Ты — мелодия моей жизни

       Крис безэмоциональным взглядом смотрел на потолок. Не так давно они с Ником приклеили на него светящиеся в темноте звёзды, как в комнате дома у родителей, и сейчас можно было искать выученные наизусть созвездия, но не хотелось. Ничего не хотелось. В мыслях царил хаос, который не получалось заглушить даже дет-металом в наушниках.        Зачем это? Зачем бесполезные попытки трепыхаться, если сердце уже постепенно отказывало, а спасёт только пересадка? Крис чувствовал затхлое дыхание смерти на своей коже, почти слышал её голос, советующий перестать мучиться, бороться, — результат всё равно одинаков.        Крис прибавил громкости.        Внутренние органы искажены болезнью,        Твой мозг отключен постоянной болью.        Бессмысленные действия обращают мои мысли к ножу,        Я потерял контроль, я потерял контроль*.        Хотелось истерично засмеяться. Казалось, даже музыка издевалась над ним, подкидывала именно те тексты, которые могли бы добить. Но нет. Он не позволит себе сдаться. Не тогда, когда Ник спал рядом, крепко обнимая и уткнувшись носом в острое плечо. Крис наклонился и прислонился щекой к макушке Ника, вдохнул такой знакомый, родной запах и прикрыл глаза. Нужно бороться. Даже если в результате он проживёт только на пару недель дольше.        Не сдаваться. Не опускать руки. Улыбаться и говорить, что всё в порядке.        Фразы давно стали девизом, вот только в последнее время следовать ему всё тяжелее и тяжелее. Никогда раньше Крис не был настолько близок к смерти, даже кома и та воспринималась чем-то не особо опасным. Или тогда просто не было причины отчаянно цепляться за жизнь. Сейчас же причина спала после тяжёлого учебно-рабочего дня, очередной поездки в больницу и прогулки к приюту.        Крис улыбнулся, вспоминая, как Ник в первый раз привёл его туда и спросил, какую собаку он бы хотел забрать. Ответ «всех» почему-то не подошёл. Но когда Крис увидел одного пса, то сразу понял, что это их зверь. Беспородный, но до безумия красивый: большой, с длинной кремовой шерстью, в которую так приятно зарываться пальцами, умными глазами, пушистым хвостом, машущим без перерыва. Но зацепило даже не это. А то, что Крису, по сути, не оставили выбора: стоило подойти к псу и протянуть руку, чтобы погладить, как он тут же принялся лизать ладонь.        Они могли бы взять его с собой в тот же день, но оба понимали, что идея не очень хороша. Крис ещё слишком слаб после недавней выписки из больницы, а Ник достаточно прогулял пары, чтобы оставаться дома и заниматься псом, поэтому вот уже вторую неделю парни почти ежедневно ходили в приют, где проводили несколько часов с Малышом. Идеальная кличка для собаки, которая без проблем ткнётся мордой в бедро стоящему человеку.        Наверное, уже совсем скоро они заберут его с собой в квартиру. Вопросы с хозяином улажены, в приюте тоже, Малыш их любил и всегда в качестве приветствия подставлялся под поглаживания Ника, а Криса был готов облизать с головы до ног. Неужели осталась максимум неделя, и мечта детства исполнится?        Крис попробовал чуть повернуться на бок, но в рёбрах больно кольнуло. Вроде прошло столько времени, пора всему зажить, но нет. Шрам оставался таким же ярким, свежим, а закрыть его татуировкой невозможно. Иногда казалось, что становилось только хуже: резко бросало в холод, от которого нельзя спастись даже в тёплой одежде и под парой одеял; перед глазами часто кружилось, мелькали разноцветные пятна; в сердце могло заколоть даже без какой-либо нагрузки; а дыхание временами было сложной, невыполнимой задачей.        «Не обращать внимания. Держаться. Ради Ника» — напоминал себе Крис, когда становилось совсем нестерпимо. И это помогало. Ник всегда помогал.        