, а ещё и, скорее всего, объясняться с Розой. Которой тоже что-то нужно было в кустиках при ручье. Но постояв у женской палатки, Геральт не услышал признаков того, что там мог кто-то находится. — Я вхожу. Предупредил мужчина и шагнул в святая святых девичьего царства. Но там никого не оказалось. « Сюда же убежала» Спальная зона за ширмой тоже оказалась пуста. А сама постель — аккуратно заправлена. « Не понял» Искренне показывая недоумение, ведьмак почесал затылок и слегка нагнулся, словно собирался посмотреть, не спрятались ли девушки всем скопом под кроватью. Но в этот момент в палатку вернулась одна из здесь обитающих, и едва завидев мужчину, принялась вновь извиняться: — Г-г-геральт! Прости, я тебя там не увидела, доброе утро! — Спросонья и не такое бывает, так что… Белоголовый говорил миролюбиво, стараясь не вдаваться в детали инцидента, тем самым не давая девушке из-за этого смущаться ещё сильнее. Но был неожиданно прерван. — Мы давно проснулись, но я рада, что ты не в обиде. Прости, мне просто всё ещё тяжело даются некоторые особенности вашего времени, да и зрение подводит…- девушка грустно улыбнулась и покачала головой, а после подошла к сундуку, намереваясь достать что-то оттуда, продолжая при этом беседу — если ты ищешь Рею, то они с Мирой тренируются вне лагеря. У перевёрнутой повозки, где был первый труп и гнильцы, которых ты уже спалил. Мимо не пройдёшь, они шумно ругаются. Мира особенно. Или ты голодный? Я только сейчас буду готовить, мы с девочками перекусили после сна. Так что — брюнетка тепло улыбнулась, вставая с земли и держа в руках, по всей видимости то, из чего собралась готовить завтрак, — придётся немного подождать. Мы не думали, что кто-то ещё проснётся в такую рань, — извиняющимся тоном пояснила девушка, прежде чем выложить картошку, лук и морковь в ведро с водой, стоящее на столе, а рядом поставить с десяток яиц, заботливо укутанных в прочную ткань. Геральт едва заметно перенёс вес тела с одной ноги на другую, со стороны не было сильно заметно, но ведьмак замялся, осознав, что впервые оказался один на один именно с этой попаданкой. — Хорошо, спасибо — с лёгкой задержкой ответил Волк, и не долго думал между тем, чтобы выйти из палатки и тем, чтобы подойти к Розе, что сильно щурясь, силилась отыскать лежавший рядом с ней нож. Не говоря ни слова, ведьмак сложил пальцами левой руки знак « Игни» и поджёг ближайшие к брюнетке свечи. Девушка испуганно отшатнулась и посмотрела на Геральта. — Со светом удобнее будет. Ещё не скоро станет достаточно светло. — Угу — брюнетка слишком резко кивнула, поджав губы и поспешила вернуться к своему занятию. Белоголовый вздохнул, а после и вовсе подошёл к попаданке поближе. — Ты сказала, что ещё не привыкла к нашему времени. Мне это не совсем понятно. Можешь рассказать подробнее? — А от этого что-то изменится? — девушка явно печально вздохнула, начищая морковь наконец обнаруженным ножом. Ответа на свой вопрос она явно не ждала, а вот ведьмак изрядно удивился такой реакции. — Ну, людям бывает легче, если они выговорятся. — Мой психотерапевт говорил так же, да толку то… — тускло ответила Роза, а после всё же постаралась добавить своему голосу более радужных красок. — Да и тебе явно есть чем заняться, чем выслушивать моё нытьё о том, как плохо живётся изнеженной девушке из прогрессивного мира в пропащем средневековье. — И всё же. Я был бы не прочь послушать про ваш мир. Ведь о моём вы знаете очень много, а я о вашем — ничего. Не честно выходит. А про время и дела… Рея и Мира пока заняты, и я ещё в своём уме, чтобы не мешать вооружённым девушкам. Брюнетка не удержала тихого смешка, из-за которого едва не поранилась, начищая уже третью по счёту морковь. Геральт заметил, что взгляд Розы был расплывчатым и она всё то время, что они ведут беседу, смотрит как бы сквозь морковь и стол, словно не видит их. — Ну раз ты так упрашиваешь… Не знаю, зачем тебе это на самом деле. Но спасибо, что хоть «Аксий» не применил. А то я вот не брезговала им пользоваться, когда была возможность… — заметив на себе взгляд жёлтых глаз, девушка поспешила объяснить — Ну в игре за тебя, там можно выбрать, что сказать и иногда есть выбор с тем, чтобы применить знак, чтобы добиться нужного результата от допрашиваемого… Ох. Я знаю, что ты всё ещё не понимаешь, но как ещё проще это объяснить, я просто не знаю. — Давай оставим эту игру, я спрашивал не об этом, а о тебе и твоём мире. — Ну, с чего начать бы… У нас всё совершенно по другому из-за шагнувших вперёд технологий. Мы даже в космос летаем и на луне были. — Ага. Тебе не хватает полётов на луну, значит? — Что? Нет, Геральт! Ха-ха-ха. Туда не каждый полететь может и даже не каждое десятилетие, но наше общество постепенно к этому приближается. По крайней мере учёные так говорят. — Допустим… Значит тебе странно что-то другое, раз не полёты в эфир? — Эм… Ну да, разумеется. Мне не хватает примитивных норм гигиены, Геральт. Чистых унитазов, душа. Нормальной плиты или холодильника. Тёплых спальных помещений, с шумоизоляцией. Матрасов НЕ из сена. Но без этого ещё можно обойтись, сделав вид, что я просто в поход пошла. У нас это такое развлечение — идти в лес, и жить без элементарных удобств. А тут так все живут каждый день и вообще… — И без чего же вам не обойтись? — уже насмешливо спросил Геральт. — Без нормальной еды, — после небольших раздумий ответила Роза, начиная чистить лук — Понимаешь, она у вас здесь какая-то… Ну настоящая, натуральная, что ли. Вот эти овощи, к примеру. Они выращены самостоятельно, с помощью биологических удобрений, а не химии как у нас. И это по вкусу чувствуется. Вот вроде бы луковица, а на вкус не такая, как у нас, понимаешь? Геральт промолчал. — И мясо… У нас животных откармливают, как бы это сказать, искусственно. Пичкают добавками, чтобы производительность, вес и пищевая ценность были выше. У вас же это первобытное мясо. Без добавок. Всё жилистое, жирное и жёсткое. В нашем мире от такого отвыкли. И вследствие эволюции, наша пищеварительная система и зубы, плохо воспринимают подобное. Зубы мудрости уже не у всех растут, а если и растут, то зачастую гнилые и идут сразу на удаление, во избежание воспалений. Если посмотришь на мои зубы… — Зубы Мудрости? — решил уточнить Геральт, уже не пряча ухмылку. — Это самые последние зубы в рядах. У тебя и почти у всех из этого мира они есть и функционируют. Потому что в этом есть потребность. В нашем мире потребность в них пропала, так как пища стала мягче, добывается она не посредством охоты, а похода в магазин. Охота стала увлечением богатых, и почти не служит для прокорма. Понимаешь? — Кажется да. Вы по этому так мало едите? Потому что не можете переварить или прожевать? Роза задумчиво резала лук. Геральт с неприязнью посмотрел на овощ, что источал резкий запах. — По началу были проблемы с… Как ты выразился, пищеварением, но мы с Мирой постепенно привыкаем, кажется. Рее с самого начала пришлось кормить нас только супом. И доедать за нами мясо из остатков, потому что прожевать эту резину было нереально. У меня даже пломба выпала… — По щекам брюнетки потекли слёзы. Она поспешила их вытереть, а ведьмак спрятал взгляд, посмотрев в сторону. — Это всё лук. Всегда плачу, когда с ним работаю. Потому и готовлю обычно без него, но тут выбирать не приходится, знаешь ли. Фу. — Лук очень полезен. — Как бы невзначай сказал мужчина. — С луком еды больше. А нам надо экономнее относиться к пайку. Неизвестно что будет потом, и сможем ли обменять сокровища Реи на хлеб. — Кстати об этом… Откуда у неё столько добра? Роза сполоснула руки в грязной от картошки воде и взяв ведро направилась к выходу. — А чего сам у неё не спросишь? — Да как то… — Не парься. Просто когда она попала вместе с нами к вам, то… Там в общем… — Роза попыталась раздуть безнадёжно погасшие в костре угли, но после сдалась и с немой просьбой на лице посмотрела на следовавшего за ней ведьмака. Геральт молча разжёг знаком костёр, и лишь после того, как девушка подкинула в угли дрова, продолжила: — В общем, она к вам во время битвы попала. Сражалась, сражалась с эльфами и бум, очутилась тут. — Хмм. Это конечно многое объясняет, но всё же вопрос остаётся почти прежним: зачем же таскать с собой столько золота, драгоценностей и прочего, что этот мешочек вмещает, если впереди ждёт сражение? Мужчина, сложив руки на груди, наблюдал, как девушка осторожно закапывает крупные картофелины в горячие угли посредством палки, а после ставит на заранее подготовленный камень сковородку, чтобы та поскорее нагрелась. — Ну, подумай сам. Она сама в войне имела не малое значение. Деньги лишними не бывают, особенно если нужно сделать срочную закупку для армии, или заплатить кому следует, прямо перед боем, чтобы что-то выиграть. Это практично. Так же как и таскать с собой драгоценности и металлы. Лучше перебдеть, чем недобдеть, так ведь? Ну и остальное, что у неё есть так же объясняется этим же. Количество и разнообразие обмундирования и одежды, мечи