Ты — мелодия моей жизни

       Крис всегда наслаждался тишиной, которая могла возникнуть между ним и Ником. Она никогда не давила, была спокойной и расслабленной. В такие моменты любое слово казалось лишним, способным нарушить создавшееся умиротворение.        Но сейчас всё иначе. Равновесие было слишком хрупким, почти хрустальным. Крис чуть ли не физически ощущал тот холод, который царил в комнате. Натянув на плечи одеяло, он тяжело сглотнул. И этот звук словно разломил стекло.        — Ты хотел поговорить? — спросил Крис, не отводя взгляда от нахмуренного лица Ника. Морщины изрезали весь лоб, а поджатые губы превратились в тонкую полоску. — Говори. Я не умею читать мысли.        Ник тяжело вдохнул и подошёл ближе. Опустился на прогнувшуюся под его весом кровать и упёрся локтями в колени. Крис всё это время внимательно наблюдал за ним, но непроизвольно отодвинулся чуть подальше. До этого мягкое и уютное одеяло теперь давило тяжёлым весом на плечи, чуть ли не вынуждая снять его. Но холод казался страшнее.        — Я не могу больше, — всё же начал говорить Ник, когда Крис потерял всякую надежду на то, что это произойдет. — Это слишком сложно.        Ник приподнял голову, а Крису показался странный блеск в его глазах. Слёзы? Но в следующую секунду уже ничего не было.        — Я не понимаю тебя.        — Ну, — Ник по привычке запустил пальцы в волосы и слегка встряхнул, отводя глаза от слишком пристального взгляда друга. — Я не знаю, как начать. Слишком много всего, чего я не могу выразить словами.        Крис фыркнул и, не снимая одеяла, встал с кровати. Отошёл чуть в сторону, ближе к окну, и забрался на подоконник. Холодное стекло, холодная атмосфера в комнате и приятная погода на улице. Осеннее безоблачное небо сияло звёздами и будто насмехалось над той метелью, что вот-вот была готова разразиться в комнате. Глубоко вздохнув, Крис заговорил, так и не поворачивая головы, наблюдая за пустынной улицей.        — Не знаешь, как начать? Может, тогда мне стоит? Что происходит, Ник? Ты не перестаёшь встречаться с Евой, приводишь её к нам домой, трахаешься с ней. И это нормально, я понимаю. Но какого чёрта тогда мне в любви признаёшься?        Когда он обернулся в сторону Ника, тот сидел с приоткрытым ртом и остекленевшим взглядом. Примерно такая же реакция у него была, когда Крис признался, что помнит поцелуй. Оставалось только ухмыльнуться этому слишком неприятному чувству дежавю.        — Признаюсь в любви? — после долгой паузы начал Ник. — Что ты имеешь в виду?        — Серьёзно? Не ты сегодня сказал про труп любимого человека?        — То есть хочешь сказать, что ты всё услышал? Я думал…        — Ник, чёрт возьми, у меня сердце, а теперь и печень больные, но со слухом всё в порядке. То, что я ничего не сказал, не означает, что не понял, — вспылил Крис, соскакивая с подоконника и едва не падая, запутавшись в одеяле. Так до конца и не разобравшись с ним, уселся на пол, подтянув колени к себе и превратившись в мягкий комочек.        — Да, хорошо, согласен. Я признался тебе сегодня в любви и жутко ревновал, — кивнул Ник, бросая на Криса редкие взгляды, но в основном рассматривая потолок. — И именно про это я хотел поговорить с тобой.        — Отлично, говори, — Крис высунул руку из своего кокона и взмахнул ей, тут же спрятав обратно. Он отлично понимал, что ничем хорошим вся эта беседа точно не может закончиться. Но раз они уже начали, то глупо прекращать сейчас и оставлять кучу проблем нерешёнными.        — Я… Ладно, пора покончить с этим, — Ник сжал кулаки и посмотрел на Криса. От этого взгляда хотелось поёжиться и завернуться в одеяло сильнее, но куда уже? — Крис, я знаю, это странно и неправильно, но ты занимаешь все мои мысли. Это будто помешательство какое-то. Я уже не представляю, что делать дальше. Я с Евой-то встречаться начал, только чтобы с тебя переключиться, — признался Ник, комкая в кулаке хлопковую простыню. Крис пытался следить за его бегающим взглядом, но в конце концов плюнул на это и упёрся глазами в щёку, которая хотя бы не сдвигалась с места.        — Девушку не жалко? Она серьёзных отношений хочет, а ты… — начал было Крис, но Ник его слишком резко перебил.        — Нет, Еву не жалко. Она слишком высокого мнения о себе и собственной незаменимости, хотя ни черта не умеет. Кроме секса.        — Поэтому ты с ней?        — Нет. — Крис удивлённо вскинул брови на эту фразу. — В этом и проблема, что в последнее время даже весь этот секс стал чем-то, не знаю, посредственным. Мы с ней уже многое там пробовали…        — Так, — Крис снова высунул руку из-под одеяла и ткнул пальцем в сторону Ника, — избавь от подробностей личной жизни. Мне неинтересно, как вы, в каких позах и куда.        — Эм, — замялся Ник, снова запуская пальцы в волосы и перебирая тёмные пряди. — Я только хотел сказать, что теперь даже с Евой не получается выкинуть тебя из головы.        — Может, и не нужно? — грустно улыбнулся Крис. Почему-то эта фраза отдалась болью в сердце, но не привычной физической, а какой-то другой, очень странной и необычной, но оттого не менее сильной.        — Что ты имеешь в виду?        — Почему ты делаешь всё это? Зачем?        — Да затем, что я помешался на тебе, Крис! Ночами не сплю, смотрю на тебя и мечтаю лечь рядом, обнять покрепче, поцеловать… Никогда и ни с одной девушкой у меня не было такого. — Ник закрыл лицо руками, а Крис сильно прикусил нижнюю губу, переваривая услышанное. Он догадывался, что ночью ему постоянно пялятся в спину, но такого даже не мог предположить. Теперь оставалось только выяснить, почему ни одно из этих желаний так и не было исполнено.        — И что тебе мешало? — спросил Крис, не отводя взгляда от удивлённых глаз Ника. Рисковый шаг, да. Но другого варианта нет.        — Что? — спустя приличное время произнёс Ник, вставая с кровати и подходя ближе к Крису. Тот поднял голову, непривычно смотря на друга снизу вверх. — Ты спрашиваешь, почему я не сделал всего этого?        — Ага. Я не понимаю.        — Да потому что я не гей, Кристиан! Я жуткий бабник, если ты не забыл.        — Ты не гей, — согласно кивнул Крис, поправляя одеяло и слегка отползая в сторону, чтобы у Ника была возможность присесть. Но он остался стоять. — Удивлю, но есть ещё бисексуалы. Они могут с обоими полами…        — Я и не бисексуал. Вот знаешь, желания оттрахать тебя не было.        — Про это никто не говорил, — со слегка обиженными нотками в голосе произнёс Крис. Неужели у этого человека вообще все отношения вертятся вокруг секса? — Но, может, не нужно пытаться выгнать меня? — повторил он, снова заглядывая в глаза.        — Крис, — начал Ник, всё же присаживаясь рядом на полу, — почему ты этого так хочешь?        Крис тяжело вздохнул. Если он скажет, то забрать свои слова обратно точно не получится. А ведь неизвестно, как на них отреагирует Ник. Хотя терять больше нечего.        — Потому что я люблю тебя.        Та тишина, которая давила в начале разговора, не шла ни в какое сравнение с воцарившейся сейчас. Крис кусал губы и ждал хоть какого-то ответа от Ника, тот молчал и смотрел невидящим взглядом куда-то в сторону.        — Ты… — попытался сказать он, но запнулся уже после первого слова. — Ты любишь меня?        — Ага.        — И давно ты это понял?        — Лет в пятнадцать, — Крис пожал плечами и грустно улыбнулся. — После того, когда хотел самоубиться, а ты проговорил со мной всю ночь.        Несмотря на уже прошедшие года, Крис никогда не забудет той ночи.        