Крис не помнил, как приходил в себя после операции, да и первые несколько дней уже не в реанимации слиплись в какие-то слишком долгие, никак не хотящие закончиться сутки. Ник никогда не спрашивал, что чувствовал в это время Крис, хотя мог бы написать неплохую мистическую историю по его рассказам. Это действительно казалось странным.        Когда заперт в подсознании, наедине со страхами и болями, помощи ждать неоткуда, и всего один голос пробивается сквозь толщу темноты, путаницу мыслей. Пробивается и развеивает тьму, наполняет силой, помогает выстоять против собственных же демонов. А Крис привычно идёт за ним, зная, что если выдержит, то наградой ему станет нежная улыбка, взгляд родных глаз… И только ради этого стоит продолжать борьбу с самим собой.        И Крис продолжает. С трудом, отвоёвывая буквально по секунде бодрствования, он вырывается из бредовых сновидений, в которых лишь кровь, смерть и ничего больше.        Ник много читает вслух. Крис не разбирает слов: тяжело, но слушает голос, наслаждается им, будто это песня, мелодия, за которой он идёт всю жизнь. Идёт и сейчас, пусть медленно, почти незаметно. Но пока Крис следует за голосом, он жив. Слишком эфемерное, воздушное слово, которое буквально за секунду может смениться на другое, жестокое, страшное, но более реальное. Мёртв.        — Ты хоть чуть поспать планируешь? — сонно произнёс Ник, выдёргивая один из наушников и одновременно с этим — из мыслей и воспоминаний.        — Разбудил? — обеспокоенно спросил Крис, накручивая на палец прядь длинных волос.        — Почему ты не спишь? — это общение вопросами уже начинало немного надоедать, но выглядело забавным, поэтому Крис слегка улыбнулся.        — Не хочу.        — Кристиан, что за бред? — Ник сел на кровати и зарылся пальцами в волосы, закрывая ими лицо. — Тебе нужно отдыхать, спать, есть, но ты нихера из этого не делаешь. Почему? Зря что ли так старался выкарабкаться, чтобы теперь самому загнать себя в могилу?       — Я не загоняю, — осторожно начал Крис, выключая плеер и убирая его в сторону. Как объяснить, что он просто физически не мог заснуть, пока в голове такой ворох мыслей, а на еду смотреть тошно? — Сложно сказать…        — Но попробуй, пожалуйста. Я не понимаю тебя.        — Сам не понимаю. Но, — Крис тяжело сглотнул и поднял взгляд, смотря в глаза Ника, — во мне будто два человека. Один борется всегда, второй хочет умереть. Побыстрее. Потому что долго не протяну, так смысл мучиться, если можно закончить? Не слушаю второго, но это сводит с ума. И нет, — Крис ухмыльнулся, предвидя возможный вопрос, — шизофрении или чего-то такого нет.        — Я должен был сказать, что она есть? — с сомнением спросил Ник, подсаживаясь ближе и обнимая Криса за плечи. Так тепло, уютно. Теперь Крис уткнулся лбом в чужое плечо и глубоко вдохнул. Он ненавидел говорить о себе, своих чувствах, это всегда давалось с таким трудом, будто приходилось отрывать что-то слишком личное, поэтому беседы с психотерапевтами никогда ни к чему не приводили. Но одна знакомая Хейя всё же оказалась лучше остальных и помогла немного разобраться в собственном хаосе мыслей.        — Не знаю. Ничего не знаю. Всё сложно, — Крис чувствовал, что его постепенно начинало колотить, и пытался равномерно дышать. Не особо успешно. Кажущиеся сейчас слишком горячими ладони Ника лежали на плечах, не давая потерять последнюю связь с миром, а его глаза напоминали океаны спокойствия, уверенности в счастливом будущем, постепенно передавали её Крису. Становилось легче. Ник умел медленно дышать и заставлять повторять за ним. Обмякнув в крепких руках, Крис постепенно приходил в себя.        — Давай не будем думать об этом, пожалуйста, — спустя несколько минут начал Ник, проводя по волосам Криса и прогоняя остатки страха и паники. — Я понимаю, ты боишься. Сам боюсь, жутко. Но это не вариант.        — А что вариант? Ник, ты слышал Франца, ещё один такой приступ вряд ли переживу.        — Слышал, знаю. Но когда будет этот приступ? Через неделю или десять лет? Зачем уже хоронить себя?        — Я не боюсь смерти, — неожиданно начал Крис, приподняв голову. Он понимал, что его слова звучали странно, как и многие другие, но Ник должен разобраться. Это же Ник. — Я боюсь за тебя. За нас. Умру, и мы больше не увидимся.        — Не умрёшь, — с грустной улыбкой ответил Ник, а Крис был готов поклясться, что видел блеск от слёз в глазах. Но парень слишком быстро обнял ещё крепче, до боли в рёбрах. Приятной боли. — Сказал же, не отпущу. И хватит об этом, прошу. Не ты ли говорил, что жить нужно одним днём? Не думая о будущем и не боясь его?        — Ага. Сейчас это сложнее.        — Посидишь немного в одиночестве? — неуверенно спросил Ник, а когда Крис был готов замотать головой и отказаться, не в силах распустить объятия, добавил: — Я на кухню и вернусь сразу.        Эти две минуты, пока не было Ника, показались вечностью. Холодной, пустой, безнадёжной вечностью, которая не несла ничего хорошо. Но Ник появился в тот самый момент, когда Крис был уже готов броситься за ним. Поставив на кровать коробку с тортом, Ник развязал упаковочную ленту и улыбнулся.        — Мы пропустили Рождество и Новый год, поэтому давай отметим сейчас?        Напоминание об этом неприятно кольнуло. Всё же Крис всегда любил оба праздника, забывал во время них про больное сердце, помнил лишь тексты рождественских песенок, рецепт безалкогольного глинтвейна, вкус имбирных пряников… Да и то, что Ник был вынужден провести Рождество и Новый год в больнице, только ухудшало настроение. Зато его поднимал торт.        — Откуда ты взял? — спросил Крис, облизнувшись. Он не ел уже так давно, а что-то вкусное, сладкое — особенно, поэтому сейчас не мог отвести взгляда от шоколадного бисквита, украшенного любимым сливочным кремом и фруктами. Крис с трудом удерживал себя от того, чтобы не сорвать кусочек клубники.        — Из холодильника. Он там стоял уже дня два точно, просто ты ни черта не ешь и даже не смотришь на продукты.        — Сейчас не против поесть, — будто оправдываясь, ответил Крис, улыбнувшись. Похоже, нужно чаще заглядывать в холодильник, вдруг, там лежало ещё что-то вкусное?        — Была бы это нормальная еда, — покачал головой Ник, но протянул ложку. Есть так, не разрезая? Хотя если они за ночь праздновали целых два праздника, то почему бы и нет?        — Нормальность — скучно, — засмеялся Крис, отправляя в рот ту самую ягодку, на которую смотрел уже давно, и облизывая ложку. Он видел в глазах Ника одновременно и невероятное счастье, и безумную грусть. Странная смесь, но такая привычная для них обоих.        — Она не для нас, — кивнул Ник и помог Крису удобно сесть на подушках. Немного больно, но уже и неважно. Сейчас можно забыть про боль и позволить себе расслабиться, отдохнуть. — Как думаешь, завтра заберём Малыша?        — Давай. Всё куплено для него, — Крис бросил взгляд на стоящую в углу лежанку и разбросанные на ней игрушки. Они с Ником отправились в зоомагазин в тот же день, когда определились с тем, что Малыш — их пёс, и потратили кучу денег и времени, но ни капли не жалели.        — Отлично, тогда после больницы в приют.        Крис поморщился, стоило только вспомнить о больнице. Хотя забыть о ней невозможно. Ежедневные поездки туда раздражали, сводили с ума, от прикосновений холодной аппаратуры к коже хотелось сбежать и никогда больше не появляться среди людей в белых халатах. Но нельзя. Нужно бороться дальше, до конца, не сдаваться.        — Всё хорошо? — уточнил Ник, обнимая Криса и прижимая его к своей груди. Тот откинул голову на чужое плечо и улыбнулся, кивнув.        — Ага. Не будем о плохом. Торт вкусный, ты тёплый, завтра привезём Малыша, звёзды красивые, всё прекрасно, — временами Крису приходилось убеждать себя в хорошем, но сейчас стоящая рядом смерть почему-то отступила и позволила насладиться временем рядом с близким человеком, безумным чувством любви, царящим в комнате и наполняющим счастьем, теплом. Ради таких моментов и стоило жить, как бы не было тяжело.        Крис повернул голову и перемазанными в креме губами поцеловал Ника. Сладко. Но недостаточно. Тихо засмеявшись над собственной идеей, Крис собрал пальцем немного крема со стоящего рядом торта, мазнул им по щеке Ника, оставляя следы, и тут же слизал их.        — У кого-то сегодня игривое настроение? — заметил Ник, когда Крис явно не собирался останавливаться.        — Ага. Ты против? — решил уточнить, пусть и понимал, что в таком случае Ник бы сразу дал знать, а не улыбался и не подставлялся под недопоцелуи. Вместо ответа тот сам оставил немного крема на кончике носа Криса.        Парни не заметили, когда они оба полностью перемазались в креме, собрав его весь с торта, живот и рёбра побаливали из-за непрерывного смеха, губы немного припухли из-за долгих поцелуев, а в глазах виднелось только счастье, без всяких ненужных примесей. Голова Криса лежала на коленях Ника, а пальцами тот водил по лицу, очерчивая, успокаивая, расслабляя.        — Кстати, — неожиданно прервал тишину Ник, — ты видел новое фото Нэлли на Фейсбуке?        — Нет, — Крис приподнял веки и посмотрел в смеющиеся глаза Ника. Тот быстро взял стоящий на тумбочке ноутбук и зашёл на нужный сайт. Крис не понимал, что в этой фотографии не так: девушка лежала на кровати, прикрываясь только одеялом, рядом в вазе стояла пара роз, обвязанных яркой лентой, а возле вазы лежал чей-то телефон. Где-то Крис его видел… — Мобильный Хейя?        — Либо у Нэлли новый парень с точно такой же моделью телефона и его цветом, — усмехнувшись, Ник закрыл ноутбук и убрал его обратно на место, а пальцами продолжил массировать виски Криса.        — И как долго продержатся эти отношения?        — До знакомства с Тиллем? Если раньше не сбежит.        Крис слегка фыркнул, а потом блаженно прикрыл глаза и улыбнулся, когда Ник стал массировать немного сильнее. Это оказалось не только безумно приятным занятием, но ещё и очень хорошо помогающим от головной боли. В какой-то момент тяжёлые веки начали опускаться. Прикосновения становились легче и легче, едва уловимыми, а страх, сковывающий всё внутри так долго, отступал. И оставались только тихое дыхание рядом, пальцы, со старыми следами от мозолей, звёздное небо над головой и тихий шёпот, слышимый уже на грани сна и бодрствования: позволь мне хранить тебя…

***

       Проснулся Крис из-за того, что лёгкие кто-то сдавливал, а любые попытки вдохнуть заканчивались адской болью. Он судорожно глотал воздух, но его казалось так мало, недостаточно, от нехватки кислорода уже кружилась голова, руки тряслись, а смерть почти шептала «иди ко мне». Нет! Крис рывком сел на кровати и опустил ноги на пол. Дышать. Медленно, через боль, чувствуя, как рёбра едва не ломались, но дышать.        Чужие руки крепко держали, не давая свалиться на кровать; пальцы выводили какие-то линии на животе; а голос проникал в самые дальние уголки сознания, звенел там, повторяя и повторяя «я с тобой, ты не одинок».        — Крис? Ты со мной? — через пару минут слова изменились.        — А? — Крис не сразу понял вопрос, но затем несколько раз кивнул. — Ага. Вроде.        — Кошмар? — Ник аккуратно потянул парня на себя, помогая ему удобно улечься и устроить голову на груди. Крис только пожал плечами. Он не мог сказать, в чём причина, не помнил. Да, наверняка снова что-то приснилось, но большую роль сыграло всё же сердце, не желающее нормально работать.        — Не знаю. Сложно.        — Понимаю, — медленно произнёс Ник, успокаивающе проводя по лопаткам и целуя в щёку. — Но я рядом.        — Ага. Всегда. Только это и спасает, — честно признался Крис. Его снова пробирал озноб, поэтому в поисках спасительного тепла хотелось прижаться ближе, сильнее, крепче, не отпускать. Ник не возражал.        — Тише. Ты так хорошо спал, может, попробуешь ещё подремать? — предложил он, кладя щёку на макушку Криса. Тот кивнул в ответ, но затем замотал головой, прикусив губу. Чем бы не был этот приступ, он напомнил о том, как тонка нить между жизнью и смертью и как в одно мгновение она могла оборваться. А ещё так много не сделано, не сказано… Некоторые вещи откладывать на потом нельзя, просто по той причине, что «потом» не факт, что наступит. Крис и так долго тянул.        — Ник, — Крис переплёл свои пальцы с его и поднял голову, посмотрев в глаза. Как объяснить словами всё, о чём он много и долго думал? Это всегда было нелегко, а сейчас — ещё тяжелее. Но нужно, необходимо, пока не стало слишком поздно. — Мне нужно сказать тебе. Это важно, но сложно, и… Не торопи, хорошо? — Ник лишь кивнул и сжал ладонь крепче, придавая уверенности. — Никогда не говорил, но твой голос слышу всегда. В любом состоянии, — Крис вспоминал, как тогда, в первый раз, запертым в собственном подсознании, он услышал и понял, что ему говорили. И как только это помогло вырваться, выйти обратно в больничную палату, а не отправиться прямиком в ад. И всегда, каждый раз, голос Ника выводил, заставляя следовать за собой. Неважно, что становилось причиной появления всепоглощающей тьмы: очередной кошмар, наполненный лужами крови, потеря сознания, почти всегда приводящая на больничную койку, или же смерть.        Позволь мне защитить тебя от невзгод.        Крис помнил слова, сказанные давно, невозможно понять, когда именно. Но до сих пор они согревали, позволяли выбраться, показывали, за что цепляться, когда всё казалось безнадёжным. Как сейчас.        — Сложно сказать, — снова начал Крис, вдыхая побольше воздуха и чувствуя, как это отдаётся болью в рёбрах, — но твой голос… Он как мелодия.        — Мелодия? — переспросил Ник, чуть нахмурив брови и укрыв Криса одеялом. Он сам не заметил, как его стало колотить то ли от холода, то ли от нервов, то ли по другой, неважно какой, причине.        — Да. Мелодия. Ведёт за собой. Всегда. Иду за ней и выхожу, — Крис слышал самого себя и ужасался тому, какой бред он говорил. Изо всех сил старался подбирать более правильно звучащие слова, но они никак не желали приходить, да и эти получалось выговорить с трудом.        — Крис, всё хорошо, продолжай, если хочешь, — произнёс Ник, когда тот прикрыл глаза и замолчал.        — Не умею красиво. Как ты.        — Плевать. Давай так, как умеешь и получается. Мне не это важно, — чужие пальцы, гладящие ладонь и предплечье, успокаивали, давали знать: всё хорошо, его понимали, чтобы он не говорил.        — Не только голос, но ты… Ты сам, — Крис широко раскрыл глаза и взглянул на Ника. Страшно говорить о том, о чём молчал столько времени. Возможно, скажи он раньше, теперь было бы проще, но тянуть дальше нельзя. Он не мог не сказать. Не мог даже на секунду представить, что умрёт, так и не признавшись.        — Крис?        — Ты — мелодия. Мелодия моей жизни.