и щиты. Мало ли в бою разлетится, сломается, выпадет, потеряется, понадобится? К тому же не оставлять же собственные ценные пожитки в пустом лагере или на корабле? Мало ли кто сопрёт. К тому же, что нордов, что тёмных эль… — Роза резко умолкла и посмотрела по сторонам, уделив особый взгляд синим палаткам Полосок. — В общем, принято хоронить со всеми вещами и сокровищами, принадлежавшим им. Рея предрекала себе худшее, как ты понимаешь. И разумеется, никто не ожидал, что она пропадёт и окажется здесь, где это всё пригодится. Особенно зелья. Зачем их столько, думаю объяснять не надо, и ясно, почему у неё их так много, что мы уже месяц сами их принимаем? — с игривой улыбкой спросила брюнетка, вставая с земли, и отряхивая с подола платья золу. — Но ведь они не бесконечные. — Тут ты прав. Они на исходе. Как и золото. Рея делает всё, что в её силах. На сколько это возможно. И прости за то, что за тебя решили делать некоторые вещи. Но этот турнир и бой очень важны, просто поверь. Уберегите Свена. Он мальчишка. Глупый, самонадеянный и никогда мне не нравился, но его отец знает то, что тебе очень поможет продвинуться по делу Детмольда. По этому ты уж постарайся. Или дай Рее закончить то, что она начала. — И тебя не волнует, что она может не справится, раз это я должен был всем этим заниматься? Роза пожала плечами и запрокинула голову, смотря в голубое небо. Солнце медленно тянуло свои щупальца света по зелёной траве. — Она уже сделала за тебя некоторые вещи. И даже смогла исправить вещи, которые невозможно было исправить. Я верю, что она справится. Даже если из-за её решений поменяется будущее, и мы с Мирой больше не будем в курсе того, что будет дальше, я верю в неё. И в тебя. Хотя бы потому, что больше мне ничего и не остаётся. — Из маленькой синей палатки темерских солдат послышался неистовый крик полный боли и нецензурных слов. Брюнетка тяжело вздохнула и явно занервничала, начав спроваживать ведьмака — А теперь иди, у меня дел по горло. Я кажись проспорила Золтану завтрак в постель. Геральт искренне удивился. — Это что ж за спор такой был? Девушка слегка замялась, поджала губы, а после вздохнула. — Мы поспорили, сможет ли он подсунуть селёдку в ботинок дозорного. — И? Роза покраснела, но под испытующем взглядом кошачьих глаз, всё же ответила: — И живого рака в штаны спящего Фена. — А рак уже проснулся… Как и весь лагерь.***
Геральт нашёл остальных из девичьей троицы там, где и сказала Роза. По правде говоря, даже если бы у него не было цели их искать, пропустить данных особ по пути в обнесённый деревянными стенами лагерь каэдвенцев можно было только будучи слепым и глухим, в довесок. Девушки усердно тренировались, рядом со свежим трупом, посмертно взорвавшегося гнильца. Но ни на Мире, ни на Рее следов вязкой жижи видно не было, так что ведьмак позволил себе постоять и понаблюдать за тем, как идут дела у этой парочки. Нет, скрывать своё присутствие, мужчина не стал. Но и не отвлекал попаданок. И по какой-то причине ему было слегка забавно наблюдать над заранее обречёнными на провал потугами Мирины нанести хоть мало-мальскую царапину Рее. Седоволосая лениво уворачивалась или перехватывала руку подопечной с оружием, и устало объясняла, что та: во-первых, не правильно держит кинжал, из-за чего тот дрожит и вот-вот выпадет из рук, заодно отрезав пару пальцев острым лезвием; и во-вторых, целиться нужно не в сердце, которое слишком хорошо защищено рёбрами, а главным образом в артерии, дабы противник умер от быстрой потери крови, ибо это пока те самые азы, которые стоит выучить. — Мира, ещё раз. Сердце в большинстве своём, находится вот здесь. Щёлочка между рёбер, что со спины, что спереди, слишком мала, чтобы ты точно попала и сразу умертвила противника. К тому же в такой удар нужно вложить куда больше сил, чем те, которыми ты располагаешь, так как вогнать оружие в тело, это тебе не ножом по маслу возить. — Ну, а смысл, если враг этот не умрёт сразу же? Мы тут всего час сражаемся, а я уже устала! — Реальный бой не длится целый час, Мира. Реальному бою от силы даётся лишь минут десять. — Будто бы кто-то стоит с секундомером и считает, сколько это бой длится. Рея покачала головой. — Просто всё зависит от того, кто опытнее, проворнее, сильнее и облачён в добрый доспех. Побеждает лучший. И не редко этому лучшему сопутствует удача. Мира размяла ладонь с кинжалом, держась в расслабленной позе. — Да ладно тебе. Просто врываешься в битву с мечом в руках и рубишь на право и на лево. Потом зелья выпил и пошёл дальше, куда тебе там надо пробиться. — Мира, война это не шутки. И если есть возможность избежать боя, то лучше ею воспользоваться. Нельзя быть защищённым от всего на сто процентов. Вспомни гнильца, а ведь Геральт зачистил территорию, да и мы округу проверили. Если бы не быстрота реакций, ходила бы ты сейчас и материлась, сетуя на грязную одежду. И вот теперь Геральт решил вмешаться, ведь более удачного момента могло и не выпасть: Мира раздражалась, как нервничают все ученики, считающие, что они и так всё знают, а Рея вот-вот могла разозлиться на паясничание подруги. — Вообще то, отстирывать было бы нечего, да и ожоги это не самое приятное. А от запаха трупного яда, под взрыв которого вы едва не попали, ещё долго приходили бы в себя, неподвижно валяясь у тропинки, до первых дневальных. — Геральт! — Мира, забыв, что держит в руках оружие далеко не деревянное, кинулась к нему со счастливой улыбкой на губах. Ведьмак ловко отвёл от себя раскрытые для объятий руки и подняв брови, слегка укоризненно указал наклоном головы в сторону кинжала. Шатенка моментально поняла свой промах, и поспешила засунуть сталь в маленькие ножны на поясе. Седоволосая воительница уже подошла к ним, положив руки на плечи подруги и в приветствии кивнула мужчине. — Ты сегодня рано, Геральт. Что-то помешало сну? — Вежливо спросила Рея, оглядывая ведьмака с головы до ног, словно проверяла, не забыл ли мужчина одеться и нет ли в нём признаков усталости. На самом же деле, сокрытая магией эльфка слегка недоумевала, куда Геральт собрался в такую рань, ведь Мясник как и другие сподручные для начала турнира ещё наверняка спят. — Решил выловить тебя с утра пораньше, потому как у нас есть общие дела. — Мы как раз закончили, — объявила Мира. — И готовы идти за тобой, о могучий Белый Волк! Рея не сдержала улыбки и положив ладонь на каштановые длинные волосы подруги, игриво растрепала их. — Ты идёшь помогать Розе содержать лагерь. Захочешь ещё потренироваться, попросись к Бьянке, если она не будет занята. И чтоб из лагеря ни ногой, ясно? — А то что ты мне сделаешь? — Шатенка едва ли ножкой не топнула, в довесок к обиженно выпятившимся губам. — Я? Ничего. А вот мгла, Убийца Королей, загулявшие каэдвенцы, гарпии и прочая опасная живность, вполне могут воспользоваться такой оказией, как разобраться с непослушной одинокой девушкой. Довакин говорила непринуждённо, ласково и преувеличенно невинно. Геральт спрятал улыбку, стойко выжидая, пока Мирина покинет их общество и благополучно доберётся до синих палаток. — И как продвигается? — поинтересовался ведьмак, когда он в компании Реи, двинулся в сторону частокола и врезанных в него ворот, за которыми укрылась часть войска короля Хенсельта. — Устаёт так, что на глупости и выкрутасы сил не остаётся, а остальное не важно, — пожав плечами ответила воительница, а после они уже прошли сквозь первую деревянную дверь, разбудив стражников, что резко встали в солдатскую позу. — Ты скажешь, зачем мы туда идём так рано? Все только спят, и найти этого… Геральт поднял вверх свою ладонь в кожаной перчатке и покачал головой. — Я решил, что нам нужно поговорить. Обсудить кое-что, а заодно и позаниматься. Днём слишком шумно и не безопасно. А сейчас, пока пьяные солдаты и наёмники спят до полудня, у нас есть возможность заняться своими делами и обдумать дальнейшие действия. — Позаниматься? Геральт, я прекрасно сражаюсь, если ты забыл. — Ты не поняла. Займёмся теорией. Просвещу тебя на тему умерщвления бестий, встречающихся в этом регионе. Ведьмак говорил так же мягко, как и передвигался. Рея шла рядом, впервые чувствуя, что ей не приходится сбавлять шаг, чтобы за ней поспевал спутник. Они шли наравне, и что ещё точно знала Довакин, так это то, что Геральт, так же как и она, следит за всем, что их окружает, ловя каждое движение сонных патрулей, дуновение ветра, что колышет палатки, и даже переворачивающихся на бок в этих палатках, спящих солдат. Постоянная бдительность. Наконец они остановились перед небольшой тропкой, ведущей наверх искусственно созданного оврага. Земляная насыпь уже успела прижиться, но грубую человеческую работу от природных нагромождений всегда не трудно отличить. Геральт уверенно двигался вперёд, не отвлекаясь ни на что. — Что скажешь? Ведьмак спрашивал безэмоционально, но не отрешённо. Рея огляделась. С того места, где они стояли открывался вид на бойцовскую яму. Запрокинув голову, воительница увидела на высокой скале