Он сидит на краю ванной, наполненной горячей водой. Зеркало уже давно запотело от поднимающегося пара. В одной руке Крис сжимает мобильный телефон, пальцами другой держит лезвие. Покрасневшими от слёз глазами он смотрит на экран, на котором высвечивается номер.        Наверное, нужно позвонить, попрощаться, что ли. Нажав на кнопку вызова, дрожащей рукой Крис подносит телефон к уху и отстукивает гудки лезвием по бортику ванны. Ну же, пожалуйста, ответь.        — Крис? — Раздаётся сонный голос Ника. — Почти три ночи, какого чёрта?        — Н-не знаю, — он пытается говорить ровно, но всё равно едва не срывается на рыдания.        — Крис? В чём дело? Ты плачешь? — в динамике слышится шебуршание. — Это из-за сегодняшнего, да?        Крис в ответ только кивает, не сразу понимая, что говорит по телефону и его не видят.        — Ага. Мне страшно, — честно признаётся он, не обращая внимания на текущие слёзы.        — Ты звонил родителям? Хотя о чём я говорю, нет конечно.        Крис дергано улыбается, когда слышит эту фразу. Его знают слишком хорошо. Вытерев мокрые дорожки тыльной стороной ладони, отвечает:        — Генрих звонил. Всё рассказал. Они сказали, когда вернутся, то со свету сживут этих мелких мажориков, — цитирует отца Крис. — А они меня потом травлей.        — Чёрт. Я не могу приехать, сейчас три ночи. Что ты делаешь, расскажи, прошу.        — Сижу в ванной, — отвечает Крис, решив говорить одну правду лучшему другу, — карябаю лезвием эмаль.        — Понятно, — судя по изменившейся интонации, Ник всё понял. — Какие планы на завтра? Пойдём после уроков в парк гулять?        Крис горько хмыкает и откладывает лезвие в сторону.        — Не знаю.        — Давай, идём. На завтра летнюю погоду обещают. Нельзя дома сидеть, когда на улице такая прелесть. Ты ж представь: яркое солнце, деревья все золотые, тепло, хорошо…        — Может, — кивает Крис и, придерживая телефон плечом, одной рукой ухватывается за бортик ванны, а второй вытаскивает пробку. — Сейчас я чуть не упал в горячую воду.        — Аккуратнее там давай, хорошо? Не хочу тебя найти завтра в окровавленной ванне.        Крис садится на пол и закусывает губу. Почему-то эта слишком двусмысленная фраза отзывается в сердце. Но не болью, нет. Теплотой.        — Ага, я… Я постараюсь, — отвечает он, выходя из ванной и выключая свет. — Поговори, прошу. Что угодно, неважно, — добавляет он, усаживаясь на кровать.        — Ну, ладно. Я тут вчера недавно мимо музыкального магазина проходил. Там такая гитара! У меня слов нет…        И он говорит, говорит и говорит. Крис слушает и лишь изредка добавляет какие-либо комментарии. Но в основном даже не следит за нитью разговора, полностью растворившись в мелодии голоса Ника. Нежной, успокаивающей, обволакивающей, словно густое облако…        — Ник, — с уже закрытыми глазами и закутанный в одеяло с головой, неясно бормочет в телефон Крис. — Я почти сплю. Завтра договорим, хорошо?        — Давай, конечно, — последнюю фразу он слышит уже сквозь дрёму и не может понять, насколько она реальна. — А я буду с тобой до самого конца…        — Ты так и не сказал, из-за чего хотел перерезать вены, — напомнил Ник, возвращая Криса из воспоминаний.        — Из-за всего, — слишком спокойно ответил он, вычерчивая пальцем на полу какие-то узоры. Теперь уже он не мог смотреть в глаза. — Из-за постоянных болей, из-за невозможности нормальной жизни, из-за отсутствия родительского понимания. Про школу я вообще молчу. Если бы ты не ответил, я бы сделал это.        Крис помнит и событие, которое стало последней каплей. Травля в школе всегда была для него привычной: эти постоянные оскорбления, насмешки, издевательства над болезненным и не настолько физическим развитым, как остальные, ребёнком встречались практически в каждой школе и преследовали почти каждый день. Но обычно всё это оставалось на уровне слов. Обидных, конечно, но слов.        