напротив себя тент, под которым стояло расписное кресло. — Хенсельт не плохо устроился. Главное чтобы в подпитии не свалился оттуда прямо в бой к собственным гладиаторам. — Угу — Геральт демонстративно огляделся, потом потянулся, словно разминался после сна, а затем и вовсе сел на край, свесив ноги вниз. И как только седовласая девушка к нему присоединилась, достал из-за пазухи старую книгу и вытянул её так, чтобы спутнице было всё видно и начал листать — А теперь смотри, — сказал ведьмак, наконец отыскав нужную страницу и изображение какой-то омерзительной твари. — Гравюра конечно безобразная, но общие черты, думаю, ты отыщешь. — Вонючий гнилец, — с наигранной детской брезгливостью сказала Рея, демонстративно скривив нос. Белый Волк лишь ухмыльнулся. — Конечно, он воняет. Думала, они называются гнильцами оттого, что приятно пахнут— Тон ведьмака не был саркастичным, хотя у эльфки, сокрытой магией, сложилось впечатление, что её приятель кого-то цитирует. — Ну с ними ведь главное успеть отскочить, это я уже на опыте поняла. — Угу. Правильно. Мертвое тело монстра выделяет взрывчатый газ, который может рвануть от любой искры. Взрыв ранит всех вокруг, включая его сородичей. Как ты понимаешь, где один такой, там и остальные. И вместо того чтобы гонятся за ними, лучше отрезать их от источника питания и сжечь всю падаль и трупы в окрестности. Не закапывать, а именно испепелять их, потому что копают гнильцы с большой ловкостью и усердием. Рея заёрзала. — Ты же вчера в лагерь вернулся, и что сказал? Что хочешь узнать, не решит ли Поксим или как его там, похоронить тела. — А у тебя хорошая память, да? Да, ты права, вчера я так сказал вам, чтобы не вдаваться в детали. Поксиму же я предложил пройтись со мной и опознать трупы, чтобы он мог отправить семьям погибшим сообщение. Неужели в твоём мире родственникам умерших солдат не отправляют письма? — Нет, нет. Отправляют, вместе с жалованьем. Я просто подзабылась и… Но под пристальным взглядом кошачьих глаз, седоволосая девушка умолкла, водя языком по внутренней стороне щёк. Больше к вопросу о проф. пригодности Геральта они не возвращались, а продолжили изучать то, что можно было изучить по далёким от реальности изображениям монстров в сборнике бестий Сапкевича. Вместе с тем, как солнце поднималось, пробуждая многонаселённый лагерь ото сна, Драконорождённая данмерка из мира, одно из названий которого « Серое ничто», быстро постигала сложную для простых людей науку ведьмачьего мастерства, под бдительным взором того, кто забыл какого это преподавать и обучать, Геральта из Ривии, рождённого и выросшего на « Континенте», которым зовётся вся территория от Драконьих гор до Города Золотых Башен, во вселенной, известной под именем « Неверленд» для Розы Флорестен и Миры Морнингстар, чьё происхождение восходит корнями к миру Третьей Планеты в Солнечной системе, что в галактике Млечный Путь. Рея из дома Телвани, схватывала всё налету, и Геральту из Ривии, было куда проще объяснить ей разницу между гулем и альгулем, чем сам он предполагал. Но камень преткновения появился неожиданно, в отросли куда более сложной и мудрёной. И в которой оба спутника, что ведьмак, прошедший обучение в школе, что Архимаг, имели свои точки зрения на то, как и из чего готовить зелья и эликсиры. — Да, но ты тоже пойми. Ведьмачьи мутации уникальны, и из-за этого мы используем уникальные составы для наших эликсиров, которые полезны нам, но вредны остальным. — Чушь собачья, Геральт! Ты сам говорил о токсинах. А это не просто побочные эффекты. Нормальные зелья, направленные на улучшение физических показателей, не должны потом быть тем, что убило. Разумеется, у всего есть мера, и отравой может стать и чай из ромашки, стоит выпить бочки две вроде как безвредной жидкости. Но то, что ты мне тут говоришь — чушь. Вы либо неправильно используете ингредиенты, не изучив все их свойства, либо совсем неправильно их компонуете. — Рея, сколько раз говорить, эссенция извлекается, и от первоначального вещества ничего не остаётся. Помимо того, что первоначальное вещество тоже должно быть подготовлено. Это всё занимает много времени и без дополнительного изучения того, что нам и так известно о продуктах! — Магнус милостивый, вы просто дети, раз не можете изобрести обыкновенную заживляющую раны микстуру! Я поражаюсь, как вы достигли явного военного превосходства, не умея залечивать такие пустяки, при этом не обеспечив раненного кучей побочек. И да, я всё в толк не возьму, на кой-ляд в твоих эликсирах спирт, если не для обеззараживания внешних повреждений? Это же очередной абсолютно не нужный яд для организма! — Но без этого никак. Не я это придумал, но это работало раньше и работает теперь. — И никто из твоего цеха не попытался хоть как-то это исправить? Улучшить показатели, и свести хотя бы к минимуму те негативные эффекты, которые остаются? — Пойми, школы ведьмаков, коих раньше было достаточно на каждое государство, не были общим достоянием. Каждая школа хранит и оберегает собственноручно изобретённые мутагены и эликсиры. Даже если кто-то и изобрёл или улучшил составы, ему нет смысла этим делиться с остальными. Всё что нужно знать записано в книгах и этому обучали раньше старшие ведьмаки. И всё что осталось тем немногочисленным выжившим — лишь придерживаться этих знаний, потому как только это и помогло выжившим остаться живыми. Седоволосая девушка сделала глоток из оранжевой бутылки и сокрушённо покачала головой. — Ну, а для остальных? Для обычных людей у вас же есть что-то, что не убивает их? Геральт взял бутылку с вересковым мёдом из рук воительницы и пригубил, после чего совершенно невоспитанно вытер рот рукавом, а после едва заметно пожал плечами. — Позже я поделюсь с тобой своими ингредиентами, а ты уже сама посмотришь. Что толку обсуждать то, на что нужно смотреть. — Ладно, — после недолго молчания ответила Рея, уже смотря в голубое небо, и слушая как переругиваются местные обыватели из лагеря. — У нас план то хоть есть? Данмерка, зачарованная под человека, посмотрела на ведьмака. Тот задумчиво осматривался. К счастью объяснять, что она имеет в виду не пришлось. В конце-концов, они оба пришли в лагерь Хенсельта не за тем, чтобы в тишине пообсуждать монстров и различные зелья. — А он нам нужен? Что-то подсказывает мне, что твои подруги знают, что будет, а нам лишь нужно плыть по течению. Кстати об этом, — мужчина ухмыльнулся, поднимаясь с пыльной земли на ноги. На секунду, со стороны могло показаться, что он что-то заметил. Рея с нескрываемым вопросом смотрела на спутника снизу вверх, едва болтая ногами над ареной. — Отойду-ка на пару минут. Твой мёд сладок и слишком уж быстр, для моих мутировавших почек. — Избавь меня от подробностей и иди уже, — с тихим смешком, Довакин легко шлёпнула ладонью по ноге приятеля и развернулась лицом обратно к искусственной яме. — Жду здесь. — Угу. Будь начеку и помни об общей цели. — Ты поссать пошёл или на битву из которой живым не выберешься? Пять минут без тебя уж как-нибудь продержусь, или я не Драконорождённая? Ведьмак не отвечая ушёл, оставляя данмерку разглядывать свои ноги в кожаных сапогах, что свисали с земляной насыпи в грязную от крови и пота бойцовскую яму. В подогреваемую утренними лучами седую голову стекались разнообразные мысли. Со стороны она понимала, что выглядит как великовозрастной ребёнок, сидя вот так и болтая ногами над пропастью. Но что поделать? От студенческой привычки внимать и выяснять, избавиться трудно. А любому, кто сам вызвался в учителя, будет куда проще преподавать, если он понимает свой авторитет. Не то, чтобы Рея играла на чувствах, просто такая привычка быть послушной и слегка игривой — не раз помогала успешно пройти какое бы ни было обучение. А училась Архимаг быстро и качественно. Вот и теперь, в своей переполненной тяжкими думами голове, девушка расфасовывала и классифицировала полученные знания об этом мире и отделяла их от схожих познаний о своём. При этом лицо её оставалось слегка задумчивым, а пятки через раз упирались в землю, скатывая в яму немного сухой грязи и камешков. Как и опасалась Рея, в этом мире другая магия. И здесь она — редкий дар. Чародеи черпают, так называемую Силу, осушая природные магические колодцы, так что ни о каких внутренних ресурсах речи не идёт. Слишком слабые для этого, магики паразитируют на природе. Геральт сказал, что никакого урона этот односторонний обмен не несёт, но Архимаг знала и понимала, что так не бывает. Равноценный обмен всегда был частью живой сущности. И этому миру не понравится, когда ему предъявят счёт за многолетнюю расточительность ресурсов. Круг жизни есть главный и неоспоримый закон всего, что существует. И людям, заигравшимся в творцов всего сущего, никогда не стоит забывать, что однажды и их тела послужат на благо природы в качестве удобрений. Мир, какой бы он ни был — с разноцветными эльфами или нет, с живыми Богами или вымышленными — всегда адаптируется и выживает. И с ним выживут те, кто остался способен на адаптацию. Для остальных же в новом, видоизменённом мире не будет места. С другой стороны, те же ведьмаки пользуются знаками — особым видом элементарной магии, мгновенное магическое действие которых, производимое за счет силы воли ведьмака и не требующее длительной концентрации, вербальных и материальных компонентов, особенно эффективны в бою, так как на их создание уходит мало времени. Обычно для сотворения Знака достаточно движения руки, а также особого положения пальцев, реже требуется прикосновение. И как уже давно поняла Рея, ещё во Флотзаме, для сотворения этих знаков, ведьмаки используют внутренние магические ресурсы. И когда Архимаг спросила, могут ли знаками пользоваться чародеи, Геральт лишь неопределённо пожал плечами, ответив, что это простецкая магия, и магики не опускаются до такого позорного в своей примитивности колдовства. Довакин лишь тихо, многозначительно хмыкнула на это. Не могут использовать, и сделали вид, что это ниже их достоинства. А на самом деле просто не способны на зачерпывание собственных ресурсов, и делают всё, чтобы не сесть в лужу. По крайней мере, так для себя решила сама Архимаг, которая всегда была открыта к чему-то новому и умела признавать ошибочность собственных суждений, если ей предъявят конструктивные аргументы, обратные её собственной точки зрения. За спиной данмерки послышались шаги, и если бы эльфка не была зачарована под человека, заострённые уши слегка бы задрожали, выдавая раздражение. — Кого я вижу? Тебе же вчера на всеобщем внятно объяснили, что твоё место в обозе, приблуда. Рея спокойно втянула носом воздух, медленно поднялась с земли и повернулась лицом к тому, кто решил столь бесцеремонно обратиться к ней. Соскобленные, явно чёрные, волосы едва начали отрастать вновь, покрывая своей тенью не только выпуклый мужской череп, но и места, где обычно отращивают бакенбарды. Маленькие, почти поросячьи глазки, смотрели прищурившись, пылая необоснованной злобой и жестокостью. А горделивая осанка бывалого бойца сочилась превосходством, которое источал данный наёмник в крепких, закалённых в битвах, доспехах. Как Довакин поняла, что этот мужчина наёмник? Всё было до одури просто. Истинные каэдвенцы, войско, которое Хенсельт собрал в своей стране и привёл сюда — носили специальное обмундирование, на котором красовался вставший на дыбы единорог. А у стоявшего перед девушкой человеком такой нашивки нигде не было видно. — Ну, а я вчера внятно объяснила, почему я здесь останусь на столько, на сколько этого потребует ситуация. И кто Вы такой, что так невоспитанно и грубо нарушаете мой покой? Довакин говорила мягко, более чем вежливо и участливо. Потому как вежливостью порой можно добиться куда большего, чем грубой силой и руганью. К сожалею, такие же искренние и воспитанные собеседники встречались редко. — Грубо и невоспитанно я твою мамку трахал под Махакамом. Рея едва сдержалась от смешка, но уголки её губ всё же успели слегка подняться в ухмылке, вместе с левой бровью, создавая на её лице легко читаемый вопрос: Ты серьёзно? Но нарушитель спокойствия, видимо ещё не закончил свою речь, а потому незамедлительно продолжил излагать свои мысли вслух. — А тебе лучше убраться подобру-поздорову, пока хрупкие кости целы. Последнее предупреждение, девка. Пока я не донёс кому следует, или сам не выкинул тебя из лагеря, свершив перед этим расправу на свой вкус. — Ладно, давай-ка успокоимся и проанализируем ситуацию. Ты так и не представился, так что подать на тебя жалобу я смогу лишь после того, как разукрашу твою физиономию, чтобы она хоть как-то выделялась и запоминалась. Повторю то, что сказала вчера вашему чародею Детмольду: я под протекцией Темерского подразделения, которая здесь, для поимки Убийцы Королей, который, в свою очередь, собирается убить и Хенсельта, а значит они здесь для защиты твоего короля-нанимателя. Сложно служить мертвецу, ведь он не заплатит ни гроша за твои услуги, которые ему будут больше без надобности. Если тебе этого мало, я тут так же под такой же протекцией ведьмака Геральта из Ривии, которого Хенсельт, и раз уж на то пошло, и Детмольд, наняли для своих целей, потому что кроме него никто не может им помочь. И если ведьмак решит уйти, он сделает это в любой момент, так как он плату получает не почасовую и никакой договор наёмника его здесь не держит. Обрадуются твои зарплатодатели, если ведьмак уйдёт, и им самим придётся разбираться со всем тем дерьмом, которое здесь творится? Мгла, из которой толпами валит нежить, гнильцы, которые мордуют и пожирают с каждым разом всё больше солдат, на этой стороне Понтара? И обрадуются ли они, когда узнают, что ты посмел пальцем тронуть представителя единственной союзной с Каэдвеном страны? Я понимаю, что тебе, как наёмнику всё равно кому служить, лишь бы получать за свою службу плату. Но если ты продолжишь в таком духе — платить тебе будет некому. По крайней мере здесь. А теперь развернись и шуруй по своим делам, пока Я не доложила кому следует о твоём безобразном поведении. У наёмников есть лишь одна ценность и одно слабое место — это деньги. Рея давно это поняла, и активно пользовалась в своём мире. И в этом месте данное правило не было чем-то из рук вон выходящим, а значит и давить нужно было только на то, какую выгоду получит наёмник исходя из собственных действий. Сам же мужчина, лишь злобно ухмылялся, со скучающим выражением на небритом лице слушая девушку. — Ты много болтаешь, и скоро твой рот заткнут. Либо мечом, либо хером. И вот тогда ты вспомнишь о том, что я был милостив, — гаденько улыбнувшись, наёмник развернулся, на ходу роняя последние слова. — У тебя час, а после чтобы духу твоего бабьего тут не было. Иначе я тебя как следует заткну прилюдно собственным хреном. И никакая протекция тебе уже не поможет. Рея покачала головой. Больше так продолжаться не могло, и нужно как можно скорее показать себя на арене, где восхваляют лишь грубую силу. И тогда к ней перестанут придираться подобные данному наёмнику шалопаи. Уважение нужно заслужить, но для начала Довакин было достаточно и первобытного страха перед ней. — Грязный вонючий Н’вах, — в бессильной злобе прошипела данмерка, сжимая ладони в кулаки. — У кого-то грязный рот? Кажется, я вернулся как раз вовремя. Геральт едва заметно улыбался, будто бы был чем доволен. Внешне на бледном лице нордлинга это почти не проявлялось, но Архимаг уже хорошо изучила приятеля, чтобы видеть все его скрытые под маской безразличия эмоции. — Доволен тем, что я тобой прикрываюсь? — без злобы спросила Рея, осматривая с головы до ног ведьмака. Что-то в нём изменилось, но что? Медальон на груди приятно потеплел. — Мне безразлично, как ты защищаешь своё право на пребывание в военном лагере. Как минимум потому, что вы с подругами, действительно находитесь под протекцией Темерской разведки и моей собственной. До тех пор, пока мы не поймаем Лето и не освободим себя от неоправданного клейма Убийц Королей. Сама знаешь, если мы его не доставим суду и не докажем его причастность — Правящему Совету нужны будем мы оба, как козлы отпущения. Меня такая прерогатива не устраивает, и тебя, думаю, тоже. Рея инстинктивно кивнула, держась прямо и слегка задумчиво. — Тогда чем ты так доволен, Геральт? — Тем, что был прав и нам, по крайней мере в данном вопросе, стоит плыть по течению. Всё обернулось куда лучше чем я предполагал. — Увидев на лице спутницы нетерпение, ведьмак продолжил, уже более серьёзным тоном. — Ты ведь понятия не имеешь, кто к тебе только что подходил, да? — Если под «подходил» ты имеешь ввиду — обзывал и прогонял, то нет. Я не знаю наизусть как выглядят и как зовут всех шавок, которые служат Хенсельту и его чародею Детмольду, что так настырно пытается выгнать меня отсюда. Геральт задумчиво сверлил Довакин взглядом, будто бы решал в своей голове, стоит ли ему сказать ей определённую вещь. И по всей видимости, пришёл к выводу, что не скажет ей причину, по которой Детмольд не желает видеть в своём окружении данную особу, а Шеала наоборот предлагала дружбу и помощь. Вместо этого, ведьмак решил, что пора браться за работу, которую ему нашли попаданки. — Это был Летанде Авет, известный тебе больше, как Мясник из Цидариса. — Даэдрова мать, ты серьёзно?! Так чему ты так радуешься? Я его упустила! Чёртов н’вах!. — Ну теперь, — медленно, обманчиво меланхолично ответил Геральт, — после вашего разговора, я имею все основания присоединиться к тебе, а значит и к Свену на арене. Как тот, под чьей защитой ты находишься, и тот, кто просто обязан смыть оскорбление с девушки. Губы Белого Волка изогнулись в улыбке, обнажая слегка желтоватые зубы и клыки, словно в оскале. Сейчас ведьмак имел больше сходства с собственным цеховым медальоном, чем с человеком. С этого момента Рея больше не считала Геральта не способным на хитрость и манипуляцию.***