Когда же от привычных оскорблений одноклассники перешли к ударам и запиныванию, Крис едва держался. Ник нашёл его закрывшегося в туалетной кабинке, избитого. Он изо всех сил старался глотать слёзы, до крови кусал губы, чтобы не вырвались болезненные стоны и мотал головой на все вопросы о том, кто это сделал.        Только дома, в своей комнате, Крис наконец-то дал волю всем душившим его чувствам. И понял, что больше не выдержит.        — Крис? — Ник слегка прикоснулся к нему, возвращая их слишком неприятных воспоминаний.        — М?        — Ты снова пропал. Всё хорошо?        — Я признался в любви лучшему другу, которому это ни черта не нужно. Конечно, всё замечательно, — горько усмехнулся Крис, отворачиваясь чуть в сторону.        — Хочешь сказать, это правда? Ты не соврал?        — Я давно люблю тебя.        — То есть, ты гей? Или бисексуал?        — Не знаю, — пожал плечами Крис, — кроме тебя мне никто никогда не нравился.        — Ты серьёзно? — Ник засмеялся, но затем быстро прекратил и пробормотал смущенные извинения, стушевавшись под взглядом Криса. — А все эти порно-видео? Журналы?        — Никогда и никто кроме тебя, — повторил он уже сказанное. А после секундного размышления добавил: — И нет, секса с тобой не особо хочу.        — Что? — Ник растерянно посмотрел на Криса, а он едва удержался от закатывания глаз.        — Но не против объятий и поцелуев.        — Нет, подожди, — Ник поднялся с места и отошёл в сторону, — ты думаешь, мы будем встречаться?        — Ты признался мне в любви, я признался тебе в любви. Нужно что-то ещё? Секретный ингредиент?        — Кристиан, мы оба мужчины. Это неправильно, не особо поощряется обществом, и я даже боюсь представить реакцию наших родителей на… На такое! — Ник принялся расхаживать кругами по комнате, тогда как Крис следил за его передвижениями и пытался понять ход мыслей. Не получалось. — Мы никак не можем быть вместе, понимаешь?        — Нет, — честно ответил Крис. — Почему неправильно? На общество плевать. Родителям говорить не нужно. Никто не будет знать.        — Мы будем знать, мы. Как вообще выглядят все эти однополые отношения? Кто жена, а кто муж? Как распределяются дела?        — Ник, мы с тобой сейчас живём вместе. Как-то делим обязанности. Что-то должно измениться?        — Смотри, — Ник опёрся на тумбочку и остановил взгляд на глазах Криса. Продержав недолгую паузу, он продолжил: — У нас не может быть нормальных отношений по той причине, что мы не можем вступить в брак, завести детей. Что мы будем говорить на всяких рабочих корпоративах, куда нужно приходить с женой?        В ответ на все эти весомые аргументы Крис фыркнул и едва сдержал смех.        — Моё сердце работает благодаря искусственному клапану. Он может сломаться. Я умру. В любой момент. Смысл говорить о таких далёких вещах, как брак? И, раз так хочешь, есть гражданские партнёрства.        — Во-первых, прекрати говорить про свою смерть, ты меня понял? А во-вторых, родителям как объяснять? Твоим-то, может, плевать, но мой отец явно будет требовать жену и детей, а не мужика.        Ник сделал ещё один круг по комнате и снова остановился рядом с Крисом. Он же в это время усиленно пытался понять всё происходящее. Какой смысл беспокоиться о том, что кто-то может что-то сказать? Люди всегда говорят. Говорят слишком болезненные вещи, чтобы продолжать к ним прислушиваться.        — Ты меня любишь? — спокойно спросил Крис, делая паузу практически после каждого слова и внимательно наблюдая за Ником. Он судорожно сглотнул и отвёл взгляд.        — Это не любовь, а зависимость. Ни к чему хорошему не приведёт.        