40 футов. 40 футов разделяло тех, кто собрался биться на турнире, организованным Хенсельтом, не без помощи тех, кто сам вызвался на доблестное побоище. — Ваше Величество, благородные господа, солдаты! Через минуту на арене померятся силой славный Летанде Авет, прозванный Мясником из Цидариса, в паре с которым встанут доблестные рыцари Эдвин Лейстхем, по прозванию Лепесток, и Сельмин… — И как король согласился на бой для шестерых сразу? — Свен едва нагнулся в правую сторону, спрашивая седоволосую девушку, что смотрела прямо напротив себя, туда, где собирались с силами их противники. Против неё встал тот самый третий Сельмин. Вместо Реи, гонорливому юнцу ответил ведьмак, стоящий слева от сына Манфреда. Против ведьмака встал сам Летанде Авет, чьё лицо выражало небрежный оскал. Мясник махал публике своим мечом. — Хенсельту по нраву мордобой. Я бы больше удивился, если бы он запретил такую забаву. Для них всех мы: девчонка, салага и мутант, которые будут биться с прославленными воинами. Свен злобно сплюнул, едва не попав в ботинок воительницы. — Тоже мне воины. Бандиты и скоты, вот они кто! — Сейчас ты им это и докажешь, — слегка раздражённо заявила молодому солдату Довакин. — Их противниками, — продолжил неустанный голос Малека, того, кто сопровождает подобные «турниры» в лагере. — Будут Свен… — толпа из солдат и обывателей подобных лагерей заулюлюкала, и под этими звуками едва различались подбадривающие голоса взвода, в котором и служил сам Свен, со своим отцом. — Не пойми откуда. Рея воительница, тоже от туда же … — На этот раз до чуткого слуха донеслись невнятные девичьи выкрики. Довакин едва посмотрела в сторону, а после тяжело вздохнув, указала рукой ведьмаку на места рядом с жаровней, почти на краю ямы. Белый Волк пожал плечами. Он не видел ничего странного в том, что на сражение в яме пришли посмотреть те, кто на этом сражении настаивали. Привлекло его внимание другое, а именно сопровождение девушек; Бьянка стояла между Розой и Мирой, придерживая обеих за плечи, а рядом с женской троицой, окружив их словно защитной стеной, стояли и выкрикивали, наверняка слова поддержки, Золтан Хивай и Лютик. Их шумную компанию дополнял один очень мрачный тип, взирающий на них с высока. Роше явно ждал исхода боя, чтобы выбрать тактику и силу капитанских криков. Сам же Малек, неустанно и очень громко вещал дальше, так, чтобы его величество Хенсельт, восседавший на троне на вершине пригорка и окружающие яму солдаты, его слышали. — И Геральт из Ривии, ведьмак по прозванию… Мясник из Блавикена! Геральт не подал никаких признаков раздражения или неприязни. Он стоял ровно, готовый в подходящий момент вытащить меч из ножен на спине. Свен же с испугом и скрытым торжеством посмотрел сначала на ведьмака, а после на Авета. Два Мясника сразятся и выяснят, кто из них достоин такого звания! 40 футов. Рее же вся эта ситуация вообще не нравилась. Не то, чтобы она считала, что не сможет справиться с кучкой головорезов, нет. Одна она бы справилась, где-нибудь в лесу или у придорожного трактира. Но вот её спутники… За ведьмака волноваться не приходилось, Довакин доверяла ему и верила, что он всё сделает правильно, но вот Свен… Вряд ли Геральт будет следить за мальчишкой, а он должен выйти из этой схватки живым и как можно более целостным. К тому же ей вновь нельзя колдовать в поединке не на жизнь, а на смерть. А ведь так порой хочется запустить какое-нибудь морозное заклинание во врага, во время разворота, чтобы потом при приземлении разбить даэдрическим мечом ледяную глыбу с противником внутри, на мелкие кусочки. Но сейчас состязание для ближнего боя. И Летанде со своей сворой подготовились более чем серьёзно. У каждого из команды Авета было по ростовому щиту. Даже со своего места, Рея видела, что это искусная и дорогая работа. Длинные одноручные мечи были из крепкой стали. Наточенные и начищенные до блеска, они отсвечивали от лучей жаркого солнца, пуская блики по земляным стенам ямы. Нужно быть осторожными и не дать им себя ослепить. И экипировка, начищенная, крепкая и… Тяжёлая. В таких доспехах они не смогут двигаться быстро и ловко. Зато чтобы нанести им повреждения, нужно будет подобраться вплотную, и тогда они могут делать со своим противником всё что угодно. 40 футов. — Свен, постарайся не подходить к ним ближе, чем на расстояние меча. Ты меня понял? Один удар их перчаткой по твоей пустой башке — и мне придётся извиняться перед твоим батей за твою смерть. Рея нашла для напряжённого юнца тёплую, почти заботливую улыбку. Которая в мгновение стала лишь тонкой полосой губ, сжатых вместе в едва заметную линию. — Начинайте, и пусть боги благословят победителей! 40 футов. Летанде молниеносно замахнулся мечом, которым секунду назад лениво игрался, показывая публике своё пренебрежение к противнику. Геральт достал меч из-за спины медленно, позволяя наёмнику подойти к нему ближе. Остальные из его команды так же не спешили с тем, чтобы мчаться на встречу направленных на них клинкам, хотя Свену такая медлительность явно давалась тяжело. Юный солдат рвался в бой сильнее остальных союзников, но при этом всё же старался быть терпеливым, памятуя о выбранной товарищами тактике. Вперёд он бы побежал один и потерял бы преимущество, будучи разрозненным со своими. Рея успела сделать два глубоких выдоха с тех пор, как объявили начало боя. 25 футов. Трое наёмников постепенно, с каждым своим шагом, становились всё более сбитыми с толку тем, что их противники не двигались и почти никак не реагировали на их приближение. Опасность приближалась. Свен мелко затрясся в нетерпении. 10 футов. Дороги обратно уже нет. Довакин рванула на встречу к чужому противнику, и Геральт, взявшийся из ниоткуда, двигавшийся так же быстро и ловко, не смотря на своё не худое телосложение, толкнул её правым плечом. Рея лишь утвердительно кивнула. Клинок Сельмина уже приближался к её глотке, когда воительница ловко пропала с траектории лезвия, позволив ведьмачьему мечу скреститься со сталью наёмника исподтишка. Её чёрный, одноручный и короткий даэдрический меч встал на пути клинка Лепестка, не дав тому ударить по Свену, что ещё только замахивался, вот только из-за такой медлительности, уже лежал бы с колотой раной в грудине. Крики с трибун усилились, переставая быть членораздельными. — Свен, не зевай, мать твою! — Сдержав крепкий удар дружка Летанде, Рея с силой надавила своим коротким, зубчатым клинком, на длинный и неповоротливый меч противника. Тот впрочем решил отскочить назад для форы и осознания, что расстановка тех, с кем ему и его дружкам нужно биться — изменилась. Довакин воспользовалась этой заминкой, чтобы скрестить клинок с оставшимся на несколько секунд в одиночестве и без противника Мясником, который уже сам решил было напасть на Свена. Но воительница успела скрасить наёмнику его незаслуженное одиночество лёгким выпадом и самой милейшей улыбкой, на которую была способна. Юный солдат уже во всю рыча, словно бы он представлял себя медведем, делал неуклюжие полновесные выпады в сторону третьего из группы Мясника, уже давно смирившись, что Авента убьёт не он. Воительнице же выбирать не приходилось. Обмен противниками они с Геральтом запланировали незадолго до самого турнира. Во-первых, такой выходки точно не ожидали, во-вторых, у Реи свои счёты с подосланцем от Детмольда, и чародею придётся с ней считаться. Следующий удар не был неожиданным, но Геральт парировал, а после сам отскочил на добрых два шага подальше от ростового щита из стали, за которым прятался Сельмин. Ведьмак решил зайти со спины противника. Но прежде чем предпринять такую попытку, Белый Волк услышал стон слева от себя. Свен медленно оседал на колени. Геральт среагировал быстро. Из высокой кварты, поддаваясь всем корпусом влево. Ведьмачья сталь скрестилась с железом Лепестка. За спиной белоголового злобно застонал Свен, пытающийся встать на ноги. Рея оглянулась лишь на секунду, проверяя всё ли в порядке, уже сама готовая тактически отступать на подмогу, как только стон солдата прозвучал. Но Геральт среагировал первый, по праву близости к беде. А главный виновник торжества сумел подняться и не дать третьему из шайки Мясника, напасть на ведьмака со спины. Воительница, сцепив зубы от злости, сделала кувырок в сторону, решившего воспользоваться секундной заминкой противницы Авета. Но злилась она не на Мясника из Цидариса. Раз Геральт решил неожиданно поменять позиции ещё раз, она не может его ослушаться. Точнее могла бы, но риск попасть под вражескую сталь был велик. В реальном бою нет места пререканиям. А за такую выходку она его потом отчитает. Например, когда они вдвоём будут потрошить на ингредиенты какую-нибудь местную живность. Потому как за целостность Свена отвечает она, и это её личная ответственность. А если они оба будут бегать к солдатику, как только тот пропустит удар — то это уже не поединок, а шутовство. Дезориентация противника хороша, но лишь в меру. Иначе неожиданные повороты перестанут быть такими неожиданными. — А я говорил тебе… — Летанде ступал тяжёлой поступью, настигая свою добычу и замахиваясь мечом для крепкого удара. — Держись. Подальше. От лагеря. Девка. И рубанул. Да с такой завидной силой и яростью, что вставшая в позицию защиты Рея, едва устояла на месте. Но всё же её ступни проскользили несколько дюймов по сухой земле. Толпа завопила в поддержку Авета, который на секунду был удивлён тем, что его удар смогли сдержать и не сломаться. Обычно такого не бывало, впрочем он быстро оправился, и начал давить сильнее, чтобы сломить воительницу. Довакин, сдерживая своим клинком напор меча Мясника, кинула взгляд на верхнюю ложу. Хенсельт явно начинал скучать, считая, что ему уже ясно чем закончится этот поединок. А Детмольд был до неприличия доволен работой своего подкупленного сподручного. Смотреть на зрителей и на друзей, что стояли среди солдат наверху ямы, сокрытая магией данмерка посчитала излишним. Пора было кончать этот цирк с конями, поскольку она не собиралась проводить в этой яме целый день. Есть дела и поинтереснее. Тратить воздух на бессмысленные разговоры так же не было острой необходимости. Вместо этого, силы нужно было распределить с умом. Архимаг начала поднимать свой клинок вверх, вместе с мечом Летанде. Сталь затряслась под напором силы. Мужчина давил сверху, воительница же давила снизу. И когда сцепленные орудия убийств и защиты оказались напротив лиц соперников, Авет попытался разъединиться. Но острое лезвие его меча застряло в зубчиках даэдрического клинка. Толпа единодушно испустила жалостливый стон, больше похожий на « Ооу», когда Мясник из Цидариса упал на землю, выронив меч, и схватившись свободными руками за то, что должно быть первым в списке защищённости у всех мужчин. Но сапог Драконорождённой был коварным и наученный опытом пробиванием даже самых лучших доспехов. — А я говорила тебе, не лезь к женщине с мечом на поясе. Без отдышки, с лёгким оттенком иронии произнесла Рея над сломленным противником, прежде чем повернуться лицом к королевскому навесу и неоднозначно кивнуть побледневшему чародею. Где-то в толпе зрителей, один капитан в синем мундире, одобряюще ухмыльнулся. На подобных турнирах, и этот не исключение, убивать друг друга не принято без крайней необходимости. Геральт знал это, а потому обходился со своим оппонентом мягче, чем мог бы, и больше старался лишить его сознания. Свен так же не собирался никого убивать, даже Мясника из Цидариса, рассчитывая лишь на то, что солдат сможет победить наёмника, и тот поджав хвост, будет жить опозоренный. Рея, она же Глава Тёмного Братства, принимала обе стороны монеты — просто победить или убить Летанде Авета — не важно, главное показать тем, кому нужно, что она на это способна и доказать своё право на пребывание в этом лагере, который ей уже до смерти надоел. Но убийство без повода, на турнире, где это не принято, могло плохо сказаться на её отношениях с местными властями. Другое дело, когда другого выбора не было. Или хотя бы видимость подобного. Но Мясник… Мясник всегда убивал тех, против кого его ставили. Некоторые несчастные, кому удалось выжить, были заложниками случая или воли Хенсельта, который вовремя успел остановить бой. Но с теми ранами, которые как дикий зверь наносит Летанде — не умереть в яме от его меча, означало гнить заживо и страдать в агонии несколько дней в лазарете, прежде чем беспокойно отдать богам душу. И Авет был не тем, к кому можно поворачиваться спиной, Рея прекрасно понимала это. И всё же повернулась, смотря на то, как её товарищи постепенно оттесняют, каждый своего противника. Толпа гудела. Люди громко переговаривались. Довакин перевела взгляд на ту маленькую группу людей, что пришли сюда поддержать её и друзей. Роза, из-за отсутствия очков, почти не смотрела на дно ямы, осознавая бесполезность для неё движущихся расплывчатых точек, а потому общалась с Мирой, которая, скорее всего, рассказывала подруге о том, что происходит. В мыслях Розы был покой. А это то, что хотела знать на данный момент Рея. Природа их ментальной связи была не до конца понятна Архимагу. Она не стремилась слушать мысли брюнетки, но те были как эмоциональные вспышки, а Довакин была той, кто их ловит. Случайно, разумеется. Хотя если сосредоточится, то можно было услышать и конкретные фразы или увидеть всплывающие в сознании попаданки целые образы. Именно так данмерка узнала, что Роза хотела уплыть с эльфами из Флотзама. И именно такое явление, как эта связь, подтолкнули воительницу к мысли о том, что в брюнетке скрыт какой-то магический потенциал. Вот почему в драке на « Персифале», Рея не удивилась магической вспышке подруги. Мысли же Мирины Довакин могла прочитать лишь обычным способом — с помощью специального заклинания. Но даже в этом не было нужды. Шатенка всегда говорила то, что думала. А с другой стороны, мысли всех трёх попавших в этот мир, были закрыты для чтения местных чародеев, как бы магики не старались. Рея посмотрела на сражающегося Геральта. Ведьмак даже не вспотел. Медальон на груди игриво кольнулся. Забыть о том, что одинаковые подвески Драконорождённой и Белого Волка реагируют друг на друга было невозможно даже на секунду. Но над этой загадкой им двоим ещё придётся потрудится. А пока это лишь хороший помощник и проводник в их общении. Ведь намного легче строить дружеские отношения, когда знаешь, в каком настроении находится твой собеседник. Толпа удивлённо притихла. Драконорождённая обратила внимание и на Свена, что нещадно и свирепо, как только разъярённые дети делают, лупил мечом по щиту. Звучание вибрирующего щита раздражало. Архимаг попыталась рассмотреть куда солдат был ранен в начале поединка. Не большая, но явно глубокая рана показалась, когда Свен всё же додумался начать заходить со спины, стараясь обмануть Лепестка. — Придётся лечить, — вслух, но достаточно спокойно произнесла Рея, слегка качнувшись вправо. — Сначала меня вылечишь. Своей кровью, шлюха! Острие меча проскользнуло между рукой и талией. Довакин слишком вовремя покачнулась, чтобы считать это чистой удачей. Девушка развернулась в полуобороте, вскидывая клинок. Чёрное лезвие наполовину вошло в незащищённую крупную шею наёмника. Красная человеческая кровь брызнула сразу, как только данмерка вытащила лезвие, потянув на себя клинок за рукоятку. Мясник не моргал, в глазах читалось непонимание, удивление и страх. Мужская рука с мечом медленно опустилась вдоль тела, которое вот-вот должно было упасть. — Людей лечат. Бешеных собак убивают. Эти слова и гул толпы было последним, что в своей жизни услышал Мясник из Цидариса, прежде чем иномирный чёрный клинок пронзил его такое же тёмное сердце. Рея сделала шаг назад, позволяя телу поверженного врага упасть лицом на окровавленную землю. Воцарилась нерешительная тишина. Воительница повернулась лицом к Геральту, что уже подходил к ней, оставив собственного оппонента, как и планировалось без сознания. Противник Свена — Лепесток, замер, и лишь спустя пару мгновений, встал на колени и во всеуслышание сдался. Солдат победного улыбнулся, сплёвывая кровь из разбитой губы и убирая меч в ножны. Архимаг покачала головой, но на лице её было обычное расслабленное выражение. — Долго ты, Геральт. — Мы не договаривались на убийство, Рея. — С отцовской жёсткостью произнёс ведьмак, подходя к подруге и говоря тихо. — Он не оставил мне выбора, и я дала ему возможность сдаться, — девушка легко пожала плечами. Геральт смотрел на неё, сощурив глаза. — Потом об этом поговорим, — строго процедил белоголовый. — А то как же. Мне тоже есть, что тебе сказать, — в тон другу ответила Довакин, но оба замолчали, когда к ним, довольный как конь объевшийся овса подошёл Свен, но ведьмак и воительница по очереди следили за молчаливыми переговорами между глашатаем Малеком и королём Хенсельтом, которому на ухо, что-то очень рьяно шептал Детмольд. Наконец, спустя долгих полминуты, Малек дал знак своим людям спуститься в яму. Троица стояла на месте, один лишь Свен, всё ещё счастливо улыбаясь, вертел головой, не понимая в чём заминка. В затихшей толпе поползли шёпотки. Малек прочистил горло, привлекая к себе всеобщее внимание. Его люди уже зашли в яму и деревянная дверь за ними закрылась. Снова наступила давящая на слух тишина. Геральт крепче сжал рукоятку меча. — Виват победителям! Слава побеждённым! Наградой в сегодняшнем поединке стал дворянский титул. Милостивый государь наш, король Хенсельт, великодушно пожалует этим титулом молодого Свена. Церемония вручения дворянского герба состоится через несколько часов. О следующих поединках уведомят королевские герольды! Слава государю Хенсельту, королю Каэдвена! Рея и Геральт даже не улыбнулись. Переглянувшись, они молча двинулись к выходу из ямы. Толпа с верхов постепенно расходилась. Свен, ещё немного побыв самым счастливым человеком на земле, перестал махать своим сослуживцам и бегом постарался нагнать тех, кто помог ему пробиться в этом поединке. Но ведьмак и воительница уже скрылись за деревянной дверкой. Хромая к выходу, солдат услышал за дверью странный шум. И лишь спустя несколько секунд всё же решился выйти за пределы