Крис мысленно отвесил себе мощный подзатыльник, обозвав идиотом. Да, это глупо, безнадёжно, нет никаких вариантов. Но он должен попытаться. Выждав момент, когда Ник в очередной раз отвёл взгляд куда-то в сторону, Крис наклонился и, крепко зажмурив глаза, чтобы не видеть реакции, слегка прикоснулся своими губами к его.        Мгновенное замешательство, во время которого Крис уже успел представить себя побитым лучшим другом, как губы Ника дрогнули и чуть приоткрылись. Отказываясь поверить в это, Крис всё же наклонился ближе и дрожащей рукой ухватился за хлопковую футболку Ника, пытаясь не затеряться окончательно в этом безумном водовороте совершенно новых и непонятных чувств, эмоций, вкусов, запахов… Они смешивались друг с другом, захлестывали до головокружения. Чуть шероховатые и обветренные, но такие мягкие губы, смесь ароматов кофе, туалетной воды и едва уловимые нотки естественного запаха, вдыхаемый один на двоих воздух — всё это дурманило, заставляло цепляться ещё сильнее, крепче…        Но уже через пару секунд чужие руки упёрлись ему в грудь и оттолкнули назад.        — Нет, Крис, — Ник отстранился и прижался спиной к стене. Он тяжело дышал, взгляд бегал по стенам, потолку, не задерживаясь на чём-то конкретном и избегая Криса. Тот же ликовал. Ему могут говорить что угодно — слова ничего значат, но на поцелуй ответили. Пусть это была какая-то пара мгновений, но всё же. — Довольно неплохо для того, у кого нет опыта. — Ник попытался перевести всё в шутку, нарушив этим неловкое молчание. Крис только хмыкнул и поддержал:        — На помидорах тренировался.        — И как тебе?        — Не очень. С тобой лучше, — честно ответил Крис, слегка улыбнувшись.        — Я уже говорил: мы не сможем быть вместе. Никак и ни за что, — после достаточно долгих раздумий ответил Ник. Его губы были чуть поджаты, а бегающий взгляд отведён в сторону. Крис тяжело вздохнул. Что ж, он хотя бы попытался.        — Хорошо, я понял, — спокойно сказал он, поднимаясь с пола. Подправил одеяло и забрался на кровать, где уселся на подогнутые под себя ноги и взял лежащего рядом Тотошку. Крис всё ещё чувствовал на своих губах вкус Ника, но попытался закинуть эти мысли подальше, сосредоточившись на происходящем сейчас. Непонятная тянущая боль в груди становилась сильнее, и хотелось закинуться лекарствами, свернуться в клубочек и заснуть, но Крис знал: разговор ещё не закончен. И, вероятно, самое тяжёлое ждёт впереди. Вздрогнув и задержав дыхание от резкой, кольнувшей прямо в сердце боли, Крис попытался вспомнить, когда такое случалось в последний раз. Давно.        — Эй, ты в порядке? — каким-то образом Ник оказался рядом, а его ладонь на щеке Криса. — Весь бледный. Всё хорошо?        — Д-да, — запинаясь, смог кивнуть Крис и отполз чуть назад. Перед глазами летали разноцветные круги, а дышать удавалось с трудом. Он выпьет таблетку потом, время будет. Сейчас нужно закончить разговор. Набрал побольше воздуха в лёгкие и вымученно улыбнулся. — Так что? Всё остаётся как раньше?        — Ну, — Ник запустил пальцы в волосы и отвёл взгляд в сторону, — на самом деле я думал вернуться домой к отцу.        — Что? — только и смог сказать он, когда к нему вернулась эта способность. Будто кто-то с силой ударил прямо в живот, выбивая из лёгких весь кислород и заставляя делать судорожные попытки глотнуть необходимого сейчас воздуха. — Вернуться?        — Ну да. Он пока всё равно в туре, дом пустует. Пойми, Крис, я не могу больше оставаться здесь. Мне необходимо побыть одному, подумать обо всём.        Крис закусил нижнюю губу и отвёл плечи назад, соединяя лопатки. Унять боль не помогло. Ник хочет уехать? Зачем?        — Но ничего не изменится. Такие же отношения…        — Изменится, Крис, — слишком резко сказал Ник и подскочил с кровати, снова принимаясь расхаживать по комнате. Но теперь Крис не следил за ним, а смотрел невидящим взглядом куда-то на пол. — Всё изменилось уже тогда, когда ты признался, что любишь меня. А после поцелуя… У меня больше нет вариантов.        — Я так плох? — попытался выдавить из себя шутку Крис, сильнее закутываясь в толстое одеяло. Но сводящий с ума холод, казалось, поселился прямо под кожей.        — Что? Нет, нет, конечно! — Ник взмахнул руками и зашагал по кругу в обратную сторону. — В том-то и дело, что нет, Крис.        Он сел на свою кровать, уперев локти в колени и опустив голову.        — Хорошо. Возвращайся.        — Что? Ты… Ты отпускаешь меня?        — Ага, — Крис передёрнул плечами и собрал последние остатки запрятавшейся где-то силы воли, чтобы не выдать сейчас своего состояния. — Не могу запрещать тебе.        — Правда? То есть, ты не обидишься, что я уеду, да?        — Нет.        — О, спасибо. Я знал, что ты всё поймёшь, — пересев к Крису, Ник его крепко обнял. А Крису оставалось надеяться, что он не услышит, как колотится его сердце. Дрожащей рукой провёл по волосам Ника и едва заметно улыбнулся.        — Мы же будем видеться? — задал он слишком важный, чтобы его можно было игнорировать, вопрос.        — Конечно, вообще без проблем! Ну, я тогда пойду вещи соберу некоторые, да? Потом за остальными подъеду.        — Ага, — кивнул Крис и прижался спиной к стене. Ему необходимо лекарство. Но он прекрасно понимал, что не сможет сейчас дойти до кухни и уж тем более налить воды. — Ник, — позвал он парня, уже начавшего складывать в рюкзак книги и бумаги с рабочего стола, — перед уходом принеси воды, прошу.        — Тебе плохо? — тут же забеспокоился Ник, бросая рюкзак на пол и присаживаясь рядом с Крисом. — Если нужна помощь, то я никуда не уеду, обещаю.        Как бы ему хотелось сказать правду. Возможно, тогда Ник и остался бы дома, а не сбегал. Но… Крис не мог. Не мог признаться в том, что сейчас сходит с ума от боли и готов на всё, лишь бы Ник никуда не уезжал.        — Нет, всё хорошо. Просто лягу спать. Вставать не хочется.        — Уверен? Крис, я серьёзно. Я останусь, раз ты не можешь.        — Николас, я взрослый мужчина, смогу позаботиться о себе.        Ник в ответ кивнул и ушёл на кухню. Вернувшись со стаканом воды, со стуком поставил его на тумбочку и возвратился к сбору вещей. Крис же быстро проглотил нужную дозу, едва не разбив стеклянный стакан, и из-под прикрытых век наблюдал за Ником. За его немного резкими, но аккуратными движениями. За тем, как он тщательно складывал одежду, чтобы она не помялась в рюкзаке.        Сотни раз Крис задавался вопросом, как его угораздило влюбиться в лучшего друга. Неужели только из-за того, что он всегда был рядом и в любой момент готов прийти на помощь? Вряд ли. Но почему-то никакого ясного или адекватного аргумента в голову не приходило. Раньше Крис мечтал о взаимности, но сейчас, видя к чему всё это привело, понимал: лучше желаниям оставаться обычными желаниями.        Когда Ник закончил, он что-то пробормотал в сторону Криса, потоптался на месте и, накинув рюкзак на одно плечо, кивнул и, бросив скомканное «ну, до встречи», ушёл из квартиры.        Услышав хлопок входной двери, Крис закрыл глаза и упал на подушку. Закусив кожу на руке, он изо всех сил пытался сдержать так и норовящие выступить слёзы. Сплошная боль. Сжавшись в комочек и крепко обхватив себя дрожащими руками, Крис, как мантру, повторял про себя «Я смогу, я выдержу, я сильный». Но почему-то весь контроль над эмоциями, который выстраивался годами, летел к чертям. Сейчас всё смешалось в одно сплошное разрывающее сердце чувство, от которого не помогали даже обезболивающие.