ямы. — Слезьте с меня! — Вы такие молодцы! Я конечно знала, что всё будет хорошо и вы не можете не справится, но я так волновалась! — Вы. Меня. Задушите! — Цела, целёхонька! Божечки, Рея! Больше никогда, ты слышишь? НИКОГДА так не делай! А если бы он не промахнулся? — Отпустите. Меня! Свен застал странную картину, такую, что сильно выбивалась среди военно-мужского окружения. Седоволосую воительницу, что вчера сама вызвалась помочь ему в предстоящем турнире, обнимали и тискали две другие девушки, что были опрятно и даже красиво одеты. Шатенка умудрилась повиснуть на шее у Реи. — А я говорил, что дай им волю, они тебе на шею сядут, — не весело произнёс ведьмак. Свен слегка смутился. Он рассчитывал, что его взвод будет его встречать как победителя. Но и уйти подальше от столь трогательной сцены он не мог. Долг требовал поблагодарить тех, без чьей помощи он бы не справился. А потому он лишь отошёл в сторону от дверей и ждал удобного случая. Довакин, уставшая терпеть телячьи нежности и полное непослушание эмоциональных подруг, схватила Миру за подмышки и отлепила от себя, как обезьянку, а после поставила на землю. А после принялась отцеплять бледные руки Розы от своей талии. — Вы две просто невыносимы! Вы не видите, что я запачкалась? А теперь и вы обе в кровищи. А ведь это последние чистые вещи! Немедленно в лагерь, шагом марш! Не хватало ещё… — Зачем ты нас отсылаешь? Злая Рея! Мы же за тебя волновались! — Мира явно обиделась. — За себя лучше поволнуйтесь, хорошо хоть додумались не в одиночестве сюда тащиться. Мара милостивая, дай мне терпения. Где Бьянка, Золтан, Лютик? Вместо шатенки, что теперь приставала к Геральту, на предмет осматривания ведьмачьего меча после боя, воительнице ответила Роза. Белый Волк так же заинтересовался тем, где его друзья, которые наблюдали за боем. — Роше с Бьянкой пошли к Хенсельту, они о чём то хотели поговорить, что-то эдакое обсудить. А Золтан и Лютик обещали встретить нас у палаток с вкусной едой, выпивкой и… Ну, — брюнетка слегка замялась и кинула на ведьмака смущённый взгляд — в общем тебя, Геральт, в обозе будет ждать девица… — Интересно, с чего такая щедрость? — ведьмак явно был впечатлён. — Ну, понимаешь… Они делали ставки… — Тогда понятно. Ладно. Кажется это к нам идут, — обросший щетиной подбородок кивнул в сторону тропинки, по которой едва шатаясь, но счастливый, шёл давно не молодой солдат. Свен, стоявший молча всё это время, и искренне любовавшийся компанией молодых девушек, только сейчас выбрался из-под общего очарования прекрасной половины человечества и обратил внимание на своего едва стоявшего на ногах отца. А так как и компания его союзников замолчала, ожидая прихода Манфреда, Свен решил действовать незамедлительно. Подхромав к воительнице, юноша уважительно кивнул ей. Рея в свою очередь удивлённо подняла бровь. — Благодарю тебя. Ты спасла мою честь. Геральт положил руки на плечи Розы и Миры и слегка отодвинул их подальше от назревающего разговора. Свен явно чувствовал себя не в своей тарелке от такого количества девушек рядом с собой. — Она башку твою спасла, балда. Рея поспешила вмешаться в разгорающуюся перепалку между сыном и подошедшим отцом. — Мой друг Геральт помог тебе на поле боя больше чем я. Благодарить стоит его. — Но ведь помощь предложила ты, идея была твоя, и если бы не ты, то благородный Геральт и знать бы не знал, что происходит! Разумеется я благодарен ведьмаку. Ах чёрт, в пекло это. Я теперь рыцарь! Сам король должен опоясать меня мечом! Довакин покачала головой, но улыбаться не переставала, смотря на искреннюю детскую радость солдатика. Геральт же лишь ободряюще ухмылялся. Манфред тяжело вздохнул и махнул рукой, но больше раздражения поведением сына не выказывал. — Ты родился в хлеву, где твою мать застали схватки восемнадцать лет назад. И этого ты никак не переменишь. Кажется это остудило пыл похваляющегося Свена, но тот явно не стал меньше собой гордиться. Манфред обратил свой усталый, но благодарный взгляд на Рею. — Воительница. Я сказал, что ты можешь просить чего хочешь. А моё слово не хуже дворянского. Улыбка сошла с лица молодого солдата. Тот даже забыл, что находится в окружении девушек, перед которыми обычно смущается. — Значит, ты помогала не просто так! Довакин спокойно выдохнула через нос, прежде чем ответить. — Всё имеет свою цену. И я тебя об этом предупреждала, когда предлагала помощь. Радуйся, что остался жив. Геральт тихо сказал девушкам отойти чуть-чуть подальше и стоять у факела. Дверь, ведущая в яму открылась, и оттуда вышла небольшая процессия, несущая что-то тяжёлое на носилках и прикрытое рваной тканью. На землю медленно капала кровь. Молча проводив взглядом процесс выноса мёртвого тела, следом вынесли другие носилки. На них вполне себе живой, но бессознания лежал оппонент Геральта. Носильщики разделились. Одни пошли в сторону лазарета, а другие понесли тело за пределы лагеря. Манфред нарушил траурную тишину первым. — Чего ты хочешь? Довакин переглянулась с ведьмаком. Геральт кивнул и подошёл к ней и к злополучному семейству. — Расскажешь моему другу, который так же спас твоему сыну жизнь, всё, что он попросит. Без исключений. Словно это я спрашиваю. Потому что мне тоже нужно это знать. Солдат напрягся, но всё же кивнул. Свен насупился. Геральт чётко, но тоном ниже задал свой вопрос. Рея смотрела по сторонам и следила за девушками, что сами смотрели на их компанию с хитрыми моськами. Довакин это не понравилось. — Мне нужны сведения о людях с квадратными монетами. — Отец! — Свен незамедлительно разозлился. — Молчи. — Манфред поднял вверх палец, затыкая собственного отпрыска, а после обратился к ведьмаку — Зачем тебе это? — Я хочу понять, что тут творится. Солдат немного подумал, а после развёл руками в стороны. — Ну это долгая история. — У нас есть время. Отец Свена задумчивым взглядом осмотрел ведьмака, а после воительницу, видимо взвешивая про себя, стоит ли рассказывать этим двоим то, о чём они просят. Носилки с поверженным Мясником, который больше не изрубит никого из каэдвенских ребят, стояли перед глазами. Манфред едва дрогнул представив, что на месте Летанде мог оказаться его единственный сын. И принял решение. — Ну так слушайте. Началось всё ещё перед Бреннской викторией. Когда мы Аэдирн делили на пару с нильфами. Стыд был на весь свет! — А причём здесь монеты? Старый солдат покачал головой, а после прошёлся туда сюда, поглаживая подбородок. Он подбирал слова. — Все хотели бить Чёрных, а не брататься с ними. И вот группа офицеров устроила заговор. Знаком были эти монеты… Не знаю, кто всё начал. Но зерно это упало на хорошую почву и быстро проклюнулось. Потом была Бренна, всё затихло. Заговорщики сами не знали, чего хотят. Но последнее время они снова встрепенулись. Геральта словно бы осенило. Рея поняла, что Чёрными и нильфами здесь зовут Нильфгаардцев, которые в свою очередь из себя представляют что-то типа Империи из её мира. Только более жестокие и с языковым барьером. — Хенсельт снова якшается с Нильфгаардом? — Кто его знает. Но посланника ихнего он принял. Заговор ребята устроили лишь для того, чтобы Чёрные не мешались в наши дела. Ничего больше. — Ты много знаешь. — Геральт сделал весомую паузу, пристально глядя в глаза Манфреду. — У тебя есть монета? Манфред замолчал. Тяжело пораженчески и устало вздохнул, прежде чем ответить. — Я уже старый и понимаю, что тот, кто находит власть, теряет сердце. Потому я не стану снимать короны с одних и отдавать другим. Но мой сын ещё верит в справедливых монархов… А тебе-то всё это зачем? — Я не могу сказать. — Ты тоже ничего не говори! — Свен вклинился в этот разговор, так как больше не мог смотреть, как его собственный отец вешает себе и ему петлю на шею, рассказывая о собственной, пусть и косвенной, причастности к заговору против короля. Короля Хенсельта, которого сам юнец считал примером для подражания и всячески восхищался собственным владыкой. — Слово старого солдата — это тебе не пучок сена, которым гузно подтирают. — Я не хочу иметь с этим ничего общего! — юнец упёрся, характерно брезгливо сплюнул в сторону и сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что этот разговор нужно прекращать. В свою очередь это дало Манфреду повод больше не тянуть кота за причинное место. — Эээх. Пойдёшь к борделю мадам Кароль и спросишь Свистушку Зосю. Мадам тебя проводит в её палатку и когда оставит вас одних, скажешь Зосе, что хочешь, чтобы её улыбка открыла для тебя врата Рая. — Новый вздох был усталым, но последующий вопрос уже напрямую показывал, что Манфред раздражён — Ну что, мы в расчёте? Довакин незамедлительно кивнула, сделав шаг вперёд и приветливо-виновато улыбнулась. — Да, спасибо большое. — А после добавила, куда более участливее — Берегите себя. Глава семейства покачал головой, а после резко покачал перед воительницей указательным пальцем, предупреждая о грядущей опасности. — Сами берегитесь. Винсона Траута. Может быть, он где-то здесь прячется вместе с остальными заговорщиками. Он очень опасен. Свен хмыкнул, но не вставить свои пять крон в такой ситуации он не мог. — Детмольд его ищет. А как найдёт, нас всех отправят на плаху. Если эта гнида попадёт в руки чародея, то выдаст всех, лишь бы выкрутиться. — солдатик ясно дал понять, что подобных людей, как Винсон Траут он не переносит. И не потому что тот преступник, а потому что он крыса, сдающая своих же. Рея на это замечание лишь удивлённо подняла бровь, глядя на бывшего подопечного. И ответила ему с лёгким смешком. — Я буду осторожна. Свен явно ожидал такой реакции от воительницы. И всё же, не смотря на тот осадок, что оставил их разговор, всё же решил предупредить её на счёт серьёзной опасности. Ведь это меньшее что он сам мог для неё сделать. — Траут носит чародейские доспехи. Даже тебе он может оказаться не по зубам. — Спасибо за… Предупреждение. Было честью биться рядом с тобой. Не бросай тренировки после того как получишь титул. Ты славный боец. Пацан смог лишь смущённо кивнуть. И прежде чем уйти вместе с отцом, Свен кинул странный взгляд, на уже подходивших к ним спутницам Реи. Всё же ему было не понятно, как можно так беспечно и без тревоги, ходить по столь не подходящему для девушек месту? Но кажется ответа на этот вопрос он так никогда и не узнает. Отец с сыном ушли. Рея не знала, увидит ли она ещё их когда-нибудь. Лишь понадеялась, что в предстоящей войне они оба выживут, ведь не смотря ни на что, люди они не плохие. Обычные солдаты. Которые на бессмысленных войнах гибнут тысячами. — Если у этого Траута есть зачарованные доспехи, то я их хочу получить в целости, — деловито заявила Рея, глядя в след уходящему семейству. Геральт неопределённо хмыкнул. — У тебя своих зачарованных побрякушек мало? — Не в этом дело, — Архимаг покачала головой. — Мне просто интересно разобрать их на составляющие. Может научусь чему-нибудь новому. Или просто узнаю побольше о магии этого мира. Это будет интересно. — Хмм, кажется кто-то начинает привыкать и обживаться. Ведьмак получил шуточный удар кулаком в плечо. Рея засмеялась, когда Геральт тихо ойкнул. — Не накаркай. А то ещё решу остаться здесь и буду жить с тобой. Эх, последний Драконорождённый и ведьмак, Лютику есть где развернуться. На этот раз Геральт подавил смешок. — Теперь сама не каркай. Ты хоть слышала его баллады? Да и к тому же, я уже достаточно из-за них настрадался. Но есть и плюсы, меня теперь везде знают. Впрочем как и всю мою личную жизнь. — Тогда зачем же ты с ним дружишь, раз от него одни только хлопоты? — Ну, — ведьмак неопределённо пожал плечами, — как-то не задумывался. Друзей не выбирают или что-то вроде того. — О нас болтаете? — с наскока вклинилась в разговор ужасно довольная собой Мирина. Роза лишь тепло улыбалась, просто довольная тем, что её друзья живы и здоровы. Рея игриво растрепала длинные волосы шатенки. — Конечно, у нас с Геральтом только и разговоров, что о вас двоих. Как раз думали, какими верёвками вас связывать, чтобы отправиться обратно в лагерь. — Я вот предложил связать толстой леской, чтобы в случае вашего побега вы за собой оставляли кровавые следы, — подыграл ведьмак, кровожадно оголяя зубы. Девушки не успели возмутиться, к их компании бодро шагал королевский ставленник, что уже окликал Геральта с поднятой рукой, привлекая к себе внимание. — Ведьмак! Мира многозначительно, но тихо произнесла: « А вот и второстепенные квесты подвалили». — Что? — Геральт снова стал серьёзным, поворачиваясь лицом к подошедшему Проксиму, которому обещал разобраться с гнильцами. Проксим, управляющий арены, был талантливым оратором, а организованные им бои имели славу во всем Каэдвене и округе. Реки крови, куски доспех и зубы, летящие во все стороны — проще говоря, публика была в восторге. Вот и сейчас он явно пришёл к победителям боя явно не за тем, чтобы просить избавить лагерь от очередных бестий. — Король был так впечатлён твоим мастерством, что приказал устроить турнир. Рея широко улыбнулась и они с ведьмаком обменялись многозначительными взглядами. Запах наживы был тем, что эти двое умели нутром чуять. — Если так и дальше пойдёт, то он перебьёт всю свою армию прежде, чем выступит на Аэдирн. — Доброжелательно заметил Белый Волк, не обращая внимания на тихие смешинки попаданок, следивших за этим разговором. Проксим не оскорбился, но всё же решил, что в данном случае стоит прояснить некоторые особенности вслух. — Это будет рыцарский турнир, а не драка на потеху толпе. Король обещает большую награду победителю. Если захочешь поучаствовать, только скажи. Я буду у арены. — Хорошо, там мы вас и найдём. — Более чем дружелюбно ответила Довакин, собираясь уже брать девушек за руки и отправляться в свой лагерь. Желудок начал требовать сытного обеда, и отказывать своему организму Архимаг не собиралась. Настроение было прекрасным, всё шло как по маслу. Пока Проксим не ответил. Холодно, раздражённо и заносчиво. — Турниры дело для настоящих мужчин. Ведьмак заметно напрягся. Довакин повернулась к оратору боёв всё с той же дружелюбной улыбкой, которая вот-вот норовила треснуть. — И что бы это значило, господин Проксим? — А это значит, — раздражённый тем, что ему приходится говорить столь очевидные вещи, мужчина в летах, отвечал соответствующе своему состоянию — что король велел сообщить о турнире только ведьмаку. Воцарилось не долгое молчание. Маска дружелюбия на лице Довакин, вопреки ожиданиям, не трещала по швам. Геральт усердно пытался просчитать варианты того, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. Рея глубоко вдохнула и милейше улыбнулась. — О ну разумеется. Мы не устраиваем его величество Хенсельта. Что ж, не моя в том вина, что во всём его войске нет того, кто может справится с женщиной. Ему куда приятнее смотреть за тем, как сильный побеждает слабого, а не эпичные бои на равных. Проксим едва не задохнулся от подобной наглости. И его ошибкой стало то, что он начал оправдываться. Точнее оправдывать собственного государя. Рея продолжала мило улыбаться и хлопать ресницами. — Испокон веков на турнирах сражаются лишь славные мужи! То, что Вы попали в список участников лишь заслуга того, каким необычным был поединок! — Всё правильно, — мурлыкала Рея — Необычный состав команд и ничего более. А посмотрев кто и на что способен, я не могу винить Вашего короля в том, что он действительно хочет сохранить своё войско в здравом уме перед войной. Это же какой удар по мужскому самолюбию, если какая та неизвестная девушка, с лёгкой руки может затолкать это самолюбие по самые яйца. Нет, государь разумно поступает, не давая своему войску доказать, что они не лыком шиты и хотя бы дать им шанс оправдаться перед самими собой. Скажу более, Ваш король очень умён, не позволяя своим людям позориться в драке с девушкой. Зачем ещё больше их унижать? Лучше запретим этой девушке участвовать, чтобы больше не позорила прославленных мужей Каэдвена! — Седоволосая девушка слегка нагнулась вперёд. Теперь от милой улыбки веяло могильным холодом и стойко выдерживающий ранние завуалированные нападки Проксим уже действительно напрягся, услышав наглые и обращённые к нему слова воительницы. — Которые не способны её и пальцем зацепить в честной драке. А только как трусы нападать со спины. Беспочвенно обзываться и прогонять, доказывая собственную слабость и бессилие. А после самолично забивать до смерти беспомощных женщин, которым не повезло оказаться рядом с такими храбрыми, сильными и прекрасными воинами. — То, что сделал наёмник, не отражает того, как бы поступил солдат короля! — взорвался на эти обвинения Проксим. Рея пожала плечами. Лицо её было безмятежным. — Но король Хенсельт нанял этого, ныне покойного, наёмника, а значит и в ответе за его трусость и подлость. Прощайте и удачных Вам и Вашей солдатне боёв, к которым вы привыкли. Поднимайте свою самооценку. А я вернусь позже, чтобы на пике славы опустить его вновь на дно. Потому что в Каэдвене нет ни одного мужа, что сравнился бы со мной по силе. Каэдвену нечего мне предложить, и потому я умываю руки. Прощайте, достопочтимый Проксим. Девочки, идёмте. Я жутко изголодалась. Кивнув Геральту, Рея приобняла подруг за талии и направилась с ними в сторону ворот, ведущих к обозу, лагерю Синих Полосок и собственному лагерю из двух палаток. Ведьмак, сложив руки на груди, наблюдал за тем, каким красным становится оратор. — Я поучаствую в вашем турнире. Проксим словно бы только что вспомнил, кто с ним разговаривает, и зачем вообще он подошёл к этому мутанту. — Король будет доволен. Только не забывай, что этот бой не до смерти. — Я помню. — Тогда найдёшь меня как будешь готов. А я ещё должен доложить королю. И решить один вопрос. Геральт покачал головой и поспешил нагнать своих милейших спутниц. На которых теперь в лагере смотрели не с насмешкой и скрытым вожделением как раньше, а с примесью уважения, страха и… Открытым вожделением. Всё же военный лагерь, полный мужчин, что готовы отправиться на смерть, совсем не место для изнеженных девиц.